Средневековый Понт

Глава 9. Венецианско-трапезундский конфликт 1374–1376 гг. и неизвестный мирный договор 1376 г.[1254]

История венецианской колонизации Южного Причерноморья и политики Венеции по отношению к Трапезундской империи[1255] содержит еще много неясностей. В этой статье мы исследуем один из эпизодов длительной борьбы Республики св. Марка за торговые привилегии в области Понта.

Начало обоснования венецианцев в пределах Трапезундской империи относится к концу XIII в. Юридическое оформление своих прав и условий торговли венецианская фактория в Трапезунде получила в 1319 г. С этого времени и до 1341 г. венецианская коммерция в Трапезунде развивалась по восходящей линии, без существенных спадов и кризисов. Трапезунд, крупнейший торговый и ремесленный центр Черноморья, открывал для итальянских купцов дорогу к богатым городам державы ильханов, прежде всего — к Тавризу и Султанин, был важным перевалочным пунктом из Константинополя к Тане, кавказскому побережью, городам Крыма. В известном смысле он вместе с Таной служил для венецианцев определенным противовесом мощной генуэзской крепости Каффе, расположенной на другом берегу «Великого моря». С 1340 по 1355 гг. Трапезунд был ввергнут в пучину гражданской войны[1256]. В 1341 г. латинская фактория в городе пострадала от пожара, возникшего в результате нападения туркменов[1257]. Хотя венецианцы делали попытки возобновить торговлю с Трапезундом и вновь укрепить там свои позиции в 1344/45 г. регулярные связи оказались прерванными на долгое время, с 1341 по 1364 г.[1258] Причинами этого, помимо гражданской войны в Трапезундской империи, были «Черная смерть» 1347–1349 гг., война Венеции с Генуей (1350–1355), а также возникавшие из-за феодальной анархии в Восточной Анатолии нарушения торговых коммуникаций с Тавризом (после распада централизованной державы ильханов).

Заинтересованность обеих сторон в возобновлении отношений привела к договорам 1364 и 1367 гг., когда трапезундский император Алексей III (1349–1390) своими хрисовулами предоставил венецианцам новый участок для поселения и упорядочил взимание коммеркиев[1259]. Однако венецианское правительство по-прежнему добивалось существенного снижения налогов в Трапезунде или их полной отмены. Перед глазами был пример столицы Византийской империи. Политика Алексея III по отношению к венецианцам, напротив, заключалась в создании таких условий, при которых резко увеличился бы объем торговли и поступлений от коммеркиев. Помимо фискальных целей, венецианцы были нужны империи как противовес растущему влиянию на Понте Генуи. Трапезундское правительство стремилось, однако, избежать военного конфликта двух крупнейших морских держав на своей территории, чем объяснялось постоянное выравнивание коммеркиев и стандартизация условий пребывания генуэзцев и венецианцев на Понте[1260]. При этом Великие Комнины исходили из представлений о своем верховном суверенитете[1261] и, как следствие, в случае финансовой необходимости, подчас не брезговали произвольным повышением коммеркиев. С другой стороны, венецианцы и генуэзцы постоянно искали случая уклониться от уплаты налогов. Борьба за долю прибыли от международной посреднической торговли и нарушения двух сторон были чреваты конфликтами, которых в ХIV в. было немало[1262].

В 70-е годы XIV в. сказывались жестокие последствия кризиса середины века[1263], прибыльность торговли с Востоком падала и борьба за распределение доходов приобретала все большее значение. В 1370–1373 гг. имелись большие трудности в сообщении венецианских купцов с Тавризом из-за нестабильности политического положения в Восточной Анатолии, где шла борьба феодальных группировок, и купцы часто подвергались ограблениям. Правитель Северного Ирана, Азербайджана и Ирака хан Увайс I Джалаирид (1356–1374) добился расширения своих владений и укрепился в Персии. Он неоднократно обращался к венецианскому байло в Трапезунде, приглашая купцов в Тавриз и гарантируя им безопасность в пути. Венецианский байло же требовал, чтобы сначала был послан персидский караван в Трапезунд, где венецианские купцы уже два года (с 1368 по 1370 г.) ожидали открытия торговых путей. Во всяком случае, до 1373 г. регулярного сообщения между Трапезундом и городами Западного Ирана не было[1264]. Показателем определенного спада торговли было значительное снижение уровня инканти (сумм фрахта) галей, направляемых в Трапезунд[1265].

Венецианский Сенат был вынужден жестко ограничить расходы на содержание администрации фактории в Трапезунде. Так например, решением от 15 апреля 1374 г. Сенат сократил наполовину (со 100 до 50 лир гроссов) оклад главы фактории — байло, был редуцирован его штат, 2 советника, состоявшие при байло, лишались ежемесячного денежного содержания. Чтобы как-то компенсировать материальные потери, должностным лицам было разрешено заниматься торговыми операциями наряду с прочими гражданами Республики[1266]. В то же время Сенат заботился об укреплении венецианского замка в Трапезунде. В 1368–1371 гг. на строительство и ремонт крепости было предназначено З00 соммов. Часть этих денег должны были внести купцы, отправлявшиеся в Трапезунд, часть, по заемному письму, — венецианская администрация Константинополя и Таны из сумм налогов с торговых галей[1267]. Эти экстренные меры предпринимались явно в предвидении грядущего столкновения. В 1372 г. уже чувствовалось его приближение. Байло, отправлявшийся через Константинополь в Трапезунд, получил предписание потребовать от Алексея III прекращения придирок и нововведений и уважения венецианских вольностей, полученных по соглашениям 1364 и 1367 гг.[1268] Впрочем, в это время Республика еще не желала допускать открытого разрыва, и байло поручалось ежегодно собирать по обычаю Большой совет фактории из всех находившихся в Трапезунде венецианских граждан старше 20 лет для рассмотрения вопроса о дарах императору на сумму не свыше 20 соммов. Возникшие трения, по-видимому, не были урегулированы, и в 1374 г. Сенат вновь обсуждал вопрос о ситуации в Трапезунде.

Список претензий был велик и традиционен: плохое обращение с венецианцами в Трапезунде, нарушение данных им привилегий, нежелание местных властей наказывать жителей за кражи у венецианцев, вымогательство некоего коммеркиария Dossi и его сына (возможно, генуэзцев на трапезундской службе[1269]). Купцы (среди которых был и будущий вице-байло Витторе Барбариго) не могли добиться от императора компенсации за причиненный им ущерб. Более того, сам глава фактории, Франческо Джустиниан был оскорблен и подвергся унижениям, когда попытался добиться справедливости[1270]. Сенат обсуждал, какие меры следует предпринять против Великого Комнина, как кажется, с большим жаром. Острота дискуссии проступает во внешне бесстрастной записи выдвигаемых предложений. Некоторые члены заседания поддержали предложение советника Джованни Миани и четырех «мудрых» (Sapientes Ordinum). Прежде всего, предлагалось отправить василевсу резкое письмо с заявлением, что Республика не намерена терпеть ущерб и обиды нанесенные ее официальным представителям и гражданам. Прежнему байло в Трапезунде Франческо Джустиниану предписывалось в ультимативной форме потребовать от императора (или замещающих его лиц в случае его отсутствия) полного удовлетворения требований и восстановления всех венецианских привилегий, угрожая в противном случае запретить высадку его преемника и прибывающих для торговли купцов на галее «линии» и произвести эвакуацию фактории. В таком случае всякая торговля венецианских подданных с Трапезундом подлежала строжайшему запрещению под угрозой штрафа на всю сумму заключенных сделок (sub репа perdendi totum in quo fuerit quomodolibet contrafactum). Однако большинство Сената не поддержало это предложение, сочтя его слишком радикальным и, быть может, трудно выполнимым. Было принято предложение двух советников: Пьетро Морозини и Бернардо Брагадина и двух «глав» Совета сорока. Новоизбранный байло Андреа Дандоло, после тщательных консультаций в Трапезунде со своим предшественником Франческо Джустинианом должен был предпринять все меры для удовлетворения купцов, а в случае провала этих попыток он должен был от имени всей венецианской коммуны выразить протест императору и предупредить о готовности венецианцев принять необходимые меры в защиту своих граждан[1271]. Примечательно, что ни в одном из двух предложений речь о сокращении существующих и признанных договорами торговых коммеркиев не шла.

К февралю 1375 г. вступивший в должность байло Андреа Дандоло сообщил Сенату, что император и его оффициалы произвели лишь частичное погашение ущерба. Сенат решил усилить давление и направил Алексею III письмо с требованием завершить платежи и угрожая применить силу[1272].

К этому времени восстановление венецианской крепости в Трапезунде было уже, в основном, завершено и риск нападения на факторию с суши был в значительной мере ослаблен. 24 июля 1375 г. Сенат постановил послать к Трапезунду вооруженную галеру Гольфа под командой супракомита флота Донато Станерио и торговую галею, вооруженную самой коммуной, во главе с патроном Витале Ландо. Станерио и Ландо предписывалось запретить высадку купцов и экипажа на сушу в Трапезунде до достижения соглашения с императором. Сенат выдвигал следующие требования: 1) компенсация (с процентами) всего ущерба венецианцам, нанесенного как императором, так и его подданными; 2) гарантии всех привилегий и прав венецианцам в Трапезунде; 3) при возможности (по согласованному решению двух командиров судов) могло быть выдвинуто требования погашения расходов на отправку военной галеры. В случае непринятия требований императором в течение трех дней, оффициалам предписывалось заявить энергичный протест и приступить к следующим действиям.

Прежде всего, все жители венецианской фактории должны были быть эвакуированы на галеи в обстановке максимальной секретности. Для охраны крепости должен был быть оставлен некий сер Марко. Очевидно, что число венецианцев (включая и «натурализованных») в тот момент не было велико. После произведения эвакуации галеи должны были приступить к корсарским действиям, нанося ущерб местным жителям realiter et personaliter, при этом преследуя особую цель — захвата лиц значительных, personas notabiles. Их следовало отвести в Венецию как пленников. Очевидная мера, рассчитанная на то, чтобы вызвать раскол и недовольство в трапезундской элите, совсем недавно еще участвовавшей в гражданской войне. Менее знатных людей можно было отпускать за выкуп или просто так, если то были бедняки. В постановлении подчеркивалось, что ущерб надо наносить лишь подданным императору, но «никаким другим людям», если только они не препятствовали действиям венецианцев. Прежде всего это ограничение касалось генуэзцев, с которыми Республика св. Марка тогда стремилась сохранить мирные отношения. Все захваченное имущество предписывалось отвезти в Венецию или продать. И если, после этого император не сдастся и не удовлетворит требования венецианцев, капитаны должны были направить корабли к родным берегам. Такой проект в любом случае не сулил близкого и прочного мира и был очевидно рискованным. Фактически одобрялось решение, отвергнутое как слишком радикальное 18 июля 1374 г. Возможно, в ходе обсуждения было понято, что сил для осуществления столь дерзкой операции недостаточно и в конце заседания Сенат принял поправку, обязывающую командиров судов не прибегать к насилию, но лишь эвакуировать венецианских купцов из Трапезунда в Константинополь, согласовывая действия с трапезундским байло через его письма в Константинополь и завершив операцию за 12–15 дней[1273].

Экспедиция состоялась. В постановлении Сената от 15 ноября 1375 были упомянуты возвращавшиеся из Трапезунда Витале Ландо и Андреа Дандоло (qui venerunt Venetias de partibus Trapesunde[1274]). Но по тем или иным причинам предприятие не достигло своей цели. Фаюгория не была эвакуирована и в Трапезунде остался вице-байло Витторе Барбариго, чьим должником, как мы знаем, был и сам василевс[1275].

13 ноября 1375 г. Сенат составил специальную комиссию, включив 15 числа в ее состав Ландо и Дандоло, а также бывшего посла в Константинополе Андреа Градениго для детально рассмотрения ситуации[1276]. В постановлениях Сената явственно прослеживается нарастание влияния сторонников наиболее жестких мер. 12 марта 1376 г. Сенат решил прибегнуть к открытому военному вмешательству. Для руководства операцией был назначен известный флотоводец, Генеральный капитан Моря Марко Джустиниан да Сан Поло и два провведитора Романии Пьетро Корнер (Корнаро) и Марино Мемо. Силы экспедиции составляли десять хорошо вооруженных галер, шесть из которых направлялись непосредственно против Трапезунда. В предшествующих конфликтах с Великими Комнинами число посылавшихся судов не превышало двух-трех, из которых одно-два были собственно военными галерами. Поход готовился и политически. Венецианцы решили использовать сомнительные по легитимности претензии на Трапезундский престол сына византийского василевса Иоанна V Палеолога Михаила (уже безуспешно пытавшегося в 1373 г. добиться престола), равно как и более очевидные притязания того же рода Андроника Комнина, возможно, сына свергнутого ранее Иоанна III, бежавшего в Галату В пользу Михаила Палеолога действовал его тесть — правитель подунайских областей, враг генуэзцев и союзник венецианцев деспот Добротица[1277]. Переговоры о выборе более подходящего кандидата предполагалось вести в Константинополе. Оттуда же Джустиниану предстояло начать и другую дипломатическую миссию: переговоры с султаном Мурадом, которые могли быть отложены, если бы действовать в Трапезунде надо было быстрее и решительнее[1278]. Таким образом, Трапезундская империя стояла перед лицом коалиции трех держав во главе с Венецией, которая и являлась главной военной силой.

Проект, ограничивавшийся требованием возмещения убытков на сумму не менее 800 соммов, был сразу отвергнут в Сенате. Посылая крупные морские силы, решили кардинальным образом изменить ситуацию в Трапезунде по отношению к венецианцам и превратить город в оплот против Генуи в тот момент, когда противоборство с ней вступало в новую фазу. Для достижения этих целей ставилась задача низложения Алексея III и замены его одним из претендентов на Трапезундский трон. Перед претендентом ставился ряд условий. Достигнув власти, он должен был компенсировать венецианцам все расходы. Торговые коммеркии, уплачиваемые в Трапезунде, подлежали снижению с 4 до 2 %, в два раза по сравнению с нормами, установленными хрисовулом 1367 г., а не с произвольными нарушениями таксации. По ходу дела капитан и провведиторы Романии могли выдвигать дополнительные требования[1279].

Отправка венецианских галер из Константинополя должна была произойти в глубокой тайне, чтобы ни чужой корабль, ни гонец не смогли прибыть в Трапезунд раньше них. При осуществлении переворота предполагалось срочно укрепить венецианскую крепость и усилить ее охрану на случай внезапного нападения. Решением Сената руководителям похода была предоставлена экстраординарная власть над венецианской администрацией и всей факторией в Трапезунде.

Итак, экспедицию подготовили до мелочей, выделенные силы представляли собой мощный боевой флот, материальная, политическая и идеологическая основа для успешных действий была налицо. Наличие «законных» претендентов на трапезундскую корону облегчало для венецианцев достижение соглашения в самом Трапезунде с местной феодальной знатью, еще недавно бунтовавшей против императоров. Важной опорой в самом городе была венецианская фактория с ее крепостью. И все же Сенат учитывал возможность неудачи и возникновения препятствий: сопротивление местного населения и отказ его принять одного из претендентов в качестве государя; 2) невозможность или нежелание самих претендентов участвовать в экспедиции; 3) изменение положения дел в Трапезунде. В двух первых случаях капитан и провведиторы должны были добиваться удовлетворения от самого Алексея III, а при его отказе — начать военные действия и нападать на Трапезунд и другие населенные пункты империи, на суда в портах и в открытом море, захватывая как можно больше кораблей и ценностей, но не рискуя без нужды вверенными им людьми. Для экспедиции был предусмотрен максимальный срок в 15–20 дней (по сравнению с 12–15 днями по плану 1375 г). Капитан и провведиторы имели возможность действовать по собственному усмотрению в рамках данных инструкций, если в пути или в Константинополе они получили бы сведения об изменении положения в Трапезунде. Под этим изменением, вероятно, подразумевалось достижение соглашения между Алексеем III и венецианской факторией либо укрепление позиций трапезундской стороны (например, вследствие заключения союза с Генуей или турками).

Один из «мудрых», Фантино Аримондо, предлагал еще более дерзкий план: если положение в Трапезунде будет неустойчивым, то самим венецианцам следует искать соглашения с местными «баронами» и брать власть в свои руки, назначив венецианского «ректора». Проект был отклонен, но он отражал стремление группы венецианского нобилитета превратить Трапезунд в территорию прямого управления, подобно областям венецианской Романии. Равным образом не получил одобрения и план предоставить трапезундскому императору срок до шести месяцев для возобновления договора с Венецией и возмещения убытков. Было решено не допускать промедления, действовать быстро и эффективно.

В Венецианском государственном архиве нам удалось обнаружить еще один, не замеченный исследователями документ, относящийся к этим событиям. Речь идет об официальном поручении (синдикате) трем руководителям экспедиции. Документ датирован 12 марта 1376 г. и дан от лица высших органов Республики — Сената, Малого Совета, Совета Сорока (Кварантии) и Дзонты. В нем вовсе не упомянута военная акция и начальствующим лицам предписывается разрешить кризис путем мирных переговоров с императором и его администрацией. Марку Джустиниану и провведиторам даны полномочия заключить договор по их разумению в соответствии с ситуацией в Трапезунде. Выдвинуто лишь одно непременное условие для него: полная компенсация всех потерь, ущерба и нарушения прав венецианцев[1280]. Умеренность «Синдиката» и его несоответствие решениям Сената не могут не удивлять. Вероятно, объяснением этому может быть лишь то, что этот документ выдавался для публичного предъявления официальным лицам на пути следования флота, в то время как истинное предписание и намерения хранились в тайне. И все же «Синдикат» обнаруживает, что мирные переговоры и достижение соглашения рассматривались как первый шаг.

Сам ход событий не нашел отражения в источниках, и мы не знаем, как проходила экспедиция. «Трапезундская хроника» Михаила Панарета, как правило, внимательная ко всем крупным военным столкновениям, не упоминает о конфликте. По мнению Н. Йорги, экспедиция не состоялась вовсе из-за угрозы со стороны генуэзцев[1281]. О том, что она имела место не писал никто из исследователей истории Трапезундской империи. Тем не менее мы пришли к заключению, что поход флота состоялся и увенчался успехом.

5 июня 1376 г., обсуждая возможность отправки традиционного вояжа торговых галей в Тану и Трапезунд, Сенат решает отложить решение относительно Трапезунда до 17 июля, в ожидании новостей оттуда[1282]. К 24 июля эти новости были получены, и Сенат пригласил Пьетро Корнера и Марино Мемо на свои заседания и установил жалование для вице-байло в Трапезунде Витторе Барбариго в 30 лир гроссов в год[1283]. В постановлении Сената от 28 июля 1376 г. есть уже и прямое указание на то, что в Трапезунде был заключен договор. В нем говорится: «Так как господин император Трапезунда своим письмом и через наших провеедиторов настоятельно умоляет нас, чтобы мы, имея сострадание к нему и его империи, отпустили ему долг 8 тыс. дукатов, которые причитаются нам в связи с расходами на галеры, принято решение, чтобы из милости к нему была отпущена половина указанного долга и, сверх того, чтобы ему были добровольно возвращены его драгоценности (іосаіе), которые переданы в руки сера Витторио Барбадиго (Барбариго. — С. К.), вице-байло трапезундского. Итак нам посоветовали наши вышеуказанные провведиторы»[1284]. Постановление утверждает условия примирения, достигнутого именно провведиторами Романии. Таким образом, последние выполнили данное им поручение и побывали в Трапезунде. Кроме того, из текста постановления следует, что расходы на посылку галер были сделаны. Уплата 8 тыс. дукатов, возмещение ущерба и передача залога в качестве гарантии соблюдения договора предусматривались известным нам поручением Сената от 12 марта 1376 г. Прецедент передачи венецианцам в залог драгоценностей хорошо известен: с 1343 г. в сокровищнице собора св. Марка были коронные драгоценности византийских василевсов, переданные в залог за долг в 30 тыс. дукатов Анной Савойской и Иоанном V и так никогда и не возвращенные[1285].

Итак, можно сделать выводы, что: 1) венецианская экспедиция состоялась, 2) военные действия в широких масштабах не велись, 3) свергнуть Алексея III не удалось, 4) император принял ряд условий венецианцев и согласился возместить ущерб и расходы по снаряжению галер, в подтверждение чего передал в залог свои драгоценности венецианскому вице-байло. Уступчивости Венеции способствовала сложная международная ситуация. В Константинополе велись переговоры о передаче Венеции по договору острова Тенедос. При неуступчивости Иоанна V и его сына и соправителя Мануила инструкции Марко Джустиниана, как мы помним, предусматривали переговоры с султаном Мурадом с целью устройства венецианской фактории на турецкой территории, а также предъявления ультиматума византийским правителям. Военно-морская демонстрация, тем самым, была направлена не только против Трапезунда, но и против Византии. Византия уступила. Но в дело скоро вмешался и генуэзский фактор. При содействии генуэзцев в июле 1376 г. из заточения в Перу бежал другой сын императора Иоанна, мятежный Андроник IV. В августе он уже утвердился на троне и передал Тенедос своим покровителям-генуэзцам. События развивались стремительно. Договор в Трапезунде был подписан, очевидно до переворота на берегах Босфора. Но горячее дыхание нового, несравнимо более опасного, конфликта несомненно ощущалось командирами флота, да и Сенатом. Именно он и привел к кровавой Кьоджской войне между Генуей и Венецией (1376–1381) после занятия Тенедоса флотом того Джустиниана в октябре 1376 г.[1286]

Нам представляется, однако, что мы располагаем и самим текстом договора 1376 г., оформленным по традициям Византии и Трапезундской империи в форме хрисовула. Это — тот самый хрисовул, который ранее относили к 1391 или 1395 гг. Документ дошел в переводе на диалетто, без вступительной и заключительной частей (протокола и эсхатокола), без prooimion'a и narratio, в составе VIII книги фонда Commemoriali[1287]. Как в тексте сохранившегося оригинала, так и в копии ХVII в. дата отсутствует. Издавая регесты этого фонда, Р. Пределли отнес документ к 1395 г. (со знаком вопроса)[1288]. Затем, публикуя документ целиком, он датировал его 11 апреля 1391 г.[1289], сославшись на работу К. Марина, ранее первым издававшего выдержки из хрисовула[1290]. При этом Пределли не упомянул, что в самом кодексе не содержится даты, как утверждал в свое время Марин[1291]. С тех пор хрисовул в научной литературе долгое время датировали 1391 г.[1292]

Между тем, в 8 книге Commemoriali даты не содержится. В то же время, с 1389 по 1395 г. регулярная навигация венецианских судов в Трапезунд отсутствовала[1293]. Хрисовул 1396 г. был издан для ее возобновления[1294]. Сомнительно, чтобы в 1391 г., когда прямые связи с Венецией были прерваны и посольство в Трапезунд не направлялось, был издан хрисовул, содержавший самые крупные уступки во взимании коммерция за весь период XIV–XV вв. Еще удивительнее тот факт, что Венеция никак не откликнулась на столь выгодные пожалования, а через пять лет стала добиваться для возобновления навигации того, что уже получила. Возникает также вопрос: почему при одном и том же императоре Мануиле III (1390–1416) в нарушение обычной практики спустя всего пять лет после предшествующего пожалования, был издан новый хрисовул, повторявший все условия предыдущего без существенных изменений?

Обратимся к заглавиям, которые предпосланы в картулярии Commemoriali так называемому хрисовулу 1391 г. и документу 1396 г. В первом случае значится: «Pactum Trapesunde. ― Exemplo de parte de uno crusouuolo, lo qual lasa li nobeli homini misier Marco Zustignan, capitanio generai e misier Piero Corner, e misier Marin Memo, prowededori al viazo di Trapesunda». Во втором: «Copia crisobolli obtenti a domino imperatore Trapesunde… per nobilem virum Jacobum Gussoni, honorabilem ambassiatorem et baiulum Trapesunde pro franchisiis nostrorum…». Различия существенны. В первом хрисовуле речь идет о договоре сторон (pactum), во втором — о вотировании привилегий в виде императорской милости.

Хрисовул 1396 г. предоставлялся почетному посольству и, как следует далее из текста документа, в ответ на просьбу дожа. В заглавии, предпосланном первому хрисовулу, названы имена Генерального капитана Моря Марко Джустиниана и двух провведиторов Пьетро Корнера и Марино Мемо — тех самых руководителей похода 1376 г. Имеется и еще одно существенное основание для отнесения этого документа к 1376 г.: хрисовулом удовлетворялось требование Сената, сформулированное в решении от 12 марта 1376 г. — снижение коммерция вдвое (или с 4 до 2 процентов)[1295]. Редукция коммеркиев было главным условием примирения сторон в 1376 г. Эта была самая крупная уступка Великих Комнинов Венеции за весь период их правления. Именно поэтому Республика св. Марка не стала настаивать на завершении всех выплат и простила Алексею III часть репараций.

Экспедиция 1376 г. увенчалась для Венеции значительным успехом. Вместе с тем и Трапезундская империя смогла избежать неминуемого в тех условиях поражения от превосходящих сил противника. Трудность совершения нового династического переворота показала, что последствия феодальной анархии середины XIV в. были ликвидированы.

Венеция пошла на быстрый и выгодный мир, учитывая нарастание угрозы со стороны своей лигурийской соперницы и обострение ситуации в Византии. Уже одновременно с решением от 26 июля 1376 г., утвердившим мирный договор с Трапезундской империей, Сенат рассматривал вопрос о маневрах генуэзского флота в районах Романии[1296]. Нападения генуэзских галер на венецианские суда происходили во всем Восточном Средиземноморье. Капитан венецианских «галер Моря» получил от Сената приказ сопровождать все венецианские торговые суда до Негропонта и даже до Константинополя[1297]. Разразившаяся Кьоджская война (1376–1381), а затем сокращение объема восточной торговли через Трапезунд помешали венецианцам воспользоваться плодами одержанной ими победы до конца XIV в., когда Мануил III хрисовулом 1396 г. подтвердил благоприятные условия деятельности венецианской фактории на Понте.