Средневековый Понт

Глава 16. Новые данные о православном приходе в Азове в XIV–XV вв.[1617]

Церковная история «Приазовской Руси» в годы после татаромонгольского завоевания изучена крайне слабо из-за узости источниковой базы. Известно, что золотоордынский полукочевой город Азак был одним из важнейших экономических и административных центров улуса Джучи и играл роль в крупной международной торговле в регионе. На его периферии, на перекрестье торговых путей из Причерноморья на Волгу и в Среднюю Азию, в конце XIII в. возникает генуэзская, в начале XIV в. — венецианская торговые фактории. С ними соседствовала Джудекка — еврейский квартал. Но в какой мере там сохранялось православное, греческое и славянское население, исследователи знали мало, и в основном сведения носили косвенный характер. Обнаруженные нами итальянские архивные источники позволяют отчасти прояснить эту проблему и показать значение и роль православного населения и православной церкви в этом далеком уголке ойкумены, заслужившем репутацию даже у хорошо его знавших итальянцев «пасти врагов наших»[1618]. Со времен античности и в византийский период район Таны был по сути греческим анклавом, снабжавшим византийскую столицу важнейшими для нее продуктами — зерном, рыбой, солью, не говоря уже о многочисленных транзитных товарах, как пушнина, шелк, пряности или драгоценные металлы и камни[1619]. Греческое население не покинуло его и после татаро-монгольского завоевания.

Для Руси Азов/Тана были воротами в Византию и Средиземноморье. Через Азов, спускаясь вниз по Дону, ехали паломники к Святым местам, митрополиты — для рукоположения патриархом в Константинополе, купцы и ремесленники — в надежде на встречу с караванами с Востока и конвоями венецианских «галей линии» или генуэзских парусников[1620]. Но своей славой Тана была обязана еще и процветавшей в ней работорговлей. Среди продаваемых в ней рабов большинство составляли татары, черкесы, закавказские этносы, но постепенно, особенно со времен «Великой замятии» (1357–1380) и на протяжении первой половины XV в. неуклонно росло количество русских рабов.

Несмотря на крайнюю ограниченность ресурсов, предстоятели русской православной церкви, такие как митрополиты Феогност или Алексий, не могли не понимать важность миссионерской деятельности в Орде и, в частности, в Приазовье, тем более, что на их глазах протекала интенсивная «работа» католических миссионеров францисканского и доминиканского орденов. Сами поездки русских митрополитов и епископов в Орду, их пастырское служение там уже можно считать миссионерской деятельностью, а известия о крещении татарских царевичей показывают нам на результат, особенно ценный в условиях торжества ислама в Орде в правление хана Узбека (1312–1341). Ведь именно крещение татарского царевича, наследника престола, было одной из причин кровавого переворота Навруза в Орде в 1359 г.[1621]

Первым шагом к обнаружению прихода является выявление свидетельств о русском православном населении. Чаще всего исследователи, желающие проследить историю русского населения в Тане в XIII–XV вв., останавливаются лишь на проблеме русских рабов там[1622]. Это лишь одна из сторон картины, на которой мы еще остановимся подробнее. Археологи находят в Тане русские изделия[1623], а имена русских купцов и ремесленников удается, хотя и редко, обнаружить в венецианских нотариальных актах, но чаще всего лишь тогда, когда русские выступают контрагентами итальянцев. В этом специфика источников. Вот несколько любопытных примеров из картулярия нотария XV в. Пьетро Пеллакана. Римская католичка Мария Грасса выходит замуж за русского по имени Федор. В ее завещании небольшая сумма денег, 26 безантов, оставлена ее духовному отцу монаху Эразмо Саломоно, канцлеру генуэзской фактории. Деньги эти предстояло получить у некоей Фетинкии, жены другого русского по имени Феодор. Семья Марии и Феодора не была бедной: Мария оставляет единственному сыну Андреа свою рабыню Олиту, возможно, также славянского происхождения. Ее душеприказчица — Магдалина, жена грека Яниса, пристава (plazarius) фактории, была из той же смешанной латино-православной среды. Среди наследовавших (она получила шелковую рубаху) встречаем и некую Перину, дочь Марины и Гульелмо[1624].

Целая семейная история восстанавливается при сопоставлении нотариальных актов и фонда завещаний Венецианского государственного архива. Русский по имени Куна, брат Минки, женился на Катерине Ландо, дочери Джованни Мурари, лучника — баллистария венецианского замка в Тане. Неплатежи и хронический дефицит бюджета были повальным явлением в итальянских факториях Причерноморья XV в. Долг баллистарию администрации равнялся 800 безантам и эта сумма составляла приданое Катарины. Консул признал этот долг в судебном порядке в 1439 г. Однако, он не был погашен и после смерти баллистария, через 13 лет[1625]. В 1450 отчаявшийся Куна составляет завещание с упоминанием долга[1626] а два года спустя поручает своему агенту добиваться возвращения приданого жены, именуемой им совсем по-русски — Тина[1627].

В нотариальных актах мы неоднократно встречаем упоминания о рабах не русского происхождения, но принимавших в святом крещении русские имена. В 1363 г. проданная в Тане татарка Караза (Charaza) в крещении названа Настасьей (Nastaxia). В 1385 г. привезенная в Венецию из Причерноморья (скорее всего — Таны) татарская рабыня сохраняет данное ей в крещении русское имя Ульяны[1628]. В тоже время большинство татарских рабынь в Генуе и Венеции носят исключительно одно «католическое» имя[1629]. Двойное именование указывает на недавнее время крещения. Такие имена не давались при крещении по католическому обряду. Тем более, что сохранившиеся свидетельства касаются рабынь, попадавших в итальянские дома. Для этих рабынь было более выгодным, если бы речь шла о выгоде, принимать крещение от латинских священников. Поскольку этнос определяется нотариями достаточно точно, все это свидетельствует о крещении рабов по православному обряду именно в месте покупки, Тане или около нее. Впоследствии рабыни-татарки с православными именами могли быть заново крещены по католическому обряду уже в Венеции. Вот свидетельство венецианского нотария Ветторе Помино, специализировавшегося на оформлении сделок с рабами: «рабыня родом татарка… на своем (так!) языке Наталья, и в святой купели крещения должна называться Катарина»[1630].

Русские имена у татарских рабов из Таны позволяют предполагать, что в Тане русские священники совершали обряд крещения. Однако, русские православные храмы в тот период в Тане пока не обнаружены, хотя есть упоминания о греческой церкви св. Николая XV в. и еще об одной, существовавшей ранее, в XIV в.[1631] Греческие приходы Таны были в церковной юрисдикции митрополита Алании[1632], резиденция которого во второй половине XIV–XV вв. была в Трапезунде[1633], столице империи Великих Комнинов, кстати, поддерживавшей тесные связи с русскими землями. Трапезундские митрополиты нередко посещали Русь[1634]. Не исключено, что русские миссионеры могли использовать греческую церковь для окормления своей паствы и проповеди Евангелия. Возможно также, что нам еще предстоит найти свидетельство о русской церкви или часовне в Азове XIV–XV вв.

Но есть и иные примеры. Некий Лука Чиврано (носитель чисто венецианского, притом знатного, фамильного имени) называет себя ruthenus sive russicus, habitator eiusdem loci Tane. Вероятно, это указание на его происхождение от рабов, принадлежавших роду Чиврано, давшего им, как это бывало, свое имя[1635]. Наш Чиврано, без сомнения, интегрирован в латинскую среду и, скорее всего, католик. Все его душеприказчики — итальянцы. Его жена, Магдалина, — латинянка. В завещании он отдает 3 дуката католическому капеллану на службу месс свв. Марии и Григорию, pro missis sancte Marie et sancti Gregorii dicendis per dictum capellanum. Он владеет мастерской, где и проживает, на территории католической скуолы св. Марии и Антония, которой он завещает 50 дукатов[1636]. Казалось бы, все ясно. Но… ту же сумму он завещает на возобновление, и ремонт православного греческого храма св. Николая. Это может показаться странным, если забыть, что это было время сразу после Флорентийского собора и в условиях тотальной угрозы всем христианам от турок, да и от татар, в далекой фактории. Лука сумел разбогатеть. Слугам и на благотворительные цели он завещал более 52 дукатов, он имел 3 рабов: черкеса по имени Иоанн и двух русских: Орину и ее сына Костю, которых он отпускает на волю сразу или через определенный срок, при условии, что они останутся слугами у его вдовы.

Пропорция русских рабов, вывозимых из Причерноморья, увеличивается в конце XIV–XV вв.[1637] Далеко не всегда, видимо, они могли найти защиту в приходе русской или греческой православной церкви. Вот любопытный пример. Русский раб, Иван, 20 лет, был слугой некоего татарина (saraceni) Сары Ходжи, называемого в документе clibanarius et habitator Таны. Иван бежал от господина и нашел убежище в католическом храме. Там он был крещен францисканцем, уже нам известным, Эразмо Саломоно. Ивану было дано имя Франциск. Позднее, в 1450 г., генуэзский консул в Тане Джованни Спинола повелел составить документ манумиссии раба (возможно, уплатив хозяину или договорившись с ним)[1638]. Могло ли быть, чтобы русские рабы, православные христиане, были заново крещены по католическому обряду до (или как условие) манумиссии? Или же Иван стал францисканским монахом, что более вероятно? Но вот и другие примеры: «sciava de genere russorum in lingua latina vocata Maria»[1639]; русская рабыня Федосья (sciava de genere ruthenorum sive rossiorum… Theodosia) названа: et in latinam Agneta[1640]. Другие русские рабыни также переименованы. Одна «vocata in sua lingua Chimia et in lingua latina Marta», другая «in sua lingua Ticiana, et in lingua latina Blasia», третья — Анка (Ancha) становится Маргаритой[1641]. Они-то отнюдь не приняли монашества. Аналогичный случай переименования в 1359 рабыни-гречанки по имени Baracoma, притом в Тане, месте существования греческой общины и прихода, а не в Италии, получившей латинское имя Катерина, встречается в акте канцлера венецианской фактории Бенедетто Бьянко[1642]. Что это: повторное крещение слуг хозяевами или просто присвоение слугам более привычного для итальянского уха имени? Вероятно, было и то, и другое, хотя в каждом случае больше вопросов, чем ответов. К примеру, русский раб в Венеции (sclavus de genere russorum), на своем языке Coscholdin (явно искаженный мусульманский антропоним) на латинском языке поименован Андреем (et in lingua latina Andreas)[1643]. Следы ли здесь недавнего татарского порабощения, заимствование ли это имени предыдущего владельца, как и у Чиврано, или же простая путаница нотария, не отличившего татарина от русского? Подобные случаи встречаются и у другого нотария, работавшего уже не в Венеции, а в самой Тане, и хорошо знавшего местную ситуацию, канцлера венецианского консулата Донато а Мано. Он определяет русскую рабыню так: «sciava de genere rossorum vocata in lingua sua Tovalath»[1644]. Другой русский раб назван Cotuluboga[1645] (хорошо известное татарское имя Кутлубуга[1646]). Снова неопределенность этноса? Не слишком вероятно, при том, что этническая принадлежность, как и возраст, были, как известно, факторами, значительно влиявшими на цену раба или рабыни и всегда фиксировались в нотариальных актах сделок с рабами[1647]. Тот же а Мано совершенно точно транскрибирует имя русского раба Юрия (Іогаі) и приводит «франкский» вариант его имени — Георгий (in lingua autem franca Georgium)[1648], другого русского раба он именует Никитой (sclavus de genere rossorum vocatus in eius lingua Nicheta)[1649]. Венецианский канцлер Таны нотарий Анджело Нигро совершенно точно, по слуху, записывает имя русского раба — Семен (Semen)[1650]. Ранее мы уже видели близкое к произношению написание русских имен Анки, Настасьи, Федосьи, Кости… Но вот вдруг в актах двух разных нотариев возникают имена русских рабынь называемых по-латыни(!) Ульяна: «in lingua latina Uliana», «in lingua nostra Uliana»[1651]. Черкешенка по-латыни названа Настасьей (in lingua latina Nastasia)[1652]. Что же происходило на самом деле? Полагаем, что то, что происходило можно назвать культурной диффузией в полиэтничной среде, где антропонимы могли заимствоваться и прилагаться к этносам, для которых они были изначально чужды, под влиянием среды, моды или ради лучшей адаптации, добровольно или насильственно. Но само длительное и устойчивое бытование русских православных имен в этой среде, принятие русских имен татарами и другими этносами в Тане или поблизости от нее, есть косвенные свидетельства значительного русского влияния на этно-демографическую ситуацию в регионе, поддержания православной церковности и ее распространения, в том числе, возможно, и через различные формы миссионерской деятельности. Мы видим складывание православного прихода и, вместе с тем, его слабость. Мы находим следы миссионерской деятельности и, вместе с тем, они размыты и нам пока не даны возможности установить имена и деяния этих подвижников веры. Свое служение православные пастыри в течение длительного времени могли осуществлять и в греческих храмах, при условии достаточно мирных, деловых отношений с «латинским» населением и властями итальянских факторий.

ASV, CI, Notai, 148/2, N.13

13. Tana, 21/X 1447

Die dicto.

Catarina Landò relieta Iohannis Murarii condam Antonii et nunc uxor Cune russii, habitatrix Tane rogavit fieri comissionem venerabili viro domino presbitero Nicolao de Varsis ecclesie sanctorum Apostolorum de Venetiis, ohm capelano Tane ad petendum, exigendum et recipiendum omne id totum et, quicquid dictus condam Iohannes habere debet et restat, a camera comunis Venetiarum de et occasione sui stipendii balistarie in Tana, quod totum eidem Caterine spectat usque videlicet sumam bixantiorum octingentorum de Tana, que bixantia sunt restum sue repromisse, de qua obtinuit sentenciam coram domino consule Tane contra bona dicti condam Iohannis in 1439 mensis septembris die XVIo indicione За Tane, vivam adhuc in manibus dicte Catarine de dicta dumtaxat quantitate bixantiorum 800, et a me notario visam et lectam, que sententia est completa et roborata manu domini presbiteri Ambrosii condam Viti, plebani sancti Vitalis Venetorum notarii necnon capelani et cancelarii Tane, tam a dicta camera, quam a quocumcque alio offitio seu loco quoquo modo, et de receptis cartam securitatis rogandi, et si opus fuerit dicta de causa tam coram serenissimo domino principe et inclita dominatione Venetiarum (quamque} queeumque alio officio comparendo, placitandi, agendi et respondendi, advocandi et advocatos tollendi, summandi, apellandi, necnon in animam suam iurandi, item paciscendi, transigendi et componendi, translatan(di) seu translatari et scribi faciendi, alienandi et etiam donandi tam partem, quam totum dicte restantis pecunie, necnon baratandi et vendendi tam ad terminos, quam ad contatos, tam ad denarios, quam ad quaslibet merces; item substituendi et revocandi et generaliter omnia alia et singula faciendi, exercendi et procurandi in premissis et circa, sicut ipsamet separai iter adesset, etiam si talia forent, que mandatum exigerent speciale. Promittens etc.

Testes magister Iohanes Nigro marangonus et Fantinus Briti.

31. Tana, 10/IX 1448 Die dicto, Tane.

Catarina Landò rel(icta) Iohannis Murarii condam Antonii et nunc uxor Cune russii habitatrix Tane rogavit fieri comissionem magistro Iohanni Nigro marangono ad petendum et cetera omnia alia faciendum prout continetur et superius leg(itur) in comissione per eammet rogata domino presbitero Nicolao de Varsis sub die XXI mensis octobris 1447.

Testes Dominicus Begdoloto et Antonius de Bemardo tabernarius in Tana.

ASV, Notarili Testamenti 826

PIETRO PELACAN

N 11. Tana, 28/X 1447

1447, mensis octobris die ХХVIIIо indicione XI Tane.

Ego, Maria Grassa uxor Fedoris rutheni sive russici languens corpore et mente sana cogitans etc. et nolens etc. ad me vocari feci presbiterum Petrum Pelacan notarium Venetiarum nunc capelanum et cancelarium in Tana, quemque rogavi ut hoc meum scriberet testamentum cum clausulis etc., salvis etc. in quo instituo meam solam fldeicomissariam Magdalenam uxorem Iohannis greci plazarii, ut secundum, quod hic ordinavero darique iubsero, sic exequutioni mandet.

In primis, dimitto domino fratri Herasmo sive vulgariter nuncupato fratri Theramo lanuensi ordinis minorum paterno meo bixantios XXVI de illis scilicet bixantios centum, que mihi tenetur Fetinchia uxor alterius Fedoris. Item demicto pur(e) de illis bixantios centum notario suprascripto in presentia testium infrascriptorum ducatum unum pro suo labore. Reliqua bixantia volo expendi in meam sepulturam secundum discretionem dicte mee commissarie. Item dimicto Perine fllie Marine et condam Guielmi unam de meis camisiis sirico laboratam. Interrogata de pietate et Nazareth locis de Veneciis respondi non me[1653] de his locis longuinquis impedire. Residuum vero omnium aliorum meorum bonorum mobilium et immobilium et specialiter Olitam sclavam meam, lectum et vestes ac omnia alia bona mea dimitto Andree filio meo. Et si ante legiptimam etatem decederet deveniat totum in dictam Magdalenam comissariam meam, cui animam mea recomitto. Preterea etc.

Testes Dominicus Begdoloto trucimanus.

Iacobus magistri Antonii calegarii filius.

N 12. Tana, 4/IX 1450

1450, die ППо septembris, ind(ictione) XVa Tane.

Cum vite sue terminum etc. Quapropter ego, Chuna ruthenus sive russicus frater Minche, sanus corpore et mente adivi presbiterum P(etrum) Pelacan notarium Venetorum ipsumque rogavi, ut hoc meum scriberet testamentum pariter et compleret cum clausula etc.

In quo instituo meum solum fideicomissarium ser Filipum Diclai, ut secundum quod ordinavero exequutioni mittat. Interogatus de postumis dixi(t) uxori non fore spes filiorum quia uxor antiqua. Residuum omnium aliorum pro meorum bonorum[1654] etc. dimitto medietatem ecclesie sancti Nicolai grecorum de Tana et aliam medietatem dispensari pro anima mea secundum discretionem dicti mei commissarii, cui animam meam recomitto preterea etc.

Trucimano Nicolao Butario rutheno.

Testes lacobus Rizzo et Benedictus Malipiero.

Dixit habere in manibus dicti ser Filepi ducatos 30, item martires 29, et de ratione dicti fratris sui[1655] martires 20. Item in manibus uxoris Roma(ni) rutheni ducatos 30. Item, in manibus Ceni de ratione dicti sui fratris b(esantios) 400.

N 48. Tana, 5/XII 1450.

In nomine Dei eterni, amen. Anno ab incarnatione Domini nostri Yhesu Christi milesimo quadrigesimo quinquagesimo, mensis decembris, die quinto indicione XIIIa Tane.

Divine inspirationis domini Dei est et provide mentis arbitrium, ut antequam superveniat mortis iudicium, quilibet se et bona sua sit ordinare solicitus. Igitur ego, Lucis Civrano, ruthenus sive russicus, habitator eiusdem loci Tane infirmus corpore sanam tamen per Dei graciam habens mentem integrumque consilium cogitans quam fragilis sit hominium vita nolensque ab intestato decedere et bona mea inordinata derelinquere, ad me vocari feci presbiterum Petrum Pelacan sancte Marie Formose de Veneciis, Venetiarum notarium et nunc capelanum et cancellarium in eo loco Tane ipsumque rogavi, ut hoc meum scriberet testamentum, pariter et compleret cum clausulis necessariis et opportunis per morum Venetiarum, salvis semper statutis et consuetudinibus comunis Venetiarum. In quoquidem meo testamento instituo et esse volo meos fideicomissarios ser Galeatium Dragano ad presens in Tana ad stipendium balistarium, Iohannem Metuo habitatorem in eo loco Tane et Magdalenam uxorem meam, ut secundum, quod hic ordinavero darique iubsero, sic adimplere debeant.

In primis, dimitto pro missis sancte Marie et sancti Gregorii dicendis per dictum capellanum ducatos auri tres in presentia infrascriptorum testium. Item, dimitto scole sancte Marie et sancti Antonii de Tana meam fabricam, in qua nunc habito, sitam super terreno eius scole, et bixantia quinquaginta. Item, dimitto pro reparatione, aptatione aut edifìcatione ecclesie sancti Nicolai grecorum de Tana bixantia quinquaginta. Item, dimitto Margarite, quam presentiate in domo teneo bixantia quinquaginta. Item, dimitto pro exoneratione consciencie mee nobili viro domino Francisco Comario condam domini Bonati ducatos auri quatuor, quia alias a quodam domus sue quem suspectum habeo eo precio emi et solvi peciam brunate. Item dimitto Iohannem geticum sive zerchassium servum meum liberum et franchum ab omni vinculo servitutis et ultra hoc sibi dimitto omnes suos pannos et bixantia quinquaginta. Item dimitto Costam filium Orine ruthene servum meum liberum et franchum et in gubernatione dicte uxoris mee. Atque Orinam similiter servam meam postquam servierit dicte uxori mee annis octo liberam et francham dimitto, verum si ante completum dictum tempus annorum octo deficere contingerit dictam uxorem meam et filias ex eam et me nascituras, volo quod tunc ipsa Orina sit libera et francha et ultra hoc habeat secundum discretionem meorum comissariorum aliquid de residuo meo. Si in pias causas dispensare contingerit eccl(esie) M(arie) dicte Nazareth et pietatis de Venetiis respondi nescire de his rebus. Residuum vero omnium aliorum meorum bonorum mobilium et immobilium, presentium et futurorum, caducorum inordinatorum et pro non scriptorum et, quicquid ad caducum inordin(atum) et pro non scriptum posset quolibet devenire, dimitto equaliter dicte uxori mee et filiis aut filiabus uni vel pluribus ex nobis nascituris et decedente uno aut pluribus ex eis tam mascul(is), quam feminis sine testamento et absque heredibus pars sua aut partes deveniat seu deveniant in superstitem aut superstites ex eis, decedentibus vero omnibus suprascriptis absque testamento et sine heredibus vero quod dictum res(iduum) dispensetur in missis et aliis orationibus ac piis elimosinis secundum discretionem meorum comissariorum, quibus animam meam comitio. Preterea do, tribuo etc. prout in primo huius folii testamento. Signum suprascripti Luce Civrano, qui hec fieri rogavit.

+ Ego Dominicus Bedelotto testis manu mea subscripsi.

+ Ego Petrus de Baldasare testis manu mea subscripsi.

Ego presbiter Petrus Pelacan sancte Marie Formose de Venetiis Venetiarum notarius et presentialiter capelanus et cancelarius in Tana complevi et roboravi.

Testis Dominico Begdoloto, trucimanus curie Tane et Petrus Baldasaris calafatus ad stipendium balistarium Tane.

ASV, CI, Notai, 148/2

64–67. Tana, 29/VI 1451

f. 64.

MoCCCCoLImo die martis vigesimonono mensis iunii indicione XIIIIа.

Catarina Iustiniano relieta Georgii Iustiniano presentialiter comorans in castro Tane illustrissime dominationis Venetiarum pro bixantiis de Tana ducentis viginti, que nomine finiti et conventi precii confessa fuit recepisa domino Francisco Comario condam domini Donati nobile de Venetiis ad presens negociatore Tane suprascripte faciente et solvente, ut asseruit[1656] nomine pape Tatuili greci beneficiati in ecclesia sancti Nicolai grecorum eiusdem loci Tane noviter

f.65./ab hinc reccessi, renuncians exceptioni non numerate peccunie et non soluti pretii tempore cont….s omnique alii suo iuri eidem pape Tatulio licet absenti, ut supra tangitur, seu dicto domino Francisco eius nomine agenti, prout superius, dedit, cessit, vendidit, tradidit atque mandavit iure proprii quoddam territorium seu terrenum positum in eodem castro Tane ad montem, cui coheretur a mane Dominicus Begdoloto trucimanus curie Tane suprascripte et est longum pichi quindecim de Tana usque murum comunis dicti castri, computata calle, que discurit aut discurere debet secundum usum per prope eum murum a sero[1657] via publica, que vadit ad eum montem et est similis longitudinis pichorum[1658] quimdecim, computata calle, ut supradictum est in confinio a mane, a meridie cum eo muro comunis seu calle predicta, que discurit aut discurere debet inter eum murum et territorium predictum et est latitudinis terrenum predictum picorum VIII de Tana a septentrione, cum eamet venditrice et est latitudinis pichorum septem et quartarum trium de Tana; et cum territorium seu terrenum ei dedit et cum nobilem dicto nomine recuperationem investivit de territorio seu terreno predicto cum accessione et ingressu, cum introitu et exitu, cum via et servitutibus, cum superioribus et inferioribus et cum omnibus suis adiacentiis et pertinentiis, atque cum omni iure, actione et ratione, reali et personali ipsi territorio seu terreno pertinenti sibi cumque propterea competenti et integrum, ut admodo ipse papa Tatulius eiusque heredes[1659] et cui dederint, debeant habere, tenere atque possidere predictum territorium aut terrenum omnemque suam voluntatem et utilitatem ex eo iure proprii facere, asserente dicta Catarina dictum territorium seu terrenum nulli alteri fore datum, venditum, donatum, alienatum, obligatum vel aliquo modo obroxiatum, nisi predicto pape Tatuilo. Et si plus valeret de dicto precio ab inde pure et irrevocabilis donationis titulo, que dicitur inter vivos, ei emptori dedit et remisit, propterea dicta Catarina dedit, cessit, tradidit atque mandavit dicto pape Tatuilo seu ipsi nobili dicto nomine omne ius, omnes actiones et rationes reales et personales, quod et quas ipsa habet et videbatur habere in suprascripto territorio aut terreno et adversus quemlibet tenentem/

f.66./vel possidentem aut impedientem ipsum territorium sive terrenum ipsum procuratorem fidelem in rem suam constituens, ut a modo possit agere et placitare adversus omnem partem et se defendere pro ipso terreno sive territorio, quemadmodum dicta venditrix poterat. Ad huc autem memorata Catarina iam dicto pape Tatuilo seu dicto nobili agenti, ut supra fertur, eius nominis et stipulanti promisit ipsum territorium seu terrenum per se et suos heredes eidem pape eiusque heredibus aut successoribus cuive dederit varentare et defendere ab omni homine cum ratione sub pena dupli, sicut pro tempore fuerit melioratum aut in consimili loco valuerit suis expensis cum obligatione suorum bonorum presentium et futurorum se pro emptore possidere constituens. Insuper dicta Catarina predictum terrenum pro iam dicto papa Tatuilo se precario possidere constituit donec tenutami et possessionem dicti territorii fuerit adeptus; quam preccariam possessionem in presenti ei remisit et refutavit. Hoc acto et inter dictas partes convento, quod idem papa Tatulius a die prima septembris proxime futuras et non ante habere incipiat pensionem seu fictum territorii predicti[1660] superius venditi[1661] per eam Catarinam Iustiniano. Et hec omnia acta et rogata fuerunt trucimanante eo Dominico Begdoloto.

Acto insuper per pactum expressum solempni stipulatione valatum et firmatum inter eum papam Tatulium licet, ut supra tactum est, absentem seu dictum dominum Franciscum Comario eius nomine presentem asserentemque in presentia mei notarii et testium infrascriptorum[1662] ab eo papa Tatulio habere libertatem omnia infrascripta pagendi et rogandi, necnon de rato et rati habitione promittentem et ipsummet dominum Franciscum uti, ut omnibus fere notum est, patronum dicte ecclesie sancti Nicolai ac Mapheum Marcoffo uti gostoldionem scole sancte Marie et sancti Antonii de Tana pro se dicto nomine et nomine suorum sociorum dicte scole, a quibus dixit habere bailiam hec omnia faciendi, quod si casus daret, quod idem papa Tatulius habeat cum effectu institutionem liberam de ea ecclesia sancti Nicolai, ad quam obtinendam modo Trapesundam perexit ad reverendissimum dominum archiepiscopum Alanie institutorem, ut fertur, ecclesie predicte. Ex nunc prout ex tunc sepe dictus papa sive idem nobilis eius suprascripto asserto nomine[1663] titulo donationis, que dicitur causa mortis, dat et donat eidem ecclesie sancti Nicolai sive dicto domino Francisco stipulanti et recepienti vice et nomine ecclesie prelibate territorium sive terrenum predictum cum omnibus iuribus actionibus et rationibus realibus et personalibus, que et quas habet in predicto territorio[1664] seu quibus emptum est, ut in presenti supra instrumento per ordinem legitur. Si autem institutio ipsa de eo papa Tatulio debitum non sortiatur effectum in et/

f.67./de iam dicta ecclesia sancti Nicolai ex nunc prout ex tunc et ergo dictus Mapheus Marcoffo uti gastaldio pro se et nomine sociorum suorum iam dicte scole asumpsit et assumit in scolam predictam territorium seu terrenum predictum, promittens nomine antelato sub obligatione bonorum omnium et singulorum predicte scole[1665] eidem pape Tatuili vel de eo ius habenti de bonis dicte scole debitam et integram solutionem eorum bixantiorum ducentorum viginti facere cum effectu per se dicto nomine et successorum suorum, qui pro tempore in dicto offitio fiierint, de quo territorio aut terreno ex nunc supradictus dominus Franciscus vice dicti pape Tatuili iam dicte scole adveniente causa venditionem facit cum omnibus iuribus, rationibus et actionibus et aliis omnibus et singulis clausulis et articulis coniunctim et particulariter ac divisim contentis et annotatis supra in hoc presenti emptionis instrumento de eo territorio ab ea Catarina sibi pape Tatulio vendito et tradito dans et concedens tunc scole iam pluries dicte iammet[1666] auctoritatem et vigorem per supradictum emptionis instrumentum de eo territorio, quam et quem qualem et quantum habet, aut visus fuerit habere idem papa Tatui ius in terreno predicto[1667] vel quemadmodum a principio in scolam (predicta)m instrumentum ipsum confectum fuisset. Que omnia et singula promiserunt ipsi nobilis et Mapheus predictis nominibus sibi invicem et vicisim perpetuo firma, rata et grata habere, tenere, attendere et observare et in nullo contrafacere vel venire per se vel alium seu alios aliqua ratione vel causa de iure vel de facto sub pena dupli totius eius in quo vel de quo questio mota fuerit seu contrafactum in quolibet huius instrumenti articulo[1668] per solempnem stipulationem promissa, et insuper refectionis et emendationis dampnorum, expensorum et interesse litis et extra. Qua pecunia soluta vel non et expensis dampnis et interesse reffectis vel non nichilominis presens instrumentum et omnia et singula in eo contenta robur obtineant. Et pro observationem suprascriptorum omnium et singulorum dictus nobilis bona dicte pape obligavit sibi ecclesie et idem gastoldio bona dicte scole ipsi pape obligavit tam presentia, quam futura. Renuntiantes ipsi ambo contrahentes exceptioni non sic vel aliter celebrati contractus non sic geste rei et omnibus et singulis exceptis privilegiis, auxilio et beneficio per quas vel que promissis vel aliquibus premissorum possent quolibet excipi, obici vel opponi.

Actum in dicto loco Tane circa ipsum terrenum presentibus Iohanne Memo apothecario et Petro de Baldasare calafato ad soldum balistario, testibus ad hec habitis, vocatis, rogatis et aliis.

Petrus Pelacan, notarius suprascriptus.