СССР книга 3. Поющий волк в овечьей шкуре

Глава 13

Королева двора, королева двора

Расставаться настала пора

Королева двора, королева двора

Растрезвонились колокола

Королева двора, королева двора

Мы не будем тебя больше ждать

И на стенах домов твоё имя

Не будем писать

Мы с Вадимом исполнили последний куплет и я заиграл завершающий песню долгий проигрыш. Уж не знаю, каким музыкальным термином обозначают это действо, но по мне, так звучало просто красиво.

Вплоть до того, что мелодия, вылетающая из-под моих пальцев, заслуживала написания отдельных стихов.

Но, так как в голову по этому поводу ничего не пришло, то получилось вот так. Совершенно отдельная от основной песни тема стала окончанием и, очень даже может быть, своеобразной визитной карточкой этого, не побоюсь этого слова, будущего шлягера.

— Ну как? — Убирая громкость и снимая гитару, для приличия поинтересовался я.

Ибо и так было ясно, что всё, что мы делаем обязательно будет иметь успех. А, судя по влажным и сияющим глазам Верочки и, то и дело бросаемым исподлобья заинтересованным взглядам брутальной барабанщицы, женская часть аудитории целиком и полностью окажется у наших ног.

— Колька, ты гений! — Не давая толком пристроить издающий столь приятные звуки электроинструмент, бросилась мне на шею Верочка. И, на правах страрой знакомой, чмокнула вашего покорного слугу в щёку, шепнув при этом. — Проводишь меня, да?

«Куда ж я денусь с подводной лодки»? — Сам себе задал риторический вопрос я.

И, стараясь, чтобы это было незаметно, тяжко вздохнул.

Так как влюблённость этого, нечаянного и почти соблазнённого мною наивного ребёнка несколько напрягала.

Не в том плане, что не нравилась Верочка. Совсем даже наоборот. Просто… она относилась к тому типу девушек, постель с которыми возможна лишь после свадьбы. Ну или до но, при стопроцентной гарантии занимательной экскурсии в ЗАГС.

Где потерявшая голову девочка обязательно сменит данную родителями фамилию на «Петрова», а один самоуверенный долбоёб… то есть, простите, не видящий дальше собственного носа озабоченный молодой человек, обзаведётся тоненьким обручальным кольцом на пальце правой руки и… ответственностью за это, только-только покинувшее школьную скамью, восторженное дитя.

«И, нахрена ты к ней лез, дятел»? — Корил я себя. — «Потерпеть не мог пару дней до выписки»?

Хотя, положа руку на сердце, оправдания найти я мог. Ссылаясь на посттравматический шок и, так тщательно скрываемую мною потерю памяти.

Видимо, сама мать природа заложила в нас механизм размножения. Особенно сильно реагирующий в момент смертельной опасности.

И я, поддавшись первобытным инстинктам и, как выяснилось, не вполне контролируя их, набросился (в переносном смысле, разумеется) на первую подвернувшуюся особь противоположного пола.

На её и мою беду оказавшуюся подходящей по возрасту и довольно привлекательной. Да, что там греха таить. Верочка была просто красавицей.

А теперь помножьте внешность на непосредственное обаяние юности и бушующей в моём, избежавшем гибели, молодом и здоровом теле, тестостерон.

В общем, шансов не было у нас обоих.

Правда, я-то успел одуматься и не стал пользоваться влюблённостью девушки и доводить дело до конца. А вот дурёха втрескалась в всего такого, обаятельного и привлекательного меня.

Который, к тому же, ещё и «на гитаре играет». И, каким-то — вот честное слово! — совершенно непостижимым для самого себя образом, ухитряется сочинять берущие за душу песни.

— Конечно, радость моя! — Одними губами и практически на грани слышимости, ответил я. — Обязательно провожу.

Тщательно избегая при этом употреблять слова вроде «люблю» и прочие из этого вот лексикона.

«Бляха муха! Пацана бы нам в группу»! — Тоскливо подумал я. — «Такого же молодого, как Вера и гораздо, гораздо более смазливого, чем я».

Что, в общем-то, было вполне выполнимо в теории но — увы и ах! — совсем не достижимо на практике. По крайней мере, пока.

Состав полностью укомплектован. Роли и амплуа распределены и новый член в коллективе возможен только с заменой кого-нибудь из участников.

В общем, приходилось отдуваться за необдуманно совершённы поступки. Которые, в моём случае, смело можно приравнивать к смертным грехам.

При этом отчаянно страдая от дичайшего спермотоксикоза и борясь с облаками и тоннами выбрасываемых Верочкой феромонов.

Ничего себе ситуация, да? Тебе дают или, по крайней мере, всячески демонстрируют, что готовы сделать это.

Притом, что в наличии есть предоставленная в твоё, пусть и временное но, практически полное распоряжение, квартира.

А ты, козёл безрогий, словно собака на сене. И довести дело до конца не решаешься и — трус несчастный! — не можешь прямо сказать девчёнке, что связывать себя узам брака в ближайшее время — ну вот совсем! — не планируешь.

Вера, тем временем, не торопилась отпускать мою шею. А, напротив, подловив момент впилась в мой рот губами, явно ожидая ответа на бурное проявление чувств.

К счастью, находились мы не вакууме. И даже не в более-менее относительном одиночестве. Вокруг нас были, с усмешкой наблюдавшие за «влюблённой парой» товарищи.

И один из них а, вернее одна, всё-таки пришла мне на помощь.

— Коля, съёмки твоего интервью назначены на завтра! — Добавив в голос ноток «Виктории Ивановны», громко оповестила Вика. — Так что, пожалуйста, удели мне минутку. Чтобы договориться о времени прихода в студию и проработать кое-какие детали.

— Да, Вика. — С облегчением высвобождаясь из жарких Верочкиных объятий, послушно согласился я. И, потеревшись носом о девичью щёчку, мол «извини, и всё такое», повернулся к нашей клавишнице. — Когда?

— Хотелось бы сразу, после окончания репетиции. — Высказала очевидное предположение Вика. И, обращаясь к Вере, пожимая плечами, попросила прощения. — Делу время, Верунь. В конце-концов, такое у многих раз в жизни бывает. Да и то не у каждого.

Скорчив недовольную моську, Верочка пренебрежительно хмыкнула и демонстративно отстранилась. Впрочем, Вика не стала педалировать и, тоном заботливой бабушки, предложила.

— Если хочешь, можешь посидеть с нами. Думаю, минут двадцать-тридцать нам хватит. Зайдём в ближайший кафетерий и как следует всё обсудим.

Видимо, «делить меня с соперницей» не входило в Верины планы. И, деланно-равнодушным тоном бросив через плечё «до завтра», она, проигнорировав ступеньки, спрыгнула со сцены и направилась к выходу.

Что, впрочем, не делало её уход демонстративным и вызывающим. Так как забота о расстановке и уборке со сцены аппаратуры целиком и полностью была мужичкой прерогативой нашего коллектива.

— Я подожду. — Пообещала Вика.

После чего, как и положено уважающей и знающей себе цену женщине, спустилась по коротенькой лестнице и уселась в первом ряду.

Мы с парнями быстро, но аккуратно, стащили в каморку все причиндалы. Старясь устраивать всё на сами-собой определившиеся места.

Чтобы в следующий раз не тратить время на поиски микрофона и, путаясь в проводах, поминать имя Врага Создателя.

На всё про всё, как обычно, ушло минут пятнадцать. Оля, захватив с собой палочки, убыла сразу же после Веры. И, когда Сергей закрыл каптёрку на ключи и включил сигнализацию, мы попрощались с Вадимом и окончательно разошлись.

Сергей Петрович, поцеловав жену в щёку направился домой. Ну а мы, согласно разработанному Викторие Ивановной плану, заняли столик в ближайшем кафе-мороженном.

— Держи! — Доставая из кошелька трёшку, положила на скатерть зелёную купюру Вика. И, заметив как заалело моё лицо, постучтала по столу пальцем. — Не выделывайся! Знаю же, что до первой получки денег тебе взять неоткуда. А аванс за передачу, небось, давно на продукты пустил.

— Ну… да-а… — Признавая правоту и сдаваясь перед очевидностью фактов, печально сознался я. — Есть такое дело.

— Ладно, не бери в голову. — Небрежно махнула рукой Вика. — Потом отдашь. И, чему-то улыбнувшись, предсказала. — С гонораров!

«Хорошо бы». — Печально подумал я. И, не до конца веря в своё блестящее сценическое будущее, тяжело вздохнул.

Ибо, несмотря на то, что принесённые мною песни народу явно нравились, загадывать я боялся. Ибо, как всем известно и уже не раз говорил, «человек предполагает, а Создатель — располагает».

Правда, выражаться вслух и проецировать пессимистическое настроение на окружающих я не стал. Зачем портить настроение хорошему человеку?

А, вместо этого, взял лежащий передо мной трояк и, благодарно кивнув, засунул во внутренний карман пиджака.

Мы сделали подошедшей официантке заказ и, когда она поставила лакомства перед нами, приступили к разговору.

— Допрыгался? — Лукаво блеснув глазами, иронично поинтересовалась Вика. И, безапелляционно и весело припечатала. — Теперь, хочешь — не хочешь, а придётся жениться!

— Так заметно? — Уныло уточнил я. И, оправдываясь, поспешил добавить. — У нас, кроме поцелуев, ничего не было!

— Невооружённым глазом. — Подтвердила Виктория Ивановна. — А, что касается «не было» то для девушки в её возрасте, это совсем не важно. — Главное тут! — Она дотронулась тонким наманикюренным пальчиком до своего виска. — И здесь. — Переместив руку, положила ладонь на грудь в области сердца.

— И, что теперь делать? — С явной безнадёгой в голосе, глухо протянул я.

— А ничего! — Равнодушно пожав плечами, поспешила успокоить меня Вика. И, на оптимистической ноте, закончила. — Само как-нибудь рассосётся!

— Ты думаешь? — Просто, для того, чтобы заполнить паузу, спросил я.

— Да, всё ты правильно делаешь. — Заверила меня более умудрённая в всех этих розовых соплях женщина. — Не отталкиваешь… Но и не даёшь сблизиться.

«Всё зло от баб»! — Несмотря на свой, объективно чуть менее месяца, жизненный опыт, пришёл к неутешительному выводу я. И, вспомнив про терзающий душу спермотоксикоз, грустно добавил. — «Но и без них, красавиц и коварных соблазнительниц, никуда»!

— Ладно, выбрось из головы. — Посоветовала Вика. И, аккуратно положив ложечку, вытерла губы салфеткой и достала из сумочки несколько сложенных листочков. — Вот, я приблизительно набросала сценарий. Постарайся за ночь выучить и не пороть отсебятину.

«Цензура». — Зябко поёжившись, про себя пошутил я. — «А так же ограничение свободы и наглое принуждение»!

Потом спрятал бумажки и пообещал.

— Постараюсь!

— Вот и умница. — Переходя к налитому в обычный гранёный стакан какао, похвалила Вика. — Начало записи в одиннадцать. Значит, тебе нудно явиться к десяти.

— Хорошо. — Согласился я. Мысленно прикидывая, отпустит ли меня начальство и вообще.

— Хочешь, я попрошу главного, чтоб позвонил твоим? — Угадав по моему хмурому лицу о терзающих меня сомнениях, предложила проницательная Вика.

— Да. — Секунду подумав, моментально согласился я. — Так, во всех отношениях будет проще.

И, в самом деле. Представив, потеющего в приёмной и затем тихо лепечущего перед полковником себя, я предпочёл воспользоваться прелестями «телефонного права».

Про которое, несмотря на весьма и весьма скромный стаж, уже был наслышан и даже видел, как его применяют в действии.

Телевидение у нас курируется Коммунистической Партией и находится под неустанным оком государства. И, если их «Большой Босс» позвонит нашему то мне, как образцовому сотруднику органов и верному ленинцу, только и останется, что «взять под козырёк» и исполнять.

Мы закончили трапезу. После чего я расплатился и, как и положено настоящему джентльмену, оставив одетой в чепчик и белый передничек девушке двадцать копеек на чай, попытался вернуть мятый бумажный рубль Вике.

— Не дури голову! — Как от сущей чепухи, отмахнулась она. — Сказала же, как разбогатеешь — отдашь!

«Хрен с тобой, золотая рыбка». — Ехидно но, с огромной долей благодарности, подумал я. — «Раз настаиваешь, не насильно же мне его тебе совать».

— Рубашку погладь. — Напомнила при прощании Вика. — Утюг на шкафу в коробке. — И, по матерински но, почему-то с на мгновение промелькнувшей в глазах грустью, помахала рукой. — Пока-а, до за-автра!

«Ну вот! Мороженным накормили, рубль дали! Скоро в телевизоре покажут»! — Шагая в сторону своей остановки, размышлял я. — «Что ещё младшему лейтенанту для счастья надо»?

«Рублей двести свободных денег и красотку»! — Тут же подколол ехидный внутренний голос. — «Согласную на секс без обязательств и не претендующую на узаконивание, доставляющих взаимное удовольствие, отношений».

Но, поскольку наличности было кот наплакал, а девчёнки, хоть и были не против но к каждой нужен был собственный подход, то я просто засунул руки в карманы и, подняв воротник пальто, стал дожидаться нужного мне транспорта.

После десятиминутного топтания на одном месте мне надоело и я решил пройти пару остановок до ближайшего перекрёстка. Где в нужную мне сторону проходил ещё одни автобус и, таким образом, шансы благополучно уехать увеличивались.

Правда, не совсем, чтобы вдвое, так как была вероятность, что как только отойду на более-менее приличное расстояние, нужный маршрут догонит.

И, оставив позади такого нетерпеливого меня, он, весело мигая габаритными огнями, скроется за поворотом.

Но, так как ждать было невмоготу я, всё-таки предпочёл размяться и немножко пройтись. А, чтобы не делать два десятка лишних шагов, пренебрёг тротуаром и попёрся прямо по проезжей части.

Благо, улица была совсем пустынной и представителей славного племени Государственной Авто Инспекции не наблюдалось.

При упоминание неугомонных «торговцев полосатыми палочками» на ум, зачем-то, пришла забавная аббревиатура ПИДОР. Что мой хихикающий мозг расшифровывал, как Патрульный Инспектор ДОРожного Регулирования.

Но, так как этих, доблестных служак, стоящих на страже соблюдения автозаконности и дорожного движения, на улице не имелось, то я ничтоже сумяшеся, пренебрёг правилами и почесал как мне было удобней.

Правда, перебрался на другую сторону. Чтобы шкандыбать навстречу, могущему появиться в поле зрения транспорту и, тем самым, уменьшить вероятность несчастного случая до минимума.

К тому же, всё-равно, в конце пути пришлось бы переходить на противоположную сторону, так что, вот так…

Пройдя метров двести я вдруг услышал шум, догоняющей меня машины. Но, так как места на проезжей части было более, чем достаточно, не обратил на это совсем никакого внимания.

И только легонький укол в голову заставил настороженно обернуться. Для того, чтобы сгруппироваться и, подпрыгнув, оказаться на капоте, надвигающегося на меня «Москвича».

Перекатившись и, таким образом, сведя повреждения к минимуму, я приземлился или, вернее, «приасфальтился» и, замер на месте.

Изображая бездыханное тело и ожидая дальнейшего развития событий.

А, в том, что это обязательно произойдёт, я нисколько не сомневался. Ну, не совсем же конченный за рулём сидел? И, став виновником Дорожно-транспортного Происшествия, просто обязан поинтересоваться моим самочувствием.

Кстати, в то, что сбили меня случайно, не верилось от слова «совсем». Ширина улицы в четыре полосы (две «туда» и столько же «обратно») вполне позволяла нам разминуться без таких вот печальных эксцессов. Даже, будь водитель трижды пьян и совершенно не вязал лыко.

Так что, я затих и, сетуя на снова испачканную одежду, замер в чутком ожидании.

Пауза продлилась не больше нескольких секунд. Вскоре два раза хлопнули дверцы и ко мне приблизилась «сладкая парочка» моих несостоявшихся убийц.

В шею бесцеремонно и, довольно-таки болезненно, ткнули немытыми пальцами. Как понимаю, пытаясь нащупать бьющуюся там жилку. И я, с лёгкостью подавив рвотный позыв от прикосновения пахнущих табаком вонючих отростков, с больши трудом удержал (вполне закономерное, прошу заметить), желание, сломать эти смердящие фаланги.

— Живой? — Осведомился гнусавый голос.

— Кажись, да. — Ответил ему такой же, прокуренный и противный.

— Тогда, берём его, и везём к хозяину. — Выдал вердикт первый.

И мою, полыхающую праведным гневом и борющуюся с порывом немедленно восстановить справедливость, тушку, подхватили и, в четыре руки, засунули в «благоухающий» бензином и вымазанным каким-то, не вызывающим ничего, кроме блевотины солидолом, багажник.

«Пиздец шмоткам»! — Обречённо подумал я.

То есть, прошу прощения, моя одежда пришла в полную негодность.

И эта вселенская грусть, а так же печальные размышления на тему «где и, главное, на какие шиши, взять новые», на какое-то время заслонила невеселую и весьма плачевную составляющую внезапно образовавшейся ситуации.

Почему так пессимистично воспринял происходящее?

Так ведь, всем известно, нет хуже приметы, чем ехать неизвестно куда в багажнике только что сбившей тебя машины. К тому же, в тёмное время суток и, подозреваю, без единого свидетеля дорожно-транспортного происшествия.

Ехали минут двадцать. И, судя по потряхиваниям на колдобинах, которые я почувствовал через какое-то время, вполне успешно и благополучно выбрались за город.