СССР книга 3. Поющий волк в овечьей шкуре

Глава 24

С чем я, собственно, как и все остальные участники нашего славного коллектива, были целиком и полностью согласны. Мы с парнями поснимали с себя гитары и, не стесняясь что-то орущей и машущей, кажется, всеми возможными конечностями толпы, обнялись. А затем, выстроились в ряд и дружно поклонились.

Хотя, по громкости и интенсивности аплодисментов было понятно, что просто так нас ен отпустят. И придётся ещё пару а, возможно и тройку песен, исполнить на бис.

Так как в двух последних композициях «драл глотку» я то, мы решили что первой, повторяемой по «просьбе трудящихся» будет Верина «На край света я пойду за тобой».

Внешне спокойная но, как и все мы радостная и взволнованная Оксана прощёлкала палочками, давая песне отсчёт и наш трубач начал сольную партию.

Кстати, по поводу духовой секции… Полагаю, что после сегодняшнего триумфа, ни у кого из них не возникнет крамольных мыслей, покинуть нашу, так успешно дебютировавшую, банду.

Хотя… Люди они, можно сказать, в возрасте. Всем «чуть за тридцать». А тромбонисту так и вообще, «ближе к сорока». Наверняка успели обзавестись семьями и появляющимися у любой, нормальной и уважающей себе ячейке советского общества, детишками.

Так что, тут бабка надвое сказал… Вот, не захочет супруга, чтоб «ейный» муж по гастролям разъезжал — и баста. Нету у группы духовика.

Ведь, поклонницы — это такое дело… Хочешь — не хочешь, а какая-нибудь ушлая девица, обязательно попробует забраться к благоверному в койку. Да и, снятие стресса, путём принятия внутрь алкоголесодержащих жидкостей, тоже никто не отменял.

Так что, вполне может быть, что игра в духовом оркестре Свердловского Дома Офицеров окажется предпочтительнее эфемерной «славы», колесящего по городам и весям нашей необъятной родины, гастролёра. Ну, и прочих, прилагающихся к данной, сомнительной (ну, по крайней мере, для детей и жён музыкантов) и могущей привести к совершенно непредсказуемым последствиям, событий.

Особых изысков гитарной партии в этой, приятной и хорошо ложащейся на слух, песенке, как вы помните, не было. Так что, мы с Вадимом просто поддерживали гармонический ряд. Правда, заранее договорившись, старались зажимать струны в разной аппликатуре.

Для «красивости звучания» и введения в заблуждения страдающих особым перфекционизмом зрителей. А то ведь не дело, когда оба гитариста «чешут» одинаковыми аккордами.

Придуманной мной красивое соло исполнял трубач, а я просто любовался, блестевшей мокрыми от счастья глазами и воодушевлённо поющей Верой.

— Ну, кто теперь? — Когда затихли последние ноты, поинтересовался Сергей. И, приблизившись, так как громко выражающая одобрение толпа не давала толком пошептаться, склонился к супруге. — Может ты, Вик? Ягоду-малину? — И, на ходу составляя план завершения концерта, перевёл взгляд на меня. — А закончит Коля знаковой «Город-Свердлов»?

— Мальчики… — Немного смущаясь, с запинкой пролепетала Виктория. — А можно… Завершающую песню спою я?

— Да, пожалуйста… — Видя, что для нашей клавишницы это почему-то важно, моментально согласился я. — И, не желая вступать с её мужем в дискуссии, вернулся на своё место.

В конце-концов, Вика споёт ничем не хуже меня. А, ежели для какого-то карьерного роста, или иных подковёрных хитростей ей это нужно — да пожалуйста!

Тысячу раз не жалко, да и вообще. В свете последних, так сказать, «теневых событий» моей непутёвой жизни, большой вопрос, стану ли я подвизаться на поприще эстрадного певца.

Ведь, живу-то не в стерильном вакууме. И умных людей в уголовном розыске города Свердловска хватает. Так что, разгадать мои немудрящие хитрости и вычислить пошедшего в разнос меня, для опытного профессионала — раз плюнуть.

И, хотя очень надеюсь, что этого не случится, мысленно я готовился податься в бега. О сидении в лагере, среди толпы озлоблённых на весь мир зеков, в общем и целом, даже не задумывался.

Так как, сам не знаю откуда, была уверенность, что смогу слинять от любой погони. И, перейдя на нелегальное положение, затеряться на просторах нашей, занимающей одну шестую часть света, огромной Родины.

Благо, достаточное количество денег для этого у меня имеется. А обзавестись паспортом тоже не казалось мне какой-то, слишком уж большой проблемой.

Кстати, никаких переживаний или, упаси Создатель, угрызений совести по поводу содеянного я не испытывал. Причём, от слова «совсем».

А, знаменитое Жегловское «вор должен сидеть в тюрьме», тоже почему-то казалось, половинчатой и, совершенно не решающей проблему криминогенной обстановки, мерой. (Кстати, кто такой этот самый «Жеглов» и где, вообще, эту фразу я мог слышать?)

Все эти, проносящиеся в голове мысли не заняли слишком много времени и, так как барабанщица уже отдала отсчёт, а стоящая за клавишами Вика успела два раза проиграть первые такты вступления, я не желая отрываться от нашего, хорошо сыгранного коллектива, ударил по струнам.

Добрый вечер, город мой

Околдованный мечтой

Город твист, город джаз

Город рок-н-ролл

Пел я. С удовольствием наблюдая, как все, пришедшие в этот чудесный вечер на площадь люди, задорно пританцовывают.

Мы доиграли песню до конца. Духовая секция снова отработал на «…ять» и, понимая, что пора закругляться, Вика с Верой поменялись местами.

Занявшая место солистки Вика встала у микрофона, а Верочка положила руки на клавиши.

Мы сыграли «Ягоду-малину» но, на удивление, реакция зрителей была… скажем так, чуть-чуть ниже среднего. Народ вяло похлопал и, рассчитывавшая на совсем другой эффект и, как следствие, обиженная таким незаслуженно холодным приёмом Вика расстроилась.

— Эх, надо было что-то более быстрое исполнить. — Задумчиво почесал затылок Сергей.

Причём, сделал это, не выпуская медиатор из пальцев. Отчего я, поняв, что у этой маленькой пластмассовой штучки появилось ещё одно назначение, растянул губы в улыбке.

— И ничего не вижу смешного! — Хмуро глянула на меня Вика. И, видимо решив, что «пусть будет, как будет», спросила. — Ну что, кланяемся и закругляемся?

Однако у «достопочтимой публики» на сей счёт было иное мнение. Которое она и озвучила громкими выкриками.

— Про девок давай! — Безапелляционно потребовали у нас. — Давай про наших девок!

Не желая расходиться после «понизившей градус» песни, толпа вначале несмело, а потом всё громче и громче зароптала и, хлопая в ладоши, заревела.

— Самая, самая, самая красивая…опа!

Не ожидавшие такого внезапного и, прямо скажем, немножко неожиданного «влияния искусства на массы», мы растерянно посмотрели друг на друга.

Так как песенка эта, из-за этого самого, завершающего последний припев слова казалась несколько… фривольной, что ли.

Мы дружно перевели взгляд на «царскую ложу». Но, сидящий рядом с «небожителями» директор, широко раскрыл глаза и, дистанцируясь от принятия решения, пожал плечами.

Мол, «вы эту кашу заварили — сами теперь и расхлёбывайте».

И, наконец, видимо пришедший в благодушное настроение Борис Николаевич, разрешающе махнул рукой. И, дабы ни у кого не возникло сомнений, встал и громко скомандовал.

— Ну, раз народ хочет… Давайте уж… Про наших, самых красивых в мире, девушек!

Надувшийся от переполнявших его чувств и почему-то раскрасневшийся товарищ Мячиков лишь поперхнулся.

Телевизионщики, возле которых то и дело мелькала московская гостья, взяли крупным планом лицо хозяина города. Вторая и третя камера одновременно снимали нас и беснующуюся толпу.

А Сергей, так как согласие сверху было получено, хлопнул в ладоши.

— Работаем!

С облегчением, оттого что все, наконец, определились, мы дождались окончания Оксаниного «щёлк-щёлк-щёлк» палочками и дружно грянули.

Мы девчёнки из простых

Без серёжек золотых…

Звонко запели наши девушки, а сумевшая настоять на своём довольная публика, радостно пустилась в пляс.

Пройдясь, по всем, вызывающим зависть остального мира, частям тела наших отечественных красавиц, мы, наконец исполнили завершающий и так понравившийся простым советским людям припев.

Танцуй Россия! И плачь Европа!

У наших девушек самая, самая, самая

Красивая…опа!

В лучших традиция западных шоуменов, мы дали толпе как следует проораться. Для чего все, кроме Оксаны перестали играть. И, под громкие звуки большого барабана, люди, громко и радостно проскандировали последние строчки.

Потом мы спели припев ещё раз и, в наступившей за этим звенящей тишине, отложили в сторону инструменты и снова поклонились.

Тут, как понимаю, решивший пресечь это безобразие и, как и положено умному и дальновидному политику, желающий лишний раз отметится в людской памяти, Борис Николаевич встал с места и прошествовал к микрофону.

Благо, крыльцо Дома Офицеров не было настоящей сценой и главе города пришлось просто поднятья по ступенькам.

За ним тут же устремился директор Семён Яковлевич и — вот уж без кого точно бы смогли обойтись! — вездесущий товарищ Мячиков.

— Благодарю вас, за столь тёплый приём, оказанный нашему молодому и такому талантливому коллективу. — Начал вещать в микрофон Борис Николаевич. И, беззастенчиво перетягивая одеяло на себя и начавший стричь купоны не отходя от кассы, продолжил. — Как видите, администрация города Свердловска неустанно заботится о досуге и хорошем настроении своих граждан. Но, раз уж так выпало, что этот замечательный день, день Советской Космонавтики, выпал на среду, а завтра всем нам нужно работать, то, наверное, давайте на сегодня закончим. А мы, руководство города и творческий коллектив Свердловского Дома Офицеров, в свою очередь обещаем, что повторим концерт Первого Мая. В не менее славный и важный для всего советского народа, День Международной Солидарности Трудящихся!

Окончательно убедившийся, что «кина больше не будет» и, чего греха таить, изрядно подуставший от подпевания и танцев народ, начал потихоньку рассасываться.

А глава города, обернувшись к нам, похвалил.

— Молодцы! Такие хорошие и, главное, нужные песни играете!

После чего пожал руки мужской части нашего коллектива и расцеловал в щёчки девичью.

Видя такое дело, Семён Яковлевич и приснопамятный товарищ Мячиков, так же последовали его примеру.

— Поздравляю! Отличное начало. — Заулыбался директор ДОФа.

И парторг с телевидения тоже присоединился к нему.

— А что, как считаешь, Семён Яковлевич? — Обратился к Стрелочникову мой а, скорее, теперь уже «наш» высокий покровитель. — Заслужили артисты награду? По комсомольской, — тут Борис Николаевич окинув внимательным взглядом довольно взросло выглядевших на нашем, с Верой и Оксаной фоне, остальную часть ансамбля, — и партийной линии?

— Безусловно, Борис Николаевич! — Горячё заверил партаппаратчика директор. И грамоты дадим, и премии обязательно выпишем!

— Вот и славно! — Заулыбался глава города. А затем, потирая руки, неожиданно то ли спросил а, скорее, даже предложил или скомандовал. — Ну что? А теперь по маленькой? — И, видя смущение на всех, окружающих его лицах, благодушно заверил. — По чуть-чуть и чисто символически. А то ведь, такой успех, да не отметить… Большой грех, понимаешь…

Желающих возразить а, тем более отказаться, вполне закономерно, не нашлось.

Семён Яковлевич тут же отдал распоряжение работникам ДОФа. А немного обеспокоенный целостностью и сохранностью вверенной ему аппаратуры Сергей, подробно проинструктировал работяг, что, куда и, главное «как», ставить.

После чего мы загрузились в машины и поехали в ресторан.

Места в горкомовских Волгах для нас, естественно, не нашлось. Но, по команде одного из помощников Бориса Николаевича и с помощью нашей доблестной, и всегда готовой прийти на помощь гражданам милиции эта, проблема разрешилась, словно по мановению волшебной палочки.

Мы вдевятером разместились в служебных УАЗиках. А, не пожелавшие пропускать такое ответственное мероприятие Юля и вездесущий товарищ мячиков, «сели на хвост», забравшись в личные жигули Семёна Яковлевича.

Таким образом, уже через пять минут (а что вы хотите, центр города всё-таки), мы остановились… нет, не угадали. Не у какого-нибудь ресторана, в которых, несмотря на будний день, могло и не оказаться свободных мест. А у горкомовской столовой.

И, в самом деле… Негоже партийной элите «принимать на грудь» в местах общественного пользования. Да и, безболезненно и без инцидентов размесить такую ораву — для администрации заведения тот ещё геморрой.

Так что, мы вошли в уютное и пустующее место «для своих». И с удивление обнаружили, что работники кухни уже сдвинули столики, организовав один большой, общий стол.

Как по мановению волшебной палочки, появилась еда и напитки и мы, несколько ошарашенные таким неожиданно тёплым приёмом, заняли предназначенные для нас места.

Народ немного робел. Да, чего греха таить, я тоже, несмотря на знакомство с главой города и недавнее пребывание у него в гостях, тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

Официантов, как понимаю, в этом заведении предусмотрено не было. Так что, эту функцию взяли на себя представители общепитовского руководства. А директор столовой лично взял на себя обязанности сомелье. Если, конечно, это слово применимо к человеку, наливающего большому боссу простую русскую водку.

Но, несмотря на, казавшуюся на первый взгляд, «спонтанность» решения, видно было, что подобные мероприятия здесь не в диковинку.

Да и, происходило всё, на мой взгляд, достаточно скромно. Во всяком случае, никакого разухабисто-купеческого разгула не было.

Так… Заехали люди после трудового дня. Выпить по маленькой, отметить-поговорить. А, заодно, и порешать кое-какие назревшие вопросы.

Произнеся первый тост за нас, Борис Николаевич погрузился в разговор с директором ДОФа. То и дело о чём-то советуясь с устроившимися неподалёку помощниками и напряжённо раздумывая.

«Наверное, прикидывает, как подать нас „повыше“ и, куда ж без этого, получить с возглавленного мероприятия „заслуженные“ дивиденды». — Вяло размышлял я.

Заодно прикидывая, чем лично мне грозит такая вот, неожиданная «слава».

Не, я само-собой знал, что песни у нас получились забойные. Но, вот честное слово, не думал, что прогремим с такой, сравнимой разве что с ебической (феерической и воодушевляющей, в переводе на общеупотребляемый культурными людьми, литературный язык) силой.

Думал, ну, сбацаем танцы, получим одобрительное похлопывание по плечу от директора да и… продолжим своё тихое-мирное существование.

Но, благодаря внезапному появлению внучки Подгорного, съёмкам телевидения и неожиданному визиту на выступление Бориса Николаевича открывались совсем другие перспективы.

Вопрос только, к добру это или к худу?

Хотя, с самого начала, едва я пришёл в себя в госпитале, всё происходило… ну, как бы помимо моего участия. Не то, чтобы я не прикладывал усилий. Но и особо рвать жилы не понадобилось.

Карьерный рост на службе обеспечил неведомый, сидящий внутри меня «сатрап». Возникающие прямо в голове песни — вообще из разряда мистического и необъяснимого.

А, ежели присовокупить сюда потерю памяти и полное незнания собственного прошлого, то моё нынешнее положение вообще больше напоминает сказку.

Про золушку.

Той тоже ворожила добрая фея и бедной девушке нужно было лишь немного подождать.

Вот на этом, кстати, я предпочёл и остановиться. В конце-концов, события развиваются хоть и неожиданно но, как ни крути, в мою пользу.

Вон, с самим главой города, опять же, второй раз бухаю. Чем не повод задрать нос, и немножечко позазнаваться?

Правда, если меня возьмут за жопу за мои, в общем-то случайные и совсем-совсем с моей стороны непреднамеренные преступления, отмазывать меня он не станет.

Да и, виновато смотреть в глаза окружающим, я не стану. Подамся в бега, да и чёрт (прости, Создатель, за упоминание имени врага Твоего) с ним.

Не по закону поступил, каюсь. Зато по справедливости. Не нужно оставлять в живых всякую мразь. Тем более, имеющую на себя во-от такенный зуб и, в перспективе, грозящую причинить огромные и, самое главное, не совместимые с жизнью, неприятности.

Жизнь свою я люблю. И, хотя, за исключением последних двух недель, ничегошеньки про неё не помню, отдавать её за просто так, да ещё каким-то, невесть что возомнившим о себе уродам, не буду.

Посиделки, к счастью, не затянулись. Ещё раз выпив за успех наших славных начинаний, глава города встал. И, давая понять, что «пора и честь знать» коротко попрощался.

И мы, выйдя через заднюю дверь, оказались предоставленными самим себе.

Развозить нас по домам, конечно же, никто не собирался. Много чести, да и вообще…

Милицейские УАЗика отчалии, как только мы захлопнули дверцы.

Стрелочников остался что-то «перетирать» с одним из подручных главы города. Кстати, Юля Подгорная тоже решила, что разговоры с местным начальством ей сейчас важнее общения с мелкотравчатыми нами.

Так что, нам оставалось лишь пожать плечами и, так как других вариантов не было, направиться к ближайшей остановке общественного транспорта.

Правда, у меня мелькнула мысль заказать всем такси. Благо, наш второй гитарист имел прямое отношение к этому, во всех отношениях замечательному, советскому сервису. Мог оказать содействие и вообще…

Но, здраво рассудив, и вовремя вспомнив, что денег у меня сейчас, вроде как «нету», я благоразумно засунул свой благородный порыв в… В общем, оставил эту, не очень и продуктивную и весьма опасную идею, и молча поплёлся вместе со всеми.