СССР книга 3. Поющий волк в овечьей шкуре

Глава 7

«Да-а, бля! Сходил, что называется, за хлебушком»! — Начал расстраиваться я.

И, в самом деле… Был готов к чему угодно. К полному игнору со стороны предполагаемых торговцев дурью. И даже к посылу в пешее эротическое путешествие.

Но, чтобы вот так, сразу же нарваться на мордобитие и беспардонный отъём с таким трудом полученных от Викеньтьича денег… Это, скажу я вам, несколько выбивало из колеи и заставляло пальцы непроизвольно сжиматься.

К счастью то, что сидело в моей голове, снова не дало совершить, не то, чтобы непоправимую и совсем уж фатальную ошибку. Но, лёгкий болевой импульсь вернул с небес на землю, а местный «Робин Гуд» по этой причине остался целым и невредимым.

А то ведь, на периферии сознания снова замельтешил образ забиваемого бычка, ощущение рукояти рабочего ножа в ладони и запах, льющейся из разрезанного горла животины, горячей крови.

В общем, не дал мой цербер взять грех на душу. И за это ему огромное человеческое спасибо!

Правда, что делать дальше я толком не представлял. Но, на всякий случай, отбежал чуть подальше и, всем своим видом давая понять, что напуганного и, дрожащего словно заяц, меня фиг догонишь, остановился.

Мол, «и хочется — и колется». И боязно и шмаль нужна. И вообще… Понимай, как знаешь…

Цыганёнок замер, перекатываясь с носка на пятку, а шобла гиен, в предвкушении расправы на «беззащитным» мной, была готова броситься в погоню. Но, по какой-то, неведомой мне причине, дисциплинированно дожидалась команды «фас».

К счастью для всех и, для моих хитромудрых планов в особенности, сзади, к излишне взбудораженной гоп-компании подошёл представитель старшего поколения.

Он перекинулся несколькими фразами с потерявшим большую часть апломба «предводителем апачей» и вся банда, не то, чтобы потеряв ко мне интерес но, скажем так… «слегка охладев», расступилась и пропустила мужчину вперёд.

— Не бойся! — Ласково, словно разговаривая с испуганным животным, прошелестел он. И, дёрнув головой назад, информировал. — Тебя никто не тронет. Ребята просто пошутили.

Губы его, при этом, растянулись в приветливой улыбке, а глаза источали дружелюбие.

Здраво рассудив, что вряд ли взрослый, умудрённый и, судя по седине и еле видимому шраму над верхней губой, битый жизнью, человек задумал лишить меня денег или, тьфу-тьфу-тьфу, здоровья, я несмело растянул губы в ответ и сделал небольшой шажок навстречу.

Ну, не дурак же он. И не отмороженный на всю голову. И, если мои предположения верны, то этому персонажу гораздо выгодней и, разумеется, безопаснее, видеть во мне потенциального покупателя их, весьма сомнительного и очень вредного для здоровья товара, чем жертву.

Ведь, как ни крути, а торговать, в конечном итоге, и долгосрочной перспективе, гораздо выгодней, чем грабить. Ведь, обобрать можно лишь один раз. Да и то, с весьма непредсказуемыми и, вполне вероятно, неприятными последствиями.

В то время, как толкать дурь дурачку можно, так сказать, на постоянной основе. И тот, кто купил, ни в коем случае не побежит жаловаться в милицию. А, наоборот, придёт сюда снова и снова.

А избитый и ограбленный несостоявшийся клиент вряд ли направит свои стопы сюда. И, ведомый неумолимой потребностью, просто-напросто обратится к конкурентам. Или же, что ещё хуже, движимый злобой и отчаянием, а так же вполне закономерным желанием отомстить, напишет заявление в милицию.

Которая, хочет она того, или не хочет (скорее все второе, но это не суть) будет вынуждена хоть как-то, да отреагировать.

А если таких сигналов будет не один-два, а несколько? Тут и до сворачивания бизнеса недалеко. Накроется прибыльное дело медным тазом и привет… Пиши — пропало!

В общем, я решил, что в данном конкретном случае опасаться мне нечего и стоял молча. Ожидая развития событий. А так же продолжения и марлезонского балета и предложения, от которого, в силу своего мнимого пристрастия к наркотику, вне всякого сомнения, не смогу, просто не сумею отказаться.

— Я так понимаю, ты пришёл в поиске двери в волшебный мир грёз? — Витиевато и завуалированно поинтересовался цыган.

«Эк кучеряво завернул, барыга хуев». — Саркастически подумал я.

Но вслух, как вы понимаете, ничего подобного высказывать не стал. А, молча, стараясь выглядеть естественно для торчка во время ломки, судорожно кивнул и, словно опасаясь, погладил по переднему карману одолженных у фарцовщика джинсов.

Мой жест не остался незамеченным. Что вызвало еле видимую но очень и очень довольную улыбку у «доброго самаритянина». И звериный оскал у представителя младшего поколения. Которого, по всей видимости, не допускали до «серьёзных дел» и, как следствие, тот хотел всего и сразу. И, с большой долей вероятности, побольше.

— Пусть многоуважаемый гость не подумает, что я оскорбляю его недоверием. — Елейным голосом, медоточиво продолжил мужчина. — Но, всё же… Я бы хотел удостовериться…

Делать было нечего. И, поскольку, заявка о наличии срочно понадобившегося мне товара была озвучена, требовалось показать деньги. Подтвердив собственную платёжеспособность и, из разряда по какой-то причине забредших сюда незнакомцев, прейти в разряд, (только лишь на словах уважаемых) покупателей.

Выданные Позняковым купюры я заранее распихал по разным местам. И, вытащив сложенную вчетверо двадцатьпятку я зажал её в дрожащем кулаке и продемонстрировал продавцу.

Уловив при этом хищный блеск в глазах стаи шакалят. Которые уже почувствовали было жертву и теперь, остановленные старшаком, вынуждены были сдерживать алчность и злобу.

— Иди вон в ту сторону. — Скомандовал цыган. И, шикнув на своём, непонятном для меня языке, уточнил. — Кай дойдёшь до колонки — стой. Тебе принесут то, что тебе надо.

Я уже было начал поворачиваться, дабы шкандыбать в указанном направлении. Но было остановлен тихим но твёрдым заявлением.

— Деньги вперёд!

— А не наебёте? — Выразил вполне закономерное опасение я.

— А зачем? — Деланно широко распахнув чёрные глаза, притворно-наивно удивился чавэла. И, поясняя собственную позицию, выдал только что обдуманный мной аргумент. — Ограбить ведь можно лишь один раз… К тому же… — Тут он многозначительно кивнул в сторону кучковавшихся у него за спиной гиен. — Ты ж понимаешь, что быть «пустым», для тебя сейчас просто-напросто безопасней.

В общем-то, в его словах имелось зерно истины. Да хули! Он был на сто пятьдесят процентов прав.

В ситуации, где в наличии имелись сумерки, пустынные и кривоватые, если конечно не считать шоблы малолетних уголовников, улочки цыганской слободки и обладающего неосторожно засвеченной двацати пяти рублёвой купюрой меня, то результат может оказаться очень даже непредсказуемым.

Щенята могут послушать матёрого волка. Но, вполне возможно, жадность возьмёт верх и меня, предварительно отмудохав, отобрав деньги а так же лишив одежды, выпинают за пределы посёлка.

А всем скажут, что испугался и убежал.

Мне же, согласно, пусть зыбкому и ненадёжному, слепленному на коленке плану, нужно было получить доказательства торговли наркотиками. И пусть даже я не смогу словить за руку убийцу незадачливого Кирилла Андрианова, кое-какой толк из сегодняшней эпопеи, всё-таки будет.

Как мог, я изобразил душевные колебания и, наконец, трясущейся рукой протянул деньги цыгану. Что-либо говорить или, тем более, угрожать такой ситуации было бы глупо. И поэтому я мудро и благоразумно промолчал.

А затем, бросая через плечё опасливые взгляды, поплёлся в указанном направлении.

Кулаки, при этом, чесались не по детски. И, само-собой, для полноты картины, закрытия гештальта и, так сказать, достоверности собственного мужественного образа, загнанная в пятки душа, требовала немедленных и решительных действий.

Восстанавливающих справедливость и наводящих социалистическую законность в отдельно взятом этническом поселении.

И, вот как раз в один из этих, «робкоозирающиъся» моментов, в моей бестолко… э-э-э, ну пускай, так сказать, для приданию собственному портрету хоть немного «красивости», в кавычках «умную» голову в очередной раз кольнуло.

«Заебал, блядь»! — Было первой, не слишком уж продуктивной мыслью.

То есть, простите, меня слегка утомил слишком уж часто в последнее время повторяющийся один и тот же сигнал.

Ну а затем, мозг начал работать, анализировать информацию и, после ещё пары-тройки «указивок» в сознании выкристаллизовался образ, не слишком то и притязательного и, даже при всей моей профаниции в ювелирном деле, показавшимся дешёвеньким, колечка.

Блеснувшего на пальчике подруги наглого шакалёнка. Которая тыкала мне в спину этим самым «перстом», с нестриженными и окаймлённым траурной полоской, ногтем. И, при этом, что-то, явно обидное, кричавшая вслед.

«Чувэрла, бля»! — Злобно подумал я. — «Сходи, подмойся! И ногти подстриги»!

Но, все эмоции пролетели фоном. Главным было то, что на руке у неё была побрякушка. И, если верить моему «альтер эго» (а не делать этого, до сих пор, оснований не было) то, получается, что эта тоненькая полоска жёлтого металла с небольшим красным камушком, имеет прямое отношение к привёдшему меня в этот ёбанный шалман делу.

То есть, опять извиняюсь за мой французский, в место постоянного обитания некой этнической группы, чьи обычаи и общий уклад жизни несколько отличаются от общепринятых в стране победившего социализма.

Собственно, учитывая эту «наводку», теперь можно было не заморачиваться покупкой шмлали. Ибо «четвертака» было жалко до одури. Денег ведь, и так практически не было. А тут этим, весело орущим на своём тарабарском, макакам отдавать.

Кров-ны-е-е-е! Да ещё, к тому же, пока не заработанные. Хотя, ладно. За эти несколько дней, какую-то часть положенного оклада, пускай и без премиальных, я всё-же отбил. Но ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ РУБЛЕЙ! Это ж, практически мой недельный заработок! А тут этим козлам!!!

Ещё раз обернувшись, увидел, что старый цыган, уносящий «мою прелесть» отошёл не далеко.

И, сделав хороший рывок и раскидывая зарвавшихся, веселящихся за мой счёт малолеток, я бы догнал его за пару-тройку секунд.

Представив, как мелкие, в фигурально смысле, разумеется, гадёныши, разлетаются словно кегли а я, сделав подсечку, заламываю упавшему мордой в землю «будулаю» руку и изымаю неправедно выманенные у меня деньги, я чуть не завыл от разрывающих меня чувств.

Но, понимая, что «так дела не делаются» я сжал зубы и, собрав волю в кулак, продолжил своё унылое путешествие к по указанному маршруту.

Ведь, прояви я, несвойственную обычному нарику прыть и, скорей всего, весь мой хитромудрый план, накроется медным тазом.

Тут на задворках сознания промелькнула мысль, что надо бы «погуглить» что за идиома такая и при чём тут вообще этот «медный таз». Которая тут же сменилась вполне себе закономерным вопросом: «а что это за зверь такой, "гугл»? С чем его едять и на что намазывают?

Хотя, по контексту стало понятно, что это нечто вроде Большой Советской Энциклопедии. Которая содержит невероятно огромное количество сведений и может ответить, если не на все то, по крайней мере, на большинство, то и дело возникающих в досужей голове обывателя, вопросов.

И, собственно «Гугл»… Хрен знает… Я ж, по словам окружающих, из Прибалтики. Может быть там, на молодёжном сленге, именно так называют бездонный источник огромных массивов информации.

Да и, возвращаясь к нашим баранам (опять в голове промелькнул «гугл», снова назойливое и приставучее «ёби-доби»!), идея выписать пиздюлей и отобрать деньги у барыги была так себе.

Никаких дополнительных сведений я не получу. Раскроюсь перед чавэлами и, скорее всего, опозорюсь. Разоблачу своё, и без того, хрипло дышащее на ладан, инкогнито и… всё!

Девица легко отопрётся да и то, вряд ли ей придётся это делать. Просто снимет кольцо с немытой фаланги и, заныкав куда подальше, сделает круглые глаза и демонстративно покрутит этим же самым пальчиком у виска.

Ну, схвачу я её за руку, потребую объяснить, откуда цацка. А она нагло засмеётся мне в лицо и заявит «нашла».

Где «нашла»?

Да, вон там! Или «тамака». Точно не помню и, когда это произошло, тоже.

К тому же, без понятых, свидетелей и процедуры опознания этого, по всей видимости, сыгравшего роковую роль в судьбе несчастного Кирилла, предмета, мои действия не будут иметь никакой законной силы.

Ну, предположим, отберу я у девки это кольцо и?..

Вариант с заявлением юной цыганки в милицию отметаем сразу. Не любят здешние жители слишком тесно общаться с представителями власти.

Приношу я, значит, «трофей» в отдел и, под громкий хохот Василия и, сопровождающим его хмурым и укоризненным взглядом Анатолий Викеньтьевича… засовываю его себе в задницу.

Причём, практически, в прямом, а не в переносном смысле. Ну или, пущу коту под хвост и «всякое такое»…

Так как протокола нет, процессуальные нормы не соблюдены и вообще. Идите-как вы… отчёты писать, товарищ младший лейтенант.

За всеми этими пустопорожними размышлениями я таки доплёлся до указанного места. Стая юных бабуинов отстала и, громко гогоча, подалась назад. При этом молоденькая цыганка наградила меня любопытным, я бы даже сказал, плотоядным каким-то, взглядом.

Отчего мне стало смешно и немножко брезгливо. Представив, как обнимаю это чумазое чудо, невольно передёрнул плечами и с досадой сплюнул на землю. Ибо спермотоксикоз снова дал о себе знать.

Вызвав перед глазами образы, сначала хрупкой и тоненькой Верочки, потом, недавней знакомой из ювелирного магазина и, почему-то клавишницы нашего ансамбля.

«Вот что бля, от недоёба бывает»! — Ещё раз харкнув, безо всяких псевдоинтеллигентных сюсюканий, прокрутил в воспалённом мозгу злую мысль озабоченный я.

Но, матерился, в общем-то по вполне объективным причинам. Трогать Верочку, этого невинного ребёнка, мечтающего о большой и светлой любви, только для того чтобы потрахаться — это совсем уже за гранью. А жениться на ней, по непонятной или, скорее, очень и очень даже самому себе ясной причине, не стану.

Жена нашего художественного руководителя (с чего вообще я о ней вдруг задумался? Недоёб, как он есть, товарищи!) — замужем. Давно, счастливо и вообще. Срать там и на тех, с кем планируешь делать общее и, в пусть даже и весьма отдалённой, перспективе, прибыльное дело — это ж совсем олигофреном нужно быть!

Оставалась красавица Катя. Младшая хозяйка колец, серёжек и прочей, радующей наших прекрасных женщин, бижутерии. Вот она — ну «десяносто десять и десять десятых» процента! — даст!

Причём к взаимному удовольствию и без всяких там обязательств. В виде «любоффь-моркоффи» и прочей девчёночьей лабуды.

Но для этого, чтобы, как и положено «настоящему мужчине» не ударить в грязь лицом, требуются деньги. Которые нужно ещё заработать.

Не-е! Есть вероятность украсть или, разбив бошку тому же старому барыге, отобрать. Вот только, не думаю, что смогу договориться с собственной совестью.

Не считая имеющегося, всего из себя такого «замечательного», в кавычках, внутреннего стража и совсем недавно полученных погонов младшего лейтенанта милиции. Вкупе с удостоверением и взятыми на себя обязанностями «служить и зищищать».

В общем, насчёт «быстрого перепихона», куда ни кинь — всюду облом получается.

Минут пять я простоял, уныло ковыряя носком землю. Потом в начале улочки появился, едущий на взрослом велосипеде «под раму» шкет лет восьми. И, не останавливаясь и, при этом звонко выкрикнув явно что-то обидное в мой адрес", бросил под ноги довольно потрёпанный спичечный коробок, и умчался в неведомую даль.

Дёрнуться, чтобы задержать засранца, я даже и не подумал.

А смысл?

Визгу будет больше, чем пользы. Разве что, нарвусь на драку с аборигенами. Раскрывая своё прикрытие и одним, безбашенным и ухарским ударом, ломая весь, на скорую руку обдуманный и наспех слепленный на коленке, «гениальный план».

В общем, ни хрена я не стал выпендриваться и, подобрав покупку, засунул её во внутренний карман джинсовой куртки и вяло поплёлся вперёд.

Мудро рассудив, что злые мартышки остались в той стороне, откуда пришёл. И, дабы — не дай Создатель! — с этим имбецилами не пересечься и не отбить пяток буйных голов, путь мой должен, просто обязан, быть направлен в противоположную сторону.