СССР книга 3. Поющий волк в овечьей шкуре

Глава 4

— Вы как, Викеньтьич? — Подойдя, к еле слышно постанывающему майору, поинтересовался я. И, дёрнув головой в сторону двери, уточнил. — Вася там?

— Нормально! — Негромко просипел явно сконфуженный Позняков. И, отвечая на мой второй вопрос, легонько кивнул. — Да, пошёл сторожить гавриков.

Судя по безмятежно-спокойному виду старшего оперуполномоченного про состояние жигулей он был ещё не в курсе. И подумав про себя о хитровыебанной Васиной мудрожопости я тяжко вздохнул. И, точно зная, что рано или позно, а правда всё равно всплывёт, начал каяться.

— Викеньтьичь, мы там это…

— Надеюсь, взяли без трупов? — Настороженно глянул на меня Позняков. И, поясняя собственную неосведомлённость, сказал. — Вася же, ткнул мне в руки бинт и умчался, словно ошпаренный.

— Не, живы все. — Поспешил успокоить его я. И, крепко зажмурившись, скороговоркой выдал. — Мы там это… вашу машину помяли!

— Тьфу на тебя, Петров! — В видимым облегчением выругался начальник. Но, как только смысл сказанного угнездился в его голове, настороженно спроси. — Сильно?

— Бампер в хлам, капот немного покоцали и… лобовое стекло треснуло. — Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более нейтрально, описал повреждения я. И, дабы смягчить боль от ущерба любимой «ласточке», скоропалительно пообещал. — Викеньтьичь, мы это… На ремонт скинемся!

— К-х-х-м-м! — Только и смог крякнуть владелец несчастных жигулей. Но, понимая, что именно в этом случае обстоятельства были сильнее нас, всё же поблагодарил. — За предложение — спасибо! Да и, может быть, получится часть денег вернуть. Если, конечно, сумею правильно обосновать перед начальством.

— Хорошо бы. — Прикидывая, что останется от моей первой зарплаты после раздачи всех долгов, обрадовался я. И, указывая глазами на выход, спросил. — Так я пойду? Подстрахую Василия?

— Иди. — Махнул свободной рукой майор. И, с видимим усилием оторвавшись от поддерживающей его стены, поплёлся к свободному диванчику, обтянутым кожей заморского зверя «дермантина». Правда, дав указание напоследок. — Позовёшь, когда наши приедут!

— Обязательно! — Заверил начальство я. И, выбравшись на крыльцо, узрел стоящего над, по-прежнему валяющимися телами задержанных, бравого капитана.

— Позвонил? — Коротко спросил он, повернувшись вполоборота.

— Угу. — Так же лаконично ответил я. А затем, видя хмурый вид коллеги, осторожно поинтересовался. — Вась, ты чего?

— А ты ходок, младшОй. — Сквозь зубы процедил капитан. И, понимая, что претензии, в общем и целом безосновательны, тут же попытался перевести всё в шутку. — И как у тебя это получается? — На губах старшего товарища появилась кривоватая улыбка, из разряда «понимай, как хочешь». То ли извиняется человек, а может, наоборот, злиться. — Скажи, а?

— Вась, да я ни ухом, ни рылом. — Пожимая плечами, заверил капитана я. — Ну, решила деваха тебя немного потроллить, я то тут при чём?

— Что сделать? — Недоумённо нахмурился Василий. И, снова начиная гневаться, грозно сдвинул брови. — Ты это, малОй… Выражения-то выбирай! А то ведь не посмотрю, да и дам в морду.

— К-х-мм. — Стараясь сдержать усмешку, закашлялся я.

Ибо в отношении вашего покорного слуги «дать в морду», а так же «начистить ебало» и «выписать пиздюлей» работало только в одну сторону. И применимо было только к агрессору и хулигану. Ну, свойство организма у меня такое. Сильнее я просто. И значительно быстрей.

Причём, кто его знает, откуда что взялось. Может, наследственность. Или в детстве много каши ел.

При мысли о возможных родителях я слегка посмурнел. По хорошему, надо бы осторожно поинтересоваться. Только вот, честное слово, не представляю у кого.

Здесь, в славном городе Свердловске меня никто не знает. Адресов однокашников, как ни странно, на бумажных носителях не имеется.

Ну а, давать запрос по милицейской линии, было бы голимым палевом. Непременно вызвавшим совсем ненужные мне подозрения и, к гадалке не ходи, последовавшие за этим огрвыводы.

Заподозрят в невменяемости и — пиши «пропало». Отстранят от работы, по медкомиссиям затаскают. В общем, ну его пока. Само-собой, как-нибудь рассосётся. То есть, непременно выяснится. Ежели есть таковые в наличии то, рано или позно, а дадут о себе знать.

Место распределения им должно быть известно. Позвонят, или напишут в кадры. Разумеется, репутация непутёвого сына тоже не то, к чему следует стремиться. Но и светиться лишний раз, пытаясь выяснить по официальным каналам — тоже не айс.

Тут я поймал себя на мысли, что слишком уж часто применяю никем не используемые слова и речевые обороты. «Троллинг», «голимое палево», «не айс».

Вон Вася, ни за что, ни про что обиделся. Правда, вызверился на меня он из-за демонстративно бортанувшей его девчули. Но, всё-таки, нужно следить за собственным языком. Не любят люди тех, кто слишком уж выделяется из коллектива.

Ладно, всё это лирика. Я выбросил досужие размышления из бестолковки и, на всякий случай, ещё раз улыбнувшись набычившемуся капитану, объяснил.

— Позлить она тебя решила, понял. — И, немного лукавя, попытался увести разговор в сторону. — Сам знаешь… кто этих баб разберёт!

— Это точно. — Враз посветлел лицом отвергнутый Казанова. И, так как вдалеке уже послшался звук милицейской сирены, констатировал. — Вон, кажись наши едут.

По моему вызову прибыло аж две машины. Со служебно-розыскной собакой, сопровождаемой милой и улыбающейся Аллочкой и обаятельным и женственным экспертом-криминалистом Майей.

Из второго УАЗика выбрались четверо сотрудников в форме, двое из которых были вооружены автоматами Калашникова.

— Старший лейтенант Иваненко. — Небрежно отдав честь, представился офицер. И, внимательным взглядом окидывая «поле боя», приказал. — Показывайте, что тут у вас!

Слегка обескураженный таким напором Василий полез во внутренний карман за «корочками». И даже было уже раскрыл рот. Но тут на крыльце появился, видимо оклемавшийся Анатолий Викеньтьевичь. И, всё ещё прижимая к голове окровавленный тампон, громко назвался.

— Старший оперуполномоченный Свердловского уголовного розыска, майор Позняков. Нами была пресечена попытка ограбления ювелирного магазина. Преступники задержаны. — Он взглядом указал на валяющуюся у ниших ног троицу. — Так что, давайте приступим к составлению протокола.

— Скорая помощь уже в пути! — Правильно оценив ситуацию, задал вопрос старлей.

— Не помешает. — Досадливо поморщился Позняков. И, бросив взгляд на пострадавший в процессе «шухера» жигулёнок, скривился ещё больше и непроизвольно выругался. — Вот же бля-а!

А я, чувствуя себя донельзя виноватым, постарался съёжиться и занять в пространстве как можно меньше места.

Ведь, как ни крути, а именно из-за моей нерешительности всё случилось так, как случилось. Ведь, не стань я миндальничать, и наше, по большом счёту, единственно доступное средство передвижения, осталось бы целым.

Но, сделанного не воротишь. А денег, как не было, так и нет. До зарплаты — как пешком до Америки. Гонорар за интервью уже практически потрачен. А мифические заработки от предполагаемых концертных выступлений маячат где-то, в очень отдалённом и, я бы даже сказал, весьма туманном будущем.

Майя, тем временем, развела бурную и, как понимаю, продуктивную деятельность. Что-то фотографировала, измеряла рулеткой и вообще, производила малопонятные для простого младшего лейтенанта, манипуляции.

Снова поверивший в себя и, как следствие расправивший плечи и выпятивший грудь Василий, увивался рядом. Выглядел он, при этом, гоголем и вообще, всячески изображал «первого парня на деревне».

Старший лейтенант, вытащив лист бумаги, прямо на капоте служебного «козлика», под диктовку Познякова начал составлять протокол. Ну а я, временно оказавшийся не у дел, завязал разговор с Аллочкой.

Вернее, это она со мной.

— Привет, Николай! — Мило улыбнулась она. И, решив слегка потешить моё самолюбие, польстила. — Да вы настоящие герои!

Тут я, зачем-то, снова вспомнил разбитую голову Познякова и его раскуроченный жигулёнок и слегка смутился.

Но, внимательно смотрящая на меня Аллочка, по всей видимости прняла запинку за излишнюю скромность. И, понимающе улыбнувшись, прикрыла глаза.

А меня в этот миг словно обдало жаром. Недоумённо покрутив головой, я увидел, что на крыльцо магазина вышли все три женщины. И, ежели две старших взирали на работу доблестной советской милиции со спокойным умиротворением, то, недавно послужившая причиной моего конфуза, и вручившая мне номер своего телефона девушка, была явно недовольна.

Лёгкая гримаска исказило её красивое лицо. Но, так как предполагаемая пассия была ещё и умной, она тут же перевела всё в шутку. Шмыгнув носиком, она погрозила мне тонким пальчиком и, показав язык и весело сверкнув глазами, повернулась и скрылась в дверях.

— А ты времени зря не теряешь. — Проницательно заметила наблюдательная Аллочка. И, так как «поле боя», по крайней мере формально, осталось за ней, напомнила о недавнем обещании. — На танцы когда пригласишь?

— На День Космонавтики. — Тут же пообещал я.

— Смотри, ловлю на слове. — Лукаво улыбнулась коллега. И, дабы я не соскочил с крючка, предупредила. — Буду ждать.

Хотя, справедливости ради, явно выраженного интереса девушка ко мне не испытывала. Во всяком случае, феромоновой атаки, подобной той, что устроила в кабинете продавщица, я не почувствовал.

Кто знает, что было тому причиной? Но, как полагаю, это было вполне объяснимое «табу» на романы с коллегами.

В общем, как показалось, девушкой Алла была здравомыслящей. И, в качестве подруги и просто хорошего человека, воспринималась мной весьма положительно.

Во всяком случае, среди влюблённой Верочки и точно знающей, что она хочет в жизни Кати, Алла был наиболее адекватной. Правда, в плане «заняться сексом» здесь ничего не светило. Ну так, я изначально и не воспринимал её, как оъект домогательств.

А хороший товарищ — он и в Африке хороший товарищ. Как-то так.

Иваненко, тем временем, закончил с Позняковым и приступил к опросу Василия. И, судя по бурной жестикуляции и доносившимся до нас экспрессивным обрывкам фраз, наши действия описывались более, чем подробно.

Скорой всего, главным действующим лицом Вася выставит себя. Ну и пусть. Я ведь, и вправду лажанул. И, если бы не его своевременное вмешательство, ушёл бы третий. Или, что тоже вполне возможно, выхватил бы оружие и открыл стрельбу.

С непредсказуемыми но, вне всякого сомнения, тяжёлыми и далеко идущими последствиями.

Разговор с Аллой как-то сам-собой увял. Майя скрылась в помещении магазина. А меня, наконец, позвали расписаться в протоколе.

— Что-нибудь хотите добавить? — Деловито осведомился Иваненко.

— Да нет, товарищ старший лейтенант. — Поспешно заверил его я, бегло просматривая испрещённый мелким и аккуратным почерком листок. — Товарищ капитан изложил всё верно.

Тут, громко давая о себе знать сиреной и сияя непременной фиолетовой мигалкой, подъехала машина скорой помощи. И, поскольку все четверо бандюганов были уже упакованы в арестантские отсеки милицейских «козликов», то кандидат, как ни крути, оставался один.

К нему-то и направились сразу двое в белых халатах. Толстенький дадечка с довольно-таки обширной лысиной и нёсший за ним чемоданчик мужчина попроще. И, хотя оба были облачены в непременный атрибут эскулапов, сразу стало понятно, что первый — врач, а второй фельдшер.

Деловитая суетливость упитанного доктора и флегматичное, я бы даже сказал, какое-то отрешённое спокойствие помощника, а так же порядок движения, сразу же выдавал, «кто есть ху». Хотя, если честно, эти мои досужие размышления никакого отношения к делу не имели.

Я равнодушно наблюдала, как прибывшие осматривают пострадавшую в неравной борьле голову начальника. Толстяк поводил у него перед глазами указательным пальцем, затем выставил ещё один и попросил посчитать.

С несложным арифметическим действием Викеньтьич справился с честью. А на предложение поехать с ними, ответил вежливым отказом. Впрочем, врачи настаивать не стили и, по быстрому промыв ссадину перекисью водорода, выстригли клок волос и, с помощью лейкопластыря, налепили вполне себе аккуратный тампон.

«Жить будет». — Индифферентно констатировал я. Хотя, по правде сказать, уж в чём-чём, а в этом я нисколечко не сомневался.

Про четырёх задержанных и прибывшие патрульные и мы благоразумно умолчали. А то ведь, мороки потом не оберёшься. Даже если и есть у них переломы и прочие потёртости и повреждения тушек, пусть с этим тюремный врач справляется.

А то ведь, парни резкие. И, раз решились на вооружённое ограбление, бежать из больницы, устроив при этом неслабую котовасию им раз плюнуть.

И, словно в ответ на мои мысли, в двери арестантского отсека неистово замолотили.

— Начальник, корешу совсем плохо! — Раздался оттуда приглушённый преградой рёв. — А затем, как будто это могло повлиять на принятие решения, экспрессивно добавил. — Открывайте, суки позорные!

Упитанный колобок дёрнулся было к милицейскому УАЗику, но был остановлен стразу двумя, практически одновременно раздавшимися криками.

— Стоять!

Это старлей Иваненко и наш Викеньтьич, как понимаю, на инстинктах, проявили бдительность.

— Но я должен оказать первую помощь. — Явно обескураженный таким напором, залепетал толстячёк. И, принялся ратовать за «разумное, доброе и вечное». — Они же люди, в конце концов!

— Эти, как вы говорите, «люди», меня чуть на тот свет не отправили! — Дал резкую отповедь Анатолий Викеньтьевич. — А теперь, чтобы избежать наказания, готовы на любые, самые отчаянные поступки. — Тут он повернулся ко мне и, махнув рукой, привлекая внимание выставленного из внутренностей магазина Василия, приказал. — Парни, покажите!

Мы дружно продемонстрировали изъятый арсенал, в виде обреза, Нагана и Макарова и доктор слегка побледнел.

— Я… Я… — Затравленно озираясь, залепетал он.

Но был прерван и, одновременно успокоен подключившимся к беседе капитаном.

— Да всё нормально будет! — Безо всяких сомнений, уверенно заявил Вася. И, давая врачу скорой помощи сохранить лицо, предложил. — Впрочем, если хотите, можете нас проводить до Изолятора Временно Содержания ГуВэДэ.

— Э-э… мужики! — Встрял было старший лейтенант Иваненко. — Попытка ограбления совершена на нашей земле! Да и в задержании мы, как будто участвовали!..

Тут он многозначительно примолк, сделав театральную паузу и очень толсто намекая на то, что тоже не против примазаться к дележу обязательно последующих плюшек.

— Нет, старшОй! — Коротко и очень жёстко прервал его Позняков. — Арестовали их мои люди. Изъятие оружия так же произведено ими. Вы же приехали по вызову на всё готовое. — Тут Викеньтьич посмотрев в разом погрустневшие глаза старлея и пообещал. — Хотя… Я обязательно укажу в рапорте о чёткой и слаженной работе прибывшего под вашим командованием наряда. — Правда, слегка отрезвив и немного спустив с небес на землю. — Медаль, естественно, не дадут. Но на благодарность, возможно даже с занесением в личное дело, можете рассчитывать смело!

Скорчив кислую физиономию, Иваненко вынужден был проглотить пилюлю. И, поскольку сделать он ничего не мог, просто махнул рукой своим, и скомандовал.

— По коням!

Вася уселся за руль позняковского жигулёнка. Я, забрался на сиденье затрофеенного мною бандитского УАЗика. И, пристроившись в хвост колонны из двух «канареек» и машины скорой помощи, мы направились городскому УВэДэ.

Выражаясь протокольным языком, по пути следования с ничего экстраординарного не произошло. Никто не пытался нас остановить, или совершить ещё каких-либо действий, препятствующих нашему благополучному прибытию.

Да и кто, в здравом уме и твёрдой памяти, решился бы на подобное?

Мы же не в западном боевике, где сопровождаемый усиленной поддержкой фургон с преступником таранят посреди трассы. А затем, перестреляв конвоиров, выпускают главаря мафии на свободу.

Да и не тянула эта, отчаянная и наглая шваль на серьёзных мафиози. К слову, даже такого понятия, как организованная преступность в Советском Союзе ещё не было. Во всяком случае, в Пярнусской школе милиции нам ни о чём подобном не говорили.

Хотя, может и были подобные данные… Но я же, всё-равно ни черта (прости, Создатель, за упоминание имени Врага Твоего), не помню.