СССР книга 3. Поющий волк в овечьей шкуре

Глава 9

— Три — ноль! — С чувством глубокого удовлетворения громко произнёс я.

А потом, отбросив прочь потерявшего сознание «сыночка», развернулся к постанывающим подельникам.

— Пиздец тебе, малой! — Как ему казалось, грозно, заявил тот, кому я слегка повредил ногу. И, невзирая на собственное, прямо скажем, незавидное положение, принялся угрожать. — Да мы тебя из-под земли достанем!

— Считай, что уже «достали», чучело! — Весело заявил я. — И, обведя рукой окрестности, констатировал. — Вот он я. Один. И даже без оружия. И вот вы втроём! Так что давайте! Действуйте!

— Урод! Да ты знаешь, с кем связался? — Попытался взять на голос мой, по какой-то причине, не очень-то и спешащий действовать, визави.

— Да, похуй! — Равнодушно пожал плечами я. И, копируя их приблатнённую манеру, сплюнул и припечатал. — Обсос — он и в Африке обсос.

— Ты кого обсосом назва… — Встрепенулся было всё ещё не растерявший апломба подонок.

Но дальше разглагольствовать я ему не дал. А просто врезал ногой по морде. Качественно вырубая и, тем самым, подводя итог этому, совершенно бесперспективному и не несущему никакого конструктивизма, разговору.

Ну, а хули? Я ж не Мать Тереза. И даже не детская комната милиции. Хотя, по возрасту, по всем троим давно самая настоящая тюрьма плачет.

В которую, кстати, благодаря всё тому же «папе», засадить троицу с первого раза не получилось.

Вспомнив о «большом советском начальнике» я загрустил. Сынок-то, похоже, меня признал. И, не факт конечно, но с очень большой долей вероятности, может пожаловаться. Чтобы выместить злобу за оба раза и рассчитаться.

Походя отоварив по кумполу держащегося за живот третьего я невольно призадумался о том, что же мне делать.

Опять вызывать милицию? Так на сто процентов уверен, что пользы будет ноль, а привоз в отделение закончится с тем же результатом. Со мной снова проведёт беседу бравый блюститель порядка в чине майора. А «немного пошаливших ребят» пожурят и отпустят домой.

Кстати, в прошлый раз проводивший со мной беседу майор клятвенно (ну, почти) обещал, что оставшиеся двое получат по пятнадцать суток. А эти — глянь ты! Гуляют на свободе и не похоже, что чем-то сильно обеспокоены.

У одного, правда, рука в гипсе. Что не помешало ему, образно говоря, «выйти на большую дорогу» и, по несчастливой для них случайности, найти на свою жопу приключений.

При упоминании «пятой точки» и «скучности бытия» я слегка призадумался. И в моей безбашенной бестолковке мигом созрел нахальный и, в чём-то даже унижающий человеческое достоинство, план.

Наказать-то уродов надо? Естественно! Закон же, ну, по крайней мере, на данный конкретный момент, здесь помочь не может.

Членовредительством, подобно тому, как я поступил с их незадачливыми «коллегами» в парке, заниматься себе дороже.

Но «сделать внушение», хочешь или не хочешь, а просто жизненно необходимо. А бы даже сказал, архиважно.

В общем, не долго думая насчёт правового аспекта, я нагнулся над лежащим передо мной бессознательным телом. Ухватил того за пояс брюк и, сильно дёрнув, вместе с ремнём разорвал их.

Кстати, морально-этическая составляющая занимала меня в последнюю очередь.

Окончательно превратив в клочья нижнюю часть гардероба жертвы, я содрал то, что недавно было штанами и отбросил прочь. Брезгливо поморщившись, избавил козла от трусов и перешёл к следующим.

Ни о каком аккуратном снятии, разумеется, не шло и речи. Вот ещё! Буду я руки марать, шнурки им развязывать и грязную обувь без хирургических перчаток трогать.

Проделав такую же операцию с двумя оставшимися субчиками я огляделся и, не найдя чего-нибудь, похожего на ржавый гвоздь, подобрал с земли небольшой, размером с пятикопеечную монету, кусок бетона подходящей формы. А именно, с острым краем и как можно большим числом шероховатостей и зазубрин.

А затем, по причине нерешительности откладывая экзекуцию, попробовал остриё пальцем и зачем-то произнёс то и дело лезшие в голову слова.

— Я — свободный разумный. Я волен в своих поступка ни всегда готов ответить за них!

На душе вдруг стало легко, а перед внутренним взором промелькнул образ юной девушки-женщины. Со смеющимися но, почему-то, иногда принимающими очень «взрослое» выражение глазами. И весело скачущей и, судя по бесенятам, жившим своей, особенной жизнью в её хитрющих глазёнках, всегда готовой на любую проказу, девочки лет пяти-шести.

Ну а потом, сплюнув от отвращения, наступил на спину первому ухарю и, крепко зажав в пальцах колюще-режущий осколок камня, начертил у него на ягодице круг. И не надо, пожалуйста, путать со Святым Кругом, при помощи которого я благодарю Создателя.

Аккуратненький такой кружочек. Диаметром сантиметров семь и с довольно большой точкой а, скорее даже, пятном в центре.

Хотя… В определённых кругах это изображение тоже имело некое сакральное значение. И определяло касту или, как говорят лица, проведшие некоторое время в местах не столь отдалённых, «масть», реципиента.

Брызнула кровь, испачкав жопу чмошника. И даже немножко попало на мой ботинок.

Поморщившись от отвращения, я вытер пятнышко об одежду наказуемого и, так как тот от боли пришёл в сознание, легонько стукнул его ногой по затылку.

Буквально чуть-чуть, ибо трупы, как вы понимаете, мне совсем не нужны. К сожалению и глубоко удручающей меня правде, эти пернатые мне пока не по зубам. Да и плодить мертвецов, всего в паре десятков метров от жилого массива, тоже, скажу я вам… Такое…

Полюбовавшись на дело рук своих, я отошёл на несколько шагов и поднял с земли оброрелую до состояния головешки дощечку. Явно кто-то грелся зимой. А остатки кострища убрать поленился. Да, мне в общем-то пофигу. Ему ж тут жить. И мне, в сущности, задачу облегчил.

Вернувшись к болезному, бросил давно потухший уголёк на землю и растоптал его. Выпачкав подошву и превратив чёрный кусочек сгоревшей древесины в мелко крошево.

Вроде, для моих коварных и далеко идущих целей, должно подойти.

Ступня правого ботинка была достаточно вымазана. Поэтому, не заморачиваясь дальнейшими приготовлениями, я не стал мудрствовать лукаво а, в который уже раз за сегодня брезгливо кривя морду лица, повозюкал грязной обувью по только что нанесённой ране.

Не особо заботясь о равномерности покрытия и, само-собой, наплевав с высокой колокольни на правила гигиены.

Здесь вам не тату-салон. И я даже не зоновский кольщик. Так что, перетопчется как-нибудь. Вернее, перетопчутся. В множественном числе. Ибо останавливаться на достигнутом я не собирался.

Не спеша проделал точно такую же процедуру с оставшимися двумя. Заметив при помощи «Альтер эго», что на ткань арендованных джинсов попало несколько капелек крови. Да и на правой манжете куртки тоже оказалось небольшое количество пятнышек.

Спасибо тебе, терзающая меня периодическими болями, беспокойная интуиция. И, я уверен, что ты не дашь мне опростоволосится и, если забуду, напомнишь постирать одежду или, что в общем и целом будет правильным, сегодня же избавится от неё.

Безусловно, в хорошем смысле слова. Отдам-ка я её законному владельцу, да и дело с концом!

Вряд ли кто свяжет фарцовщика с сегодняшней экзекуцией. Да, хотя бы потому, что не станут, косящие под блатных и совершающие мелкие преступления уроды обращаться к кому бы то ни было.

Ни в милицию не пойдут. Ни, тем более, к смотрящему за районом или городом. Если он есть, конечно. Да и хрен с ними со всеми! Не моего, не слишком-то и прошаренного ума, дело.

Наехали козлы? Получили ответку! И кто им злобный Буратино, что ублюки, благодаря заступничеству «папы» совершенно ничего не боятся?

А наказать чертей было надо. Может, поймут мой тонкий намёк на толстые обстоятельства. Задумаются. Хотя, вряд ли. Не озлобились бы, уроды. И не захотели выместить злобу на ком-нибудь, совсем уже беззащитном.

Тут, на фоне всё больше и гуще темнеющего неба, над крышами гаражей мелькнули проблески мигалки. Шум мотора я расслышал несколько секунд назад. А, то и дело возникающие фиолетовые сполохи ясно давали понять, что вызванные кем-то коллеги прибыли по мою душу.

«Хрен вам, дорогие товарищи»! — Не согласный с такой постановкой вопроса, пробормотал я.

А затем разбежался и, подпрыгнув, ухватился за край укутанной рубероидом плиты. Потом подтянулся, сделал выход силой и оказался на крыше гаража. Ползком перебрался на соседний ряд и спрыгнул вниз. Но только для того, чтобы повторить процедуру ещё раз.

И, уже через пару минут я был отрезан от прибывшего наряда двумя проездами. Им, чтобы добраться сюда, снова петлять понадобится. Да и то, лишь в том случае, если догадаются, что убежал я «вверх».

Что, в общем и целом, для среднестатистического индивидуума было бы весьма и весьма проблематично.

К тому же, скорее всего, не будет милиция устраивать полноценный поиск. Вызовут скорую, потом составят протокол. В общем, пусть делают, что хотят. А мне давно пора быть дома.

На квартиру я добрался минут через пятьдесят. Снял с себя сослужившие мне такую хорошую службу шмотки и, отряхнув рукой и долю секунды посомневавшись на тему «постирать бы», быстренько пришёл к выводу, что «и так сойдёт».

В самом деле… Моя немудрящая попытка замести следы, у серьёзного эксперта-криминалиста вызовет лишь снисходительную усмешку. А вот то, что принесу вещи мокрыми, заставит подозрительно задуматься уже фарцовщика.

Хочу я того, или не хочу, но весть о «беспредельной расправе» в скором времени распространится по всему городу. Раз уж дело дошло до милиции и медицинской помощи. А связать два и два, пусть и без доказательств, барыга сумеет.

Вдруг, сболтнёт ещё кому. То, да сё…

А, где я буду лишние и, что самое главное, не планируемые трупы, закапывать?

Шутка.

Короче я набрал номер фарцовщика и, предупредив, чтобы никуда не уходил в течении ближайшего часа, наспех перекусил и двинул к нему.

Шмотки он принял с видимым облегчением. Мельком оглядел на предмет повреждений и отдал мою расписку.

— Спасибо — Вполне искренне поблагодарил я. И, очень при этом рассчитывая, что он никогда не воспользуется образовавшейся возможностью, предложил. — Обращайся, ежели что.

— Надеюсь, что не понадобится. — Передёрнув плечами, он постучал по лохматой голове. — Тьфу-тьфу-тьфу.

Поймав себя на мысли, что сам очень часто проделываю подобное, я улыбнулся и, пожал ему руку.

— Ладно, бывай! Может быть, ещё увидимся!

— Вы знаете… лучше бы нет… — Набравшись храбрости, пролепетал он. — У вас своя жизнь, а у меня своя…

Намёк был более, чем прозрачен и, поняв что насильно мил не будешь, я отчалил.

Ну, не лекцию же мне, о правильном образе жизни ему читать? Вполне себе уже большой мальчик. Прекрасно понимает, что к чему и… хрен с ним. Помог и ладно.

А, то что ведёт слегка антисоциальный образ жизни… Ну, так не ворует же. А, наоборот, продаёт. Вкладывая, при этом, собственные, не знаю уж какими трудами нажитые, деньги. Давая своим покупателям иллюзию «свободы» и возможность почувствовать себя «крутыми и независимыми».

Хотя, как по мне — ерунда всё это. Одежда должна быть удобной, согревать и не стеснять движений. Всё остальное скрыто внутри нас.

К тому же, один вечер походив в этом импортном «прикиде» я дважды, вы только подумайте, ДВАЖДЫ был на грани ограбления и, неизбежного в такой ситуации, попирания человеческого достоинства. Так что, ну её, эту фирмУ. Которая стоит десять месячных зарплат простого младшего лейтенанта милиции и заставляет проявлять агрессию всякий мелкоуголовный элемент.

Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что два раза с меня попытались стрясти деньги даже тогда, когда был одет в свои обычные вещи. Но, в тех случаях, просто бы деньги отняли. А в ситуации с «джинсой», вообще собирались оставить босым и с голым задом.

Так, лениво и равнодушно размышляя на тему «нужны ли советскому человеку не свойственные социалистическому образу жизни тряпки» я и притопал домой. Вывода, правда, никакого ни сделал. Но только лишь потому, что тема меня касалась краем и была, в общем и целом, побоку.

Денег у меня всё-равно нет, а девочки и так любят.

Правда, для перевода этой самой любви в более взрослую, так сказать, форму, нужно было или жениться (на Верочке), или же требовались всё те же презренные ассигнации. Это я про вроде как намечающийся роман с продавщицей из ювелирного магазина.

С такими вот мыслями я и завалился спать. И снова ко мне пришли две таинственные незнакомки. Они весело смеялись, и что-то говорили. Но никаких звуков я не слышал. Или же просто не понимал. А, скорее всего, мой уставший за день мозг, элементарно не придумал никаких слов для столь прекрасных, пленяющих воображение и, отчего-то казавшихся такими родными и милыми, образов.

Раскрыл глаза я отдохнувшим и бодрым. Настроение после замечательного сна было преотличным и, в хорошем темпе проделав все необходимые водные процедуры, я сварганил немудрящий завтрак.

Поел и, оставив не любимую ни одним нормальным мужчиной процедуру мытья посуды «на потом», поспешил навестить семью Андриановых.

Надо же убедиться, что навеянные болевым намёком моего ментора подозрения, имеют под собой хоть какую-то почву.

Надеюсь, успею застать их до работы и, по быстрому опросив, к девяти часам доберусь до собственного отдела. Чтобы, выложить все добытые сведения Познякову и Васе и, очень на это рассчитываю, подвигнуть их организовать рейд в приснопамятную слободку.

Где торгуют наркотой, убивают людей за дешёвенькую, в общем-то, побрякушку и даже пытаются раздеть и ограбить работающих под прикрытием сотрудников доблестной советской милиции.

Добрался я вовремя, благо общественный транспорт начинает хоть в полшестого утра. Позвонил в дверь и, вполне ожидаемо, вскорости мне открыли.

— Здравствуйте, младший лейтенант Петров. — Представился я и, как и положено, протянул корочки в раскрытом виде.

— Я вас помню. — Стеснительно улыбнулась женщина. И тут же обеспокоенно поинтересовалась. — Что-нибудь удалось выяснить?

— И да и нет. — По недвусмысленному совету своего ментора обращая внимание на украшающие женщину драгоценности, ответил я. И вежливо спросил. — Можно я войду?

— Да-да, пожалуйста! — Забеспокоилась хозяйка квартиры. — Прошу вас.

Когда за нами закрылась дверь, я указал глазами на висевший на цепочке медальон и сверкавшие в её розовых ушках серёжки.

— Скажите, а в этом комплекте, было колечко?

— Да-а. — Удивлённо ответила сестра покойного Кирилла. — А откуда вы знаете?

Ну, предположим, характерный узор, что запомнился мне на тонком и смуглом пальчике хохочущей цыганки, был точь в точь таким же, как на висюльках, что носила на себе родственница покойного.

— Да, кажется, нашлось ваше колечко. — Внимательно глядя на женщину, произнёс я. И, почти на сто процентов зная ответ, сказал. — Ведь, его ваш брат спёр?

— Да. — Всхлипнула обворованная ближайшим родственником жертва. — Только мужу, пожалуйста, не говорите.

— Если доведём дело до суда, он всё-равно узнает. — Пожал плечами я. И, видя что моя собеседница изрядно расстроилась, обнадёжил. — Но, специально доводить эти сведения, по вашей просьбе, не буду.

— Спасибо. — Расплакавшись, поблагодарила она. И, схватив меня за руку, прошептала. — Кирюша был хорошим мальчиком… Найдите их. Пожалуйста.

«Ну, найти-то, предположим, уже нашёл». — Индифферентно подумал я. — «Осталось только собрать доказательную базу и предать дело в соответствующие инстанции».

Но, так как это были заморочки нашей внутренней кухни, то озвучивать мысли я не стал и просто пообещал.

— Обязательно.

Так как нисколько не сомневался, что малолетний цыганский щенок отправится в тюрьму. Ведь, у него нет, сидящего на самой вершине партийной пирамиды, папочки.

Путь до работы прошёл в дремотном забытьи. И, только вытряхнувшись из автобуса, я взбодрился и немного пришёл в тонус.

Я споро взбежал по ступенькам ГУВэДэ и, взявшись за ручку, решительно открыл дверь.