Степень сравнения

Глава 15

Марат и Эмине подходили к деревне в глубокой темноте. На первый взгляд, на улицах не было ни души. На входе в деревню они прочитали название на указателе — Гюньярык. Эмине никогда не раньше не слышала о такой деревне.

Судя по всему, деревня была совсем маленькой, хотя Марат разглядел блеск купола мечети. Они шли к деревне, минуя кладбище и оба старались не смотреть в ту сторону. В темноте под дождём это было не самое приятное зрелище. Особенно после того, как они попали в аварию.

Трасса шла через деревню насквозь и очень быстро привела Марата и Эмине к мечети. Не сговариваясь, они пошли в её сторону. Где, как не там, искать бодрствующих в такое время людей? Войдя во внутренний дворик мечети, они увидели, что из здания выходит какой-то человек. Марат выступил вперед.

— Affedersiniz[1]! Мы попали в аварию, и нам нужна помощь…

— Что вы говорите? — вскричал старик, а это был именно старик.

Он только секунду смотрел на них в изумлении, а потом со всей поспешностью посеменил в их направлении с выражением искреннего беспокойства на лице.

— Подскажите, пожалуйста, здесь есть телефон? — продолжил Марат.

— Да вы же совсем промокли!

Старик, казалось, не слушал их. Он заглянул в небольшой домик рядом с мечетью и схватил стоявший у двери зонт. Он силой впихнул зонт в руки опешившему Марату, сильной старческой рукой развернул обоих и начал в спины подталкивать их к выходу из дворика мечети, быстро тараторя:

— Пойдемте, пойдемте скорее! Я живу тут, напротив! Пойдёмте, вы сможете согреться у меня…

— Но телефон… — растерялся Марат.

— Всё решим, потом! Сначала согреться! — непреклонно сказал старик и чуть не пинками погнал Марата и Эмине из мечети.

Действительно, прямо через дорогу находился небольшой дом, в который сердобольный старик и пригласил двоих промокших путников. Немного смущенные, они под причитания дедушки о машинах и дожде прошли в дом и сняли обувь.

— Пойдемте! Я сейчас дам вам полотенца и чай. Айгуль! Айгуль! — закричал он вглубь дома. — Айгуль-джаным! У нас гости, Айгуль-джаным, пожалуйста, сделай чай, родная моя. Они совсем замёрзли.

Марат и Эмине переглянулись. Дедушка обращался с ними так, будто они уже были при смерти.

— Что такое? — навстречу старичку выбежала красивая стройная пожилая женщина в платке.

Женщина была одета в какую-то свободную одежду, очень напоминающую традиционную. При виде двух промокших незнакомцев Айгуль всплеснула руками, как это делают, наверное, бабушки во всём мире.

Она тут же, не слушая робких возражений, начала заталкивать их в одну из комнат, где на полу были разложены толстые подушки, а в центре стоял столик, который бабушка Айгуль, видимо, очищала от трапезы.

Она усадила Эмине и Марата на подушки и побежала куда-то, приговаривая, что бедные ребята насквозь промокли, что сейчас она постарается найти им какую-нибудь одежду. Мужчина, приведший их, исчез, и скоро со двора послышался звук колки дров.

Марат попытался было выйти, чтобы помочь хозяину дома, но вернувшаяся Айгуль замахала на него руками, как ветряная мельница, и заставила сесть обратно. Она принесла им два свёртка с одеждой и вышла.

— Она что, думает, что мы будем переодеваться здесь? В одной комнате? — Эмине была изумлена.

— Ну, видимо, она решила, что мы с тобой — муж и жена, — ответил Марат с легкой улыбкой. — Действительно, ночью мужчина и женщина путешествуют вместе. Очень трудно решить, что они — просто случайные знакомые.

— Но как же?.. — начала было Эмине.

— Я отвернусь, не волнуйся, — сказал Марат и демонстративно повернулся к Эмине спиной.

Он не стал дожидаться, пока она обдумает всё, что хотела, и напридумывает себе чего-нибудь жуткого, а просто потянул промокшую насквозь майку вверх. За его спиной послышался судорожный вздох, и Эмине, по-видимому, наконец-то, тоже отвернулась.

Марат беззвучно хохотнул. Возможно, Эмине и считала себя прогрессивной, но голых мужчин она вряд ли видела в своей жизни часто. Почему-то это очень понравилось Марату, хотя он отчаянно не хотел себе в этом признаваться.

Марат не удержался и бросил короткий взгляд за спину. От того, что он увидел, кровь быстрее побежала по его венам. Эмине очень торопилась. Она успела сбросить мокрую одежду и влезть в очень широкие штаны, похожие на те, что носила бабушка Айгуль.

Девушка пыталась влезть в рукава длинной туники. Мокрое тело никак не желало облачаться, и девушка застряла. Запутавшаяся в одежде Эмине стояла, подняв руки к потолку. Тонкая изящная спина девушки была обнажена.

Эмине барахталась в рукавах туники, а Марат с затаённым удовольствием понаблюдал, как под её нежной кожей двигаются тонкие косточки и мышцы. Он усилием воли, заставил себя отвернуться до того, как Эмине поймает его за подглядыванием.

Марат переоделся очень быстро. Бабушка Айгуль принесла ему традиционное шаровары и сбродную, не новую, но очень чистую рубашку. Переодевшись в этот костюм, Марат почувствовал себя донельзя странно. Свободная одежда не стесняла движения, как он привык. Двигаться в ней было гораздо удобнее и приятнее.

— Ты как там? — спросил Марат через плечо.

— Сейчас, секунду, — ответила Эмине, пыхтя, как паровоз.

Марат усмехнулся и сел на пол к ней спиной.

— Я всё! — наконец проговорила девушка, и Марат повернулся к ней.

Эмине выглядела невероятно колоритно в тёмно-синей тунике и расшитых шароварах. Она выжимала волосы и промокала их традиционным турецким пештемалем[2]. Марат залюбовался ей. Девушка это заметила и отчаянно покраснела, что вызвало у Марата довольную улыбку. Её волосы завились от влажности.

— Тебе идёт, — сказал Марат, чтобы нарушить тишину.

Эмине смутилась окончательно и спрятала глаза.

— И что теперь? — спросила она.

— Ах точно!

Марат, захваченный зрелищем, забыл о том, что они, вроде как, оказались в трудной ситуации, и что им нужно выбираться. Он поспешно выкопал свой телефон из мокрой одежды и проверил сеть.

— Ловит! — с удивлением констатировал Марат. — Попробуем найти какой-нибудь телефон автосервиса.

— Надо вызывать эвакуатор? Я правильно понимаю? — совершенно искренне спросила Эмине.

— Правильно ты всё понимаешь, уже ищу, — с довольной улыбкой ответил Марат.

Он автоматически подобрал одну ногу под себя. В широких штанах сделать это было очень удобно. Эмине уселась рядом и близоруко уставилась в экран его смартфона.

Так их и застал хозяин дома, представившийся Серхатом, и его жена, бабушка Айгуль. Бабушка беспрестанно что-то лопотала о том, что она сейчас приготовит ужин и чай. А хозяин дома уселся на подушки напротив них.

— Ну, рассказывайте, что стряслось.

— У машины тормоза сломались, мы в аварию попали, — ответила Эмине за Марата.

— Вы не пострадали? Может, скорую? — всполошился старик.

— Нет, не пострадали. Нам просто теперь нужен эвакуатор, чтобы забрать машину и отвезти её в ближайший сервис.

— У! Это надо искать в Бозююке, — отмахнулся Серхат-бей. — Я бы позвонил своему племяннику, у него автосервис. Но, боюсь, сейчас он в Анкаре. Так что придется обходиться своими силами.

— Сейчас найдём. Спасибо большое, что приютили нас! — ответила Эмине.

— Я вызвал эвакуатор, он будет здесь через два часа, — вставил Марат.

— А мне в радость вам помочь, — улыбнулся Серхат-бей. — Ну, немножко посидите, я пойду, посмотрю, как там моя Айгуль.

Когда хозяева дома оставили их одних, Марат долгим взглядом посмотрел на Эмине и тихо произнёс.

— Эмине, я должен тебе кое-что показать, — решился он.

— Что? — Эмине удивлённо посмотрела на него.

— Я… не рассказал тебе всё до конца, — понизив голос, сказал Марат. — И я не был уверен… — Марат замялся. — Не знаю, как объяснить, чтобы звучало не обидно.

— Я понимаю, — мягко ответила Эмине. — Говори, что случилось.

Марат, секунду помешкав, подошёл к своей сумке и выудил оттуда тубус. Он снова внимательно посмотрел на Эмине. Девушка глядела на него широко распахнутыми глазами. Марат видел, что в её взгляде зажглось невероятное любопытство.

Ему было не по себе от того, что он показывает прадедушкин свиток другому человеку, хотя похититель запретил это делать, но теперь он верил, что Эмине не обманет его ради получения выгоды.

Марат подошёл к столику и положил на него тубус. Эмине была напряжена и едва не подпрыгивала на месте.

— Мурад, что это такое?

— Это — документ, который ты искала, я полагаю? — тихо с расстановкой произнёс Марат.

— В смысле?

Марат молчат достал из тубуса свёрнутый пергамент и бережно разложил его перед Эмине. Глаза девушки мгновенно вспыхнули. Она, казалось, забыла о том, где находится. Она уже не помнила, что чуть не погибла в подвале крепости и попала в аварию, которую кто-то подстроил. Энтузиазм ученого мгновенно выветрил все мысли из её головы. Марата умилила эта картина. Казалось, что Эмине в этот момент выглядит любопытной девчонкой, нашедшей новый ключик в игре по поиску клада.

Эмине трепетно разгладила пергамент пальцами и благоговейно спросила:

— Что это?

— Это — то, что мне передал мой прадедушка.

— То, из-за чего всё началось? — Эмине с любопытством взглянула на Марата, и тот кивнул.

— Ты можешь это прочитать? — поторопил он её.

Эмине начала аккуратно водить пальчиком по строкам. Между её бровей пролегла складка.

— Посмотри! — Эмине подхватила пергамент и подсела к Марату. — Это — не арабский и не турецкий. Алфавит какой-то странный, но я, кажется, могу прочитать какие-то…

— Это — османский язык, — прозвучал у них над головами старческий голос.

Они испуганно подскочили. Марат попытался выдернуть пергамент из рук Эмине, но та рефлекторно вцепилась в документ. Возникла небольшая борьба. Это выглядело настолько нелепо, что Марат сконфузился. А Эмине, ничуть не смущаясь, тут же спросила, глядя на хозяина дома широко раскрытыми глазами:

— Османский язык?

— Да, дети, это — османский язык. Вот, — Серхат-бей поманил Эмине и ткнул пальцем в свиток. — Вы видите? Очень характерные буквы.

— Это «гаф[3]», — кивнула Эмине. — Персидская буква. Но это — не фарси!

— Нет! Вот! — дедушка ткнул снова, и Эмине близоруко наклонилась ближе к пергаменту. — Там три точки, а не черта, деточка[4]! Это — для носового звука. Дополнительные буквы, понимаете?

— А что такое османский язык? — вклинился в их диспут Марат.

Эмине повернулась к нему и быстро проговорила:

— Это — государственный язык Османской империи. На нем, по-честному, наверное и не говорил никто и никогда. Он существовал только на документах. Старотурецкий язык, переполненный персидскими и арабскими заимствованиями. Даже какие-то грамматические конструкции взяты из арабского, поэтому я и не могу понять. Но Вы! Вы можете⁈ — Эмине с надеждой повернулась к хозяину дома.

— Могу, — ответил старик. — Но после ужина и чая!

— Lütfen! — хором взмолились Эмине и Марат.

Серхат-бей с усмешкой посмотрел на них и встал.

— Словарик только принесу.

— Çok teşekkür ederim[5]! — горячо поблагодарил Марат.

Он скрестил пальцы на всякий случай и помолился неведомо кому о том, чтобы похититель не узнал о том, сколько людей в один момент узнали о существовании этого свитка. Хозяин дома вернулся довольно быстро, неся в руке очень старый толстый словарь. Марат обратил внимание, что для обоих представленных в этом словаре языков использовался арабский алфавит.

— Ну, показывайте, давайте попробуем, — сказал старик.

Хозяин дома нацепил толстые очки, уселся на подушки и, придавив свиток с одной стороны словарём, начал внимательно вчитываться в строки. Марат открыл блокнот в телефоне, чтобы записать перевод. Наконец, Серхат-бей с небольшими заминками начал читать.

'Я — Мал-Хатун, первая и старшая жена Атамана бин Эртогрула бин Гюндюз Альпа, именуемого Османом Первым. Сей документ начертан моей собственной рукой в Сёгюте в году семьсот сорок втором от Хиджры [6].

Сим документом свидетельствую о лжи против меня и истинного наследника и первенца Османа Первого. Сим свидетельствую, что тот, кто был назван моим сыном и наследником Османа Первого, не имеет со мной общий крови.

Орхан бин Осман бин Эртогрул бин Гюндюз Альп не является сыном, порождённым моим чревом.

Сим свидетельствую, что Орхан бин Осман не имеет общей крови с шейхами братства Ахи. Сим заявляю, что Орхан бин Осман не имеет в себе крови народа Бану Тамим [7]. Сим заявляю, что Орхан бин Осман не несёт в себе крови, Тамима ибн Мурра, который является моим предком. Все эти титулы были отняты у истинного наследника и отданы порождению чрева другой женщины.

Сим свидетельствую, что первенец [8] Османа Первого и мой старший сын носит имя Ала ад-Дин бин Осман бин Эртогрул бин Гюгдюз Альп.

Сим свидетельствую, что полученный мною от моего супруга махр, являющий собой часть Гандж-э Бадавард, полученный им от своего отца, Эртогрула бин Гюндюз Альпа, будет передан только истинному наследнику, Ала ад-Дину, и никому более.

Сим свидетельствую, что по праву принадлежащий мне махр будет извлечён из драгоценной стены крепости Топхане и передан мною старшему члену нашего рода из ныне живущих, Имадюддину Мустафе бин Ибрагиму бин Инаку аль-Киршехри.

Мой махр и свидетельства семи моих доверенных лиц, подтверждающие переворот, будут сокрыты до тех пор, пока истинный наследник Османа Первого или его потомки не смогут вернуть Османский престол.

Да будет Аллах мне свидетелем!'

Марат и Эмине с вытаращенными глазами слушали хозяина дома. Тот снял очки и потёр уставшие глаза. Только сейчас Марат и Эмине заметили, что перед ними на столике расставлено угощение и давно остывший чай. А рядом с ними с таким же выражением детского любопытства и изумление на лице сидит бабушка Айгуль.

— То есть, эта рукопись написана лично Мал-Хатун⁈ — срывающимся голосом переспросила Эмине.

— Ну, так здесь написано, — улыбнулся Серхат-бей. — Потрясающих гостей приютил я сегодня! Да, джаным?

— Такие встречи бывают раз в жизни! Их ниспосылает нам Аллах! — закивала Айгуль. — Но что же вы не едите⁈

Эмине и Марат будто очнулись и с удовольствием вгрызлись в предложенные лепёшки, запивая их вкусным чаем.

— Фы фшё запышал? — спросила Эмине с набитым ртом.

Марат мучительно сглотнул комок еды и ответил:

— Да! Ты что-нибудь поняла из того, что нам прочитали?

— Ну, я поняла, что эта женщина говорит, что Орхан Гази не был наследником Османа, — ответила Эмине, допивая чай.

— Ну это очевидно, — поддакнул Марат.

— Еще я поняла, что мы и правда ищем одно и то же!

— То есть? — заинтересованно переспросил Марат.

— То есть, Ала ад-Дин Кей Кубад, тот самый, про которого я тебе рассказывала, он как раз-таки правил территорией, которой некогда правил легендарный Хосров!

— Я совсем запутался! — признался Марат.

— Сокровище Хосрова перешло к Кей Кубаду, потом — к Эртогрулу, от него — к Осману. Осман передал его своей жене в качестве махра. А она должна была передать его наследнику. Как наследство, — Эмине загибала пальцы прямо перед носом Марата.

— Но что-то пошло не так, да? — подтолкнул её Марат.

— Осман по каким-то причинам счел Орхана более достойным и назначил наследником его, — Эмине снова забыла о пище и начала рассказывать, эмоционально размахивая руками.

— Но зачем тогда он приписал этого сына Мал-Хатун?

— А затем, что она была наследницей древнего рода, а Осман был сыном солдата! — вскричала Эмине.

— А наследнику нужны были великие предки, — продолжил её мысль Марат.

— Именно! Именно тогда Осман заключил брак с Мал-Хатун! — Эмине вскочила. — Сейчас, конечно, есть красивая легенда о снах Османа, в которых он повествует о том, как луна взошла из груди святого и опустилась в грудь Османа, и он долго ухаживал за Мал-Хатун. В общем, романтический бред! Мы очень любим романтические истории.

— Но на самом деле это был — династический брак? Он был выгоден? А любил Осман кого-то другого? — продолжил расспрашивать Марат.

— Любовь, — с улыбкой поскрипел хозяин дома. — Молодым бы всё о любви.

— Простите нас, дедушка, за это! — улыбнулся Марат.

Бабушка Айгуль шикнула на мужа:

— Не мешай! Интересно!

Эмине благодарно ей улыбнулась, откусила от лепешки и продолжила болтать с набитым ртом.

— Сейчас уже невозможно понять, сколько у него вообще было жён, и кого он там любил, — проговорила Эмине чуть невнятно. — Но я тебя точно говорю, что женщина, собственно, как и мужчина, — Эмине поиграла бровями, — может очень обидеться за то, что ею пользуются, а любят другого.

— Да, это бывает очень обидно, — покивал Марат.

— Так вот, если предположить, что Орхан Гази не был сыном Мал-Хатун, а был сыном какой-то другой девушки, имеющей более низкое происхождение, то приписать Орхана Гази высокородной матери было бы довольно логично, — торжествующе закончила Эмине. — Тогда бы в нём слилась кровь великих воинов, которыми считались потомки Эртогрула, и кровь аристократов.

— И в таком случае лояльность к такому вождю в народе была бы больше, — подтвердил Серхат-бей.

— Осман так и сделал, — кивнул Марат.

— Но просчитался, — хохотнул хозяин дома, — Он не учёл одного фактора, справиться с которым не может ни один мужчина.

— Какого же? — хором спросили Эмине и Марат.

— Женщины! — веско сказал старик и посмотрел на улыбающуюся жену.

Эмине улыбнулась хозяину дома и сказала:

— И получается, что Мал-Хатун вместо того, чтобы передать сокровища Орхану и пополнить его казну, отдала их какому-то Имадюиддину, который должен был сохранить их для истинного наследника.

— Осталось теперь понять, кто это такой…

Вдруг Айгуль-ханым мечтательно вздохнула и с любовью посмотрела на мужа.

— Ах! Мы когда-то тоже были такими, да Серхат-джаным?

Снаружи раздался звук клаксона.

— Эвакуатор! — удивлённо сказал Марат.

Он начисто забыл об аварии.

— Серхат-ата, нам пора! Мы бесконечно благодарны Вам за помощь, и, если мы можем как-то отблагодарить вас — только скажите! — поспешно проговорил Марат, ему не терпелось пуститься на поиски.

— Бегите уж, — с понимающей улыбкой проговорил хозяин дома. — Я тоже был молодым. Еще помню этот бурлящий в крови огонь. Благодарностью от вас будет эта история, что мы узнали сегодня. Столько нам теперь обсуждать с Айгуль-джаным!

— Благодарим вас! — Эмине и Марат поспешно кивнули.

Эмине аккуратно подхватила свиток, бережно свернула и убрала его в тубус, Марат вязал в узел их мокрую одежду. Под тёплые пожелания хозяев дома они выбежали на улицу.

[1] Извините (тур.) — специально для привлечения внимания. Сожаление выражают другим словом.

[2] Традиционное мягкое хлопковое полотенце с кисточками с двух сторон. Является обязательным аксессуаром для посещения хаммама.

[3] Буква персидского алфавита. Фарси использует модифицированную арабскую азбуку. В арабском языке нет звука «г», поэтому на фарси используется буква «каф» с чертой сверху.

[4] В османском языке, как и в некоторых современных тюркских языках был носовой звук. Для его написания использовалась арабская буква «каф» с тремя точками над ней.

[5] Огромное спасибо! (тур.)

[6] Мусульмане начинают свой календарь от Хиджры, то есть, от переселения Мухаммада из Мекки в Медину, произошедшего в 622 году по христианскому летоисчислению. 2024 год соответствует 1445 году для мусульман.

[7] Один из великих арабских родов, неоднократно упоминаемый в Сунне

[8] Стоит упомянуть, что право наследования турецкого престола в те времена не было прямым. Власть не переходила от отца к старшему сыну, как это было в Европе. Все тюркские вожди, аж до времён Эртогрула, Османа и Орхана проходили процедуру утверждения и назначения советом старейшин. Таким образом, называть первенца какого-либо султана его облигатным наследником было бы неправильно. Даже после упразднения этой процедуры султаны назначали своих наследников, и при выборе наследника главным критерием для выбора был не возраст, а способность наследника справиться с управлением, по мнению царствующего султана.