Степень сравнения

Глава 19

Из полиции Марата и Эмине отпустили довольно быстро. Конечно, огнестрельное ранение вызвало переполох в городке, где почти все друг друга знают, но их версия подтвердилась довольно быстро.

Никого совершенно не удивило, что у декана исторического факультета Стамбульского университета был пистолет. Законы в отношении оружия в этой стране были довольно либеральными, и купить короткоствольное огнестрельное оружие было немногим сложнее, чем травматическое или простое сигнальное.

Звонки на телефоне Марата проверили, как и электронную почту Эмине. Звонок по номеру службы эвакуации, который показал Марат, и короткий разговор с недовольным повторно разбуженным водителем того злосчастного эвакуатора прояснил, что «эти сумасшедшие и правда среди ночи помчались в Биледжик искать сокровища после того, как кто-то подрезал им тормоза, и пусть бы они их уже нашли и перестали будить честного человека, дай им Аллах здоровья и пинка».

Эмине, не дрогнув ни единым мускулом на лице, повторяла что Марат не причастен к падению Бора Шахина в пропасть. К изумлению Марата, эта информация была воспринята полицейскими легче всего. Местные прекрасно знали, как выглядит пешеходная дорожка в каньоне Эдебали, поэтому ни у кого не возникло сомнений в том, что на ней можно легко оступиться в темноте.

После вполне вежливого допроса Марата и Эмине обрызгали какой-то мерзостью, которая не показала следов пороха на них, после чего общаться с ними стали совсем уж мягко. С извинениями и «только для протокола» руки обоих осмотрел медик и констатировал отсутствие следов борьбы. Наручники давно были сняты.

Изломанное тело Бора Шахина нашли спустя час после прибытия Марата и Эмине в участок. Он так и сжимал в окостеневшей руке пистолет, в обойме которого не хватало ровно трёх патронов.

После того, как стражи порядка убедились в полной невиновности Марата и Эмине, девушка с боем отвоевала свою шкатулку, хотя полицейские взяли с неё письменные обязательства предоставить находку в министерство культуры не далее, чем через три дня после снятия запрета на выезд.

Полицейские попросили их не уезжать из города и выпроводили из участка, сообщив, что прадедушку Марата увезли в центральную городскую больницу. Молодые люди тут же помчались туда, но наткнулись на несгибаемую медсестру, которая сообщила им, что Керим-ага в операционной, и не пустила дальше зала ожидания.

Они провели в этом зале полтора часа, за которые Марат успел напридумывать себе всяческих ужасов. Только спокойная поддержка Эмине помогла ему не начать метаться с причитаниями и ломиться в операционную, чтобы лично проследить за ходом операции.

Наконец, в зал вышел хирург. Уставший мужчина снял медицинскую маску и подошёл к вскочившему на дрогнувшие ноги Марату.

— Вы — его внук?

— Правнук, — поправил Марат.

— У Вас очень живучий дедушка, — с лёгкой улыбкой проговорил врач.

— Он выживет? — подобрался Марат.

— Да, состояние стабилизировалось. Я думаю, завтра-завтра вечером без проблем он придёт в себя, и вы сможете его навестить.

Марат осел в кресло и выдохнул с невероятным облегчением.

— Сейчас поезжайте домой и поспите. Всё будет хорошо, — сказал хирург, похлопав его по плечу.

Марат протяжно облегчённо застонал и уронил лицо в ладони. Он услышал тихие шаги Эмине, затем на его плечо мягко легла маленькая ручка. Марат резко вскочил и схватил девушку в объятия.

Он прижал её к себе так крепко, как только мог. Он услышал, что Эмине задохнулась в его медвежьей хватке, но всё же не мог разжать рук. Марат поверить не мог, что всё закончилось так хорошо.

Керим-ага жив, они нашли сокровище, и шкатулку не пришлось никому отдавать. Сокровище теперь его. Впрочем, ещё нет! Его посетила одна мысль, от которой Марат никак не мог отделаться. Ему требовалось минутка, чтобы её обдумать.

— Пойдем, найдем какой-нибудь отель, — просипел Марат.

— И как мы его найдем? Машина-то стоит у мавзолея Эдебали, — с сомнением протянула Эмине.

— Не знаю. Пешком, — беспечно предложил Марат. — Мы же почти в центре города.

Эмине, подхватив стремительно улучшающееся настроение Марата, хихикнула, но последовала за мужчиной. Рука об руку они вышли на улицу. Над городом вовсю разгорался рассвет. Небо порозовело, и Марат поднял лицо к восходящему солнцу. Сегодняшний день подарил Марату надежду. Надежду на то, что всё будет хорошо.

На удивление, они быстро нашли гостиницу. Администратор странно посмотрел на двух запылённых, ввалившихся в фойе с первыми лучами солнца, людей, но всё же улыбнулся и спросил:

— Чем я могу вам помочь?

— У вас есть номер для молодоженов? — брякнул Марат.

— Ne⁈ — взвилась Эмине.

— Конечно, — спокойно ответил администратор.

Он быстро назвал Марату сумму, и тот, не слушая сбивчивые возражения Эмине, приложил карточку к терминалу.

— Но Мурад! Мурад, мы же не…

— Госпожа, этот мужчина Вам угрожает? — насторожился администратор.

— Нет, но…

— Эмине, пойдём спать, — просто сказал Марат.

Он не знал, что Эмине разглядела на его лице, но, к его счастью, на этот раз она не ударилась в долгие рассуждения об угнетении прав женщин, а просто закрыла рот, и пусть не согласилась, но перестала отчаянно возражать.

Марат за руку отвел девушку в номер, захлопнул за ними дверь и привалился к ней спиной. Неужели эта долгая ночь закончилась? Эмине икнула при виде украшенной на восточный манер спальни в красных[1] тонах и повернулась к Марату.

— Мурад, я… — начала было Эмине.

— Спать, джаным. Просто спать, понимаешь?

Эмине смотрела на него с сомнением. Марат бессильно зарычал. Честное слово, если она сейчас не прекратит попытки серьёзно поговорить, Марат сделает что-нибудь безумное и совершенно недопустимое, но ведущее к обоюдному удовольствию. Он был готов на всё, чтобы прекратить этот словесный поток.

Эмине, кажется, это поняла. Девушка сглотнула и застыла, с тревогой глядя на него исподлобья. Марат кивнул в сторону ванной.

— Давай, иди первой. Ополоснись. Мы оба с тобой очень устали.

— Хорошо, — выпалила Эмине и бросилась в ванную так быстро, как будто комната была объята пламенем, и спастись она могла только там.

В душе включилась вода. Марат хмыкнул и подошёл к их изрядно потрепанным сумкам. Он зачем-то достал тубус с аффидевитом Мал-Хатун и посмотрел на шкатулку, которая лежала на консоли у входа в номер.

Марат смотрел на них и поймал себя на мысли, что совершенно не чувствует никакого благоговения. Это было странно. Эмине ради этой шкатулки годы грызла гранит науки, несколько месяцев обивала пороги министерства, сражалась со своим женихом, со своей семьей.

Он видел, как горели её глаза в тот момент, когда он показал ей этот документ и когда они извлекли шкатулку из тайника в полу. Она выглядела, как ребенок, которому подарили самую дорогую и желанную игрушку на свете.

Ради этого бывший жених Эмине был готов убивать. Он и попытался это сделать. Трижды. Он делал всё, лишь бы Эмине не получила этот несчастный золотой кубок, несколько золотых монет, годных разве что для музея, и свиток пергамента.

Ради этой шкатулки его прадедушка инсценировал собственное похищение. Старик жил идеей найти эту шкатулку всю свою жизнь. Он искренне мечтал о том, чтобы, как он это называл, восторжествовала историческая справедливость.

Ради этой шкатулки Марат пересек половину страны за несколько часов. Его чуть не убили, и он, пусть и невольно, но убил человека. Умом он понимал, что полученными сведениями можно неплохо распорядиться, а уж ценности и подавно легко пристроить с большой выгодой.

Он понимал, что всё содержимое тубуса и шкатулки по праву принадлежит ему, и даже Эмине не сможет это оспорить. Именно поэтому она так цеплялась за эти вещи, будто чувствовала, что Марат может их отнять.

Казалось, он должен чувствовать хоть что-то. А он смотрел на все эти предметы и не ощущал ничего, кроме усталости. Впрочем, чувство радости тоже было. Но оно было вызвано не этой находкой.

Всё дело было в том, что сейчас за стенкой, совсем недалеко от него, в душе неоправданно долго плескалась прекрасная девушка. Скоро она выйдет к нему, и Марат укроет её одеялом и прижмёт к себе поближе. А потом он уснёт, зарывшись носом в копну мокрых чёрных волос.

Эмине хотела эту шкатулку себе? Никаких проблем. Марат даже хмыкнул от того, насколько легко ему далось это решение. Он с лёгким сердцем отдаст ей эту несчастную шкатулку.

Он попросит только обнародовать результаты её исследований, чтобы сделать прадедушке подарок. Впрочем, в этой просьбе не было необходимости. Марат точно знал, что Эмине с превеликим удовольствием раструбит обо всём на весь мир. И был за неё очень рад, ведь именно об этом она и мечтала.

Марат плюхнулся прямо на пол, откинувшись на стену. Шкатулку и тубус он положил рядом с собой. Ему хотелось закрыть глаза и ни о чём не думать. Эмине долго пряталась от него, но всё же дверь ванной открылась.

Эмине застыла на пороге, боясь переступить его и оказаться в одной комнате с Маратом. Она закуталась в пушистый халат до самого подбородка, будто это могло её защитить. Марат с нежностью смотрел на эту девушку.

Он смотрел на настороженные чуть испуганные карие глаза, на мокрую шевелюру, что была ещё в полном беспорядке, на тонкие лодыжки, на узкие стопы. Девушка стояла на носочках, как будто готова была в любую секунду сорваться с места и убежать от него. Марат улыбнулся и, ни слова не говоря, взял шкатулку и протянул её Эмине.

— Это тебе.

— В каком смысле? — спросила Эмине, нахмурившись.

— Ты хотела открытие?

— Да.

— Мой дедушка хотел публичности, — пожал плечами Марат. — Все будут довольны.

— А чего хочешь ты? — тихо спросила Эмине.

Жар прокатился по телу Марата. На всякий случай он закрыл глаза, в противном случае Эмине могла увидеть в них всё, о чём он сейчас подумал.

— Я тебе потом скажу, — сквозь зубы прошипел Марат.

— В каком смысле? — Эмине непонимающе посмотрела на него.

А Марата вдруг кольнула мысль: он остро осознал в эту секунду, насколько Эмине на самом деле юна и невинна. Сколько там ей? Двадцать один? Двадцать два? Волну похоти сменила нежность к этой девушке.

— Если хочешь, можешь сейчас сообщить журналистам о своём открытии, пока никто его у тебя не свистнул.

Глаза Эмине мгновенно загорелись энтузиазмом.

— А ты?

— А я пойду в душ, — просто ответил Марат и тяжело поднялся с пола.

Он забрался в тесную душевую кабину, включил горячую воду и блаженно застонал. Ощущение капель на коже было невероятно приятным. Марат чувствовал себя ужасно усталым. Эта гонка через всю страну, страх, волнение за дедушку, волнение за Эмине, драка. Совсем не так он мечтал провести свой отпуск.

Впрочем, даже сейчас, когда всё благополучно завершилось, нормальный отпуск ему не светит. Подписка о невыезде, допросы в полиции и прочие не самые приятные мероприятия ожидали его впереди. Ну хотя бы в него никто не будет стрелять! Наверное. Марат невесело хмыкнул.

Он тщательно вымылся, давая Эмине время прийти в себя, утёрся мягким пештемалем и, наконец, выбрался из душевой, завернувшись точно такой же халат, какой был у Эмине. Правда, ему он едва доходил до колен.

Удивительное дело: когда Эмине выходила из душа, она была напугана перспективой остаться один на один с мужчиной, сейчас же, когда из ванной вышел Марат, она даже не обратила на это внимания.

Девушка что-то быстро тыкцала в телефоне. Глаза её горели лихорадочным блеском, на губах играла предвкушающая улыбка. Она сидела на постели, подвернув ноги под себя. Вокруг неё на кровати были разложены свитки, золотые монеты и кубок.

Марат знал, что полиция будет недовольна тем, что они опубликуют фото шкатулки и весь рассказ о ней, но всё-таки решил, что раз уж они не получили прямого указания этого не делать, то и отвертеться от последствий смогут.

Марат сходил в прихожую, где висела его куртка, и быстро сунул руку в её внутренний карман. Проделав это, он прислонился плечом к косяку и сложил руки на груди. Ему невероятно нравилось смотреть, как увлеченно девушка занимается любимым делом.

— Ну что? Успела растрезвонить на весь свет? — серьёзно спросил Марат.

— В процессе. А что такое? — спросила Эмине, неохотно отрываясь от телефона.

— Завтра, когда dede придёт в себя и начнёт в больнице рассказывать, что мы с ним — потомки Османа, поднимется буря, это я тебе гарантирую. На шкатулку начнётся охота.

— Нет, нет, нет, нет! Я должна всё скопировать! Нет, нет, нет! — запричитала Эмине.

Марат счастливо улыбнулся и проговорил:

— Не волнуйся! Если мой прадедушка смог за один вечер выбить разрешение на проведение раскопок для тебя, я думаю, что он пособит и с тем, чтобы позволить тебе продолжить изучать эти документы и написать по ним работу.

— Вот ещё! Он хотел лишь, чтобы я её нашла! С чего бы ему помогать мне⁈ — Выпалила Эмине.

— Потому что его попрошу я. Сойдет за махр? — тихо произнёс Марат, глядя на Эмине в упор.

Вот тут Эмине, наконец, обратила на него всё своё внимание. Она уставилась на мужчину во все глаза. Даже её рот приоткрылся от изумления. Казалось, она вот-вот выронит телефон из ослабевших пальцев. Марат стал предельно серьезен.

— Тебе нужна была свобода? Я не отниму её у тебя. Более того, всё, что мы получим за это, — Марат указал глазами на лежавшее перед Эмине золото, — а мы ведь что-то получим, правда? Это всё будет принадлежать тебе. Я не возьму ни копейки. Что-то мне подсказывает, что ты станешь состоятельной девушкой, а это уж точно даст тебе независимость.

Телефон всё-таки шлёпнулся на кровать, но Эмине этого не заметила. Глаза её стали ещё больше.

— Ещё ты хотела признания. Я — не ученый. Я совершенно не хочу, чтобы моё имя красовалось на титульной странице какой-нибудь кандидатской. Все лавры археолога достанутся тебе.

Эмине уронила руки на колени и с выражением неверия чуть отклонилась. Марат подождал, пока информация уляжется в её голове, и продолжил:

— Взамен прошу одного — будь со мной. Навсегда.

С этими словами Марат выудил из кармана обручальное кольцо, то самое, с бирюзой, и на раскрытой ладони показал его Эмине. Девушка ошарашенно переводил взгляд с его лица на кольцо и обратно.

— Но ты же знаешь меня всего тридцать шесть часов, — пролепетала она.

Марат воспрял духом, ведь это был не отказ.

— И тем не менее, я знаю тебя, Эмине. Я хочу быть с тобой и иметь право под руку с тобой выйти отсюда. Я хочу иметь право всем говорить, что ты — моя. Я клянусь моей жизнью, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сделать тебя счастливой.

Глаза Эмине забегали, она нервным движением облизнула губы. Марат невольно проследил за этим движением.

— Подумай, Эмине. Я не стану тебя торопить. Тем более, что ваша полиция выпустит меня из страны не скоро. Но всё же примерь… — сказав это, Марат пошёл в сторону постели, протягивая Эмине кольцо.

Эмине подобралась, глядя на кольцо со смесью страха и неверия. Марат ждал, не настаивая, но и не убирая руку. Кольцо лежало на его ладони прямо перед носом у Эмине. После долгих колебаний девушка протянула Марату правую руку.[2]

Марат облегчённо выдохнул и с довольной торжествующей улыбкой надел кольцо на безымянный палец Эмине. Оно село идеально. Девушка поднесла руку к самому носу, чтобы рассмотреть кольцо. Марат подумал, что оно просто отлично подходит Эмине.

— Надеюсь, это — не кольцо твоей бывшей невесты? — вдруг выпалила Эмине дрожащим голосом.

— Она его ни разу не видела, — твёрдо проговорил Марат.

С этими словами он пополз вверх по кровати и начал прямо в халате с удобством устраиваться на подушке. Выражение лица Эмине мгновенно окрасилось страхом, она было открыла рот, но Марат заговорил первым:

— Я очень устал. Давай спать. Просто спать, — сказал, Марат.

Эмине какое-то время раздумывала, стоит ли возмутиться, то и дело бросая короткий взгляд на кольцо, а потом всё-таки сдалась и начала сгребать документы и золото обратно в шкатулку.

Когда она закончила, Марат выключил свет. Благодаря плотным шторам комната погрузилась в темноту. Марат слышал чуть частащее дыхание Эмине, но девушка всё-таки начала забираться на постель.

Марат дождался, пока добыча подберётся достаточно близко, под возмущённый писк сгрёб её в охапку. Прижав девушку к себе спиной, как и мечтал, он прижался носом к её волосам и втянул запах шампуня и её кожи.

Именно в этот момент Марат почувствовал всеобъемлющее облегчение. Он понял, что напряжение окончательно покидает его. Девушка затихла в его руках, как схваченный за уши кролик.

— Просто спать, Эмине, — промурлыкал Марат ей на ухо и закрыл глаза.

Через несколько минут Эмине начала расслабляться и заворочалась в его хватке, пытаясь устроиться поудобнее. Марат улыбнулся себе под нос и провалился в долгожданный сон.

[1] Белый цвет во многих странах ассоциируется далеко не со свадьбой. Так и в Турции. Только в последнее время под влиянием западной моды свадебные платья стали белыми. Но до сих пор очень часто турчанки выходят замуж в красном, ночь хны, девичник, немыслима без красного наряда. И именно красный цвет считается праздничным. А ещё у них на свадьбы дарят венки из цветов, которые от наших похоронных отличаются только весёлыми ленточками вместо чёрных.

[2] В Турции кольцо после помолвки носят на правой руке, а после свадьбы — на левой. Вообще, обручальные кольца — это не мусульманский обычай, он заимствован у европейцев, но ношение обручальных колец не запрещено. Есть лишь одно ограничение: мужчинам-мусульманам запрещено носить золото, поэтому обручальные кольца выполняют из других металлов.