Сторожевая застава

У Городища

Рядом с вратами стоял часовой. Но он вел себя вовсе не так, как часовые во всем мире. Те стоят нерушимо, как будто вытесанные из камня или проглотили шест. И, конечно, не сводят подозрительного взгляда от каждого проходящего мимо.

А этот Римовский часовой на Витьку не обратил никакого внимания. Он смотрел в сторону от дороги. И, по-видимому, видел там нечто невероятно интересно, потому что даже всплескивал ладонями о колени.

— Ау, Олешко! — звал часовой — Хватай ноги в руки, потому что новый дружинник на пятки тебе наступает!

Вдоль мура, с силой переводя дух, топотало десятка три подростков. Самые молодые были Витькиного возраста. Впереди бежал Олешко Попович. От него ни на шаг не отставал Лыдько.

— Ну ка, ну ка, Лыдько! — подзуживал его часовой — Покажи Олешке, чего стоят Римовские вояки!

И все же Олешко добрался к вратам первым. Дышал ровно, спокойно, будто и не бежал наперегонки, а возвращался с легкой прогулки. Разве лицо едва-едва вспотело. Не то что Лыдька — у того со лба стекали ручьи.

А о других подростках, особенно младших, не стоило и говорить. Они хватали воздух, словно караси, которых выбросили на берег.

— О! — обрадовано воскликнул Попович, когда его взгляд остановился на Витьке — Пропажа нашлась!

Узрев новичка мокрые от пота ребята замирали, и друг за другом карабкались на дорогу.

— Это, Мирко, считай, моя младшая дружина — указал на них рукой Попович — Дядь Илька попросил немного их погонять… А вот, парни, сам Мирко, сын тетки Миланки. От нынешнего дня я беру его под свою руку. Поэтому смотрите мне! — Олешко показал ребятам крепкий кулак — А теперь — еще один круг! — велел он.

Младшая дружина спешно вытерла обильные потоки с лица, хватила в грудь воздух и горохом покатилась в другую от дороги сторону.

Какое-то мгновение Витька смотрел ребятам вслед.

— А ты чего стал как засватанный? — отозвался к нему часовой и легонько толкнул меж плеч — Беги настигай!

Витька сорвался с места как из рогатки. Ну сейчас он покажет, как бегают ребята в двадцать первом веке!

Стометровку Витька преодолел, как вихрь. А дальше его ноги увязли по косточки в песке. Еще через полкилометра стало не до шуток — пришлось прыгать с камня на камень. Даже под подошвами сандалий чувствовались острые края. А ребята же бежали босыми!

И все же представитель двадцать первого века понемногу вырывался вперед. Еще миг — и он поравняется с самим Поповичем. Однако Лыдько, что бежал несколько шагов позади, придержал Витьку.

— Узнаешь меня, Мирко? — спросил он.

— У-знаю — запыхавшись ответил Витька — ты нас с Олешком первым встретил возле Портяной.

— Но я не о том, — ответил Лыдько. Похоже, он был несколько разочарован. — Я о том, или помнишь ты меня?

Лыдько немного смахивал на Кольку Горобчика. Но более был похож на крепкого и ловкого Игоря Мороза. Только еще более широк в плечах. И мышцы вон какие — так и перекатываются под кожей.

— Будто что-то вспоминаю — на всякий случай ответил Витька.

С минуту Лыдько бежал молча.

— Выходит и правда, что ты у Змея напрочь обо всем забыл — наконец сказал он — а мы же с тобой гусей вместе пасли. А потом коров в череду гоняли. Забыл?

— Да нет — осторожно солгал Витька.

— Вот видишь! А еще что помнишь?

Ну как ты ему расскажешь, что они никогда вместе не пасли ни свиней, ни гусей? И коров не гоняли в череду. Как ему расскажешь, что ты вообще из другого тысячелетия? Тогда, видимо, придется признать, что ты не сын тетки Миланки. И вообще неизвестно кто. Возможно, даже враг всему Римову. То уж лучше для всех остаться Мирком, что наконец то убежал от плохого потустороннего Змея.

Приблизительно в таком мнении сошлись Росанка с тетей Миланкой. И ему посоветовали говорить то же.

— Помню еще, как мы с тобой в лес ходили — уклончиво ответил Витька. Да кто из этих детей не ходил в лес?

— И как на лодках катались — добавил он, группа как раз пробегала мимо десятка лодок-плоскодонок, которые наполовину выдвинулись из ивняка — И сестра у тебя есть. Оленка, если не ошибаюсь. Не так ли?

— Правильно — расплылся в улыбке Лыдько — А теперь я, Мирко, знаешь кто? Дружинник у Ильи Муровца! Вот. Уже три недели как дружинник. А на зиму мы с Олешком переберемся в Переяслав.

И на вспотевшем Лыдьковом лице засияла счастливая улыбка. Сразу было видно, что Лыдько еще не привык к своему званию дружинника и очень этим тешился.

— Слушай, Мирко, а какой он, тот Змей? — внезапно спросил Лыдько.

Витька мысленно перебрал в воображении несколько рисунков с изображениями Змея.

— Бр-рр… — вырвалось у него — Ужасный.

Лыдько кивнул головой. Вероятно, соглашался из Витькиными словами.

— А не знаешь, куда его лучше бить, когда он вылезет из норы?

— В сердце — не достаточно уверенно сказал Витька — и мечом по шее. А лучше булавой — поправился он, вспомнив, что на нескольких рисунках победители змеев держали в руках тяжелые шипастые булавы.

Дальше Витька мало что мог вспомнить. И не только о Змее. Его ноги налились свинцовой усталостью. Сказалась, видимо неудачное путешествие к Суле. Витька из последних сил пытался не отстать от других и мысленно уговаривал Олешка, чтобы тот дал приказ на отдых.

Однако вместо отдыха вреднючий Попович загадал взять по камню и бежать с ним.

После он завел ребят в топкое болото, выбраться из которого можно было разве что перепрыгивая с одной кочки на другую. А тот, кто промахивался или прыгал не на ту кочку — сразу же по грудь, а то и по шею, погрязал в вонючей трясине.

Витька ляпнул в болото чуть ли не первым. И, видимо, просидел бы там вплоть до своего века, если бы не Лыдькова помощь.

А потом Олешко еще раз приказал взять по камню в каждую руку и карабкаться с ними наверх.

Потом Витька даже не мог вспомнить, когда и как они добрались до врат. Помнит лишь, что вместе с другими свалился как сноп под ивами. И ни у кого не было сил даже перекинуться словом. Даже неутомимый Олешко — и тот запыхался так, что от него шел пар.

— А чего этот вы хватаете воздух, как больные гуси? — вдруг долетел от дороги насмешливый голос деда Овсея.

Старик сидел верхом на невысокой половецкой лошаденке. На боку — меч, за спиной — лук и колчан со стрелами. Видимо дед собрался в опасный путь.

— Легко вам, деда, говорить — хукал Олешко и вытер клоком травы грязные ноги — попробовали б вы так…

— Да бегал я, бегал — успокоил его дед Овсей — и не отлеживался, как вот ты, в холодке.