Сторожевая застава

Бобровая хатка

— Вот как… — медленно говорил Жила и прищуренным глазом, будто целился из лука, посмотрел на Оверка — а я же тебе за Голтвой когда-то жизнь спас.

— Поэтому и не забираю сегодня твою. Однако парня отдай. Нам он больше нужен. Тот болтун говорил, что Змей и его слушается.

— Так вы хотите, что бы Мирко привел Змея к вам? — догадался Жила.

— Конечно. А сам иди, куда хочешь. Или оставайся с нами…

Внезапно конь Жилы сделал громадный прыжок в сторону половцев. Оверко едва успел уклониться.

— Убегай, Мирко! — закричал Жила, выхватывая меч — К болоту убе…

Из кустов свистнула стрела и Жила запнулся на полуслове.

Витька пригнулся и рванул по целине. Опять свистнула стрела. Но повезло — она лишь зацепила конское ухо.

— Остановись! — кричал Оверко — Мы тебе не причиним никакого вреда!

Витька пришпорил коня. Он порол его плеткой и лихорадочно думал, как быть дальше. Завернуть к Печенегу? Но что может сделать один дед против трех половецких выведчиков? Да и четырех ли. Нет, хорошо сказал Жила — только к болоту! И не просто к болоту, а туда, где стоит дерево с верхушкой, похожей на месяц-молодик…

И Витька резко свернул к камышам.

— Стой! — донеслось позади.

А за миг послышалась раскатистая дробь копыт. Витька оглянулся — половецкие выведчики вскакивали на коней. И было их уже пятеро.

Вдруг Витькин конь закосил глазами в сторону одного из проточков. Витька тоже поглядел туда и у него похолодело в груди — в лодке навзничь лежал дед Печенег. Его окровавленная голова свесилась за борт.

Топот приближался.

— Остановись! — вопил Оверко — Все равно не убежишь!

А вот и дерево с месяцем на верхушке. Витька на ходу вылетел с коня. Не удержавшись на ногах, несколько раз перекатился. Ухватился на ноги и быстро ринулся к лодке. На счастье, та оказалась на месте. Да еще и отвязанная. В ней даже шест был… несколько суетливых толчков — и горошинский берег исчез за камышами.

— Несите сюда лодки! — кричал Оверко — Да быстрее, болваны! А двое оставайтесь на берегу. И глядите мне!

Как назло, нос Витькиной плоскодонки из разгона врезался в куст рогозы. Пока парень выбирался назад, от берега долетел громкий всплеск. Это преследователи бросили лодки на воду.

— Ну, теперь не убежишь! — послышался довольный Оверков голос.

Да, теперь не убежать. За минуту-другую половецкие выведчики его догонят. Что же делать?

Вдруг Витьке на глаза попал почти незаметный боковой проточек. Пытаясь не сломать ни одной камышинки, Витька повернул лодку туда.

Проточек оказался извилист и узок. Парень десяток раз оттолкнулся шестом, остановился и начал слушать.

Сначала было тихо. Лишь таинственно шуршали между собой камыши. Но вскоре к этому шороху присоединился плеск. Он все нарастал, но за минуту начал отдаляться — видимо, преследователи направились дальше.

Теперь Витька не спешил. Пытался плыть неслышно. Потому что преследователи хоть и проскочили, однако за камышами все еще раздавались их голоса. Похоже, половецкие выведчики догадались, что Витька их обманул. Вскоре они поплывут назад и увидят, куда он завернул.

Поэтому не оставалось ничего другого, как и дальше запутывать следы. Витька направил лодки к другому проточку. Несколько раз шест вырывался из его рук — попадал в трясину. Приходилось грести руками назад и освобождать шест из опасной ловушки.

За шестом вздымались тучи ила и воздушных пузырьков. Ил оседал так медленно, что преследователям будет совсем нетрудно определить Витькин путь.

Витьке казалось, что он кружит болотом уже целую вечность. Однако голоса и плеск не стихали, а даже начали приближаться — похоже, преследователи разгадали простенькие Витьке хитрости и уже не проскакивали сгоряча мимо тех проточков, куда заворачивал беглец.

Наконец парень почувствовал, что его силы исчерпались. Но знал, ни за что нельзя полагаться на половецкую милость. Лучше уж прыгнуть в трясину. Да такую, чтобы преследователи не имели даже возможности его оттуда вытянуть.

Искать подходящую трясину долго не пришлось. Вдруг шест вошел так глубоко, что на поверхности остался лишь его конец.

Витька обреченно уставился в то место. Всего где-то полметра воды, а под ней — бурая жирная жидкость. На вид вовсе не страшная. По ней даже ползали какие-то подводные жучки. Но стоит лишь переступить через борт, даже не переступить, а просто наклониться — и все…

Голоса и шорох приближались. Еще минута — и преследователи появятся из-за поворота. Витька поднялся.

Внезапно за его спиной послышалось тихое:

— Бу-у…

Край проточка стояло чудовище. Тот уродец, которому Бровко носил горшок с гусиным жиром.

Велес, дидько болотный…

Из Витькиной груди вырвался непроизвольный вскрик. Болотный дидько быстро приложил к устам исковерканный палец:

— Бу-бу-у…

Тогда вошел в воду и поплыл к Витьке. Несмотря на парня забрался с кормы в лодку и погреб руками к шесту, чтобы высвободить его из трясины.

А за миг Витькина лодка с тихим шорохом врезалась в камыши. Болотный дидько будто нехотя отталкивался шестом, однако лодка плыла так стремительно, что вода за ними аж бурлила. Несколько раз Велес поворачивал к оцепеневшему парню изуродованное лицо и ободрительно гудел:

— Бу-у-у…

Только теперь Витька мог разглядеть его как следует. Велес был низок и кривобок, имел короткие, тоже искривленные ноги. Голова была сплющена по бокам, подбородок выпирал далеко вперед. На спине — крутой горб. Все тело поросло рыжей шерстью. Однако шириной плечи болотного дидька ненамного уступали плечам Ильи Муровца. И руки были такие же могучие.

Велес остановил лодку перед одной из незаметных бобровых хат. Показывая на нее, сказал Витьке:

— Бу-у… бу…

Конечно, Витька ничего не понял. Болотный дидько сокрушенно покачал головой. Тогда скользнул с лодки и нырнул. Витька увидел, как тот поплыл под водой к бобровой хате и исчез в чем-то темном, напоминающем отверстие.

А за минуту из хаты донеслось:

— Бу-у-у…

Дидько снова внезапно появился из отверстия и оказался у лодки.

— Бу! — коротко бросил он.

Лишь тогда Витька понял, что Велес приказывает ему спрятаться в бобровой хате. Он набрал в грудь как можно больше воздуха и, пытаясь не поднимать волн, перевалился за борт лодки. Руки Велеса подхватили его и пнули с такой силой, что Витька и не заметил, как оказался в каком-то помещении с шарообразным сводом и помостом из жердей на уровне глаз.

Он вкарабкался на помост и внимательно оглянулся. Хата лишь внешне смахивала на бобровую. В действительности бобрами в ней и не пахло. Здесь жил человек. Помещение было почти круглым и достигало где-то метра два в диаметре. Одна его половина была вымощена сеном и прикрыта красочным одеялом. Другую половину занимал какой-то продолговатый кожаный сверток, старое тряпье, несколько глиняных мисок и горшков. Среди них стоял и выщербленный горшок с гусиным жиром. А отверстие, из которого вынырнул Витька, служило, видимо, за сени…

Вдруг в отверстии появилась Велесова голова с приложенным к устам пальцем. И опять исчезла.

А за некоторое время в одной из щелей в стенах хижины Витька увидел преследователей. Они проплыли так близко от бобровой хаты, что парень мог бы дотянуться до них рукой. Впереди сидел Оверко и настороженно оглядывался вокруг. Витька даже глаза закрыл, чтобы не встретиться с ним взглядом.

А когда открыл, лодки с половецкими выведчиками уже не было видно. Пришлось заглянуть в другую щель.

Похоже, преследователи тоже решили никуда не спешить, потому что их лодка едва заметно покачивалась на плесе, который сверкал против солнца за бобровой хатой. Половцы поднялись на ноги и начали оглядываться. Внезапно один показал пальцем на узкий проточек меж камышей и обрадованно воскликнул:

— Вот он где!

Из камышей выглядывала корма плоскодонки. Витька и не заметил, когда дидько болотный ее туда загнал.

Половецкие выведчики бойко зашевелились. Задний потянулся к шесту, чтобы оттолкнуться им от дна. В тот же миг позади выведчиков из воды внезапно появились две могучих мохнатых руки и рванули за борт их лодки с такой силой, что все половцы бултыхнули в воду.

Вынырнуло лишь двое. Не понимая, что случилось они отплевывались и круглыми глазами таращились друг на друга. Внезапно голова Оверка исчезла под водой. Лишь пузыри указывали место, где он только что был.

Оставшийся в живых половец завопил от ужаса и поспешил к полузатопленной лодке. Однако забраться в нее уже не успел. Мохнатые руки опять вынырнули из глубины, уцепились в его горло и потянули на дно…

Все это случилось так быстро, что Витька, кажется, даже глазом не успел моргнуть.

Велесова голова опять появилась в отверстии.

— Бу-у? — спросил дидько болотный и выставил перед себя три пальца — Сс-си?

Витька понял, что именно интересовало Велеса.

— На берегу осталось еще двое — сказал он — а деда Печенега они убили…

Болотный дидько оскалил от злости широкие жидкие зубы. Тогда потянулся к кожаному свертку и вместе с ним исчез в отверстии. Сквозь щель Витька увидел, как у камыша дидько его расправил — и сверток превратился в небольшую кожаную лодочку. Велес впопыхах вставил поперечины, забрался в нее и начал грести туда, откуда приплыли половецкие выведчики.

А Витька остался наедине с болотом. Загадочно шумели камыши, в хижине гуляли легкие сквозняки. Через проточек озабоченно проплыла водяная крыса. Неподалеку громко закрякала утка и послышалось лопотание крыльев. Витька сидел на помосте, смотрел во все щели и думал, как быть дальше — то ли дождаться Велесова возвращения, то ли вытянуть из камышей свою лодку и на ней добраться до Римова.

И тут послышалось отдаленное:

— Велесе, дидьку болотный! Груши на вербе?

Парень радостно встрепенулся. Сомнения не было — это подавал голос дед Овсей.

Через минуту дед Овсей позвал опять. В этот раз в его голосе слышалась тревога. А еще за какое-то время его плоскодонка вынырнула из камышей на плес.

— Велес! — потихоньку позвал он.

И пока парень думал, отвечать деду или нет, если отвечать, за кого именно: за себя или за болотного дидька — дедова голова появилась в отверстии. В полумраке дед не разобрал, кто перед ним сидит и с упреком начал:

— Ну, Велес! Что же ты не отзываешься… — и камнем ушел на дно. Вынырнул, пораженно спросил:

— Мирко? Как ты здесь?..

— Меня Велес здесь спрятал — объяснил Витька.

— Что-то случилось?

— Ага. За мной погнались на лодке трое половецких выведчиков. А еще двое остались на берегу…

В этот миг со стороны, куда направился дидько болотный, раздался отчаянный крик. Потом еще один. Дед Овсей прислушивался.

— Похоже на то, что нет уже тех двух — сказал он. Тогда выбрался на помост и потребовал:

— А теперь рассказывай, как ты здесь очутился!

Дед Овсей слушал внимательно. Время от времени глаза его свирепо взблескивали.

— Ну, Оверко! — покачал он головой, когда Витька рассказал об их встрече — Сам же когда-то пострадал от половцев… А вот и Велес возвращается.

Болотный дидько остался в отверстии, потому что места в бобровой хате ему уже не оставалось. Он о чем-то возбужденно бормотал, размахивал руками и бил себя в грудь.

Витька улавливал в том бормотанье отдельные звуки, и все же не смог догадаться, что хочет сказать Велес.

Однако дед Овсей сразу понял, в чем дело.

— Терпи, Велес — сказал он и тяжело вздохнул — такая твоя судьбинушка. Ты ж дидько болотный.

Заметив Витькин взгляд, объяснил:

— Горошинские женщины кричат, будто это Велес завлек в болото тех пятерых. И порешил деда Печенега.

— Печенега? — удивился Витька.

— Да.

— Бу-у… ба-а… н-нет! — бубнил дидько болотный. И по его изуродованному лицу текли слезы.