Стражи Волшебного мира (ЛП)

ГЛАВА 14

— Афенглу!

Она еще не дошла до дверей зала Совета, когда позади нее раздался голос дяди. Эллич спешил к ней, махая рукой, чтобы она его подождала. Остальные члены проходили мимо нее с серьезным выражением на лицах, даже не оглядываясь.

Когда мимо нее прошел Фэдон, он улыбнулся ей, но эта улыбка не была ни приятной, ни ободряющей.

— Удачи, Афенглу, — прошептал он.

Подбежал Эллич:

— Твой дедушка хочет видеть тебя в своем кабинете во дворце. Я отведу тебя к нему. — Он посмотрел вслед удаляющемуся Фэдону. — Мой племянник. Какая потеря. Не обращая на него внимания. Все так и делают.

Она ни на секунду этому не поверила, но оценила его старания приободрить ее. Она все еще пыталась смириться с решением ее деда разрешить ей воспользоваться Эльфийскими камнями, но только здесь, в Арборлоне. Она рассчитывала, что ей либо позволят забрать Эльфийские камни с собой, либо просто откажут. Учитывая этот новый поворот, она должна вновь все обдумать. Раз она получила половину того, о чем просила, то должна выжать из этого как можно больше пользы.

— Со мной все в порядке, — сказала она Элличу, ободряюще улыбаясь.

— Сомневаюсь. Ты рассчитывала, что твой дед поступит правильно, а он позволил себе колебаться. Это нельзя так легко проглотить. Но то, что произошло, типично. Просьба удовлетворена. Предложено исполнение. Фэдон непременно в полный голос возражает на все или на какую–то часть. Затем мой брат разруливает все наилучшим по его мнению образом. Но он не пойдет против своего сына. Какая–то его часть знает, что он должен, но, кажется, не может найти в себе силы так поступить.

Теперь они оказались снаружи зала Совета, идя по внешнему коридору. Она увидела Симриана, который проскользнул через целый ряд дверей дальше по коридору. Он заметил ее взгляд, быстро кивнул и исчез.

— Как долго все так продолжается? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Какой сейчас год?

Настолько все было плохо. Она должна считать, что ей повезло, поняла она. Все могло быть гораздо хуже. Если бы ее просьбу единодушно отклонили, это был бы провал. Она никогда не думала, что это на самом деле может случиться, и это было глупо с ее стороны. Влияние Фэдона на своего отца оказалось гораздо сильнее, чем она себе представляла.

По крайней мере, у нее появился шанс выяснить, где можно отыскать Эльфийские камни — шанс узнать, где они спрятаны.

Она должна хорошенько им воспользоваться.

Они спустились по ступенькам, ведущим от Зала Совета на улицу, и направились в сторону дворца. Вокруг эльфы занимались своими повседневными делами, не обращая никакого внимания на Афенглу, безразличные ко всем ее делам. Никто ее не приветствовал; казалось, будто ее никто не знал. Она чувствовала себя чужестранкой. Она вновь ощутила свое одиночество, как же далеко она была от своего дома и своего народа. Может это из–за одежд друидов. Или, возможно, Фэдон был прав и она больше не принадлежит этому месту. Признавать это было мучительно, и она отказалась с этим согласиться.

— Ты привела самые лучшие аргументы, Афен, — спокойно произнес ее дядя. — Я не мог придумать ничего, что бы еще ты могла сказать. Проблема не в твоем изложении просьбы или даже не в правоте твоего дела. Это связано с врожденным недоверием к ордену друидов, недоверием, которое возникло с тех пор, как Грайанна Омсфорд стала Ард Рис.

Она придвинулась поближе к нему, понизив голос:

— Я могу понять их недоверие к Грайанне. У всех были основания не доверять ей. А также бояться ее. Но ее давно нет. Хайбер Элессдил одна из нас. Она не сделала ничего, чтобы заслужить такое недоверие. Наоборот, эльфам следовало бы поддержать ее. И орден друидов. Мы должны быть союзниками, а не противниками.

— Ты совершенно права. Должны быть. — Эллич склонил голову, но глаза его рыскали из стороны в сторону. — Но мы не союзники и в ближайшее время ими не станем. Недоверие трудно преодолеть, как только оно укоренилось. Особенно, когда друиды сами так изолировали себя от остальных. Они сознательно держатся особняком. О, я знаю причины этого. Но это не меняет тех последствий, которые появляются в результате. Именно внешняя оболочка имеет значение. Считают себя элитой. Это вызывает возмущение и подозрение.

Афенглу понимала, что так оно и есть. Но прожив последние десять лет, находясь по обе стороны, она также знала, насколько неправильным было такое мышление. Во всяком случае, друиды хотели, чтобы их считали союзниками все народы. Именно все. Любое выделение какой–либо расы подрывало их авторитет. Чтобы оставаться беспристрастными они были вынуждены находиться в стороне от ежедневной жизни народов. Проблема состояла в том, что в таком ракурсе на это никто не смотрел. Среднестатистическому гражданину казалось, будто друиды считали себя высшим сословием и предпочитали свою собственную компанию обычным людям.

Когда они прибыли во дворец, Эллич провел Афенглу вокруг северной стороны по узкой тропинке мимо высоких изгородей и цветущих лиан, обвивших целые ряды шпалер. Пробравшись через этот лабиринт, они добрались до небольшой, без окон, двери, которая была совершенно незаметна со стороны. Эллич остановился и дважды постучал, подождал и постучал еще раз. Она услышала шорох с другой стороны, затем дверь открылась и вперед шагнул ее дедушка, чтобы обнять ее.

— Афенглу, — прошептал он, держа ее в крепких объятиях. — Дитя света.

Таково было значение ее эльфийского имени, но теперь так ее называл только дедушка. Отец звал ее так, пока был жив, и мать, пока она не присоединилась к друидам, и она удивилась, обнаружив, как сильно она соскучилась по этому имени.

— Дедушка, — ответила она. — Огромное спасибо тебе за помощь.

Он отступил, качая головой:

— Мы оба знаем, что я мог бы сделать больше. Однако это привело бы к противостоянию с Фэдоном и остальными членами Высшего Совета по поводу твоего прошения. Весьма спорно, смог бы я поставить этот вопрос на голосование, однако, вряд ли бы я смог сделать то, что сделал. Поэтому я воспользовался редкой возможностью. Надеюсь, ты понимаешь.

Она улыбнулась:

— Конечно, понимаю. Примерно то же самое и у друидов. Мы все время спорим о том, что мы должны делать и как. Все время лавируем и ищем компромиссы. С тобой все хорошо?

Он пожал плечами:

— Вполне.

Он взял ее под руку и провел в комнату, а уже там подошел к дивану, на который и усадил и себя, и ее. Эллич последовал за ними, закрыв и заперев дверь в сад.

— Я так сильно соскучился по тебе, Афен, — сказал ее дед. — Ты не можешь представить. Я часто вспоминаю те дни, когда ты была маленькой девочкой, а был еще достаточно молод, чтобы прыгать вместе с тобой. Помнишь? Ну, конечно же, да. Ты так смеялась.

Она улыбнулась и кивнула, в восторге от этих самых любимых воспоминаний.

— Мы оба смеялись, дедушка.

Он положил свои руки ей на плечи, и лицо его стало серьезным:

— А теперь скажи мне, дитя. Ты больше ничего не скрываешь от меня по поводу тех поисков, что вы хотите предпринять? О природе магии, которую хотите отыскать? Здесь, наедине в моем кабинете, где только ты, я и Эллич, ты не могла бы рассказать что–нибудь еще? Всего чуть–чуть? Это могло бы помочь в том, что я смогу для тебя сделать.

Ее глаза наполнились слезами.

— Я поклялась ничего не говорить, — ответила она. — Я дала слово Хайбер. Иначе бы, я сказала. — Она увидела, как мелькнувшая было в глазах деда надежда, угасла. — Я могу сказать тебе лишь это, — торопливо произнесла она, не желая оставлять его ни с чем. — То, что мы ищем, обладает огромной силой и большим потенциалом, чтобы сделать много добра. Но величина этого неизвестна, а значит — оно очень опасно. Пока мы не найдем это и не проверим — возможно, воспользуемся, — мы не сможем точно узнать последствия применения этой силы. Мы уверены лишь в том, что если слухи об этом достигнут ненужных ушей, то это привлечет нежелательный интерес к нашим усилиям.

Дед наклонился поближе, как будто хотел убедиться:

— Ты в этом уверена, Афен?

Она кивнула:

— Да. Зная о том, что может эта магия, я считаю, что опасность очень велика.

— Тогда, может, лучше оставить эту магию там, где она есть.

На мгновение она задумалась, что, возможно, он был прав. А что, если им просто оставить эту магию в покое? Однако они обязали себя восстановить всю потерянную магию Волшебного мира, овладеть ею, чтобы защитить от тех, кто будет ею злоупотреблять. Однако это была эльфийская магия, и только эльфы смогут ею воспользоваться. Разве она не признала, что опасность, которую они старались избежать, связана всецело с ее собственным народом?

— Думаю, что мы игнорируем потенциал разрушительного воздействия любой силы на свой страх и риск, — наконец сказала она. — Но особенно здесь.

— Она права, Эмпероуэн, — встрял Эллич. — Мы достаточно часто извлекали этот урок в прошлом. Каждый раз мы думали, что если отступим или отвернемся, все решится само собой, но этого не происходило. Все становилось только хуже. Такова эльфийская история.

Король взглянул на брата:

— Мне слышится в этих словах упрек, Эллич. Как будто, ты имеешь в виду нечто другое, а не поиски Афен этой утерянной магии. Видимо, что–то более близкое к дому?

Эллич медленно покачал головой:

— Нет, брат. Тебе не нужно, чтобы я тебя упрекал. Тебе нужно, чтобы я поддерживал тебя. Что я и делаю. Именно это я всегда буду делать.

Король повернулся снова к Афен:

— Как вы поступите с этой магией, если найдете ее?

— Сохраним в безопасности, — сразу же ответила она.

— У друидов?

Она кивнула.

— Хотя магия, которую вы ищете, эльфийская? Хотя она принадлежит нам?

— Эльфы ее потеряли. Наши предки. Или отдали, дедушка. Эта дорога давным давно пройдена. Магия больше не принадлежит только эльфам; она принадлежит всем. Она не предназначена только для одного народа. Ее нужно использовать на благо народов всех рас.

— Но ведь только эльфы могут использовать эльфийскую магию.

— Значит другие эльфы, кроме тех немногих, что уже проживают там, должны прибыть в Паранор, чтобы обучаться вместе с орденом друидов. Я просила об этом раньше, но, по–видимому, стать друидом одно и то же, что стать изгоем.

Ее дед покачал головой:

— Я не могу изменить чувства эльфийского народа, Афен. Я не могу изменить историю. Когда друиды дадут нам повод снова им доверять, возможно, все изменится.

Продолжать этот спор не было никакого смысла, поэтому она просто поцеловала его в щеку.

— По крайней мере, мы друг другу доверяем, — прошептала она ему в ухо, и посмотрела на Эллича. — Мы втроем разделяем это доверие.

Ее дед кивнул, улыбаясь:

— Мы должны делать все, что в наших силах, не так ли, дитя мое? — Он снова пожал ее плечи, затем отпустил и поднялся. — Я сейчас отдам тебе Эльфийские камни. Добровольно и охотно, так, как это требуется, чтобы ты могла ими воспользоваться один раз, здесь, в Арборлоне. Только один раз, Афен. Мы ведь согласились?

Она ответила ему улыбкой:

— Да.

Он исчез за дверью кабинета и направился по коридору куда–то во внутренние помещения дворца. Она посмотрела ему вслед, а потом спокойно сидела вместе с Элличем, ожидая его возвращения.

— Он делает все, что может, — произнес, наконец, ее дядя.

— Я понимаю.

— Он любит тебя.

— И это я тоже знаю. Я его не виню. Я благодарна ему за все, что он делает.

— Хотя, это не совсем то, на что ты надеялась.

— Этого будет вполне достаточно.

После этого они снова погрузились в молчание, прислушиваясь к приглушенному щебетанию птиц в саду и лесу снаружи и к невнятному гулу голосов откуда–то из глубин дворца. Афенглу следила через окно кабинета за целым флотом проплывающих облаков и размышляла о том, как ей лучше всего использовать Эльфийские камни. Какая сила потребуется, чтобы призвать магию, что за образы она должна представить, как ей понять и интерпретировать то, что будет показано?

Она знала, как действуют эти эльфиниты, но никогда не видела, чтобы их использовали, и даже не думала, что именно она ими воспользуется.

Именно Ард Рис должна была призвать их магию. Сделать это должна была Хайбер Элессдил.

Но этого выбора ей не дали. Именно она должна призвать магию, и она не совсем была уверена, что справится с такой задачей.

Ее дед, когда вернулся, зашел через дверь быстро и тихо, как будто опасаясь, что за ним следят. Он закрыл за собой дверь, снова присел рядом с ней и протянул руку. Его пальцы сжимали шнурок небольшого кожаного мешочка.

— Пообещай мне, Афен, — сказал он. На его стареющем лице была заметна тревога. — Пообещай мне, что ты не предашь эльфов. Что ты приложишь все свои усилия, чтобы защитить наши интересы так же, как и интересы ордена друидов. Можешь это сделать? Можешь дать мне такое обещание?

Она кивнула, глядя прямо ему в глаза:

— Обещаю. Я сделаю все, что в моих силах.

Он осторожно опустил мешочек в ее открытую ладонь.

— Тогда бери эти Эльфийские камни и воспользуйся ими. У тебя есть время до восхода солнца. Потом ты должна их вернуть.

Он разжал пальцы и откинулся на спинку дивана, ожидая ее ответа. Ее пальцы плотно сжались вокруг мешочка. Она снова поцеловала его в щеку:

— Я люблю тебя, дедушка.

Затем она встала и вместе с Элличем вышла через садовую дверь.

Они вместе шли некоторое время, ничего не говоря, погрузившись в собственные мысли, а потом она обратилась к нему:

— Мне нужно сделать это одной, Эллич. Мне жаль.

Он улыбнулся, кивая:

— Не стоит. Я так и ожидал. Но будь осторожна, Афен. На тебя уже дважды нападали. О, не надо так удивляться. Арлингфант все мне рассказала. Ты же ее знаешь. Она за тебя волнуется. Как и я. Так что, прошу тебя, будь осторожна.

Затем он покинул ее, свернув к своему дому. Ее удивило, что она настолько далеко задвинула воспоминания о предыдущих нападениях, что почти полностью о них забыла. Ей довольно легко было свыкнуться со своим положением изгоя — но не так легко принять его, — но оказалось очень трудно примириться с тем, что ей угрожали в городе, в котором она родилась и выросла.

Она двинулась дальше, обдумывая слова дяди. Нападут ли на нее в третий раз? Вероятно ли это? Посмеют ли они напасть на нее средь бела дня на глазах у других эльфов? И если да, то попытаются ли не дать ей воспользоваться Эльфийскими камнями? Постараются ли они их украсть?

Ну что же, мрачно подумала она, я к этому готова.

— Ты специально ведешь себя так, чтобы облегчить задачу вероятным нападающим, витая в облаках? — спросил Симриан, внезапно появившись возле нее.

Она бросила на него свирепый взгляд:

— Разве это не твоя работа — беречь меня? Мне нужно волноваться, что это выше твоих сил?

— Я могу тебя защитить. Но не мешало бы, чтобы ты хоть чуточку помогала.

Афенглу ненавидела себя за то, что он так внезапно появился. Она не слышала его, пока он не оказался рядом, а подобное допускать нельзя. Эльфийка глубоко вдохнула, выдохнула и кивнула.

— Ты прав. Я не помогала. Кажется, я никак не могу свыкнуться с мыслью, что здесь, в моем родном городе, среди собственного народа, мне угрожает опасность.

Он молча кивнул, шагая рядом с ней; на его лице застыло серьезное выражение.

— Ну, ты можешь хотя бы начать.

— Ладно, где ты был?

— Я был твоей тенью.

Она решила не спрашивать, как ему это удалось, а просто приняла это, как есть. Афенглу взглянула на него:

— Ты следовал за мной после того, как я вышла из палат Совета?

— Разве это не моя работа?

— Ты слышал наш разговор?

Он пожал плечами:

— Мне не нужно подслушивать, чтобы защитить тебя.

— Тебе нельзя идти со мной.

— Ты все время это говоришь.

— Мне нужно кое–что сделать, и сделать это я должна одна. Больше никого не должно быть рядом.

Симриан улыбнулся, пожав плечами:

— Куда ты направишься, чтобы заняться этим тайным делом? — Он заметил ее замешательство. — Раз я не могу подслушивать, то могу предпринять разумные усилия для твоей защиты. Мне нужно находиться поблизости, чтобы добраться до тебя в случае беды.

Она снова посмотрела на него:

— Не думаю, что со мной что–то случится, Симриан.

— И не случится, если я буду достаточно близко, чтобы это предотвратить.

Она чуть не сказала ему, что его настойчивость ни к чему не приведет, но тогда пришлось бы приоткрыть тайну, чем ей совершенно не хотелось заниматься.

— Прекрасно. Я направлюсь к южному краю Каролана, где густо растут дубы, которые и укроют меня от чужих глаз. Вполне ясно?

Он склонил голову, поджал губы и молча кивнул.

— Так что оставь меня сейчас и позволь отправиться туда одной. И постарайся сделать так, чтобы я не заметила, как ты шпионишь за мной.

Следопыт отошел в сторону и беззвучно исчез. Она двинулась дальше, усилив свои чувства, чтобы проследить за ним и убедиться, что он не лгал. Не потому, что она не доверяла ему; а потому что понимала, насколько велик соблазн проследить за ней. Он был мастером двигаться незаметно и бесшумно, но на этот раз она ему этого не позволит.

Убедившись, что осталась одна, Афен сошла с тропинки в лес и побежала.

Она не пошла к Каролану. Она не собиралась идти туда с самого начала, но будет лучше, если он будет думать именно так. Наоборот, она направилась на северную окраину города, где дикая растительность темного леса почти вплотную подходила к краю скалы. Она пробралась через лес на небольшую поляну, на которую забрела когда–то еще будучи ребенком. Прошло много лет с тех пор, как она посещала это укромное место, но хорошо помнила, как его найти. Пролетели годы, а она уверенно прокладывала свой путь через густой подлесок и мимо древних деревьев, вспоминая знакомые места, одни в виде деталей местности, другие в виде мимолетных образов забытых грез и утраченных надежд.

Довольно скоро Афенглу оказалась в нужном месте и на несколько драгоценных мгновений вернулась в свое детство, прежде чем достать мешочек с Эльфийскими камнями и высыпать их себе на ладонь. Она стояла, завороженная совершенством огранки этих камней, восхищаясь простотой их дизайна, потрясающей глубиной синего цвета и игрой света на их гладких гранях. Она никогда их не видела, только лишь могла представить, как они выглядят. Ее представления не соответствовали действительности.

Она сделала глубокий вдох. Что же делать дальше?

Три камня — по одному для сердца, головы и тела обладателя, представляющих комбинацию личных достоинств, которыми должны напитаться эльфиниты. Вес и сила этих достоинств определит успех ее усилий.

Однако у нее не было никакой идеи, как представить в уме то, что она искала. Она ничего не знала о месте, в котором могли быть спрятаны утерянные Эльфийские камни, и даже то, как они выглядели. Те, кто жил в то время, когда их украли, уже давно умерли.

На чем же ей сосредоточиться, чтобы показать то, что она хотела узнать? Какое изображение представить?

На мгновение она почувствовала себя подавленной. То, что ей предстояло сделать, было настолько важным, что даже мысль о неудаче сильно ее ослабила. Сейчас была единственная возможность для друидов найти то, что они искали, единственный шанс, который им может быть предоставлен. И эта возможность предоставлена ей. То, что она сделает, окажет влияние на все, что произойдет потом. Она не могла позволить себе ошибиться.

Но что она должна сделать? Какое видение ей стоит вызвать?

Долгое время она стояла, пытаясь разобраться в своих мыслях, размышляя над различными вариантами, находя их слабыми или сложными, или просто бесполезными. Почему же это так трудно?

Наконец, она подошла к поваленному дереву и села подумать. Афенглу понимала, что растеряна, смущена, волнуется и еще с десяток разнообразных причин действуют сейчас против нее. На минуту она отвлеклась от настоящего, призвав в памяти времена, когда она ребенком приходила сюда. Она заметила в нескольких местах сквозь листву деревьев Поющий Родник, эта река серебристой змеей вилась на запад посреди окружающей густой зелени. Эльфийка посмотрела на небо, купающееся в солнечном свете, на летящие по нему облакам. День был ясным, чистым и вокруг пахло домом.

Ей вдруг пришло в голову, что она все–таки может больше принадлежать своему народу, а не Паранору с его друидами.

Может быть, Эллич и остальные правы.

Афен резко вскочила на ноги, отбросив эту мысль, похоронив ее.

Сжав Эльфийские камни, она вытянула руку и закрыла глаза, вызывая изображение трех синих эльфинитов, лежащих среди набора других камней, различного цвета и формы, и все это на фоне матовой белизны, которая заставила исчезнуть все остальное.

Она сосредоточилась на этом изображении, медленно дыша, расслабив свое тело и погрузившись в себя. Где же вы?

Она ощутила как начала расти волна тепла. Магия пробудилась, она безошибочно почувствовала ее внутри себя. Поначалу она едва зашевелилась, как бы с неохотой, но потом начала распространяться от протянутой руки по груди и всему телу, наполняя ее до тех пор, пока полностью не поглотила. Афенглу не чувствовала страха; не испытывала никаких неудобств. Для нее все это казалось естественным, знакомым, хотя никогда раньше она не испытывала ничего подобного.

Покажите то, что мне нужно знать.

Жар превратился в ослепительный синий свет, который полностью окутал ее кулак. Она заворожено наблюдала, как свет постепенно набирал силу. Тот пульсировал, причем частота этих пульсаций соответствовала биению ее сердца.

Затем свет вырвался на свободу и устремился вдаль, захватив ее с собой.

Окруженная синим сиянием эльфийкой магии, она мчится над просторами Западной Земли, как пассажир, сидящий на стремительно летящей птице. Поначалу она испугана, но почти сразу же этот страх рассеивается. Она чувствует, что никакой опасности нет; она понимает, что все так и должно происходить. Она призвала магию, передав ей свои желания, а теперь ей покажут то, что она захотела увидеть. Ей только нужно обращать внимание на ориентиры во время этого полета. Ей нужно обязательно запомнить дорогу, по которой вскоре отправятся друиды. Она должна запомнить все, чтобы помочь им в этом.

Она мчится над Поющим Родником и оказывается над широкой долиной Саранданон, этой хлебной житницы эльфийского народа. Лоскутными квадратами и прямоугольниками засеянных полей и садов усеяна вся эта долина. На этих полях трудятся мужчины и женщины. Рядом пасется их скот. Дома, амбары и загоны отмечают границы пастбищ и возделываемых земель. Окрестности заливает солнечный свет, время замедляется.

Затем она минует эти сельскохозяйственные угодья и направляется к суровой стене гор Кенсроу, свет поворачивает на север через проход Баена, оставляя в стороне ущелье Галиса и обширную поверхность Иннисбора. Ее несут в земли, которые она никогда не видела, еще дальше на север к стыку Разлома и Седых Низин. Это территория троллей, дикая и по большей части неисследованная. Свет мчится этим путем мимо горных вершин, опускаясь достаточно низко, так что она может четко видеть особенности проносящейся под ней земли. Она замечает странные, выделяющиеся образования. Три каменные колонны выглядят, как часовые. Глубокая впадина изрезана оврагами и трещинами. Между огромными горами сжалась болотистая земля со своим микроклиматом, который поддерживал жизнь на этом небольшом участке, протянувшимся не более, чем на десяток миль.

Свет несет ее дальше, еще глубже в горы, гораздо ближе к земле, чем раньше. Она скользит по земле, как пловец, оседлавший гребень волны. Она чувствует, как внезапными порывами на нее накатывает то жар, то холод от всего того, что она видит. Огромные и незыблемые горы окружают ее. Впереди, за Разломом и Седыми Низинами, лежат мили унылой пустыни, которые простираются до Синего Раздела. Так далеко в эти горы проникают только Крылатые наездники, способные летать на своих роках, но даже они делают это только по необходимости. Это опасная страна, коварная местность, полная существ и странностей, о которых эльфы только слышали и которых, насколько было известно ей, никто никогда не видел.

Но именно туда ее несло, именно туда должны отправиться друиды.

Потом все начинает происходить очень быстро. Кажется, синий свет набирает скорость и пейзаж размывается. Горы и их отличительные черты теряют форму и четкость, а все мелькает так быстро, что она полностью теряет чувство направления.

Впереди во мраке что–то сверкает.

Какой–то занавес. Наверное, водопад.

Но он тусклый и вызывает тревогу.

Синий свет устремляется прямо к этому мерцанию, неся ее в себе, пассажира, которого обуял внезапный страх от того, что сейчас произойдет. Она безошибочно чувствует эту неизбежность и задерживает дыхание.

Окутанная магией Эльфийских камней, она пробивает мерцающую поверхность и проходит сквозь нее. Она не ощущает никакого контакта, лишь какое–то странное изменение в своей структуре — как будто потеряла какую–то часть себя.

После этого все становится еще более странным.

Синий свет несет ее через леса и над горами, через равнины, реки и озера. Ничего из всего этого ей не знакомо. Появляется новое чувство ускорения света. Мимо проносится крепость, мрачная, с зазубренными стенами, а затем что–то еще — чего она не может опознать, — широкое, круглое, зловещее. Она проносится через отверстие в земле в самые глубины, где так темно, что она почти ничего не может увидеть. На мгновение она замечает каменные ступени, которые ведут по этому проходу, затем пещеру, а потом нечто огромное и живое, которое шевелится, почуяв вторжение магии.

И, наконец, она видит небольшой металлический сундучок, на котором вырезан герб из скрещенных клинков на фоне пшеничного поля и парящей над ним птицы.

Мгновение спустя синий свет гаснет, магия исчезает и она снова стоит в своем лесном убежище, глядя, как солнечный свет заливает эльфийскую Западную Землю.

Еще какое–то время она стояла на месте, захваченная стремительностью своего путешествия, ошеломленная внезапностью своего возвращения. С этой высоты она направила свой взгляд через равнины на запад, зная, что должна все запомнить.

Картины увиденного перемешались в голове, но она понимала, что должна их упорядочить, расставить по местам в нужной последовательности и тщательно сохранить.

Она пыталась сделать это, когда почуяла какое–то движение за своей спиной.

Афенглу развернулась как раз в тот момент, когда из–за деревьев вышло пять облаченных в черное фигур. У них в руках были железные пруты и деревянные дубинки, и их было слишком много. С ней было бы покончено, если бы она до сих пор не держала Эльфийские камни. Ее страх и отчаяние мгновенно пробудили их магию. Огненный шар синего цвета вырвался из ее сжатого кулака и ударил в напавших на нее, не дав им до нее добраться и раскидав их так, будто они ничего не весили.

Эльфийка помедлила лишь мгновение, прежде чем убежать.

Это мгновение длилось слишком долго.

Нападавшие валялись вокруг нее в полубессознательном состоянии, и она решила пройти между ними, пока они полностью не очнулись. Афенглу побежала изо всех сил, петляя среди тел и конечностей, но не смогла заметить мужчину, который находился дальше всех и меньше остальных пострадал от удара. Он уже стоял на коленях, пригнувшись и готовый атаковать, когда она пробегала мимо. Она оказалась в пределах досягаемости железного прута, который он держал, и он со всей силой ударил им по ее левой ноге. Она упала с криком от боли в сломанной кости, и он тут же набросился на нее.

Сидя на эльфийке и прижимая прут к ее горлу, так что она не могла дышать, он прошептал:

— Отдай мне Эльфийские камни. Сейчас же, или я сломаю тебе шею.

Воздуха не осталось, тело было прижато к земле, перед глазами появились черные круги и она разжала свои пальцы.

В следующий миг мужчина исчез, тяжесть его веса пропала. Она с облегчением вдохнула воздух, снова обретя способность дышать, и попыталась рассмотреть, что случилось. Происходил бой между напавшими на нее и кем–то еще. Повсюду летали тела, а лесные тени перемешались с одетыми в черное противниками. Она слышала хрипы и крики, звуки ударов металла о металл и резкий свист внезапно оборванной жизни. Несколько нападавших снова растянулись на земле, но на этот раз уже больше не поднялись. Двое — она посчитала их последними — в молчаливом отчаянии сражались с вновь прибывшим. Никто ничего не говорил. Сражение было быстрым, жестоким и смертельным.

Через считанные секунды все те, кто пытался на нее напасть, неподвижно лежали на земле, а к ней наклонился Симриан.

— Ты испытываешь мое терпение, Афен.

Она попыталась подняться, но он снова уложил ее:

— Не стоит. У тебя сломана нога и ее надо зафиксировать.

Эльфийка кивнула, покорно подчинившись:

— Благодарю, что ты появился, — прошептала она.

— Я бы пришел раньше, если бы знал, куда ты направилась.

Она снова кивнула:

— Знаю. Было глупо не сказать тебе правду. Извини.

— Просто пообещай, больше не лгать мне.

— Обещаю. — Она встретила его взгляд. — Да.

Он протянул руку и передал ей Эльфийские камни:

— Думаю, будет лучше, чтобы они находились у тебя.

Она взяла у него эльфиниты, засунула их в карман и молча наблюдала, как он начал накладывать шину на ее ногу.