Стражи Волшебного мира (ЛП)

ГЛАВА 15

Высокий худой мужчина в просторных черных одеждах и с такими же глазами шагал по залам Совета Федерации в середине дня, как призрак по кладбищу. Его походка была беззвучной, однако он сразу обращал на себя внимание. Мужчины и женщины расступались перед ним, произнося льстивые слова с покорными жестами. Он кивал им в ответ, слегка приподнимал руку в приветствии; его бесстрастное лицо почти ничего не выражало. При движении его тело почти не шевелилось, так что казалось, будто он скользит над полом. Он держал свою голову склоненной, чтобы казалось, будто он испытывает почти такое же почтение к ним, как и они к нему.

Однако он не был таким, каким казался, ни почтительным, ни бесстрастным. Он смотрел на тех, мимо кого проходил, не как на коллег или равных себе, и тем более не как на друзей или приятелей. Они не представляли для него большого интереса, лишь служили его целям, каковы бы эти цели ни были, и исполняли все его желания.

Однако он никогда не позволял им это понять. То, как он их использовал и как они реагировали на это, казалось совершенно несвязанным, все выглядело так, будто достигалось естественным образом, так же неотвратимо и предопределенно, как восход и заход солнца.

Ему потребовалось какое–то время, чтобы достичь той точки, когда он мог этим воспользоваться. В самом начале он работал простым функционером, тихим и ненавязчивым, всегда в тени, всегда позволяя другим купаться в лучах успеха, который был его заслугой. Прошли годы, прежде чем он смог возвыситься до положения министра, но по–прежнему оставаясь в тени солидных мужчин и женщин, помогая другим без какого–либо вознаграждения, мелькая в коридорах и кабинетах палат Совета, один среди многих, никогда никем не замечаемый.

Пока не настало время, когда они заметили, но было уже слишком поздно.

Хотя, что бы они сделали, даже если бы знали всю полноту его двуличия? Потребовали бы, чтобы он спустился с вершины достигнутого успеха? Попросили бы его уволиться? Постарались бы его устранить?

Все это и многое другое представлял он себе. Однако они не смогли разглядеть то, каким он был, а он никогда не давал им повода считать его чем то иным, кроме как надежным компромиссом в водовороте враждующих фракций, которые постоянно пытались истребить друг друга. Все они всерьез верили, что он является наименьшим злом.

Наверное, в конце концов, они бы все поняли, если бы прожили достаточно долго.

Драст Чажал преподал бы им урок.

На самом деле, он все время преподавал им уроки. Они просто не обращали внимания, за исключением горстки, но большая часть тех людей пропала.

Десять дней назад бывший Премьер—Министр, человек не старый и не слабый, заболел какой–то опасной болезнью, которая убила его в течение двадцати четырех часов. Происхождение этой болезни осталось тайной для всех, но не для будущего преемника и его сообщника, а напряженная борьба за то, чтобы занять освободившееся место, отвлекла тех, кто мог бы более внимательно изучить этот несчастный случай.

Все прошло согласно плану, который был задуман задолго до этих событий. Драст Чажал в показном стиле отказался выдвигать свою кандидатуру, когда его имя наконец всплыло на поверхность, чтобы выйти из тупика между двумя кандидатами, которые в открытую боролись за это место. Не испытывавшие добрых чувств ни друг к другу, ни к сторонникам соперника, эти двое обнаружили, что их обошел человек, который был едва различим в политическом пространстве, чтобы заслужить признание, и который, будучи номинирован, неоднократно настаивал на том, что другие более квалифицированы и опытны, чем он.

Несмотря на ожесточенные возражения от обоих настоящих кандидатов, отказавшийся выдвинуть свою кандидатуру был избран и новый Премьер—Министр принес присягу.

Потребовалось сделать еще кое–что, чтобы быть уверенным, что дело сделано. Он долго и упорно лоббировал необходимые голоса, не предлагая ничего, кроме советов и утешения тем, кто в открытую жаждал это положение, причем сам не проявляя к этому посту никакого интереса. Одни посчитали его приемлемой альтернативой тем вариантам, которые были для них неприемлемы. Другие полагали, что он настолько слаб, что они смогут манипулировать им в своих личных интересах. И те, и другие ошиблись.

Драсту Чажалу осталось лишь укрепиться в этом положении, причем не выказывая никакого стремления это сделать. Следующим шагом к достижению цели было уничтожение любой серьезной конкуренции.

С прежним Премьер—Министром, который ничего не подозревал, все прошло достаточно легко. Гораздо труднее придется с теми двумя, которые потеряли то положение, к которому стремились, и по всей вероятности захотят это изменить.

Но были и другие дела, требующие, так сказать, внимания, и в данный момент он был занят чем–то, никак не связанным с угрозами со стороны побежденных соперников. Они все равно не смогут действовать слишком быстро; ни один из них пока что не подозревал о его роли в устранении прежнего Премьер—Министра и их собственной дискредитации. Они выяснят это, как только достаточно глубоко проникнут в паутину его махинаций, но это не произойдет в одночасье. К тому времени, когда они узнают столько, что начнут беспокоиться, будет уже слишком поздно.

Он шел по коридорам, занятый своими мыслями, для всех остальных он представлялся человеком, отягощенным грузом своих новых обязанностей и отдавшим всего себя для выполнения тех задач, которые должны быть выполнены. Он направлялся в свои личные покои — те самые, что принадлежали прежнему Премьер—Министру, — дневная работа была завершена, наградой ему будет спокойный ночной отдых.

— Хорошего сна, Премьер—Министр, — пожелал ему проходящий мимо один из членов Совета.

— Сегодня вы отлично поработали, — вторил другой.

Он кивнул в ответ, но ничего не сказал. Он повернул в западное крыло здания, здесь начиналось его личное пространство, теперь принадлежащее только ему одному. На входе стояли стражники, а дальше уже виднелись двери в его покои. Стражники выпрямились и замерли, пока он проходил мимо, чем он втайне насладился. Куклы, которые управлялись невидимыми ниточками, за которые дергал он один. Какое удовольствие.

Тем не менее, он также понимал, что его власть была ему дарована с уверенностью в том, что в качестве компромиссного выбора Премьер—Министра его легко смогут отстранить. История таких резких перемен в руководстве Федерацией была длинной и красочной. Никого особо не тревожило то, что подобное случится снова. В конце концов, никто не был от этого застрахован.

Поэтому он уже планировал, как избежать того, что случалось с другими до него, намереваясь стать исключением.

Он открыл двери своих покоев и вошел внутрь, задержавшись на пороге, чтобы выяснить, прибыл ли Стун. Тот уже был здесь, сидел в кресле в тени занавешенных окон. Острые глаза Стуна сверкали в слабом свете, отбрасываемом свечами на камине. Драст закрыл за собой дверь и запер ее.

— Давно меня ждешь?

Ассасин пожал плечами:

— Я не против подождать. Мне часто приходится это делать.

Драст подошел к окнам и посмотрел сквозь занавески во двор и на окружающие здания, проверяя освещенные окна и темные дверные проемы. Он всегда следовал этой своей привычке, необходимой, чтобы убедиться в собственной безопасности, ставшей такой же автоматической, как и дыхание.

Удовлетворившись увиденным, он уселся в кресло напротив ассасина и налил бокал вина из графина. Стун уже сам о себе позаботился.

— За наш успех, — произнес он тост. Они отпили по глотку. Оба употребляли спиртные напитки только ради удовольствия. — Что ты выяснил о друидах?

Стун задумчиво произнес:

— Не так много, как хотелось. Наши шпионы не могут приблизиться к стенам Паранора, не говоря уже о том, чтобы проникнуть внутрь. Они ведут наблюдение с воздуха на флитах и с удаленных стационарных пунктов. С уверенностью мы знаем только то, что исходит из Арборлона. Внучка Короля, которая является друидом, более года проводит исследования эльфийских хроник, чтобы отыскать упоминания о потерянной магии. Она кое–что обнаружила, и были предприняты соответствующие действия, чтобы выяснить, что это такое. Они не принесли результата. Причем, впечатляюще. Она оказалась более способной, чем выбранный мною человек. Когда я решил привлечь к этому делу больше двух человек, вмешался эльфийский Охотник, который стал ее защитником. Он еще более опытен. Мы потеряли всех и ничего не получили взамен. За исключением того, что во время последнего нападения этой молодой женщине сломали ногу.

Драст Чажал почувствовал, что его нетерпение растет:

— Скоро мы доберемся до каких–то хороших новостей?

— Терпение, Премьер—Министр. Я просто готовлю почву. — Стоун спокойно отнесся к его упреку. Он слишком хорошо знал Драста, чтобы чувствовать обиду или оскорбление от его слов.

— Когда внучка Короля вернулась в Паранор с известиями о своем открытии, — продолжил он, — по–видимому, от сна друидов пробудилась Ард Рис, чтобы решить, что делать в связи с этим. Отослав внучку Короля обратно в Арборлон, она и остальные друиды отправились из Паранора в разные места Четырех Земель, чтобы найти определенных мужчин и женщин. Мы не знаем, зачем. Какова бы ни была их цель, кажется, это имеет немалое значение; предположительно, все это связано с тем, что обнаружилось в эльфийских хрониках.

— Но мы не знаем, что это за цель и кто эти люди?

— Пока что нет.

— Ты можешь это выяснить?

— Я в процессе. Но для этого требуется время. Никто не должен заподозрить наш интерес в этом, особенно, друиды.

Драст кивнул. Не будет никаких ошибок, никаких неожиданных сюрпризов и неудобных свидетелей во всем, что планировал Стун. И никогда не было с первого же дня их необычных отношений, и он не ожидал, что сейчас это изменится.

Драст повстречал Стуна, когда еще служил клерком у младшего министра. У него не было особых перспектив, но он обладал острым умом и обманчиво невинным видом. В те ранние дни Драст часто посещал таверны и пивные в захудалых районах Аришейга, расширяя и увеличивая свои отношения с целью найти союзников, которые помогут ему прочно закрепиться на скользкой карьерной лестнице. Большинство его соратников по министерству никогда бы не пошли туда, куда ходил он, а остальные заглядывали в такие места по более очевидным причинам, а не искать себе друзей. Однако Драст понимал, что никакого политического продвижения не случится, если просто сидеть и ждать, когда удача повернется лицом. В этом деле следует самостоятельно ловить удачу, и иногда для этого требуется связываться с людьми, обладающими опытом и способностями, которые отсутствуют у тебя самого.

Среди тех, кого он встречал во время своих ночных прогулок, был и Стун. Общий знакомый представил их друг другу, хотя он уже слышал, как кто–то упоминал имя Стуна, и знал о его репутации ассасина с необычным талантом. Мало кто знал о нем больше. Он предпочитал не выделяться и никогда не говорил о том, чем занимался, находя и выбирая задания, которые передавались только устно. Драст, признавая правила их взаимоотношений с самого начала, никогда не спрашивал Стуна о его занятии. Вместо этого он страстно и решительно говорил о своих собственных амбициях и планах, показывая, что его дружба может чего–то стоить.

Все это время Стун слушал, иногда улыбался, редко вставлял слово и никогда ничего не предлагал.

В конце концов Драсту удалось получить назначение младшим министром. Его ведомство — военные кредитование и бухгалтерский учет, — было настолько запутанным, а его обязанности настолько туманными, что он решил вести дела так, как считал нужным. Большую часть своего времени он оказывал поддержку различным офицерам Армии Федерации и Командования Воздушным флотом, и в итоге заполучил поддержку от нескольких важных союзников и назначение в министерство более высокого профиля. Его репутация, как человека, не обладающего амбициями, но способного добиться результата, росла соответственно, и вдруг он стал желанным гостем у других министров, которые интересовались его мнением. Его поддержка стала чего–то стоить и он с готовностью ее оказывал, никогда ничего не прося взамен.

Вскоре после того, как Драста назначили Министром Финансов, Стун предложил отметить это событие. Когда они сидели в тихом уголке его любимой таверны, ассасин сказал вдруг совершенно неожиданные слова.

— Я подумал о том, что возможно мне захочется получить постоянную должность, а не продолжать заниматься вольным наймом. — Он осмотрел таверну, как будто выискивая подобную перспективу. — Если бы ты предложил мне такое место, я полагаю, что принял бы его.

Драст замялся, не совсем уверенный, куда это приведет. О таком соглашении они никогда прежде не упоминали.

— Постоянная должность? Почему вдруг тебе этого захотелось?

Стун пожал плечами:

— Мы просто болтаем. Но если бы ты предложил, я бы, вероятно, не отказался.

Драст покачал головой:

— Я пока не знаю, готов ли к этому. Но скоро, думаю, буду готов. Сейчас же я все еще пытаюсь найти надежный фундамент для общения с Советом.

— Достойная цель. И я уверен, что ты ее добьешься. — Он немного помолчал. — Если только кто–нибудь более сильный, чем ты, не решит, что ты становишься помехой, которую нужно удалить.

Драст почувствовал, как по его спине пробежал холодок, и ему потребовались все силы, чтобы этого не показать.

— Что ты предлагаешь? О ком мы говорим?

Стун пожал плечами:

— Как я уже сказал, мы просто болтаем. Но тебе, возможно, захочется рассмотреть мое предложение. Всякое бывает. Что, если сейчас ты не наймешь меня, а кто–то еще это сделает? Учитывая все обстоятельства, я бы предпочел работать на тебя. Подумай об этом. Но не слишком долго. — Он снова помолчал. — Неспособность действовать своевременно может быть смертельной.

Драст Чажал тут же понял, куда он клонит, и этой же ночью нанял Стуна. Через неделю с еще одним министром, который, по слухам, стремился получить должность Министра Финансов, произошел несчастный случай, который унес его жизнь.

С тех пор Драст и Стун скрепили свое партнерство, вместе работая за кулисами, чтобы продвинуть карьеру первого до этой самой точки, ведь теперь он стал Премьер—Министром и самым важным человеком в правительстве Федерации. Именно Стун устроил так, чтобы эта должность освободилась, хотя все вокруг надеялись, что находящийся на посту Премьер—Министр проработает еще много лет. Именно Стун нашел способы устранить все препятствия на пути Драста, открывая ему дорогу, всегда имел право голоса в процессе принятия решений и значительную долю в вознаграждении. Стун никогда не станет министром Коалиционного Совета; связать себя с Драстом оказалось наилучшим поступком. То, что ему не хватало авторитета, он восполнял деньгами и комфортом.

И Драст был весьма осмотрительным, понимая, что Стун знал, насколько он ценен. Он не отказывал ассасину практически ни в чем. Он предоставил ему доступ в свои личные покои по тайным проходам, которыми пользовались иногда министры и их любимчики. До тех пор, пока все это происходило незаметно, Стуну разрешалось приходить и уходить, когда угодно. Для тех, с кем работал Драст, он был всего лишь тенью, и оба с этим вполне мирились.

— Как дела с членами Совета? — спросил Стун, уходя от темы друидов. — Ародиан и Эдинжа смирились с твоим неожиданным возвышением до поста Премьер—Министра? Они ничего не подозревают?

— Они все еще озадачены. — Драст рассеянно потягивал вино, думая о своих соперниках. — И, возможно, мне захочется что–нибудь сделать с ними, прежде чем это изменится.

— Но не сейчас. Будет весьма подозрительно, если с ними что–то случится так скоро после смерти прежнего Премьер—Министра. Лучше пусть пройдет немного времени.

Конечно, Стун был прав. Однако, он не уловил сути. Драст покачал головой.

— Я не намерен их ликвидировать. Я собираюсь устранить любую угрозу, которую они могут представлять.

Стун с интересом посмотрел на него:

— И как ты планируешь это сделать?

— Я работаю над этим.

— Ты? Ну, тогда тебе стоит получше присмотреться к этим двоим. Они так же умны, как и ты.

Драст проницательно взглянул на него:

— Тогда почему я до сих пор смог их переигрывать? Почему я Премьер—Министр, а не один из них?

Стун ничего не ответил. Он просто выжидательно смотрел на собеседника.

Наконец, Драст пожал плечами и сказал:

— Я принимаю твою точку зрения. И не буду самонадеянным. Я знаю, что должно произойти, но понимаю, что не следует слишком быстро этого ожидать. В любом случае, в данный момент меня больше интересуют друиды, а не Ародиан с Эдинжей.

Ликвидация друидов и снос до основания Паранора были главной целью Драста Чажала на посту Премьер—Министра Федерации. Он много лет выступал на эту тему, оседлав волну недовольства, которая сопровождала все публичные обсуждения, касающиеся жалкого поражения Федерации на Преккендорране — катастрофы, которая хоть и случилась сотню лет назад, но большинством ощущалась так, будто это произошло вчера. Это поражение почти все связывали с вмешательством друидов для защиты Свободнорожденных. Федерация была унижена, а ее власть резко сократилась последующим мирным договором. И хотя никто из нынешнего поколения мужчин и женщин Федерации не сражался в той войне, их ненависть к друидам стала наследством, переданным им их родителями и дедами — врожденным отвращением, которое продолжали подпитывать политики и военные фанатики.

Драст Чажал использовал эту ненависть в качестве рычагов своей политической карьеры. Как Премьер—Министр и карьерист с безграничными амбициями, он понимал, что пока существуют друиды, влияние Федерации над малыми народами и их землями будет весьма ограничено. А это, в свою очередь, означало, что планы Драста увеличить свою личную власть вместе с расширением Федерации столкнулись с непреодолимым препятствием.

Он также считал мерзостью использование магии, которая каким–то образом одержала верх над более безопасной и продуктивной наукой, определявшей развитие Старого Мира. Он знал рассказы о том, как неспособность адекватно и безопасно контролировать науку привела к уничтожению того Старого Мира, но это не меняло того факта, что магия была силой элиты, поскольку лишь немногие обладали ею и понимали ее. В основном, эти немногие являлись друидами. То, что они обладают такой силой — силой, которой нет у остальных (особенно, у него) — было неприемлемо. Он не верил, что друиды лучше осведомлены, чем он, чтобы определять, как следует или не следует формировать будущее человечества, и был сильно возмущен их настойчивостью, что только они понимали последствия применения магии, чтобы обладать ею и использовать ее.

Остальные, конечно же, не соглашались. Эдинжа была одной из них. Однако этого следовало ожидать; члены ее семьи на протяжении столетий практиковали магию и не собирались поддерживать того, кто утверждал, что они теперь должны с этим покончить.

Все менялось в мире Четырех Земель. Федерация первой усовершенствовала диапсоновые кристаллы в качестве средств достижения прогресса, их применение опиралось на развивающуюся новую форму науки, которую можно было контролировать, а не рассчитывать на случайность, наследственность и талисманы. Естественно, применение кристаллов в военных целях было запрещено. Но никто, будучи в здравом уме, не верил, что Федерация прекратила эксперименты по разработке оружия, которое едва не одержало победу в их руках, пока друиды не выхватили ее.

Нет, друиды были пережитком, который необходимо уничтожить, и Драст Чажал считал, что именно он сможет это сделать.

— Каковы же планы? — вдруг спросил Стун, возвращая его внимание.

Он нахмурил брови, вспоминая, что Стун говорил ранее.

— Так ты сказал, что Ард Рис отослала внучку Короля обратно в Арборлон?

Стун пожал плечами:

— Наш источник в Арборлоне говорит, что она попросила у старого Короля разрешения забрать Эльфийские камни в Паранор, чтобы помочь в поисках какой–то магии, о которой она узнала из эльфийских хроник. Король ей отказал, на этом все.

— Значит, поход? Друиды решили искать эту пропавшую магию? Они намерены покинуть Паранор?

— Да. Решение принято, с Эльфийскими камнями или без них. — Стун внимательно посмотрел на него. — Что ты задумал?

— Такие поиски потребуют времени и сил. И пока они будут их проводить, Паранор окажется почти беззащитным.

Стун покачал головой:

— Я бы на это не рассчитывал, Драст.

Но Драст Чажал уже был на ногах, оживленно расхаживая по комнате.

— Все, что нам нужно сделать, это найти повод для визита, пока вся кучка друидов отсутствует, такой повод, который не будет выглядеть откровенно агрессивным. Дипломатическая миссия. Например, визит к Ард Рис нового Премьер—Министра Федерации. Визит вежливости.

Он развернулся, взглянув на Стуна:

— Можно ли преодолеть защиту Паранора? Есть ли способ обойти ее?

Ассасин улыбнулся:

— Способ есть всегда. Фокус в том, чтобы найти его.

— Я хочу, чтобы ты над этим поработал. А я тем временем заложу основу для моего «дипломатического визита». Вследствие того, что я планирую сделать, мне понадобятся значительные силы, чтобы преодолеть любое сопротивление, с которым я могу столкнуться.

— Коалиционный Совет никогда не даст тебе разрешение привести на территорию друидов вооруженные силы. Они снимут тебя в течение минуты. Ародиан и Эдинжа узнают об этом.

— А может, нет. — Он почувствовал прилив энергии. — На самом деле, я смогу их использовать. — Он усмехнулся. — Не стоит меня недооценивать, Стун. Я знаю, как сделать то, о чем другие даже не осмелятся подумать. Ты сосредотачиваешься на своей работе, а я сделаю то же самое со своей. Передай нашим шпионам, чтобы они сообщали нам о любых приготовлениях экспедиции в Параноре. А также, я хочу получать отчеты из Арборлона. Все, что обнаружилось в эльфийских хрониках или как–то связано с предстоящими поисками. Если есть способ узнать о том, куда именно они отправятся, что–то необычное в подготовке или кто может им в этом помочь… в общем, все.

Стун кивнул:

— Это рискованно, Драст. Если ты споткнешься, твои враги растерзают тебя, как волки ягненка.

Драст Чажал лукаво улыбнулся:

— Тогда им лучше следить за собой. Этот ягненок может оказаться волком в овечьей шкуре. И сможет сам их разорвать. — Он допил оставшееся вино. — Итак, займемся делами. Приходи завтра вечером. Обсудим текущее положение.

Он отвернулся, чтобы забрать пальто и шляпу. Когда повернулся обратно, Стуна уже не было.