Стражи Волшебного мира (ЛП)

ГЛАВА 31

Всю ночь они летели на «Вендавэе» на север, в страну троллей, в деревню, которую Гарронек, Кроллинг и их товарищи называли своим домом, и где оставили раненых троллей на попечение семей и друзей, прежде чем повернуть на запад. После этого они направились в Арборлон. Пассажиры воздушного корабля старались по возможности хоть немного поспать, остальное время иногда разговаривали друг с другом или просто разглядывали расстилавшуюся внизу местность, пока «Вендавэй» пролетал над Стрелехеймскими равнинами и долиной Ренн до родного города эльфов.

Оставив по их просьбе Вустру и троллей на борту «Вендавэя» — но только после того, как обеспечили их пищей, водой и свежими постельными принадлежностями, — Афенглу, Арлингфант и Симриан завернули Бомбакса в простыню и отнесли его тело с летного поля в Ашенелл, когда день уже клонился к вечеру, остановившись у небольшого участка земли, близко расположенного с погребальной территорией Элессдилов. Вместе они вырыли могилу, опустили туда его тело и молча стояли, глядя вниз, пока Афен не начала произносить речь. Она говорила о его характере и решимости, о его вкладе в орден друидов. Она не сказала ни слова о том, что они были парой. Она могла бы рассказать об этом, о том, какое значение он имел для нее лично, о том, кем они были друг для друга — Бомбакс и она, любовники и партнеры, — но не сумела этого сделать. Это было слишком личным и причиняло сильную боль, и говорить об этом было большим, чем она могла вынести. С момента его смерти она проговаривала про себя все эти слова. И решила, пусть они останутся при ней. То, что он значил для нее, принадлежало ей, было надежно спрятано в ее воспоминаниях. Когда–нибудь она сможет рассказать обо всем кому–нибудь, но не сегодня.

После погребения они вернулись к воротам кладбища и посмотрели на город. Никто ничего не говорил. Уже было решено, что утром Афенглу и тролли полетят в дебри Западной Земли на поиски Ард Рис и остальных друидов. Вустра будет ждать их возвращения в Арборлоне. Арлингфант, несмотря на ее возражения, тоже останется в городе, вновь приступив к выполнению своих обязанностей, как одна из Избранных.

Симриан, к удивлению и смущению Афенглу, настоял на том, чтобы отправиться с ней на поиски остальных друидов. Она сказала ему, что в этом нет необходимости; он же заявил, что такая необходимость есть. Она ответила, что он сделал все, что от него требовалось; он же сказал, что в этом она не может быть уверена.

— Ты по–прежнему не знаешь, кто посылал тех людей, чтобы украсть дневник и, возможно, попытаться убить тебя. Ты не знаешь, что больше не предпримут таких попыток, даже если тебя не будет в Арборлоне. Я взялся за работу твоего защитника и не думаю, что настало время от нее отказаться. Если, конечно, ты не уволишь меня.

— Нет, нет, я этого не сделаю. — Она была раздосадована, оказавшись в ловушке обязательств перед ним. — Просто ты уже столько всего сделал, и я не хочу, чтобы ты считал, что должен сделать еще больше.

Он загадочно улыбнулся:

— Разве имеет значение, что еще я должен сделать? Я сделал именно то, чего хотел, став твоим защитником. Все, о чем я прошу — чтобы ты позволила мне продолжать.

Спорить с ним было невозможно, поэтому она и не стала.

— Мне будет легче от осознания того, что он с тобой, — позднее сказала ей Арлинг, когда они вернулись в их коттедж. Симриан ушел, получив согласие Афен отправиться вместе с ней. — Если я не могу пойти с тобой, по крайней мере, он может.

Афен уклончиво кивнула:

— Наверное. — Она немного задумалась. — Думаю, я просто не понимаю, почему он так настойчив. Неужели, после всех опасностей, ему доставляет удовольствие подвергать себя еще большему риску.

Ее сестра громко рассмеялась:

— Ты все еще не понимаешь, да?

Афен нахмурилась:

— Понимаю что?

Арлинг покачала головой:

— Не могу тебе рассказать. Я обещала.

— Рассказать мне что?

Ее сестра продолжала качать головой:

— Я не могу тебе это рассказать. Я вообще отказываюсь об этом говорить. Ты должна выяснить это все сама.

Остаток пути они прошли в молчании.

На следующее утро Афенглу проснулась до рассвета. Она оделась, выскользнула из дома и села на ступеньках веранды, ожидая, когда к ней присоединится Арлинг. Она пообещала сходить с ней в Сады Жизни, где Арлинг примет участие в ритуале приветствия нового дня рядом с Элькрис. А потом, когда взойдет солнце и начнется день, Афен будет уже в воздухе, направляясь на запад.

В своих мыслях она уже летела туда.

Спустя несколько минут рядом с ней появилась одетая Арлинг.

— Хорошо спала? — спросила ее сестра.

— Он снился мне, — ответила она.

Арлинг поняла, кого она имела в виду:

— Сожалею. Я знаю, как это тяжело.

Афен покачала головой:

— Все это так странно. Уже не так тяжело. Такого не было с тех пор, как он умер. Не могу этого объяснить. Во сне, он был по–прежнему жив и здоров, но я не могла дотронуться до него. Он улыбался, смеялся, веселился, но я не была с ним. — Она немного помолчала. — Мне кажется, я уже давно потеряла его. Подсознательно, я это понимаю.

— Тебе стоит отпустить его.

Она кивнула:

— Кажется, да. Я все еще думаю о нем. Я до сих пор хочу, чтобы он снова был со мной. Но… — Она закачала головой, не в силах закончить. Затем добавила: — Я чувствую себя неблагодарной, думая таким образом.

Арлинг взяла ее руку и пожала:

— Ты скорбишь, Афен. И ты имеешь полное право это делать. В том, что ты делаешь, нет ничего плохого.

Афенглу подумала, что так оно и есть, но лучше от этого ей не стало. В целом, после того, как она обнаружила дневник Алеи Омаросиан, ничего хорошего не произошло. Бомбакс погиб, Паранор был покинут, члены Четвертого Ордена друидов были разбросаны по всем четырем сторонам света, а за ними охотилась Федерация — и все из–за ее решения, что найти потерянные Эльфийские камни было хорошей идеей. Она начинала сомневаться почти во всех своих суждениях.

— Я хочу, чтобы ты была осторожна, — вдруг сказала она сестре.

Арлинг удивленно посмотрела на нее, а потом усмехнулась:

— Почему? Я никому не интересна.

— Я лишь хочу знать, что ты присматриваешь за собой. Просто пообещай мне. Ты сказала, что тебе лучше от того, что Симриан приглядывает за мной. Это справедливо. Но и мне будет лучше, если ты будешь внимательно следить за собой.

Она сказала это настолько серьезно, что улыбка исчезла с лица ее сестры.

— Хорошо, Афен. Я буду осторожна.

Добравшись до садов, они обнялись и поцеловались. Из других Избранных еще никого не было; Арлинг слишком рано пришла для ритуала приветствия. До рассвета оставалось еще полчаса. Они стояли вместе, обнявшись.

— Ты вернешься за мной после того, как отыщешь Ард Рис? — спросила Арлинг.

— Вернусь, как только смогу. Обещаю.

— Даже только для того, чтобы сказать мне, что с тобой все в порядке.

— Даже только для этого.

Они улыбнулись друг другу, немного всплакнули и расстались.

Арлинг смотрела, как Афенглу исчезает в лесу, сотни мыслей вертелись у нее в голове, причем большая часть о том, чтобы последовать за своей сестрой. Но Афен этого не позволит, она уже четко сказала, что не позволит Арлинг отправиться вместе с ней. Излишняя настойчивость ни к чему не приведет. Лучше от этого Афен не будет. Арлинг изо всех сил старалась убедить свою сестру взять ее с собой, но ничего не вышло. Благодаря тому, что она любила свою сестру больше, чем кого–либо еще, Арлинг знала, когда нужно уступить сестре — хотя она никак не могла с этим примириться.

Она вошла в Сады Жизни и присела под Элькрис, стараясь успокоиться. Помогало смотреть на это дерево. Сверкающая смесь красного и серебряного цвета его листьев и коры, огромный купол его ветвей, мерцание кроны в свете звезд и спокойствие, которое, казалось, окутывает ее какой–то защитной мантией, были бальзамом, умиротворяющим и утешающим. Арлингфант всегда чувствовала себя лучше, когда оказывалась рядом с Элькрис, и это ощущение наполняло ее сейчас, напоминая, почему она пожелала стать одной из Избранных и почему ее избрание доставило ей такое огромное удовлетворение.

Ее мысли разлетелись куда–то далеко, и она закрыла глаза.

— Возвращайся живой и здоровой, Афен, — тихо произнесла она.

Она все еще вслушивалась в эхо своих слов в окружающей тишине, когда почувствовала нежное прикосновение к своему плечу.

А потом, как будто возникший из легкого дуновения ветерка, мягко пронесшегося по ее лицу, какой–то голос прошептал:

…Дитя, ты нужна мне…