Страхи мудреца. Книга 2

ГЛАВА 145 ИСТОРИИ

Амброз во время зимней четверти, по счастью, отсутствовал, но с приходом весны он вернулся и вновь осел в Университете, как какая-то гнусная перелетная птица. На следующий день после его возвращения я пропустил все занятия и засел в мастерской, делая себе новый грэм, — и это не было случайным совпадением.

Как только стаял снег и земля просохла, я вновь принялся упражняться в кетане. Я помнил, как странно это выглядело со стороны, когда я впервые увидел движения, и потому избрал для тренировок уединенный лесок к северу от Университета.

С весенней четвертью начались и новые экзамены. На экзамен я явился в состоянии большого похмелья и на несколько вопросов ответил совершенно невпопад. В результате мне назначили плату в восемнадцать талантов пять йот, и я получил от казначея четыре таланта с мелочью.

Зимой продажи «бескровного» пошли на убыль, поскольку в Университет наведывалось меньше торговцев. Но, как только сошел снег и дороги сделались проезжими, та серия устройств, что скопилась в хранении, была быстро распродана, и мне досталось еще шесть талантов.

Я не привык иметь на руках столько денег и, надо признаться, несколько ошалел от этого. У меня теперь было шесть костюмов, сшитых по мерке, и бумаги — завались. Я купил себе хорошие густые чернила из Аруэха и собственный набор инструментов для гравирования. И две пары башмаков. Целых две пары!

В недрах одного из книжных магазинов в Имре отыскалась древняя растрепанная грамматика иллийского. Из-за того, что она пестрела изображениями узлов, книготорговец решил, будто это какой-то судовой журнал, и продал мне ее всего за полтора таланта. Вскоре после этого я купил экземпляр «Героборики», потом к ней добавился «Терминус Техина», который можно было использовать в качестве справочника, разрабатывая новые схемы у себя дома.

Я угостил друзей обедом. Аури достались новые платья и яркие ленты для волос. И, несмотря на все это, у меня в кошельке еще оставались деньги! Не странно ли? Не чудесно ли?

Ближе к середине четверти до меня начали доходить знакомые истории. Истории о некоем рыжеволосом авантюристе, который провел ночь с Фелуриан, об отважном молодом арканисте, обладающем могуществом Таборлина Великого. На это ушли месяцы, но, однако, мои подвиги в Винтасе наконец-то добрались своим путем, из уст в уста, до самого Университета.

Правду сказать, услышав наконец эти истории, я немного удлинил свой шаэд и стал носить его чаще прежнего. Может статься также, что в следующие несколько оборотов я подолгу стал пропадать в пивных и трактирах, прислушиваясь, о чем болтают люди. Возможно, я даже опустился до того, чтобы подкинуть собутыльникам парочку деталей.

В конце концов, я был молод, и для меня было более чем естественно упиваться своей славой. Я думал, что со временем она потускнеет. Так отчего бы мне не наслаждаться осторожными взглядами, которые бросали на меня товарищи-студенты? Надо пользоваться ею, пока она еще свежа!

Многие истории крутились вокруг того, как я изничтожил разбойников и спас юных дев. Но ни одна из них не была особенно близка к истине. Никакая история не может проделать путь из уст в уста в тысячу с лишним километров длиной и остаться неизменной.

Но в то время как истории расходились в деталях, большая часть из них соответствовала известному сюжету: молодые женщины, нуждающиеся в спасении. Иногда меня нанимал благородный господин. Иногда это был убитый горем отец, встревоженный мэр или нерасторопный констебль.

В большинстве историй я спасал двух девушек. Иногда только одну, иногда их становилось три. Это были лучшие подруги. Или мать и дочь. В одной истории девушек было семь, и все они были сестры, прекрасные принцессы и девственницы. Ну, знаете, одна из таких историй.

Касательно того, от кого именно я их спасал, истории сильно расходились. Чаще всего фигурировали разбойники, но присутствовали также коварные дядюшки, мачехи и шаркуны. В одной истории, в результате причудливого поворота сюжета, я спасал их от адемских наемников. И даже от пары-тройки людоедов.

И, хотя в отдельных вариантах сюжета я спасал девушек от труппы бродячих актеров, могу с гордостью сказать: я ни разу не слышал истории, в которой девушек похитили эдема руэ.

Возможных развязок у историй было две. В одном варианте я кидался в битву, как какой-нибудь сказочный принц, и сражался лицом к лицу, пока все враги либо погибали, либо разбегались, либо должным образом раскаивались. Второй вариант был куда популярнее. В нем я призывал пламя и молнии с небес на манер Таборлина Великого.

Мой любимый вариант истории — тот, в котором я повстречал на дороге услужливого лудильщика. Я поделился с ним своим обедом, и он поведал мне о двух детях, похищенных с соседнего хутора. А прежде чем расстаться, он продал мне яйцо, три железных гвоздя и потрепанный плащ-невидимку. И благодаря этим чудесным предметам и своей непревзойденной находчивости я спас детей из когтей хитрого и голодного тровва.

Но, хотя эта история существовала во множестве вариантов, история о Фелуриан была куда популярнее. Написанная мною песня тоже добралась на запад. И, поскольку песни сохраняют первоначальный вид лучше историй, подробности моей встречи с Фелуриан были более или менее близки к истине.

Когда Вил с Симом принялись меня расспрашивать, требуя подробностей, я рассказал им все как было. Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить их, что это правда. Точнее, мне потребовалось немало времени, чтобы убедить Сима. Вил отчего-то был вполне готов признать, что фейе существуют на самом деле.

Сима я не винил. До тех пор, пока я не увидел Фелуриан воочию, я тоже готов был побиться об заклад, что ее не существует. Одно дело — слушать истории, совсем другое — поверить, что это было на самом деле.

— На самом деле, — задумчиво сказал Сим, — весь вопрос в том, сколько тебе лет на самом деле.

— Н-ну, это-то я точно знаю! — сказал Вилем с угрюмой гордостью человека, отчаянно старающегося показать, что он не пьян. — Ему семнадцать!

— А-а-а-а! — Сим многозначительно поднял палец. — Это ты так думаешь.

— Ты о чем вообще? — спросил я.

Сим подался вперед.

— Ты попал в Фейе, провел там некоторое время, потом вернулся и обнаружил, что миновало всего три дня. Означает ли это, что ты стал старше всего на три дня? Старел ли ты за то время, которое там провел?

Я немного помолчал.

— Об этом я не думал, — признался я.

— В сказках, — сказал Вилем, — мальчики уходят в Фейе и возвращаются взрослыми мужчинами. Это означает, что они там взрослеют.

— Это если полагаться на сказки, — заметил Сим.

— Ну а на что еще? — спросил Вил. — Предлагаешь воспользоваться каким-нибудь «Компендиумом явлений Фейе» Мэрлока? Добудь мне такую книгу, и я буду пользоваться ею.

Сим благодушно пожал плечами.

— Итак, — спросил Вил, обернувшись ко мне, — сколько же времени ты там провел?

— Трудно сказать, — ответил я. — Там не было ни дня, ни ночи. И воспоминания у меня несколько спутанные.

Я надолго задумался.

— Мы болтали, купались, ели — десятки и десятки раз, — немного бродили по окрестностям. Ну, и… того… — я многозначительно кашлянул.

— Баловались, — подсказал Вил.

— Спасибо. И довольно много баловались.

Я подсчитал все, чему научила меня Фелуриан, прикинул, что вряд ли она могла обучать меня более чем двум-трем приемам в день…

— Минимум пару месяцев, — сказал я. — Один раз я побрился… или два раза? Я успел отрастить небольшую бородку.

Вил закатил глаза и огладил свою черную сильдийскую бороду.

— Конечно, не такую роскошную, как твоя, — сказал я. — Однако она успела отрасти два или три раза.

— Значит, минимум два месяца, — сказал Сим. — А максимум?

— Три месяца?

Сколько историй мы успели рассказать друг другу?

— Четыре, пять?

Я подумал о том, как медленно мы перемещали мой шаэд из звездного света в лунный, а потом в свет костра.

— Год?

Я вспомнил то ужасное время, в течение которого я приходил в себя после встречи с Ктаэхом.

— Вряд ли я провел там больше года…

Мой голос звучал далеко не столь убедительно, как мне хотелось бы.

Вилем вскинул бровь.

— Ну ладно, тогда с днем рождения! — он приподнял свой стакан, приветствуя меня. — Или со всеми днями рождения, сколько их ни было.