Страшная сказка Красного леса

1

Дженна

— Дженна, девочка моя, просыпайся! — раздался низкий, глубокий голос матери, и огромную спальню залил солнечный свет. Дженна потянулась, попыталась укрыться одеялом с головой, чтобы от него защититься, однако одеяло с нее сдернули.

— Сегодня большой день, Дженна, — склонилась над ней матушка, ат-тея Красного Леса Мередит. Матушке было всего тридцать восемь, однако она казалась старше. Наверное, из-за постоянно серьезного лица. Ат-тея никогда не улыбалась, сколько ее помнила Дженна. Говорят, разучилась, когда погиб отец Дженны — на охоте, как часто случается с мужчинами ее семьи. Оборотней осталось мало, однако они все еще сильны, и в схватке один на один не всегда побеждает охотник.

— Доброе утро, матушка, — тихо проговорила Дженна, все же присаживаясь в постели. Поспать больше не дадут… Тем более, настал ее праздник, день ее шестнадцатилетия. Еще вчера охотники выехали из правящего дома, получив благословение ат-теи, чтобы поймать для Дженны волка. Если им это удастся, хороший знак — особого благоволения предков, с которыми вскоре наследнице ат-теи придется встретиться лицом к лицу. Если же нет, это не отменит испытания, которое начнется ровно через месяц, однако осложнит его. Как все запутанно…

Дженна вздохнула и потерла лицо руками. Темные волосы, заплетенные в косу, растрепались, и наследница убрала выбившиеся пряди с лица.

— Ты готова? — улыбнулась матушка.

— Да, — тихо ответила Дженна. — Готова.

Ат-тея наклонилась и коснулась губами лба дочери. Мередит называли самой красивой женщиной в Красном лесу. О ее белом лице и ясных глазах чайного цвета слагали песни, о ловкости и храбрости — баллады. Дженна хотела хоть немного быть похожей на мать, но увы, внешность ей досталась отцовская, куда более простая. Наследница была невысокая, глаза у нее обычные, невыразительно-болотные, фигурка худощавая, будто она до сих пор подросток. Только темные густые волосы — матушкины. Жаль, для похода придется обрезать чуть ниже плеча, иначе только мешать будут, а Дженне предстоит главное: доказать, что она достойна стать следующей правительницей Красного леса. Пройдя испытание, она станет официально наследницей. А если не пройдет — погибнет или же покажет, какая никчемная, а в борьбу за наследие вступят младшие сестры. Еще у Дженны был старший брат, один из лучших охотников, но наследовать матери он не мог — мужчины охотятся, женщины правят. Это залог процветания их Дома. Так было веками, так будет и впредь.

Ат-тея хлопнула в ладоши, и спальня наполнилась прислугой. Дженне помогли подняться, снять длинную белую сорочку, вымыться в теплой ванне. Затем ее тело натерли ароматными маслами и кремами, помогли надеть праздничное платье — алое, традиционно расшитое золотом. Цвет крови убитого зверя — так говорили старшие. Дженна никого не убивала и красный цвет не любила, однако против традиций восставать не собиралась. Она была послушной дочерью.

— Вы такая красавица, юная тея, — шептали ей служанки, пока помогали наряжаться.

Красавица! Как же! Дженна снова с грустью посмотрела на свое отражение. В платье она казалась себе… чужой. Куда лучше костюмы для охоты, удобные, брючные. На худой конец — свободные юбки, чем вот это великолепие, спрятавшее за ярким цветом саму девушку.

В волосы ей вплели алые и золотые ленты — символ здоровья. Сегодня будет назначен день начала испытания, а когда оно завершится, матушка назовет имя жениха дочери. Того, кто станет отцом будущих наследниц. И эта мысль только добавляла Дженне расстройства. Не было с ней рядом того, кого бы она хотела назвать мужем! Все молодые охотники хороши, только… не ее. Чужие! И пусть Дженна дружила со многими из них с детства, это была лишь дружба, но не желание чего-то большего. Любви…

Между тем, наряжали ее долго, и когда служанки отступили, позволяя Дженне вдоволь «полюбоваться» своим внешним видом в зеркале, солнце стояло высоко над горизонтом. Ясное, весеннее, еще не горячее, но уже и не хмурое.

— Пора, тея, — поклонились ей служанки. Все, как одна, из знатного рода — иные не могли прислуживать в правящем доме, слишком почетно.

Дженна медленно пошла за девушками. Они миновали длинный коридор, устеленный лепестками цветов, и вышли на залитый светом двор. Здесь ждали носилки, обитые алым, украшенные молодыми яблоневыми ветвями. Ее усадили на подушки и понесли по улицам города, обнесенного высокой стеной для защиты от оборотней. У оборотней не было городов, они жили в лесу, как звери, в низких домиках. Так рассказывала мать. Однако это не мешало им совершать набеги, воровать женщин и детей, убивать… Жуткое племя, которому не ведомо сострадание. И, если честно, Дженна боялась, что для нее все-таки найдется волк. Что тогда с ним делать? Как держать зверя в узде? А если… если у нее не получится? Она ведь всего лишь человек. Да, колдуны сплели для охоты на оборотней магические сети, изготовили ошейники, чтобы их можно было пленить, но этого ведь мало!

Дженна никогда не видела волка вблизи. Знала, что где-то в городе есть пленные, влачащие рабское существование. На них испытывали и сети, и ошейники. Убийцы, которые сами стали жертвами! Вот она, справедливость! К ним Дженну не подпускали, а брат говорил, что волки воняют и у них жуткие оскаленные пасти. В детстве ей даже снились окровавленные клыки оборотней. А теперь… Теперь она должна надеяться, что ей достанется свой волк. Но зачем? Как враг поможет в прохождении испытания? Или он сам — тоже испытание? Хотелось бы знать.

А носилки несли по улицам. Люди кричали и радовались, просили благословения, и Дженна кидала в толпу монетки. Те со звоном отскакивали от булыжников мостовой и пропадали в руках наиболее бойких зрителей. Это продолжалось несколько часов, пока вокруг не потянулись серые непроглядные сумерки, всегда сопровождающиеся туманами. Дженна проголодалась. Она уже мечтала о пире, подготовленном в правящем доме, о вкусной еде и легких напитках. Спина болела от долгого сидения, клонило в сон, а надо было продержаться! И она держалась из последних сил.

Когда носилки вернули к дверям правящего дома, уже совсем смерклось. Дженна вышла к матери, встречавшей ее на пороге, и поклонилась.

— Да начнется праздник! — воскликнула гордая ат-тея, забили в барабаны, заревели трубы, и наследница вошла в дом.

Ее тут же проводили в пиршественный зал. Здесь горели факелы, истекали жиром зажаренные на вертелах кабаны, а от вида запеченной птицы и вовсе слюнки появились во рту. Дженна впервые села за стол рядом с матерью, дождалась, пока та первой поднимет бокал, и потянулась за своим.

— За мою дочь, которая вступила в пору испытания! — провозгласила ат-тея Мередит.

— За будущую наследницу Дома! — раздались возгласы, и Дженна пригубила сладкое вино.

Зазвенели кубки, пир начался. Наконец-то можно было утолить город. Играла музыка, вино лилось рекой, все поздравляли Дженну и ее мать с тем, что у Дома есть шанс обрести новую правительницу. И все же Дженне было не по себе.

— Что с тобой, дитя? — тихо спросил ат-тея. — Ты сама не своя.

— Беспокоюсь об испытании, матушка, — честно призналась Дженна. — А если… если я не справлюсь?

— Ты обязательно справишься! — заверила Мередит. — Ты же моя дочь!

И сделала знак, чтобы девушке налили еще вина, только из другого кувшина. Дженна выпила, голова приятно загудела, а тяжелые мысли остались далеко. Конечно, она все сможет! Как иначе? Это ее земли, ее город. Она здесь будущая ат-тея!

Пир продолжался до поздней ночи. Дженна заметила, как матушка поглядывает на дверь. Она ждала новостей от охотников, а ее дочь трусливо надеялась, что обойдется без встречи с волком. Время за полночь. Выходит, ничего не получилось, никто не попался в ловушки.

И вдруг двери пиршественной залы распахнулись. Барабаны забили громче, а в комнату вошли десять охотников, во главе которых — старший брат Элдер. Вот он был похож на мать! Высокий, статный, с такими же чайными глазами и красивым лицом. Ее первенец. И Дженне подумалось: может ли матушка жалеть, что ей наследует не Элдер? Нет, невозможно.

А после все мысли отступили на второй план, потому что брат громко заявил:

— Охота удалась!

И вытолкнул вперед… парнишку. Обычного человека, абсолютно голого, замотанного только в ловчую сеть. У него были буйные темные волосы и большие желтовато-карие глаза. Неужели это оборотень? Гроза всех людей?

— Молодняк попался? — Мать улыбнулась, и на миг ее лицо стало хищным, ничуть не напоминая добрую и мудрую матушку, а лишь властную ат-тею. — Занятно. Хорошо, что мы оставили хотя бы несколько волков. Есть, кому производить потомство.

Парнишка в сетях зарычал, забился. Дженне показалось, сейчас он вырвется и пожрет здесь всех! Она вжалась в деревянную спинку кресла и тяжело дышала.

— Не бойся, сестрица, — сразу заметил Элдер. — Волчонок опасен, но не для тебя. А сейчас мы и вовсе лишим его возможности кусаться. Матушка?

— Дитя, подойди к охотнику, — приказала Мередит. Да, Элдер называл ее матушкой, но она никогда не звала его сыном.

Дженна поднялась и спустилась с возвышения, на котором стояло ее кресло. Она замерла, не дойдя до волка каких-то шагов пять.

— Подать ошейник! — приказала королева.

Парнишка взвыл. Он вгрызся в сети зубами, стараясь вырваться на свободу, только был бессилен против колдовства. А перед Дженной склонился один из матушкиных чародеев. Он подал наследнице тонкую кожаную полоску, которую, тем не менее, нельзя было ни снять, ни разорвать оборотню. Ошейник мог снять только тот, кто его надел.

Дженна почувствовала, как кожаный ремешок холодит пальцы.

— Застегивай, — приказала мать, и девушка попыталась выполнить указание, но волк дернулся и завыл. Дженна все же изловчилась — ремешок обхватил шею парнишки, и она закрыла замочек.

— Теперь капни на ошейник каплю своей крови и дай волку кличку, — усмехнулась Мередит.

Кличку? И как назвать волка? Ему не подойдет имя дворовой собаки.

— У меня… есть… имя… — будто сквозь силу выдавил пленник.

— Какое?

— Молчать! — воскликнул Элдер и с силой ударил волка по лицу. Тот покачнулся, но не упал, не отлетел.

Дженна ждала, волк не отвечал, а брат уже протянул ей тонкую иглу. Наследница проколола палец, даже не поморщившись, и алая капля тут же впиталась в кожу ошейника. Замочек исчез.

— Я назову тебя… — тихо произнесла девушка. Затем добавила громче: — Я назову тебя Рикко.

Губы волка исказила усмешка. Однако «украшение» на его шее засветилось, принимая правила.

— Теперь он не сможет причинить тебе вреда, — сказал брат и махнул рукой, чтобы с парня сняли сеть. Тот поежился, обхватил себя руками, будто защищаясь от чужих взглядов, но голову не опустил. Дженна с удивлением поняла, что ей его жаль. Шум в голове от вина прошел, ее храбрость тоже. Осталось только смущение — она никогда не была настолько близко к обнаженному существу противоположного пола. Назвать волка мужчиной даже мысленно она не могла.

— Осталось главное, — заявила матушка.

Что же еще? Ошейник есть, имя — тоже. Кличка… Дженна постаралась не морщиться, а казаться совершенно спокойной.

— Хозяйское клеймо, — напомнила Мередит.

Клеймо? Как у скота, что ли? Но волк не казался животным. Будь он в шерсти и на четырех лапах, возможно, Дженна и не воспринимала бы его человеком.

— Я не совсем понимаю, — пролепетала она, а в зал уже вкатили жаровню. Похоже, матушка не шутит! Но это же больно!

Волк тоже понял, какая участь его ждет. Он все еще не склонил головы, но его губы подозрительно подрагивали.

— Нет, — тихо сказала Дженна, с мольбой глядя на брата. — Я не смогу.

— Ты должна, сестра, — резко ответил Элдер. — Это часть испытания. Волк пойдет с тобой. А клеймо — знак, что к своим он больше не вернется. Не таким. Магия — магией, а предосторожности лишними не бывают. И с клеймом ты сможешь контролировать его оборот.

Стало жарко. Дженна растерянно обвела взглядом зал. Люди приподнялись со своих мест, они жаждали зрелища. Ее замутило, но отовсюду полетели голоса, сливаясь в единый хор:

— Давай! Давай, юная тея! Будь достойна матери, она в твоем возрасте и глазом не моргнула, заклеймив волка!

У матушки тоже был волк? Тогда где он? Мертв? Эти мысли помогали не думать о клейме.

— Немедленно, Дженна, — потребовал Элдер тихо. — На тебя смотрят.

И девушка взяла из рук брата полотенце, которым сжала раскаленный прут с первой буквой ее имени на конце. Волка схватили, поставили перед ней на колени, заставили склониться, и Дженна, закусив губу до крови, прижала алую букву к его спине — куда попала, чуть выше поясницы. Раздался оглушительный вой, парнишка закатил глаза и повис на руках удерживавших его охотников.

— Унести, — приказала Мередит. — Не беспокойся, девочка, на волках все быстро заживает. И поздравляю — теперь у тебя есть личный зверь, а значит, шансы пройти испытание повышаются. Выпьем за это вина!

Дженна заставила себя вернуться за стол, только сделала глоток — и ее замутило. Она бросилась вон из зала, едва добежала до ближайшей уборной и склонилась над чашей, прежде чем ее вырвало. Кто-то держал ее волосы, кто-то подавал воду. Дженна не помнила, кто. Только по щекам катились слезы — жалости и ненависти. Жалости к глупому попавшемуся волку и ненависти к себе.