Страшная сказка Красного леса

3

Дженна

Дженна чувствовала себя плохо, очень плохо. Нет, физически она была здорова. Дурнота прошла, ничего не напоминало о той ночи, когда она стала хозяйкой волка, но внутри царила бездна. Несколько ночей наследница не спала. Она бродила по своей спальне, отсылая прочь служанок, спавших тут же на полу, на волчьих шкурах, и пыталась убедить саму себя, что не превратилась в чудовище. Однако память услужливо напоминала полный ужаса взгляд волчонка, когда Дженна застегнула на нем ошейник. Тяжесть прута с клеймом на конце. Отвращение к себе после свершившейся пытки. Хотелось стереть все, что произошло. Забыть! Но не забывалось, и Дженна плакала ночи напролет, а потом решилась и пошла к волку.

Зачем? Говорила себе, что должна ему помочь, хотя бы облегчить боль. Однако на самом деле ей нужно было знать: оборотень жив, он пострадал не так сильно, как надумала себе Дженна.

Молодого волка разместили в клетке, где обычно держали преступников, если таковые случались — редкость для Красного леса. Дженна разглядывала упрямое, совсем еще мальчишечье лицо, на котором горели зелено-желтые глаза из-под густой копны черных волос. Ниже старалась не смотреть — смущалась. Хотя, успела отметить, что волк был сложен куда лучше ее друзей детства и казался сильнее и шире в плечах. Опасный… Дженна попыталась с ним поговорить, однако все, чего добилась, — злости в ответ. Мазь, однако, передала, поэтому посчитала свою миссию выполненной и поторопилась скрыться, едва не столкнувшись с матушкой.

Однако не подействовало — вопреки всему мысли возвращались к волку, и эту ночь Дженна снова провела без сна, а утром, сразу после завтрака, одна из служанок сообщила, что ее ждет мать.

Для себя Дженна решила, что матушка пожелает поговорить о предстоящем испытании. Времени оставалось все меньше, а ей все еще не рассказали, как именно оно будет проходить. Наследница знала лишь, что придется отправиться в далекий путь и посетить бабушку, которая теперь жила в обители предков рода. Бабушку Дженна не видела никогда — она навсегда покинула дом в тот день, когда ее дочь родила девочку. Убедилась, что у Дома будет наследница, и ушла, оставив власть Мередит. Что же, настала пора встретиться и перенять главные заветы предков.

Матушка ждала дочь в своих комнатах — сидела на софе, откинувшись на невысокую спинку, вся идеальная, словно даже ветер не решится коснуться ее волос, а солнце — притронуться лучами к лицу. Дженна склонила голову.

— Доброе утро, матушка, — сказала она, поправляя складки на платье.

— Доброе утро, Дженна, — ответила Мередит, и в ее голосе дочери почудилось недовольство. — Я хотела поговорить с тобой. Присаживайся, дитя.

И наследница заняла место на скамье, застеленной шкурами. Здесь повсюду были символы победы над волками: прибитые над каминами головы, расстеленные шкуры, плащи с опушкой из добытых зверей. Сейчас девушке все это казалось глумлением над трупами. Волки… Они ведь были людьми. По крайней мере, те, которым принадлежали эти шкуры.

— Милая, — продолжила Мередит, выдержав паузу, — ты расстроила меня.

— Чем же, матушка? — робко спросила Дженна. Она никогда не считала себя трусихой, но при матери робела.

— Ты проявила сострадание к врагу.

И ат-тея протянула дочери полупустую баночку с мазью. Конечно, кто бы еще рискнул отнести волку лекарство? Никто. Никто не пойдет против воли ат-теи. Поэтому и Дженна не видела смысла отпираться, однако решила разыграть капризную наследницу. Это меньше разозлит мать, чем то самое сострадание, о котором она говорила.

— Мне подарили волка. — Дженна надула губки. — Я хочу, чтобы он оставался здоров. Нам ведь вместе отправляться в путь. Не желаю тащить с собой больного зверя!

И едва ли не топнула ножкой. Мередит усмехнулась.

— Я говорила тебе: волки быстро восстанавливаются, — напомнила она. — Мальчишка и так скоро будет здоров. Когда он твердо встанет на лапы, вы начнете тренироваться вместе под руководством Элдера. Все-таки вам придется провести в компании друг друга немало сложных дней.

— Тренироваться вместе? — Дженна замерла.

— Да, — кивнула Мередит. — Мне бы следовало наказать тебя за самоуправство и непослушание, но я уже наказала твоего волка. Помни: ты моя наследница, и за твои ошибки всегда будут платить другие, Дженна.

— Что с ним? — Девушка почувствовала, как холодеют кончики пальцев.

— О, сущий пустяк! — усмехнулась матушка. — Мальчишка лишь получил всю причитающуюся боль. А вот ты, похоже, не понимаешь, почему волки так опасны. Можно сколько угодно повторять тебе, что он зверь, однако женщины — существа нежные. Поверь, девочка моя, стоит тебе отвернуться, и волк вцепится в горло.

— Тогда зачем он должен отправиться со мной на испытание? — спросила Дженна. — Раз так опасен? Просто дань традиции?

— Волчье чутье, — ответила Мередит. — Волки полагаются на звериные инстинкты, в то время как человек слишком зависим от чувств и эмоций. В лесу опасно, Дженна. И мальчишка сможет провести тебя так, чтобы этой опасности было как можно меньше. Твоя бабушка, впрочем, обошлась без волка, и если ты захочешь…

— Подожди! — Дженна впервые на своей памяти перебила мать. — Ты говоришь, бабушка обошлась. Значит, у тебя был зверь?

— Был, — недовольно кивнула Мередит.

— И где он? Что с ним?

— Он мертв, — ответила она. — Погиб во время испытания. Не буду врать — мой волк не нападал на меня, но лишь потому, что я держала его в узде, не давала ни на минуту забыть, кто из нас главный.

— Но он погиб. Защищая тебя?

— Просто предпочел смерть вечному позору. — Мередит пожала плечами. — А еще у меня была старшая сестра, твоя тетя. И она тоже отправилась на испытание с волком. Только, как и ты, стремилась увидеть в нем человека. Знаешь, чем все закончилось? Она умерла. Оборотень убил ее, разорвал на части неподалеку от обители предков. Пожрал ее плоть, и…

Дженне захотелось заткнуть уши руками. Слишком яркими были картины, которые описывала мать. Страшно! Как же страшно! А матушка не унималась.

— Хочу, чтобы ты сегодня сопровождала меня кое-куда, — сказала ат-тея Мередит. — В волчий дом. Посмотришь на оборотней вблизи, убедишься, что взрослые особи совсем не такие безобидные, каким пока кажется молодняк. В них нет ничего человеческого. Собирайся, выезжаем через полчаса.

И махнула рукой, позволяя дочери покинуть ее. Дженна не заставила матушку повторять просьбу. Наоборот, подскочила и умчалась, будто за ней гнались. Страшно! Боги, как же страшно! От всего, что говорила и делала мать. От пути, который будет полон опасностей. От невозможности руководить собственной жизнью. Ну почему? Почему она не средняя или младшая дочь? Сестренки живут себе, не думая ни о чем плохом. Их даже на пиры еще не пускают, дождутся результатов испытания и, если Дженна все сделает как надо, отдадут женихам. У них будет выбор, у Дженны — нет. За нее все решено, и пусть мать молчит, кто станет мужем старшей дочери. Пусть! Дженна знала — Мередит давно уже все решила.

От этого накатывала глухая тоска. Мелькала мысль немедленно сказаться больной, чтобы не ехать вместе с матерью в жуткое место, однако Дженна никогда не была трусихой. Ее воспитывали сильной, учили держаться в седле, владеть клинком. Она должна стать защитницей Красного леса! И палачом… Для таких, как Волк, даже имени которого она не знала. Для тех, кто представляет опасность.

Именно поэтому час спустя Дженна выезжала из правящего дома вместе с матерью. Она ехала на любимой лошадке по кличке Розочка, белой с серым. Мать говорила: «В яблоках», а Дженна только посмеивалась над этим. Надо же придумать! Но сейчас мысли девушки были далеки от веселья, а ат-тея казалась спокойной и даже довольной тем, как все сложилось.

О том, где находится волчий дом, Дженна имела самое смутное представление. Ей позволяли покидать территорию правящего дома только в сопровождении охраны и старшего брата, а Элдер все время пропадал на охоте и считался одним из лучших в своем деле. Вот и получалось, что она хорошо знала лишь те районы, куда могла поехать с охотником, а сейчас их путь лежал в западный квартал. Дома здесь выглядели беднее, однако несколько особняков чародеев выделялись на их фоне. В них жили те, кто приручил суть магии. Таких в Красном лесу было мало, их дар ценился дороже золота, а сами чародеи пользовались всеобщим уважением, и даже Дженне нельзя было заговаривать с ними без разрешения. Да и видела она чародеев только на больших торжествах, иначе они не снисходили до девчонки-подростка.

Наконец, всадницы свернули на длинную серую улицу, упиравшуюся в высокое здание, такое же серое и мрачное, как и все вокруг. Дженна ощутила неприятный холодок, пробежавший по коже. Хотелось как можно скорее уехать — туда, к весне, солнцу и свету. Вот только возможности не было. А еще нельзя показаться слабой! Мать слабости не прощала. Поэтому Дженна оставила Розочку с подбежавшими слугами, а сама прошла за матушкой в мрачный дом.

К ним навстречу тут же вышел мужчина лет пятидесяти: уже седой, с небольшими глазами и длинным носом, он походил на какую-то диковинную птицу.

— Ат-тея, — поклонился он, — юная тея. Я рад приветствовать вас обеих в волчьем доме.

— Здравствуй, Наим, — ответила матушка. — Я решила, пора дочери увидеть, что в волке слишком мало от человека. Ей скоро отправляться в путь, а она жалеет глупого волчонка, который будет ее сопровождать.

— Жалость к волку? — Наим выглядел искренне изумленным.

— Только между нами, Ловчий, — улыбнулась ему Мередит.

— Конечно, ат-тея, — серьезно ответил он. — Что же, следуйте за мной. Я покажу вам… волков. И прошу учесть, юная тея: их сила осталась в прошлом, но жажда крови от этого меньше не стала. У нас сейчас в основном находятся старые волки, молодняка теперь мало стараниями охотников, да продлят лунные боги их дни. Но и эти опасны, а молодые опаснее вдвойне.

— Почему? — спросила Дженна. — Разве с возрастом не приходят опыт и осторожность?

— Вот именно! Опыт и осторожность! — усмехнулся Ловчий. — У молодых их нет, они знают лишь жажду крови, чужой смерти. Прошу сюда.

И он свернул на узкую лестницу, ведущую на верхние этажи. Дженна придерживалась рукой за стену — боялась упасть, а еще больше не хотела никуда идти. Но шла. И вскоре они очутились на третьем этаже. Здесь не было дверей, вместо них в стену были вделаны крепкие решетки, а за ними… За ними были волки.

Нет, не в человеческом обличии. Это были огромные звери, которые едва помещались в камерах. Они глядели на Дженну золотыми глазами, и в их взглядах девушка видела то, о чем говорила мать: жажду крови. Жажду смерти тех, кто стоит по ту сторону решетки.

— Сколько они уже здесь находятся? — тихо спросила Дженна.

— По-разному, — ответил Ловчий. — Этот три года, вон тот — пять. Больше всего — семь лет. Остальные подохли.

Семь лет! Вот так, за решеткой. Без возможности хотя бы размять лапы, глотнуть свежего воздуха. Страшно…

— Смотрите, тея, — обратился к ней хозяин волчьего дома. — Думаете, эти звери утратили жажду убивать? Как бы не так!

И он прислонил ладонь к одной из решеток, за которой лежал безучастный ко всему волк. Однако, стоило Ловчему сделать такой «неосторожный» жест, как зверь взвился, бросился вперед, глухо зарычал. Вот только в его пасти не было зубов, ни одного. Как же он ест? На воде долго не протянешь…

— Обратите внимание, юная тея, если сейчас убрать решетку, даже эта немолодая особь способна напасть и убить.

— Но у него нет зубов, — все-таки озвучила Дженна свои сомнения.

— Однако он огромен и просто вас задавит, пусть это и не в духе волков. Поэтому не нужно думать, что оборотни — невинные существа. Конкретно этот убил десять. Вы слышите? Десять охотников! И они были из сильнейших воинов. Между прочим, в их числе был ваш дядя.

Дядю Дженна не помнила, однако посмотрела на волка другими глазами. Вот как? Это существо так просто лишило жизни десять мужчин?

— А вот на совести его соседа три женщины и дитя, — продолжал Ловчий, переходя от клетки к клетке. — А этот…

Дженна слушала. Она и хотела бы не слышать жутких откровений, но не могла, поэтому ловила каждое слово хозяина волчьего дома, однако отстала от него и матери, а те, увлекшись воспоминаниями о кровавых набегах оборотней, не сразу заметили, что наследница идет шагов на десять позади.

— Эй, девочка, — раздался вдруг хриплый надтреснутый голос.

Дженна обернулась. На нее смотрел не волк, а человек. Наверное, чуть младше матушки, но до того худой, что можно было пересчитать ребра, обтянутые кожей.

— Помоги мне, девочка, — взмолился оборотень. — Убей!

— Я не могу, — ответила она шепотом.

— Ты дочь Мередит. У тебя в крови убивать волков, — усмехнулся мужчина, и улыбка показалась оскалом на лице мертвеца.

— Нет! — Дженна в ужасе дернулась, чтобы догнать мать, однако волк прошептал:

— Тогда дай мне свой клинок. Я сделаю все сам.

Дженна посмотрела на прутья решетки. Да, ее тонкий кинжал вполне можно просунуть на ту сторону через небольшое окошко, видимо, предназначенное, чтобы бросать еду. Она отцепила от пояса ножны, вынула тонкое лезвие и просунула волку.

— Спасибо, девочка, — тихо сказал он. — Иди, не смотри.

И наследница бросилась вперед, догоняя мать.

— Мама! Мама, он меня схватил! — выпалила первое, что пришло в голову, а затем раздался сдавленный вскрик. Ловчий тут же бросился обратно к волку, однако поздно: тот успел. Дженна старалась не смотреть в клетку, однако все же обернулась и увидела, как мужчина лежит на боку. В его груди был кинжал, и мертвый улыбался, приняв свою смерть.

— Вот паршивец! — воскликнул Ловчий. — Такой объект для экспериментов! Шесть лет продержался! Чтобы его волчья богиня прогнала этого проходимца от порога!

— Волчья богиня? — тихо проговорила Дженна.

— Да, — обернулся мужчина. — Волки верят, что однажды уйдут к ней по лунному лучу. То есть, у них тоже есть обряды, связанные с Луной, как и у нас. Что поделать? Мы давно живем бок о бок. Вот и нахватались они от нас.

А может, наоборот? Но Дженна не стала этого озвучивать.

— Я верну вам ваш клинок чуть позднее, юная тея, — добавил Ловчий. — Пожалуйста, ат-тея, идите дальше без меня, я вас догоню.

— Конечно, — кивнула Мередит, схватила дочь за локоть и потащила за собой мимо волков.

— Матушка… — попыталась вырваться та.

— Дженна! — Ат-тея остановилась, убедившись, что Ловчий остался в соседнем коридоре и не слышит их. — Ты дала какому-то оборотню тебя обезоружить. Что будет на испытании? Если ты уже сейчас ставишь под угрозу жизни! Мою, твою, Ловчего! Если бы этот волк выбрался, он бы убил нас. А может, и вырезал полгорода. Ты понимаешь?

— Прости, я не подумала… — тихо проговорила Дженна.

— Ты слишком добра, дочь моя, — заявила ее мать. — И однажды за это поплатишься. Но я верю, что ты сделаешь правильные выводы и не посрамишь честь предков, сражавшихся с оборотнями веками!

Вдруг послышался смех, такой чужеродный в этой обители скорби. Мередит резко обернулась к оборотню, который в человеческой форме сидел, привалившись к решетке его тюрьмы.

— Врете дочери, ат-тея? — просипел он. — Это ваша бабка решила вырезать нас, как скот. И не века назад, а чуть более полувека. Однако, думаю, и наши уже забыли, с чего все начиналось. А я помню! Помню, как ваша старшая сестра…

— Погибла от клыков такого, как ты! — склонилась к нему Мередит.

— О, нет! Она ушла к нашим со своим волком, — снова рассмеялся вдруг оборотень.

— Он безумен, — уверенно обратилась ат-тея к дочери.

— Ушла! Сбежала, — продолжал тот. — Видимо, вашу матушку не устраивало, что ее внуки — волчата, а?

— Мы воевали и раньше, — сурово сказала Мередит.

— Воевали, — кивнул оборотень, подтверждая. — Вот уже сто лет как. Но не вырезали друг друга как вид. Не устраивали побоище, в котором гибли щенки. Как ваши, так и наши. Мы помогали вам, провожали на ваши проклятые испытания. А что взамен? Сколько нас осталось?

— Скоро не будет никого! — заявила ат-тея. — Вы убийцы! Вы лишили меня отца, сестры, мужа…

— Лучше бы мы лишили вас жизни, — тихо добавил оборотень и закрыл глаза, выбившись из сил.

— Ты слышала, Дженна? — обернулась к ней Мередит. — Они только и мечтают, чтобы нас убить!

— Да, теперь уже да, — подтвердил мужчина. — Отец рассказывал мне, как вы пришли в наш дом и вырезали его стаю. Моему отцу не повезло — он выжил и очутился здесь, но сбежал, нашел новый дом, мою мать. Однако и эту стаю вы уничтожили. Так кто из нас убийца? Кто жертва? Ответь, ат-тея!

И его глаза опасно блеснули. Дженне стало страшно, она спряталась за спину матери.

— Опять разболтался, волк? — подбежал к ним Ловчий, ударил плетью по решетке, и оборотень отшатнулся, будто удар пришелся по нему лично. Чары… — Идемте, ат-тея!

И Дженна была только рада, что мать послушалась, и они направились в обратный путь.

— Волки хорошо заговаривают зубы, юная тея, — по пути говорил ей Ловчий. — Они в этом мастера. Способны лгать, притворяться. Все, что угодно, лишь бы добраться до жертвы! Поэтому меньше слушайте волков. Будь моя воля, я бы всех их лишил языка!

Дженна содрогнулась, но промолчала. В ее глазах стояли слезы, но заплакать при матери? Ни за что! Поэтому она шла, гордо распрямив плечи, не глядя под ноги, пока они не очутились во дворе. Розочка нервничала, чуя близость зверей, и близость хозяйки немного успокоила кобылу.

— Спасибо, Ловчий, — сказала Мередит их провожатому. — Поехали, Дженна. Мы и так потратили много времени на этих животных.

И они наконец-то отправились в обратный путь. Всю дорогу до правящего дома мать и дочь молчали, а стоило им въехать во двор, Дженна бросила поводья конюху, а сама, спрыгнув на землю, побежала прочь. Ожидала, Мередит пойдет за ней, но нет, та оставила дочь в покое, давая время обдумать все, что они увидели. Боялась ли теперь Дженна волков? Да, но она испытывала страх перед ними и раньше, а сейчас… Сейчас внутри бушевала буря, и как с ней справиться, наследница не понимала.