Страшная сказка Красного леса

4

Волк

Прошло еще несколько дней. Люмьер теперь почти все время лежал на грязном сене и ждал. Чего? Конца. Каким бы он ни был, все равно лучше, чем тягучая бесконечность. Его раны зажили, боль отступила, но пока болело, Люмьер чувствовал, что жив, а теперь… Волк начинал в этом сомневаться. Зачем? Зачем он вообще выжил? Даже умереть не смог. Будет ли у него шанс покончить со своим никчемным существованием? О, нет! Прежде… Прежде надо отомстить, и эту возможность ему точно предоставят.

Из тягучего состояния неизвестности его вывел лязг открывшегося замка. Люмьер повернул голову и увидел, как в его клетку входит человек. Молодой мужчина, может, весны на три-четыре старше самого волка. Сын Мередит, не иначе — его запах казался знакомым. Тот, кто привез Люмьера сюда, в столицу Красного леса.

— Жив, волк? — поморщившись, спросил тот.

Люмьер молчал. Он не видел смысла разговаривать с людьми. Сам расскажет, что ему нужно от оборотня.

— Пришла пора готовиться к испытанию, — продолжил мужчина, так и не дождавшись ответа. — Сейчас тебя вымоют, чтобы не вонял псиной, и отведут к моей сестре. Предупреждаю сразу: хоть один косой взгляд, и я заставлю тебя умолять о смерти.

Люмьер и попросил бы убить его быстро, только уже знал: не подействует. Поэтому продолжал молчать и смотреть на своего мучителя.

— Причинить вред людям без прямого приказа сестры ты не сможешь, даже не пытайся, — напомнил охотник. — А если решишь попытаться…

— Ты заставишь меня пожалеть, я понял, — все-таки проговорил Люмьер.

— Надо же! Мне соизволили ответить! — прищурился мужчина. — Карлин! Демар! Приведите волка в человеческий вид, а затем проводите к Дженне, она будет ждать.

И пошел прочь, а двое его подручных вошли в клетку. Они схватили Люмьера и потащили, даже не дав возможности перебирать ногами. Его выволокли в коридор, протащили по длинному коридору, затем вверх по ступенькам. Втолкнули в такую же крохотную комнату, как та, в которой держали ранее, с той лишь разницей, что здесь стояла бочка, а на скамье лежала сложенная одежда.

— Полощись, — приказал один из провожатых. Карлин? Демар? Какая разница? — Потом одевайся, позовешь.

И оба вышли, оставив Люмьера наедине с бочкой. Увы, недостаточно большой, чтобы можно было в ней утопиться. Сверху плавал ковш. Волк взял его, набрал воду, попробовал — ледяная. Он, конечно, ко всему привычный и зимой с другом Морисом не раз нырял в холодные лесные озера, но там нырнешь, тут же выскочишь и бежишь, бежишь, пока несут ноги. И внутри все полыхает от жара. А здесь…

Люмьер сосредоточился и все-таки вылил воду себе на голову. Холодно! Да чтоб они все позабыли имена предков! Попытался растереть кожу, но вышло скверно — руки и ноги одеревенели от долгого нахождения в клетке. Однако вымыться надо, и он старался, как мог. Терпел. Отмывал грязь с покрасневшей кожи, шипел сквозь стиснутые зубы, тихо ругался. Вода в бочке быстро стала мутной. Еще бы! Сколько его держали, словно скот? Да и тащили через весь лес. Неудивительно, что грязный.

Наконец, собственная чистота устроила Люмьера, и он взглянул на одежду. Штаны, рубаха. Явно с чужого плеча, но ему было все равно. Волк быстро оделся, чувствуя себя почти человеком. Пальцами попытался расчесать волосы, однако вряд ли получилось достаточно хорошо. Что же, пусть любуются, как есть!

— Я готов! — крикнул он, и его провожатые мигом вернулись.

Теперь Люмьер шел сам. Они поднимались из подземелья к свету, и вскоре он очутился на большом, залитом светом дворе. Отсутствие обуви не мешало — мальчишки-оборотни всегда бегали босиком, и только когда собирались в дальний путь, обувались. Вдруг встретятся люди? Так проще отвести глаза. Прогретые солнцем камни согревали озябшие ноги. Обычно волки не мерзли, но после ледяной воды стало все-таки холодно.

— Жди, — приказал ему один из провожатых, и оборотень замер, подставляя лицо солнцу.

Вскоре послышались шаги. Люмьер сразу их узнал — его слух был чуток, а люди топали, как дикие кабаны. Это Дженна. А вот ее братец-охотник умел скрывать свой шаг. Он двигался почти бесшумно, тенью следуя за сестрой. Дженна замерла. Сегодня не в алом, а в белом костюме: длинной юбке и блузе. Ее темные волосы были заплетены в косу и закинуты за спину. Девушка смотрела на Люмьера как-то странно, а вот ее братец тут же вышел вперед, будто заслоняя собой сестру.

— Сегодня начинаются ваши совместные тренировки, — сказал он больше для Дженны, чем для волка. — Вы должны научиться действовать слаженно. Волк, ты лучше знаешь лес, однако не думай, что там получишь преимущество.

Люмьер ничего не ответил. Просто стоял и слушал, воспринимая охотника как назойливо зудящую мошку.

— Я расскажу вам то, что знаю об испытании, — продолжил мужчина. — То, о чем рассказывала мне мать, чтобы я поделился знаниями с вами.

Да, конечно. Так Мередит и раскрыла все карты.

— Но сегодня оставлю вас наедине.

От одной этой мысли охотник поморщился. Зачем оставляет, если не хочет этого делать?

— Приказ ат-теи, — тут же нашелся ответ. — Вы должны… привыкнуть друг к другу, а завтра начнутся настоящие тренировки.

Какие, интересно? Человеческое оружие Люмьер знал. Все-таки он рос человеком и лишь несколько пьянящих минут успел побыть зверем. Чему новому его могут тут научить? Или это он должен учить девчонку, чтобы в лесу ее не сожрали? Дикому зверью не прикажешь отступить от добычи, не наденешь ошейник, который заставит все время быть человеком. Разорвут, и дело с концом. Однако никто не собирался отвечать на эти невысказанные вопросы. Охотник просто взял и ушел, а за ним последовали те, кто привел сюда Люмьера. Странные… Хотя, скорее всего, за ними наблюдают, давая лишь иллюзию, что они вдвоем.

— Как ты? — спросила Дженна, избегая смотреть Люмьеру в глаза. Очередное человеческое суеверие? Возможно. Среди обычных людей волку бывать не приходилось, а у стаи свои законы.

— Хорошо, — ответил он, пусть и не желал болтать с этой девчонкой.

— Все еще не желаешь сказать мне свое имя?

Волк отрицательно покачал головой. Дженна молчала, думая о чем-то. Он же просто отдыхал, пусть внутри все и звенело от напряжения и ощущения скрытой опасности.

— Знаешь, мы с матушкой были в волчьем доме, — добавила наследница еще тише.

— Это что такое? — уточнил оборотень.

— Место, где держат пленных волков. Послушай… Я понимаю, ты хочешь на свободу. Но мне очень, очень нужно пройти испытание. Проводи меня, и, клянусь, я тебя отпущу.

«Ты отпустишь, твоя мамаша прибьет. Обещания одно лучше другого», — подумалось Люмьеру.

— Не верю, — вместо этого рыкнул он.

— Даю слово! — Дженна все-таки посмотрела ему в глаза. — Не желаю, чтобы ты так умирал, как те оборотни, которых мы видели. Это очень страшно!

«Девчонку надо обмануть», — напомнил себе оборотень, поэтому ответил вполне миролюбиво, на ходу осваивая тонкую науку лжи:

— Допустим. Допустим, я приму твою клятву. Где гарантии, что ты не отступишь от данного слова?

— Нет гарантий, — признала Дженна.

— Вот видишь. Мы с тобой враги, тея. Врагами войдем в Красный лес и в конце испытания останемся ими же. Понимаешь? А верить врагу нельзя. Иначе получишь клинок в брюхо. Ну, или клетку и ошейник, не все ли равно?

— У тебя будет время, чтобы проверить мою клятву, — ответила девушка, теперь не отводя глаз от Люмьера. — Путь будет долгим и опасным. Больше я пока ничего не знаю, только в день шестнадцатилетия наследницу начинают готовить к испытанию. То есть, меня учили держаться в седле, управляться с клинком. Учили выносливости и ловкости, но лес… Я никогда не была там, Волк. И мне страшно.

— Никогда не признавайся зверю в своем страхе, — спокойно ответил Люмьер. — Иначе он нападет.

— Но ты не зверь.

— Твоя матушка поспорила бы.

И оба замолчали, глядя друг на друга. Странная тренировка… Они будто сошлись в поединке на словах, пытаясь отыскать уязвимые места противника. Только Люмьер не умел плести беседы. Он привык к своей стае, к волчьей резкости и прямоте, и ему было сложно в любой момент ждать подвоха — даже на словах.

— Давай хотя бы попробуем довериться друг другу, — попросила Дженна. — Я знаю, ты пострадал из-за той мази, что я тебе дала. Мне жаль.

Мазь? Ах, да. Баночка, пропавшая из клетки.

— Я пострадал не из-за нее. — Люмьер повел плечами, все еще ощущая легкий дискомфорт. Ничего, пройдет. — Людям просто нравится издеваться. Это в их природе — загнать в угол и травить.

— Неправда!

Волк снова замолчал, а Дженна пылала негодованием и сжимала кулачки. Слишком хрупкая человеческая девушка, в лесу не выживет. Понятно, зачем ей нужен оборотень. Люмьер способен провести тайными тропами, защитить, почуять угрозу. Вот только… он здесь пленник, раб. Зачем ему помогать? Странные люди. На что рассчитывают? На страх перед пытками? Люмьер боялся, да, однако страх не был сильнее его. Не так его воспитывали, чтобы падать на колени перед более сильным противником. Хотя, какая там сила? Просто чары, причем, чужие. Сама эта девочка чарами не обладала.

— Люди бывают разными, — вдруг добавила Дженна уже спокойно. — Кто-то да, травит, загоняет в угол. Но есть и другие! Волки ведь тоже разные, не так ли?

Люмьер пожал плечами. Он знал только свою маленькую стаю, и его окружали добрые и честные существа. Среди них не было предателей.

— Вот видишь, ты сомневаешься, — с жаром продолжила Дженна. — Так не суди сейчас! Дай мне… шанс.

Шанс? Как глупо. Просить хищника о пощаде. Умолять казненного о прощении. Странные они, обычные люди. А ведь не звери.

— Я попробую, — ответил волк. Им придется как-то сосуществовать, чтобы их отпустили в лес, где преимущество будет на его стороне. И Дженна должна ему доверять! Иначе все впустую, сам он не снимет ошейник, не выберется из западни. Значит, надо казаться дружелюбным и покорным. Вот только ни дружелюбия, ни покорности в Люмьере не было.

— Хорошо, — улыбнулась ему Дженна. — Может, расскажешь мне о себе?

Люмьер снова нахмурился. Он старался! Старался быть доброжелательным, но не мог. Не тогда, когда его шею стискивала удавка, а клеймо, даже остывшее, жгло одним воспоминанием о нем.

— Я не хочу, — ответил волк. — Лучше ты.

— Ладно.

Дженна огляделась по сторонам, заметила скамейку из поваленного бревна и указала на нее:

— Присядем?

И сама первая села, а Люмьер устроился на противоположном краю скамьи, все еще с подозрением глядя на собеседницу. Он не верил ее показному расположению. Не может человек хорошо относиться к оборотню, они враги. Раз и навсегда!

— Мне шестнадцать, как ты уже понял, — продолжила наследница. — Я выросла здесь, в Алом городе. У меня есть старший брат Элдер, ты его уже видел, и две младшие сестры, Лита и Берта. Я мало вижусь с сестрами, их воспитывают отдельно от меня.

— Почему? — решил уточнить Люмьер.

— Меня готовят к роли наследницы, — пояснила Дженна. — Если я провалю испытание, будут готовить Литу, а пока их будущее — брак с лучшими охотниками, и они должны учиться управлению домом. Их мужья часто будут отсутствовать, все ляжет на их плечи.

Волк кивнул. Он понимал: мужчины их стаи тоже часто уходили на охоту, а женщины заботились обо всем, воспитывали волчат, учили уму-разуму.

— А чему учили тебя? — спросил он с ноткой любопытства.

— Управлять Красным лесом. — Дженна снова мило улыбнулась. — Вести расчеты, поддерживать взаимоотношения с соседями. Я изучала разные науки, которые без надобности моим сестрам. Даже теорию чар!

— У тебя же их нет.

Люмьер не чувствовал, чтобы от девушки тянуло магией.

— Нет, — согласилась наследница, — но как правитель, я должна знать принципы их действия.

— Логично.

И можно было бы забыть, кто они друг другу. Просто болтать о своем, но волк не мог себе этого позволить. Иначе он навсегда останется пленником в столице Красного леса, объектом для исследований, чтобы потом следующей наследнице преподавали расширенную науку чар.

— А ты? Чему ты учился? — спросила Дженна.

— Читать следы, драться, ориентироваться в лесу, — начал перечислять Люмьер. — Обращаться с оружием, разжигать костер, обустраивать место ночлега.

— Твоя наука полезнее моей.

— Даже не сомневаюсь.

И наследница вдруг рассмеялась — звонко, словно зазвенели колокольчики.

— А писать умеешь? — допытывалась она.

— Зачем? Я могу вырезать свою метку, чтобы оградить территорию. Большее мне без надобности, — насупился волк.

— И то верно. Ты забавный.

Люмьер промолчал. Ситуация не располагала к веселью. Скорее, наоборот. А к ним уже шли — Элдер снова появился из боковой двери.

— Время, — сказал он. — Продолжим завтра. Следуй за мной, волк.

Но на этот раз Люмьера проводили не в клетку, а в обычную комнату, хотя ее крохотное окошко тоже было забрано решеткой, а толстая дверь наглухо запиралась. На столе стояла тарелка с кашей, и волк едва не набросился на нее. Сдержался только потому, что не хотел показать человеку, насколько голоден.

— Не делай глупостей, на комнату наложены защитные чары, — сообщил Элдер и ушел, а Люмьер, принюхавшись и не обнаружив в каше примесей, проглотил еду так быстро, что она комом упала в оголодавший желудок. Какое счастье!

Затем волк осмотрелся. Деревянная лежанка, ничем не застеленная, ну и не надо. Часть комнаты огорожена — отхожее место, видимо. Стол, на котором теперь стояла пустая тарелка. Вот и все. Однако лучше, чем его клетка. Проверяют? Конечно, проверяют, попробует ли он выбраться. Люмьер и попробовал бы, но знакомиться с чарами не хотел. У него еще будет время и для попыток побега, и для мести. Хотя, к чему бежать? Домой он с клеймом не вернется! А жить одиночкой в лесу… Не такая уж дурная участь, но не тогда, когда твои враги жируют и уничтожают тебе подобных. Ничего, он научится ждать. Кто ждет терпеливо, того и добыча.

С этими мыслями Люмьер устроился на жесткой лежанке и закрыл глаза. Ему хотелось хотя бы во сне унестись в лес, в их убежище, однако милости судьбы на этом закончились — он просто уснул.