Страсть и судьба

ГЛАВА 13

— Не знаю, с чего начинать, — сказала Сара.

— Начни сначала. Откуда ты пришла, как вернулась туда.

Сара собралась с мыслями.

— Я пришла из Атланты, штат Джорджия, из 1967 года.

— Боже! — изумился Дэмьен.

— Ты не веришь?

— Верю, — сказал он. — Я знал, что ты из будущего, но ведь, Боже милосердный, целых сто лет!

— Я понимаю.

— Пожалуйста, продолжай, любимая.

Она покачала головой.

— Так много всего — в голове путается.

— Тогда расскажи только то, что необходимо, чтобы объяснить, как ты сюда попала. Подробностями займемся потом.

Она кивнула и улыбнулась.

— Мир, из которого я пришла, очень не похож на твой. Человечество действительно далеко шагнуло вперед в области технологий, науки, медицины. И было очень много войн.

— Ах, — прошептал Дэмьен, — тогда, видимо, твое время не так уж и отличается от моего, не правда ли?

— Возможно, — кивнула она. — Во всяком случае в том, что касается моего появления здесь. Из-за одной такой войны моя жизнь очень переменилась. Моего брата взяли в армию, послали за море, и он был убит.

В глазах Дэмьена блеснуло сострадание, и он сжал ее руку.

— Дорогая моя, как я тебе сочувствую. Это тот брат, о котором ты говорила?

— Да. Брайан. Ему было всего восемнадцать. — Она с горечью вздохнула. — Узнав о его смерти, я… я заболела. У меня был нервный срыв.

— Нервный срыв? — переспросил он.

— Нервное истощение.

— Понятно.

— Тогда один талантливый врач стал меня лечить и постепенно вернул к жизни. Но я зарабатывала на жизнь своей живописью, и когда Брайан погиб, оказалось, что творческое начало во мне, по-видимому, тоже погибло.

— Я понимаю, — пробормотал Дэмьен сочувственно.

— Врач предложил мне заняться трансцендентальной медитацией, чтобы выйти из творческого тупика и пережить свое горе. Я последовала его совету, хотя и неохотно. — Сара помолчала. — Примерно в это же время я узнала, что унаследовала состояние в Луизиане от одной дальней родственницы.

— Ты унаследовала эту землю, этот дом? — недоверчиво рассмеялся Дэмьен.

— Видишь ли, — кивнула она, — эта земля и дом перешли в собственность одной моей кузины, Эрики Дэвис.

— Невероятно, — вставил Дэмьен, качая головой.

— Конечно.

— Итак, ты унаследовала дом. Что же дальше?

— Ну, я приехала сюда, в Луизиану, чтобы увидеть, что я унаследовала.

— Ты живешь в этом доме?

— Нет. Мне бы очень этого хотелось, но, увы, в 1967 году твой дом выглядит совсем иначе. Он заброшен. Кузина оставила мне новый, современный дом. В нем я и обосновалась. Вскоре я нашла твой дом — здесь, у реки. Он старый, серый, но крепкий. Ходят слухи, что в нем водятся привидения.

— В самом деле? — улыбнулся Дэмьен.

— Да. Во всяком случае, вскоре я поверила этим слухам. Старый дом очаровал меня, я стала приходить сюда медитировать. Я чувствовала, что в доме скрыты объяснения, которые и ищу, объяснения моей не проходящей боли.

— Поразительно.

— Да, поразительно. И когда я стала медитировать там, мне стали являться картины из прошлой жизни. Мне стал являться ты, Дэмьен.

— Неужели? — Его глаза взволнованно сверкнули.

— Да. Много раз являлся ты мне. Я поняла, что призраки на самом деле существуют, но меня это не пугало, я только стремилась приходить сюда как можно чаще.

— Правда? — Он погладил ее щеку кончиками пальцев и ласково улыбнулся.

— Да, Дэмьен, стремилась всеми силами. И начала писать снова, писать, как одержимая, с таким умением и силой, каких у меня никогда не было. Я писала дом, а когда закончила, на холсте проступило твое лицо.

— Господи! — изумился он.

Сара продолжала рассказ со все возрастающим волнением.

— Это был ты, Дэмьен. Ты преследовал меня самыми разными приятными способами. Приходя сюда, я видела тебя неизменно в черном. Я называла тебя «мой темный кавалер». Иногда ты обращался ко мне — говорил что-нибудь успокаивающее, вроде «не спрашивай, почему». Иногда я слышала музыку — это Олимпия играла на фортепьяно. Обычно это была «Прекрасная мечтательница». Иногда я слышала скрипку Брайана. А однажды проснулась здесь, в другом веке.

— Воистину удивительно. Но как?.. Ты полагаешь, что тебя перенесла сюда твоя трансцендентальная медитация?

— Полагаю, что так, но чувствую, что ты тоже помог мне перенестись сюда.

— Да, это возможно. Я искал чего-то, но не знал, что ищу, — пока ты не появилась здесь. Думаю, это было сильное потрясение — проснуться здесь.

Она сухо рассмеялась.

— Действительно. Я сидела в гостиной, выходя из медитации, когда появилась Олимпия. Она сказала что-то вроде «Вы тот художник, которого мы ждем из Нового Орлеана?»

— Чудеса, — прошептал Дэмьен. — Ты знаешь, ведь мы на самом деле ждали художника.

— Но никто не приехал.

— Ты приехала, — нежно сказал Дэмьен.

— В том-то все и дело.

Он кивнул.

— Позже мы узнали, что художник, который должен был приехать, схватил желчную лихорадку и умер. Тетя Олимпия все это выяснила.

Сара горестно вскрикнула.

— Как ужасно! Он умер! — Она закусила губу. — Значит, если твоя тетка разузнала, что никто меня сюда не посылал, она должна относиться ко мне с большим подозрением.

— Не волнуйся об этом, дорогая, — вздохнул он. — Рассказывай дальше. Что ты почувствовала в первый момент, поняв, что оказалась в другом веке?

— Ну, что почувствовала. По меньшей мере, была ошеломлена. И в то же время очарована — тобой, всем. Поэтому сделала все возможное, чтобы подстроиться под вашу жизнь.

— Должен заметить, что ты освоилась с новыми обстоятельствами просто замечательно. Но потом ты вернулась в свой век. Зачем? Не захотела остаться со мной?

Она сжала его руку и взволнованно сказала:

— О нет, Дэмьен, очень хотела. Тот мир, из которого я пришла… я никогда не чувствовала себя там своей. Всегда ощущала свою неуместность. За весь этот год я знала настоящий покой только в те дни, которые провела с тобой. Пойми, я покинула тебя не по своей воле.

— Тогда почему?

— Дверь во времени, — вздохнула она.

— Дверь во времени?

— Там, снаружи, — она опасливо посмотрела в окно, — что-то есть — какая-то зловещая таинственная преграда. Я чувствую ее, когда подхожу слишком близко к передним окнам. Понимаешь, я в безопасности внутри дома и даже на заднем дворике, окруженном высокими кирпичными стенами. Но если я выйду через переднюю дверь, как я сделала на прошлой неделе… — Ее голос упал, и она содрогнулась.

— А что же случилось тогда?

— Дай передохнуть. Помнишь, ты попросил меня пойти с тобой на могилу Винси?

— Да.

— Я поняла, что это большой шаг к нашему сближению, и мне очень захотелось пойти с тобой. Но я боялась этой странной электрической преграды перед домом. Я не знала, как быть. Хочу идти, — но не могу подвергать тебя возможной опасности, которая исходит от преграды. Поэтому я решила, что сначала сама попробую пройти там, без тебя.

— И попробовала?

Она кивнула.

— И что же?

Она покачала головой с недоумением.

— Я прошла через дверь, меня закрутило, и в следующий миг я поняла, что вернулась в настоящее.

— Бог мой, невероятно!

— Все так и было Дэмьен. Меня это потрясло так же, как и тебя.

— Значит ты пошла на риск из-за меня, из-за нас? — быстро спросил он. — Даже предчувствуя опасность?

— Да.

— Сара, ты могла навредить себе.

— Да нет. Хотя, потерять тебя — большего вреда для себя я и представить не могу. Пойми же, я никогда не стала бы пытаться пройти через преграду, если бы не стремилась увидеть могилу Винси. Мне так хотелось побывать там с тобой! И все-таки я нашла могилу — правда, вернувшись в XX век.

Дэмьен растерянно улыбался.

— Знаешь, я тоже ходил туда. Я чувствовал твое присутствие, но не нашел тебя.

— А я чувствовала, что ты там, и тоже тебя не нашла. Я была в отчаянье. Как будто я протянула руку к медному колечку, которое исчезло навсегда. Я опять ощутила твое присутствие, глянув на небо — тогда же вечером — с крыльца этого дома. Я смотрела на яркую звезду…

— И я смотрел на эту звезду тогда же вечером, — вставил он пылко, — я звал тебя, Сара.

— А я звала тебя.

Момент был полон такого напряжения, что Дэмьен обнял ее и жадно поцеловал. От блаженства у Сары закружилась голова, она страстно раскрыла губы и запуталась пальцами в его густых шелковистых волосах. Как она его любит, о Господи, как она любит его.

— Дорогая, как я соскучился, — прошептал он, касаясь губами ее виска.

— И я тоже.

Он отодвинулся и напряженно смотрел на нее.

— И я еще раз прошу у тебя прощения за мой гнев. Я просто не понял.

— Все хорошо, Дэмьен. Мне нечего прощать.

— Как ты смогла вернуться?

— Я пыталась медитировать, — вздохнула она, — три дня. Но сначала была слишком напряжена и не могла погрузиться в медитацию. Потом смогла. На этот раз моим проводником был Каспер.

— Каспер?

— Кот, которого я принесла с собой.

— Ах да. Тетя Олимпия его уже усыновила.

— Я не знаю точно, какова его роль, но я смогла вернуться сюда только в тот день, когда он был со мной.

— Я благодарен, любимая. Ты здесь, со мной, и все хорошо.

— Нет, Дэмьен, не все хорошо, — помрачнела Сара. — А как же окно во времени? Я не могу жить здесь с тобой, не выходя из дому. А если я выйду через эту дверь, я вернусь в 1967 год и никогда не смогу найти тебя.

— Тогда не нужно выходить через переднюю дверь, милая, — горячо прошептал Дэмьен. — Разве недостаточно с нас этого дома?

Сара с минуту размышляла об этом.

— Не знаю, — ответила она доверчиво.

— Тогда хватит разговоров, — сказал Дэмьен, целуя ее волосы. — Ты измучена и выбита из колеи. Ты придешь в себя, и мы еще поговорим. — И добавил немного хрипло: — А сейчас нужно отпраздновать твое возвращение надлежащим образом.

Он посадил ее к себе на колени и страстно поцеловал. Сара застонала от восторга, обвила его шею руками и вернула поцелуй. Ей совсем не было стыдно, что она в ночном одеянии у него на коленях. Она чувствовала только неземное восхищение — его сила окутывала ее, словно коконом, его нежность укрывала ее, она купалась в его запахе. Его язык смело ворвался ей в рот, возбуждение ее росло, а когда его пальцы грубо ласкали ее соски через ткань халата, жаркое пламя и яростная похоть охватили все ее тело. Когда эти же смелые руки властно смяли ее груди, ей показалось, что она не может больше терпеть. Она оторвалась от его губ, чтобы вдохнуть воздух.

Дэмьен тоже вздохнул прерывисто и прижался губами к пульсирующей жилке на ее шее, опять опалив ее своим пылом. Сара задрожала, а он шептал нежные утешения, а потом его губы снова завладели ее губами.

Он целовал ее, пока она не обезумела. Никогда ее так не ласкали, не хотели, не ждали.

Потом он держал ее на руках, и они смотрели на свою яркую звезду.

Когда Сара шла к себе, ей казалось, что она летит на крыльях. Они опять вместе, по-настоящему вместе. Их отношения стали глубже, крепче, жарче, чем прежде.

А откинув покрывало с постели, она увидела на простыне еще один мерзкий красный гри-гри. Чертыхнувшись сквозь зубы, она швырнула его в окно. Она пойдет к Дэмьену и расскажет ему об этих угрозах.

Но потом она подумала, что и так причинила ему много беспокойства за последние дни. Кроме того, хотя кто-то и пытается запугать ее, сами по себе средства вполне безвредны. Она не может поверить, что маленькие красные мешочки и черная свеча действительно обладают способностью навлечь на нее какие-либо несчастья.

Тем не менее спала она беспокойно и опять слышала тихий зловещий голос, повторяющий: Уходи, ты здесь чужая.