Она вернулась. На этот раз переход в прошлое произошел гораздо удачней.
Одетая в старинное платье, с гри-гри и витаминами в кармане, Сара уселась на полу в бывшей гостиной и очень скоро погрузилась в медитацию. Спела мантру и отключилась от всего земного. Ее последняя мысль была о том, что мадам Тюше велела ей просто верить. Теперь она сознавала, что ее вера с каждым днем становилась сильнее.
Спустя несколько минут Сара пробудилась в прошлом. Она оглядела знакомую обстановку и драпри, увидела огонь в камине и вдохнула его уютный кедровый запах. Чудесная улыбка осветила ее лицо, когда она убедилась, что действительно вернулась в прошлое.
К счастью, на этот раз ее встретила не Олимпия, а Каспер. Он вбежал в комнату, замяукал при виде Сары и прыгнул к ней на колени. Сара засмеялась и погладила его. Каспер замурлыкал и уставился на нее замечательными золотыми глазами.
— Значит, ты скучал по мне, молодой человек? — спросила она. — А я-то думала, что ты совсем променял меня на Олимпию.
При этих словах кот запел еще громче и потерся мордочкой о ее руку.
— В чем твоя тайна, Каспер? Почему ты можешь выходить наружу, а я нет?
Но никакого ответа в загадочных кошачьих глазах она не нашла.
Услышав шум в столовой, она решила уйти из гостиной, пока ее не обнаружили Олимпия или Баптиста. Спустив Каспера на землю, она поднялась, одернула тяжелые юбки и подкралась к дверям. Оттуда было видно, как Олимпия ставит на стол цветы; она стояла к Саре спиной, и та на цыпочках вышла в коридор и поднялась наверх.
У себя в комнате она спрятала гри-гри и пузырьки с витаминами в ящик туалетного стола, засунув их подальше. Она сделала себе прическу и решила, что теперь самое время отправиться к Дэмьену.
Спустившись вниз, она постучала в дверь его кабинета. «Войдите» ответил озабоченный голос. Сердце ее замерло в радостном ожидании.
Она проскользнула в кабинет и закрыла за собой дверь. Дэмьен сидел у стола и писал. Сара смотрела на его спину, и множество разных чувств охватило ее. На его темных волосах лежал яркий солнечный отблеск, плечи были широкие и прямые, их мускулы играли при движении руки.
— Дэмьен! — прошептала она.
Он вскочил и резко повернулся к ней. Его прекрасное лицо изменилось от удивления.
— Сара! Ты вернулась! Слава Богу! Я чуть с ума не сошел от беспокойства.
Двумя прыжками он пересек комнату и, схватив ее в объятия, поцеловал со всем пылом застоявшейся страсти. Сара вернула ему поцелуй с не меньшей силой, блаженно отдаваясь его объятиям и ощущая его горячие губы после разлуки, казавшейся бесконечной.
— Дэмьен! — воскликнула она, покрывая поцелуями его подбородок и шею, впитывая его волнующий запах. — Как я рада!
Он отодвинулся, сжав ее плечи дрожащими пальцами.
— Где ты была? Бог мой, когда я увидел, как ты исчезаешь…
— Ты это видел?
— Да. Ты вышла через переднюю дверь — и вдруг тебя не стало. — Он в изумлении помотал головой. — Невероятно — просто взяла и исчезла. В точности так, как ты рассказывала.
— А ты сомневался?
Он прижал ее к себе, тронул губами висок.
— Я уповал, чтобы это было не так, дорогая, — сказал он срывающимся голосом.
— Знаю. — Она прерывисто вздохнула. — Кажется, я слышала, как ты зовешь меня — в тот момент, когда я исчезала.
Дэмьен подался назад и сурово глянул на нее.
— Ты не ответила на мой вопрос. Где ты была?
— Разве ты не видел моей записки?
— Видел. Но почерпнул из нее немного, а тебя не было так долго.
— Понятно, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Дело вот в чем. Я почувствовала, что мне необходимо побывать в настоящем. Мне нужно было найти ответы на вопросы — ответы, которых здесь не найти.
— И ты взяла и ушла? Даже не обсудив это со мной?
— Я ведь знала, что ты скажешь, — тихонько призналась она, опустив глаза.
Дэмьен долго изучающе смотрел на нее, потом вздохнул, опять привлек к себе, приклонив ее голову себе на грудь и прижавшись губами к ее душистым волосам.
— Ах, черт возьми. Я так тебя люблю, что не могу долго сердиться. Ты здесь, и с меня спала эта проклятая тяжесть. Обещай, что больше никогда не исчезнешь.
Она отодвинулась.
— Я постараюсь. Но разве тебе не интересно, что я узнала там, в настоящем?
Он, наконец, улыбнулся и отвел золотую прядь с ее лба.
— И что же ты узнала, любимая?
Поняв, что прощена, Сара поспешно выложила:
— Я нашла твои мемуары о Винси, их издал один новоорлеанский издатель. А в конце там написано: Я встретил ее, и с ее помощью все мои терзания миновали.
— Боже мой! — он недоверчиво смотрел на нее.
И тогда Сара обвила руками его шею и закончила торжествующе:
— Дэмьен, я люблю тебя, и… у нас будет ребенок!
Его глаза засияли. Он отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки и посмотрел так, словно она была хрупкой фарфоровой куклой.
— Ребенок? Ты уверена?
— В нашем веке, — закивала она упоенно, — существуют специальные анализы на беременность. Никакого сомнения нет. Наше дитя родится будущим летом.
— Дорогая моя! Ребенок! Подумать только — утверждение нашей любви — самой жизни!
— Да, да! И значит, все это происходит на самом деле.
— А ты в этом сомневалась?
— В глубине души — никогда.
Они постояли минуту, прильнув друг к другу, жадно целуясь, охваченные счастьем. Потом Дэмьен нежно шепнул:
— Теперь мы должны обвенчаться.
— Ты уверен, что хочешь этого? — В ее вопросе была неуверенность. — Насколько мне известно, я по-прежнему не могу выходить из дома.
Он положил палец на ее губы.
— Ты знаешь, что это никогда не имело для меня значения. Мне достаточно того, что у нас есть.
Глаза Сары внезапно наполнились слезами. Потому что на самом деле они оба должны понимать — этого не может быть достаточно, особенно теперь, принимая во внимание будущее ребенка. Но Дэмьен, как всегда, так мил, так готов на любые жертвы, лишь бы быть с ней.
Глаза его блестели от переполнявших его чувств.
— Сара, ты будешь моей женой? — спросил он, глядя ей в глаза.
Она улыбнулась, но потом нахмурилась, потому что в голову ей пришло еще одно соображение.
— А как же твоя тетка и Баптиста? Как они реагировали на мое исчезновение? И что скажет Олимпия о нашей свадьбе?
— Я просто сказал и тетке, и Баптисте, что ты опять понадобилась своей подруге в Новом Орлеане, как ты и предложила в своей записке. Не знаю, что подумает тетка о нашей свадьбе, но это ее не касается.
— Но разве ты не считаешь, что мы должны… Дэмьен резко остановил ее, прижав к себе и поцеловав в висок.
— Подумай только, мы можем обвенчаться в саду позади дома. Ты ведь сказала, что там ты в безопасности?
— Да, но…
— Сара, скажи, что ты выйдешь за меня. Прошу тебя.
И Сара больше не могла сопротивляться.
— Да, Дэмьен! — воскликнула она, — да!
Но в глубине души она была встревожена.
— Тетя Олимпия, правда, это чудесно, что Сара вернулась?
Дэмьен, Сара и Олимпия сидели в столовой за ленчем. На заднем плане тихо двигалась Баптиста, подавая главное блюдо — этуфе из лангусты с жареными бобами и рисом. Время от времени негритянка, одетая в темное платье и белый фартук, бросала на Сару злобные взгляды.
Олимпия приняла ее не менее враждебно, и Сара внутренне содрогнулась, услышав ответ старой девы, хотя та всего-навсего смерила Сару холодным взглядом и ответила Дэмьену деревянным голосом:
— Да.
Дэмьен глотнул белого вина и спокойно объявил:
— Тетя, мы с Сарой хотим пожениться.
Сара прижала руку к губам, а Олимпия резко стукнула чашкой о блюдце. Баптиста же с шумом поставила поднос, метнула в Сару жгучий взгляд и вышла.
Саре показалось, что пол плывет у нее под ногами. Она сделала прерывистый вздох, чтобы успокоиться, и осмелилась взглянуть на Олимпию. Было очевидно, что та поражена до глубины души.
— Ты, конечно, шутишь, племянник, — произнесла она, наконец.
— Зачем мне шутить, тетя?
— Ну… — она запнулась от волнения, — ты же почти не знаешь эту молодую особу.
Дэмьен посмотрел на нее холодно и твердо.
— За последние недели у нас с Сарой было много возможностей хорошо узнать друг друга. К тому же, мы оба уже в таком возрасте, когда люди знают, чего хотят. Свадьба состоится, как только я улажу все формальности.
— Ясно. — Олимпия несколько пришла в себя и улыбнулась бледной улыбкой сначала Дэмьену, а потом Саре. — Что же, поздравляю.
— Спасибо, — одновременно пробормотали Сара и Дэмьен.
— Ты, видимо, обратишься к отцу Андре? — спросила Олимпия.
— Нет, — ответил Дэмьен, — мы не будем венчаться в церкви.
Олимпия машинально перекрестилась, глаза у нее стали огромными.
— Не будете венчаться в церкви! Но Дэмьен, мы же католики. Как ты можешь даже подумать…
— Сара не католичка, тетя, — спокойно прервал ее Дэмьен. — И как вы знаете, я удалился от церкви довольно давно. — Он помолчал и улыбнулся Саре. — Мы предпочитаем устроить небольшую службу в саду. Свадьба состоится, как только я найду священника, который захочет приехать сюда.
— Ну, знаешь! — вознегодовала Олимпия.
От этого возгласа Сара опять содрогнулась. Нельзя, конечно, обвинять старую деву в том, что она разгневалась на его презрительное отношение к религии, в которой он был воспитан. И если Олимпия явно не одобряет выбор Дэмьена, его отказ от традиционного свадебного обряда может только усугубить и без того напряженную ситуацию.
— Мисс Фонтэн, — сказала Сара осторожно, — я с радостью обвенчаюсь с Дэмьеном в католической церкви, но позже. А сейчас мы не хотим ждать.
— Надеюсь, вы оба понимаете, что пока вас не обвенчает патер, вы будете жить в грехе? — пылко вопросила Олимпия.
Дэмьен вскочил, его глаза сверкнули гневом. Схватившись за край стола так, что побелели костяшки пальцев, он заявил голосом, исключающим какие-либо возражения:
— Достаточно, тетя. Я люблю Сару, она будет моей женой и перед законом, и перед Богом. Если у вас есть возражения, я могу устроить вас где-нибудь в другом месте, где мое присутствие и присутствие моей жены не будет для вас источником страданий.
— Дэмьен! — воскликнула Сара, испугавшись этих угроз.
Но он только кинул на нее повелительный взгляд, затем повернулся спиной к тетке, дрожащей от обиды.
— Так как же, тетя? Клянусь, вы ни в чем не будете нуждаться, но жить у меня в доме и говорить дурно о моей невесте я вам не позволю. Выбирайте — либо вы благословляете нас, либо я нахожу для вас другое пристанище.
Некоторое время Олимпия, видимо, боролась с собой и, наконец, произнесла сдавленным голосом:
— Прими мое благословение, Дэмьен.
Затем, ни на кого не глядя, отшвырнула салфетку, неловко поднялась и выбежала из комнаты.
Подождав, пока Олимпия уже не сможет ее услышать, Сара умоляюще посмотрела на Дэмьена и сказала:
— Тебе не кажется, что ты был несколько суров?
Он твердо покачал головой и подошел к ней.
— Нет, не кажется. Она должна смириться с нашим браком.
— Конечно. Но ты говорил с ней так резко. Она крайне огорчена.
— Знаю, но мне некогда подготавливать ее с осторожностью. Кроме того, она очень давно пользуется моим покровительством.
— Но ты ведь не собираешься на самом деле выгонять ее? — озабоченно спросила Сара.
Он взял ее за подбородок.
— Выгоню, если она не признает тебя моей женой. — Глядя, как она побледнела, он пригнулся и поцеловал ее быстро и властно. — Не тревожься, Сара. Я куплю ей дом в городе и помещу на ее имя солидную сумму. У нее в Меридиане много друзей, ей там будет хорошо.
— Но все-таки выгнать родную тетку…
— Надеюсь, до этого не дойдет. — Он улыбнулся через силу. — Когда она узнает о ребенке, она придет в восторг и забудет все свои сомнения.
— Нет, давай пока не будем говорить ей о ребенке, — грустно вставила Сара, — хватит с нее, бедной, потрясений.
— Верно, — согласился он, рассмеявшись. — А я, милая, поеду в город за брачной лицензией и поищу священника. Пока меня не будет, не начнешь ли ты шить себе свадебное платье? Белая гладь, которую я купил, для этого вполне годится, а? — И подмигнув, добавил: — Поспеши, любовь моя, ибо я обещаю, что времени для шитья у тебя будет мало.
— Хорошо, — ответила она с улыбкой.
Он еще раз поцеловал ее и вышел. Через минуту вошла Баптиста с подносом и стала молча убирать посуду. Сара сочла за благо удалиться, поскольку ощущала всю силу неприязни негритянки. Но когда она подходила к двери, с изумлением увидела спешно входящую Олимпию со швейной корзинкой в руках.
— Итак, Сара, — сказала та с решительным самообладанием, — раз Дэмьен торопится со свадьбой, нужно садиться за работу. У меня есть выкройки, может быть, они подойдут, — то есть, не принесете ли вы материал, который купил Дэмьен?
— Конечно. Как мило с вашей стороны, — улыбнулась Сара.
Олимпия не улыбнулась в ответ, но она была вежлива, деятельно помогала Саре, и они весь день кроили простое платье прямого фасона, сметывали швы и подгоняли его по фигуре.
За обедом Дэмьен объявил:
— Я все уладил с лицензией и нашел священника, который нас обвенчает через два дня — это преподобный Тэрнер из пресвитерианской церкви. Он недавно переехал сюда из Теннеси, и теперь он будет объезжать своих прихожан.
Сара встретила сообщение с улыбкой, Олимпия стоически кивнула.
— Значит, Сара, — сказала она, — нужно поспешить с шитьем, не так ли?
Сара подумала про себя, что хорошо бы как-то разрядить напряженную атмосферу за столом.
Вечером Дэмьен и Сара встретились в салоне. Он развел огонь в камине. Снизу доносились звуки фортепьяно — на этот раз Олимпия играла фостеровскую «Приди туда, где спит моя любимая».
Освещенные лунным светом и отблеском огня, они кружились среди картин Винси. Это был их личный праздник в честь их воссоединения и будущего ребенка. Дэмьен, не отрываясь, смотрел на Сару, а она обвила руками его шею и не сводила с него обожающего взгляда.
— Не могу поверить, что у нас, в самом деле, будет ребенок, — весело сказал он.
— Будет, — отозвалась она восторженно, — ты хочешь мальчика или девочку?
— Мне все равно. — Тень промелькнула в его глазах. — Лишь бы дитя было здоровым.
Сара крепко обняла его. Слезы затуманили ее взор — она подумала о крошечном сыне, которого он похоронил столько лет тому назад.
— Я уверена, что у нас будет отличный ребенок, — сказала она голосом, исполненным надежды.
— Я уповаю на это. Думаю, что девочка — это хорошо. Девочка, похожая на тебя.
— Или мальчик, похожий на тебя, — добавила она.
Потом они, как и прежде, сидели у окна, держа друг друга в объятиях и жадно целуясь.
— Я так соскучилась, — сказала она, задыхаясь. — Возьми меня к себе в постель, любимый.
Он отодвинулся и испытующе посмотрел на нее.
— Давай подождем до нашей брачной ночи, дорогая. Давай воздержимся, пока каждый из нас уже не сможет терпеть.
— Но я и так не могу терпеть.
— Вот и хорошо, — ласково прошептал он, в его томных глазах плясали языки пламени. — Значит, не нужно беспокоиться, что ты исчезнешь до свадьбы.
Почувствовав легкий укор, Сара прижалась к нему.
— Дэмьен, я не собираюсь исчезать.
Он взял ее лицо в обе руки.
— Никогда? — спросил он страдальчески.
— Не могу обещать, что никогда не исчезну, потому что я еще во многом не разобралась. Но обещаю, что не уйду, не обсудив этого с тобой.
Он погладил ее по нежной щечке и вздохнул.
— Очевидно, я буду согласен со всем, чего ты хочешь, — сказал он задумчиво. И через мгновение прошептал: — Расскажи, что с тобой было за это время.
— Что ты хочешь знать?
— Все.
Она помолчала, собираясь с мыслями. Потом начала робко и насупившись:
— Ну… когда я вернулась, меня ждал Билл Бартли.
На лице Дэмьена появилось угрожающее выражение.
— Билл Бартли? Твой бывший жених? Как он смеет…
— Дэмьен, — она коснулась его руки, — все в порядке. Тогда в Джорджии я порвала с ним довольно резко, а он приехал повидать, меня, потому что беспокоился.
— Только поэтому? — он цинично усмехнулся. — Прости, но в это трудно поверить.
— Нет, не только поэтому, — согласилась она. — На самом деле он приехал потому, что хотел вернуть меня. — Заметив, что глаза Дэмьена опасно блеснули, она подняла руку и быстро продолжала: — Но в некотором смысле я была рада, что он приехал, потому что мне удалось убедить его раз и навсегда: между нами все кончено.
— Правда? — Вид у Дэмьена все еще был скептический.
— Да, правда.
— А он не пытался приставать к тебе? — мрачно спросил Дэмьен.
— Нет, — рассмеялась Сара. — Ты в некотором отношении воистину дитя своего века. — И поскольку он продолжал смотреть на нее сердито, добавила: — Не беспокойся, Билл ничего такого не делал. Он не из тех.
Дэмьен удовлетворенно кивнул.
— Ладно. Если он понял, что больше не является частью твоей жизни…
— Понял.
Они погрузились в спокойное молчание, сидя рядом, освещенные светом своей звезды. Дэмьен встал и подошел к картинам. Он остановился перед автопортретом Винси, внимательно глядя на него.
— Расскажи еще что-нибудь, — сказал он глухо.
Сара поняла, что он не спрашивает о том, что его действительно интересует.
— А что ты хочешь узнать?
— Ты сказала, что нашла мои мемуары.
— Да, — кивнула она. — В библиотеке Меридиана.
— Они изданы?
— Да. Их издадут через пять лет.
— Невероятно. — Он помотал головой.
— Но это так. Ты не веришь?
Он подошел к ней. Лунный свет заливал его представительную фигуру и зажигал огоньки в глазах.
— Ты их прочла?
Она кивнула. Он отвернулся.
— Значит, ты все знаешь?
Сара встала, подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Думаю, что теперь я тебя поняла. — Почувствовав, как он напрягся, она продолжала: — Дэмьен, тебе не кажется, что нам нужно кое-что обсудить до того, как мы поженимся?
— Ты имеешь в виду Винси?
— Да.
— Это невозможно, — отрезал он.
— Но ведь со временем весь мир узнает о… — Он вздрогнул, и она попыталась зайти с другой стороны. — Расскажи, как ты писал их.
— Прости? — он поднял брови.
— Они написаны как дневник, да? Мне это показалось интересным ходом. Это придает тексту непосредственность. Ты вел дневник в то время, которое описываешь?
Поколебавшись, он кивнул.
— Я много лет делал записи, скорее наброски. После войны я стал отделывать текст — обогатил записи большим количеством деталей, потому что помнил все очень четко. Но там есть куски, которые я просто не могу себя заставить завершить.
Он стоял, ссутулившись, и сердце у нее защемило. Его терзания не оставили его, они всегда готовы проступить на поверхность, даже в короткие минуты радости. И все-таки изгнать демонов может только полная откровенность. Но какая уж тут откровенность, если он не может рассказать ей о своих самых глубоких горестях? И она спросила спокойным голосом:
— Те части, которые ты не можешь закончить, — это о Люси и о смерти Винси? Я не хочу сделать тебе больно, я говорю это потому, что кое-что поняла, побывав в настоящем. Ни Винси, ни Люси вовсе не хотели, чтобы ты так терзался.
Он схватил ее за плечо и яростно воскликнул:
— Откуда тебе известно, чего они хотели?
— Я просто поняла это… когда прочла…
Он резко прервал ее:
— Ты понимаешь, что я никогда не любил ее?
— Но ведь ты в этом не виноват.
Но он словно не слышал ее слов, потому что продолжал голосом, полным боли:
— Ты понимаешь, что Винси любил ее, и она любила его, а мне даже в голову не пришло…
Его голос прервался, руки опустились. Он удалялся от нее, загоняя свою боль внутрь.
— Не надо, не вини себя, — начала Сара умоляюще, — они оба совершенно не хотели этого. Ведь в воспоминаниях ты сам пишешь, что нашел женщину, которая исцелила тебя от всех горестей. Прошу тебя, пусть я буду этой женщиной. Ты должен научиться говорить о своем горе. Ты должен понять, как отпустить Винси.
— Я не могу, — ответил он сдавленным голосом. — О Боже! Это должен был быть я — в тот день, давным-давно.
И он ушел, а Сара осталась среди холодных теней.
В эту ночь она уснула с трудом. За окном выл ветер, и ей не хватало тепла Дэмьена. Помог ему этот спор? Или стало только хуже? В каком-то смысле он вылез из своей скорлупы, а потом опять спрятался в свое горе и отчаянье.
Сможет ли ее любовь исцелить его?
Когда она, наконец, погрузилась в беспокойный сон, впервые за долгое время она услышала пророческие слова: ЭЛИССА… ТРИ ДАРА… ЭЛИССА — ВОТ ОТВЕТ…
Дэмьен тоже плохо спал в эту ночь. Часть его души рвалась к Саре, чтобы обнять ее и приласкать, особенно после той мучительной сцены в салоне. Но он знал, что слишком погружен в свои страдания, чтобы принести ей какое-нибудь утешение. Кроме того, он хотел дождаться брачной ночи, чтобы эта ночь была необыкновенной.
Слава Богу, что Сара вернулась! Дни, проведенные без нее, были просто адом. И у них будет ребенок. Воистину это чудо.
И все-таки открытия, сделанные ею в XX веке, разбередили его рану. Она отыскала его воспоминания и прочла их! Немыслимо! И весь мир прочтет о его позоре и отчаянье, о тех сторонах его жизни, куда он не допускает никого, как в святилище.
Он вспомнил о словах, процитированных Сарой. Неужели он действительно когда-нибудь их напишет? И избавится от сознания своей вины? Способен ли он на это? И хочет ли этого? И будет ли Сара той, что поможет ему? Какая сумятица чувств!
Пока он уверен в одном: он хочет любить ее и их дитя. Ответы на остальные вопросы, вероятно, принесет будущее.