ГЛАВА 23

Она вернулась. На этот раз переход в прошлое произошел гораздо удачней.

Одетая в старинное платье, с гри-гри и витаминами в кармане, Сара уселась на полу в бывшей гостиной и очень скоро погрузилась в медитацию. Спела мантру и отключилась от всего земного. Ее последняя мысль была о том, что мадам Тюше велела ей просто верить. Теперь она сознавала, что ее вера с каждым днем становилась сильнее.

Спустя несколько минут Сара пробудилась в прошлом. Она оглядела знакомую обстановку и драпри, увидела огонь в камине и вдохнула его уютный кедровый запах. Чудесная улыбка осветила ее лицо, когда она убедилась, что действительно вернулась в прошлое.

К счастью, на этот раз ее встретила не Олимпия, а Каспер. Он вбежал в комнату, замяукал при виде Сары и прыгнул к ней на колени. Сара засмеялась и погладила его. Каспер замурлыкал и уставился на нее замечательными золотыми глазами.

— Значит, ты скучал по мне, молодой человек? — спросила она. — А я-то думала, что ты совсем променял меня на Олимпию.

При этих словах кот запел еще громче и потерся мордочкой о ее руку.

— В чем твоя тайна, Каспер? Почему ты можешь выходить наружу, а я нет?

Но никакого ответа в загадочных кошачьих глазах она не нашла.

Услышав шум в столовой, она решила уйти из гостиной, пока ее не обнаружили Олимпия или Баптиста. Спустив Каспера на землю, она поднялась, одернула тяжелые юбки и подкралась к дверям. Оттуда было видно, как Олимпия ставит на стол цветы; она стояла к Саре спиной, и та на цыпочках вышла в коридор и поднялась наверх.

У себя в комнате она спрятала гри-гри и пузырьки с витаминами в ящик туалетного стола, засунув их подальше. Она сделала себе прическу и решила, что теперь самое время отправиться к Дэмьену.

Спустившись вниз, она постучала в дверь его кабинета. «Войдите» ответил озабоченный голос. Сердце ее замерло в радостном ожидании.

Она проскользнула в кабинет и закрыла за собой дверь. Дэмьен сидел у стола и писал. Сара смотрела на его спину, и множество разных чувств охватило ее. На его темных волосах лежал яркий солнечный отблеск, плечи были широкие и прямые, их мускулы играли при движении руки.

— Дэмьен! — прошептала она.

Он вскочил и резко повернулся к ней. Его прекрасное лицо изменилось от удивления.

— Сара! Ты вернулась! Слава Богу! Я чуть с ума не сошел от беспокойства.

Двумя прыжками он пересек комнату и, схватив ее в объятия, поцеловал со всем пылом застоявшейся страсти. Сара вернула ему поцелуй с не меньшей силой, блаженно отдаваясь его объятиям и ощущая его горячие губы после разлуки, казавшейся бесконечной.

— Дэмьен! — воскликнула она, покрывая поцелуями его подбородок и шею, впитывая его волнующий запах. — Как я рада!

Он отодвинулся, сжав ее плечи дрожащими пальцами.

— Где ты была? Бог мой, когда я увидел, как ты исчезаешь…

— Ты это видел?

— Да. Ты вышла через переднюю дверь — и вдруг тебя не стало. — Он в изумлении помотал головой. — Невероятно — просто взяла и исчезла. В точности так, как ты рассказывала.

— А ты сомневался?

Он прижал ее к себе, тронул губами висок.

— Я уповал, чтобы это было не так, дорогая, — сказал он срывающимся голосом.

— Знаю. — Она прерывисто вздохнула. — Кажется, я слышала, как ты зовешь меня — в тот момент, когда я исчезала.

Дэмьен подался назад и сурово глянул на нее.

— Ты не ответила на мой вопрос. Где ты была?

— Разве ты не видел моей записки?

— Видел. Но почерпнул из нее немного, а тебя не было так долго.

— Понятно, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Дело вот в чем. Я почувствовала, что мне необходимо побывать в настоящем. Мне нужно было найти ответы на вопросы — ответы, которых здесь не найти.

— И ты взяла и ушла? Даже не обсудив это со мной?

— Я ведь знала, что ты скажешь, — тихонько призналась она, опустив глаза.

Дэмьен долго изучающе смотрел на нее, потом вздохнул, опять привлек к себе, приклонив ее голову себе на грудь и прижавшись губами к ее душистым волосам.

— Ах, черт возьми. Я так тебя люблю, что не могу долго сердиться. Ты здесь, и с меня спала эта проклятая тяжесть. Обещай, что больше никогда не исчезнешь.

Она отодвинулась.

— Я постараюсь. Но разве тебе не интересно, что я узнала там, в настоящем?

Он, наконец, улыбнулся и отвел золотую прядь с ее лба.

— И что же ты узнала, любимая?

Поняв, что прощена, Сара поспешно выложила:

— Я нашла твои мемуары о Винси, их издал один новоорлеанский издатель. А в конце там написано: Я встретил ее, и с ее помощью все мои терзания миновали.

— Боже мой! — он недоверчиво смотрел на нее.

И тогда Сара обвила руками его шею и закончила торжествующе:

— Дэмьен, я люблю тебя, и… у нас будет ребенок!

Его глаза засияли. Он отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки и посмотрел так, словно она была хрупкой фарфоровой куклой.

— Ребенок? Ты уверена?

— В нашем веке, — закивала она упоенно, — существуют специальные анализы на беременность. Никакого сомнения нет. Наше дитя родится будущим летом.

— Дорогая моя! Ребенок! Подумать только — утверждение нашей любви — самой жизни!

— Да, да! И значит, все это происходит на самом деле.

— А ты в этом сомневалась?

— В глубине души — никогда.

Они постояли минуту, прильнув друг к другу, жадно целуясь, охваченные счастьем. Потом Дэмьен нежно шепнул:

— Теперь мы должны обвенчаться.

— Ты уверен, что хочешь этого? — В ее вопросе была неуверенность. — Насколько мне известно, я по-прежнему не могу выходить из дома.

Он положил палец на ее губы.

— Ты знаешь, что это никогда не имело для меня значения. Мне достаточно того, что у нас есть.

Глаза Сары внезапно наполнились слезами. Потому что на самом деле они оба должны понимать — этого не может быть достаточно, особенно теперь, принимая во внимание будущее ребенка. Но Дэмьен, как всегда, так мил, так готов на любые жертвы, лишь бы быть с ней.

Глаза его блестели от переполнявших его чувств.

— Сара, ты будешь моей женой? — спросил он, глядя ей в глаза.

Она улыбнулась, но потом нахмурилась, потому что в голову ей пришло еще одно соображение.

— А как же твоя тетка и Баптиста? Как они реагировали на мое исчезновение? И что скажет Олимпия о нашей свадьбе?

— Я просто сказал и тетке, и Баптисте, что ты опять понадобилась своей подруге в Новом Орлеане, как ты и предложила в своей записке. Не знаю, что подумает тетка о нашей свадьбе, но это ее не касается.

— Но разве ты не считаешь, что мы должны… Дэмьен резко остановил ее, прижав к себе и поцеловав в висок.

— Подумай только, мы можем обвенчаться в саду позади дома. Ты ведь сказала, что там ты в безопасности?

— Да, но…

— Сара, скажи, что ты выйдешь за меня. Прошу тебя.

И Сара больше не могла сопротивляться.

— Да, Дэмьен! — воскликнула она, — да!

Но в глубине души она была встревожена.


— Тетя Олимпия, правда, это чудесно, что Сара вернулась?

Дэмьен, Сара и Олимпия сидели в столовой за ленчем. На заднем плане тихо двигалась Баптиста, подавая главное блюдо — этуфе из лангусты с жареными бобами и рисом. Время от времени негритянка, одетая в темное платье и белый фартук, бросала на Сару злобные взгляды.

Олимпия приняла ее не менее враждебно, и Сара внутренне содрогнулась, услышав ответ старой девы, хотя та всего-навсего смерила Сару холодным взглядом и ответила Дэмьену деревянным голосом:

— Да.

Дэмьен глотнул белого вина и спокойно объявил:

— Тетя, мы с Сарой хотим пожениться.

Сара прижала руку к губам, а Олимпия резко стукнула чашкой о блюдце. Баптиста же с шумом поставила поднос, метнула в Сару жгучий взгляд и вышла.

Саре показалось, что пол плывет у нее под ногами. Она сделала прерывистый вздох, чтобы успокоиться, и осмелилась взглянуть на Олимпию. Было очевидно, что та поражена до глубины души.

— Ты, конечно, шутишь, племянник, — произнесла она, наконец.

— Зачем мне шутить, тетя?

— Ну… — она запнулась от волнения, — ты же почти не знаешь эту молодую особу.

Дэмьен посмотрел на нее холодно и твердо.

— За последние недели у нас с Сарой было много возможностей хорошо узнать друг друга. К тому же, мы оба уже в таком возрасте, когда люди знают, чего хотят. Свадьба состоится, как только я улажу все формальности.

— Ясно. — Олимпия несколько пришла в себя и улыбнулась бледной улыбкой сначала Дэмьену, а потом Саре. — Что же, поздравляю.

— Спасибо, — одновременно пробормотали Сара и Дэмьен.

— Ты, видимо, обратишься к отцу Андре? — спросила Олимпия.

— Нет, — ответил Дэмьен, — мы не будем венчаться в церкви.

Олимпия машинально перекрестилась, глаза у нее стали огромными.

— Не будете венчаться в церкви! Но Дэмьен, мы же католики. Как ты можешь даже подумать…

— Сара не католичка, тетя, — спокойно прервал ее Дэмьен. — И как вы знаете, я удалился от церкви довольно давно. — Он помолчал и улыбнулся Саре. — Мы предпочитаем устроить небольшую службу в саду. Свадьба состоится, как только я найду священника, который захочет приехать сюда.

— Ну, знаешь! — вознегодовала Олимпия.

От этого возгласа Сара опять содрогнулась. Нельзя, конечно, обвинять старую деву в том, что она разгневалась на его презрительное отношение к религии, в которой он был воспитан. И если Олимпия явно не одобряет выбор Дэмьена, его отказ от традиционного свадебного обряда может только усугубить и без того напряженную ситуацию.

— Мисс Фонтэн, — сказала Сара осторожно, — я с радостью обвенчаюсь с Дэмьеном в католической церкви, но позже. А сейчас мы не хотим ждать.

— Надеюсь, вы оба понимаете, что пока вас не обвенчает патер, вы будете жить в грехе? — пылко вопросила Олимпия.

Дэмьен вскочил, его глаза сверкнули гневом. Схватившись за край стола так, что побелели костяшки пальцев, он заявил голосом, исключающим какие-либо возражения:

— Достаточно, тетя. Я люблю Сару, она будет моей женой и перед законом, и перед Богом. Если у вас есть возражения, я могу устроить вас где-нибудь в другом месте, где мое присутствие и присутствие моей жены не будет для вас источником страданий.

— Дэмьен! — воскликнула Сара, испугавшись этих угроз.

Но он только кинул на нее повелительный взгляд, затем повернулся спиной к тетке, дрожащей от обиды.

— Так как же, тетя? Клянусь, вы ни в чем не будете нуждаться, но жить у меня в доме и говорить дурно о моей невесте я вам не позволю. Выбирайте — либо вы благословляете нас, либо я нахожу для вас другое пристанище.

Некоторое время Олимпия, видимо, боролась с собой и, наконец, произнесла сдавленным голосом:

— Прими мое благословение, Дэмьен.

Затем, ни на кого не глядя, отшвырнула салфетку, неловко поднялась и выбежала из комнаты.

Подождав, пока Олимпия уже не сможет ее услышать, Сара умоляюще посмотрела на Дэмьена и сказала:

— Тебе не кажется, что ты был несколько суров?

Он твердо покачал головой и подошел к ней.

— Нет, не кажется. Она должна смириться с нашим браком.

— Конечно. Но ты говорил с ней так резко. Она крайне огорчена.

— Знаю, но мне некогда подготавливать ее с осторожностью. Кроме того, она очень давно пользуется моим покровительством.

— Но ты ведь не собираешься на самом деле выгонять ее? — озабоченно спросила Сара.

Он взял ее за подбородок.

— Выгоню, если она не признает тебя моей женой. — Глядя, как она побледнела, он пригнулся и поцеловал ее быстро и властно. — Не тревожься, Сара. Я куплю ей дом в городе и помещу на ее имя солидную сумму. У нее в Меридиане много друзей, ей там будет хорошо.

— Но все-таки выгнать родную тетку…

— Надеюсь, до этого не дойдет. — Он улыбнулся через силу. — Когда она узнает о ребенке, она придет в восторг и забудет все свои сомнения.

— Нет, давай пока не будем говорить ей о ребенке, — грустно вставила Сара, — хватит с нее, бедной, потрясений.

— Верно, — согласился он, рассмеявшись. — А я, милая, поеду в город за брачной лицензией и поищу священника. Пока меня не будет, не начнешь ли ты шить себе свадебное платье? Белая гладь, которую я купил, для этого вполне годится, а? — И подмигнув, добавил: — Поспеши, любовь моя, ибо я обещаю, что времени для шитья у тебя будет мало.

— Хорошо, — ответила она с улыбкой.

Он еще раз поцеловал ее и вышел. Через минуту вошла Баптиста с подносом и стала молча убирать посуду. Сара сочла за благо удалиться, поскольку ощущала всю силу неприязни негритянки. Но когда она подходила к двери, с изумлением увидела спешно входящую Олимпию со швейной корзинкой в руках.

— Итак, Сара, — сказала та с решительным самообладанием, — раз Дэмьен торопится со свадьбой, нужно садиться за работу. У меня есть выкройки, может быть, они подойдут, — то есть, не принесете ли вы материал, который купил Дэмьен?

— Конечно. Как мило с вашей стороны, — улыбнулась Сара.

Олимпия не улыбнулась в ответ, но она была вежлива, деятельно помогала Саре, и они весь день кроили простое платье прямого фасона, сметывали швы и подгоняли его по фигуре.


За обедом Дэмьен объявил:

— Я все уладил с лицензией и нашел священника, который нас обвенчает через два дня — это преподобный Тэрнер из пресвитерианской церкви. Он недавно переехал сюда из Теннеси, и теперь он будет объезжать своих прихожан.

Сара встретила сообщение с улыбкой, Олимпия стоически кивнула.

— Значит, Сара, — сказала она, — нужно поспешить с шитьем, не так ли?

Сара подумала про себя, что хорошо бы как-то разрядить напряженную атмосферу за столом.


Вечером Дэмьен и Сара встретились в салоне. Он развел огонь в камине. Снизу доносились звуки фортепьяно — на этот раз Олимпия играла фостеровскую «Приди туда, где спит моя любимая».

Освещенные лунным светом и отблеском огня, они кружились среди картин Винси. Это был их личный праздник в честь их воссоединения и будущего ребенка. Дэмьен, не отрываясь, смотрел на Сару, а она обвила руками его шею и не сводила с него обожающего взгляда.

— Не могу поверить, что у нас, в самом деле, будет ребенок, — весело сказал он.

— Будет, — отозвалась она восторженно, — ты хочешь мальчика или девочку?

— Мне все равно. — Тень промелькнула в его глазах. — Лишь бы дитя было здоровым.

Сара крепко обняла его. Слезы затуманили ее взор — она подумала о крошечном сыне, которого он похоронил столько лет тому назад.

— Я уверена, что у нас будет отличный ребенок, — сказала она голосом, исполненным надежды.

— Я уповаю на это. Думаю, что девочка — это хорошо. Девочка, похожая на тебя.

— Или мальчик, похожий на тебя, — добавила она.

Потом они, как и прежде, сидели у окна, держа друг друга в объятиях и жадно целуясь.

— Я так соскучилась, — сказала она, задыхаясь. — Возьми меня к себе в постель, любимый.

Он отодвинулся и испытующе посмотрел на нее.

— Давай подождем до нашей брачной ночи, дорогая. Давай воздержимся, пока каждый из нас уже не сможет терпеть.

— Но я и так не могу терпеть.

— Вот и хорошо, — ласково прошептал он, в его томных глазах плясали языки пламени. — Значит, не нужно беспокоиться, что ты исчезнешь до свадьбы.

Почувствовав легкий укор, Сара прижалась к нему.

— Дэмьен, я не собираюсь исчезать.

Он взял ее лицо в обе руки.

— Никогда? — спросил он страдальчески.

— Не могу обещать, что никогда не исчезну, потому что я еще во многом не разобралась. Но обещаю, что не уйду, не обсудив этого с тобой.

Он погладил ее по нежной щечке и вздохнул.

— Очевидно, я буду согласен со всем, чего ты хочешь, — сказал он задумчиво. И через мгновение прошептал: — Расскажи, что с тобой было за это время.

— Что ты хочешь знать?

— Все.

Она помолчала, собираясь с мыслями. Потом начала робко и насупившись:

— Ну… когда я вернулась, меня ждал Билл Бартли.

На лице Дэмьена появилось угрожающее выражение.

— Билл Бартли? Твой бывший жених? Как он смеет…

— Дэмьен, — она коснулась его руки, — все в порядке. Тогда в Джорджии я порвала с ним довольно резко, а он приехал повидать, меня, потому что беспокоился.

— Только поэтому? — он цинично усмехнулся. — Прости, но в это трудно поверить.

— Нет, не только поэтому, — согласилась она. — На самом деле он приехал потому, что хотел вернуть меня. — Заметив, что глаза Дэмьена опасно блеснули, она подняла руку и быстро продолжала: — Но в некотором смысле я была рада, что он приехал, потому что мне удалось убедить его раз и навсегда: между нами все кончено.

— Правда? — Вид у Дэмьена все еще был скептический.

— Да, правда.

— А он не пытался приставать к тебе? — мрачно спросил Дэмьен.

— Нет, — рассмеялась Сара. — Ты в некотором отношении воистину дитя своего века. — И поскольку он продолжал смотреть на нее сердито, добавила: — Не беспокойся, Билл ничего такого не делал. Он не из тех.

Дэмьен удовлетворенно кивнул.

— Ладно. Если он понял, что больше не является частью твоей жизни…

— Понял.

Они погрузились в спокойное молчание, сидя рядом, освещенные светом своей звезды. Дэмьен встал и подошел к картинам. Он остановился перед автопортретом Винси, внимательно глядя на него.

— Расскажи еще что-нибудь, — сказал он глухо.

Сара поняла, что он не спрашивает о том, что его действительно интересует.

— А что ты хочешь узнать?

— Ты сказала, что нашла мои мемуары.

— Да, — кивнула она. — В библиотеке Меридиана.

— Они изданы?

— Да. Их издадут через пять лет.

— Невероятно. — Он помотал головой.

— Но это так. Ты не веришь?

Он подошел к ней. Лунный свет заливал его представительную фигуру и зажигал огоньки в глазах.

— Ты их прочла?

Она кивнула. Он отвернулся.

— Значит, ты все знаешь?

Сара встала, подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Думаю, что теперь я тебя поняла. — Почувствовав, как он напрягся, она продолжала: — Дэмьен, тебе не кажется, что нам нужно кое-что обсудить до того, как мы поженимся?

— Ты имеешь в виду Винси?

— Да.

— Это невозможно, — отрезал он.

— Но ведь со временем весь мир узнает о… — Он вздрогнул, и она попыталась зайти с другой стороны. — Расскажи, как ты писал их.

— Прости? — он поднял брови.

— Они написаны как дневник, да? Мне это показалось интересным ходом. Это придает тексту непосредственность. Ты вел дневник в то время, которое описываешь?

Поколебавшись, он кивнул.

— Я много лет делал записи, скорее наброски. После войны я стал отделывать текст — обогатил записи большим количеством деталей, потому что помнил все очень четко. Но там есть куски, которые я просто не могу себя заставить завершить.

Он стоял, ссутулившись, и сердце у нее защемило. Его терзания не оставили его, они всегда готовы проступить на поверхность, даже в короткие минуты радости. И все-таки изгнать демонов может только полная откровенность. Но какая уж тут откровенность, если он не может рассказать ей о своих самых глубоких горестях? И она спросила спокойным голосом:

— Те части, которые ты не можешь закончить, — это о Люси и о смерти Винси? Я не хочу сделать тебе больно, я говорю это потому, что кое-что поняла, побывав в настоящем. Ни Винси, ни Люси вовсе не хотели, чтобы ты так терзался.

Он схватил ее за плечо и яростно воскликнул:

— Откуда тебе известно, чего они хотели?

— Я просто поняла это… когда прочла…

Он резко прервал ее:

— Ты понимаешь, что я никогда не любил ее?

— Но ведь ты в этом не виноват.

Но он словно не слышал ее слов, потому что продолжал голосом, полным боли:

— Ты понимаешь, что Винси любил ее, и она любила его, а мне даже в голову не пришло…

Его голос прервался, руки опустились. Он удалялся от нее, загоняя свою боль внутрь.

— Не надо, не вини себя, — начала Сара умоляюще, — они оба совершенно не хотели этого. Ведь в воспоминаниях ты сам пишешь, что нашел женщину, которая исцелила тебя от всех горестей. Прошу тебя, пусть я буду этой женщиной. Ты должен научиться говорить о своем горе. Ты должен понять, как отпустить Винси.

— Я не могу, — ответил он сдавленным голосом. — О Боже! Это должен был быть я — в тот день, давным-давно.

И он ушел, а Сара осталась среди холодных теней.

В эту ночь она уснула с трудом. За окном выл ветер, и ей не хватало тепла Дэмьена. Помог ему этот спор? Или стало только хуже? В каком-то смысле он вылез из своей скорлупы, а потом опять спрятался в свое горе и отчаянье.

Сможет ли ее любовь исцелить его?

Когда она, наконец, погрузилась в беспокойный сон, впервые за долгое время она услышала пророческие слова: ЭЛИССА… ТРИ ДАРА… ЭЛИССА — ВОТ ОТВЕТ…


Дэмьен тоже плохо спал в эту ночь. Часть его души рвалась к Саре, чтобы обнять ее и приласкать, особенно после той мучительной сцены в салоне. Но он знал, что слишком погружен в свои страдания, чтобы принести ей какое-нибудь утешение. Кроме того, он хотел дождаться брачной ночи, чтобы эта ночь была необыкновенной.

Слава Богу, что Сара вернулась! Дни, проведенные без нее, были просто адом. И у них будет ребенок. Воистину это чудо.

И все-таки открытия, сделанные ею в XX веке, разбередили его рану. Она отыскала его воспоминания и прочла их! Немыслимо! И весь мир прочтет о его позоре и отчаянье, о тех сторонах его жизни, куда он не допускает никого, как в святилище.

Он вспомнил о словах, процитированных Сарой. Неужели он действительно когда-нибудь их напишет? И избавится от сознания своей вины? Способен ли он на это? И хочет ли этого? И будет ли Сара той, что поможет ему? Какая сумятица чувств!

Пока он уверен в одном: он хочет любить ее и их дитя. Ответы на остальные вопросы, вероятно, принесет будущее.

Загрузка...