Свердловская рок-энциклопедия "Ритм, который мы..."

«Р-клуб»

В 1974 году шестиклассник Игорь «Егор» Белкин познакомился с восьмиклассником Олегом «Мосей» Моисеевым. Сблизила их общая любовь к современной музыке. Верхняя Пышма, расположенная в нескольких километрах от Свердловска, была городом маленьким, и тех, кто мог отличить «Deep Purple» от «Веселых Ребят», было не так уж и много. Сначала вместе слушали музыку, потом начали ее подбирать. Бренчали на гитарах, общий приятель Игорь Толстиков барабанил по столу — дело шло к созданию группы. Пытались снимать советскую эстраду, петь на корявом английском языке. Вершиной устремлений была игра на танцах в своей и соседних школах.

Первое выступление группы «The Keys» состоялось в 1975 году в родной школе № 33. Какие-то старые, раздолбанные гитары нашлись. Отыскались даже три квадратных колоночки «Электроника», каждая ватт по 15. Не было баса. В Свердловске в магазине «Умелые руки» случайно обнаружили полуфабрикаты — корпус и гриф по отдельности. Купили, собрали, натянули струны от рояля, приделали какие-то датчики. Как ни удивительно, устройство работало. В первую неделю Олег Моисеев, назначенный басистом, содрал пальцы до костей, потом они загрубели, и дело пошло на лад. За три дня до дебюта Белкин возмутился, что бас какой-то ободранный, притащил банку печного лака, и инструмент приобрел красивый, радикально-черный цвет. «Но у печного лака есть одна особенность: он, падла, вообще не сохнет, — смеется Олег, — поэтому во время нашего первого выступления бас мог держаться вовсе без ремня. Его липкий корпус достаточно было посильнее прижать к пузу, и он мог висеть просто так».

Дебют прошел успешно. Группа перебазировалась в Дом пионеров, а затем — в ДК «Восток». Там имелась кое-какая аппаратура, и работал Аркадий Балакин, руководивший местным вокально-инструментальным ансамблем. Выпускник музучилища, профессиональный музыкант, успевший поработать в филармонии, он многому научил юных пышминцев. Главное, что они усвоили, — к музыке надо относиться профессионально. В 1979 году поменялся состав. Новый барабанщик Сергей Полухин перетащил группу в клуб завода «Радуга». Примерно в это же время команду покинул клавишник Николай «Клосс» Остарков. Его заменой стал Виктор «Пиня» Резников. Он был постарше остальных, успел несколько сезонов поработать на танцплощадке в городском парке и в первом верхнепышминском ВИА «Славяне». Именно Пиня придумал группе имя: «У меня в голове вертелось несколько сочетаний слов „Радуга-клуб“, „Рекордс-клуб“, „Резников-клуб“… Все они начинались на букву „Р“ и естественным путем получился „Р-клуб“».

Группа сформировалась. Основной репертуар по-прежнему был свадебно-танцевальный — на таких мероприятиях, естественно, игрались популярные песни из телевизора и с пластинок. Но Пиня уже давно писал собственные песни, очень лиричные по содержанию и мелодиям. И под его влиянием за сочинительство взялись Белкин с Моисеевым. «Мы даже не знали, для чего это нам. Просто писали что-то свое без всяких далеко идущих целей». Музыка у Егора выходила бодрая и веселая. Таким образом, репертуар «Р-клуба» получился разнообразный — любой слушатель мог найти в их кантри-поп-роке что-нибудь созвучное своему характеру и настроению.

В конце 1980 года с музыкой «Р-клуба» впервые познакомился его будущий вокалист Сергей «Агап» Долгополов: «Они звучали ничуть не хуже, чем то, что я слышал раньше. Понятно было, что многие гармонии и ритмы брались из западных образцов, но то, как ребята преломляли их в собственном творчестве, было здорово. Авторитет парней из соседнего ДК в моих глазах тут же вырос почти до небес».

Молодая команда бодро начала окучивать родной город. Выступали много и охотно. По словам Белкина, «первую программу „Р-клуба“ играли везде, где только удавалось найти сцену».

В начале 1981 года музыканты сдружились со студентом архитектурного института Вовой Лупиным, жившим неподалеку. Вове нравилась их музыка, и когда в Архе пошли разговоры о проведении первого в Свердловске рок-фестиваля, он замолвил словечко за верхнепышминскую команду перед руководителем клуба САИ Геной Барановым. Геннадий против участия совершенно неизвестной ему группы из какой-то Верхней Пышмы не возражал — чем больше участников, тем фестиваль представительнее. Белкин уверен, что взяли их «для создания определенного фона. Ведь мы были веселой, жизнерадостной командой. Наша музыка была предельно проста, тексты предельно оптимистичны. К тому же мы уже умели устанавливать контакт с залом».

Еще во время обсуждения организационных вопросов фестиваля верхнепышминцы блеснули своим веселым раздолбайским характером. На общем собрании решали насущные проблемы: в каком порядке настраиваться, кто за кем будет выступать. Мося заскучал и по-простому предложил сбегать за пивом: «Собрание сразу пошло веселее. Мы никого из них не знали, а значит, и авторитетами они для нас никакими не были. Только перед самым фестивалем мы поняли, что у них есть какие-то свои табели о рангах, что имеются группы с историей — „Урфин Джюс“, „Трек“, „Змей Горыныч Бэнд“. Для нас это все было внове».

Чтобы усилить музыкальный потенциал группы, перед самым фестивалем в «Р-клуб» рекрутировали 18-летнего Агапа, обладавшего широким вокальным диапазоном. Его задачей было мощно пропеть две резниковские песни, «Два жирафа» и «Небо», так, чтобы они не очень выделялись среди белкинского материала. Программу усиленно репетировали. Почти все песни пробовали и на публике, втыкая одну-две из них в свои выступления на свадьбах.

Шестого июня 1981 года битком набитый автобус «ЛиАЗ», выделенный нежно любившим группу заводом «Радуга», подкатил к Свердловскому ДК «Автомобилист». Из автобуса вывалилась шумная толпа — Верхняя Пышма прикатила на рок-фестиваль. В гримерке они оказались первыми, начали переодеваться. Сразу после них приехал «Трек». Зашел Женя Димов и изо всех сил стал старательно делать вид, будто верхнепышминцев вообще никем не считает. Они и сами себя никем особо не считали, но и «Трек», и Женя Димов в частности, им вообще никуда не упирались.

Пока остальные группы занимались такой ерундой, как настройка, о которой «Р-клуб» и понятия не имел, верхнепышминские рокеры обнаружили через дорогу от ДК пельменную, где продавали отличный портвейн. Под пельмени с портвейном чуть не забыли о фестивале вообще. Опомнились только когда прибежал гонец от Баранова и закричал, что через 10 минут их уже ждут на сцене.

Никакой боязни сцены «Р-клуб» не испытывал. Все вещи были отыграны настолько, что отскакивали от зубов. Тридцать человек сидели в зале, триста или три тысячи — им было все равно. Жахнули они мощно. Впоследствии зрители вспоминали, как «Р-клуб», «изо всех сил скрывая свою провинциальную застенчивость, устроил на сцене рок-фестиваля отвязное шоу: нечто среднее между вторым днем могучей сельской свадьбы и финалом конкурса заводской самодеятельности».

«Баранов не дал нам последнюю вещь отыграть. Мы хотели закончить резниковской песней „Сказка“, но Гена понял, что если мы еще на немножко останемся на сцене, то восторженная публика к чертовой матери разнесет весь ДК», — рассказывает Моисеев. Таким образом, получается, что нынешний Свято-Троицкий собор своим сегодняшним благолепием обязан сообразительности Геннадия Баранова, вовремя выдворившим пышминцев с фестивальной сцены. Неожиданно для всех «Р-клуб» стал обладателем главного приза — зрители проголосовали за бодрость и веселье. Виктор Резников этим ничуть не удивлен: «Мы же наглые пышминские парни. Поехали с мыслью всех поставить на уши. Весело отлабали свою программу, познакомились со всеми, побухали»…

Олег Моисеев объясняет успех группы ее приземленностью: «Другие музыканты росли на „Led Zeppelin“, на арт-роке всяком и были уверены, что чем более заумно они наковыряют на своих гитарах, тем будет круче. А мы росли совсем на другой музыке. „The Beatles“, „Creedence Clearwater Revival“, „Cristie“ — вот направление, в котором мы развивались, а это же кантри, рок-н-ролл и прочая веселуха. Кроме того, все эти „урфины“ и „треки“, сочиняя музыку, старались, чтобы она нравилась прежде всего им самим. У нас же был другой подход. Мы выросли, играя на танцах и свадьбах. И привыкли проверять свои песни не на себе, а на других людях». Сразу после фестиваля Анатолий Королев, ставший для «Р-клуба» кем-то вроде импресарио, организовал группе несколько концертов в Свердловске. Первый из них состоялся в автотехникуме. Свежий титул победителя фестиваля сработал — набился полный зал. Дальше уже сработал сам «Р-клуб» — понравилось всем. Таким же образом прокатились еще по нескольким техникумам и училищам Свердловска.

В начале августа засели за запись первого альбома. Олег Ракович, присутствовавший на этой трехдневной рекорд-сессии и создавший о ней подробный фотоотчет, до сих пор находится под впечатлением от царившей в ДК «Радуга» атмосферы: «„Р-клуб“ — это был такой бодряк! К сожалению, неповторимый. Ничего лучшего в плане куража, веселья и пофигизма уральский рок не создал».

Однако сами музыканты считают, что это раздолбайство пошло во вред и альбому, и биографии группы. Песни сочинялись абсолютно разноплановые, и все, что было написано, запихали в альбом. То, что музыку писали два автора, тоже раскачивало ситуацию. Без строгой концепции перспективы группы были туманны.

В сентябре 1981 года Егор Белкин стал гитаристом «Урфина Джюса». Тогда чувствовалось, что у группы Пантыкина есть будущее, а для Егора это значило очень много. В «УД» на должность звукооператора ушел и Пиня: «Мне казалось, что там все гораздо взрослее и серьезнее, чем то, чем мы занимались. Конечно, немного заумнее, но все равно интереснее».

Группа фактически распалась. Олег Моисеев остался не у дел: «Один мой знакомый говорил, что Пантыкина надо было убить хотя бы за то, что он развалил такую прекрасную группу, как „Р-клуб“. Но история не знает сослагательного наклонения…»

Почти четыре года «Р-клуб» оставался только воспоминанием. В 1985-м оказалось, что старинный приятель всех «р-клубовцев» Михаил «Мишель» Злоцкий сочиняет музыку. Примерно в то же время Илья Кормильцев познакомил верхнепышминцев со своим другом Ником Соляником, который писал стихи. И вдруг выяснилось, что тексты Соляника и музыка Злоцкого идеально совпадают по настроению, удачно дополняя друг друга.

«Ник — человек своеобразный, — рассказывает Долгополов. — Он принес огромную пачку своих творений, где все было замешано на смерти и на разных потусторонних темах. Мы выбрали из этой кипы самые легкие произведения. Например, „Прокаженный“ — это вообще соляниковская лирика». С песен о смерти началась вторая жизнь «Р-клуба». Новая программа ознаменовала поворот совсем в другую сторону — в сторону мощного харда, инфернальных воплей, черной кожи и размалеванных физиономий. В ее реализации помог земляк, барабанщик «Урфина Джюса» Владимир «Зема» Назимов. «УД» начал отдавать долги…

Новый альбом «2х2=4» был записан за одну ночь в самом конце января 1986 года в каком-то закутке общежития лесотехнического института. Часть помещения завесили одеялами, за ними поставили барабаны. Назимов и Моисеев отыграли свои партии на раз, а вот с гитарой Злоцкого и вокалом звукоинженеру Леониду Порохне пришлось повозиться. «К сожалению, одна чудесная вещь в альбом не вошла, — вспоминает Агап. — В „Полночном цирке“ оказался запорот дубль, а копий не осталось. Впрочем, остался текст, музыка в памяти есть, может быть, мы когда-нибудь ее еще и реанимируем».

Когда обсуждались вопросы первого фестиваля рок-клуба, оргкомитет решил, что именно программа «Р-клуба» лучше всего подойдет для открытия — мощная музыка и мощная подача. Над фестивальной программой работали кропотливо. Досконально она была отрепетирована дома, на кухне у Злоцкого. Номера отрабатывали без всякого электричества, прямо на коленках. Несколько прогонов прошли в ДК «Восток». Народ, веселившийся на тамошней дискотеке, очумело пер в комнату, где играла совсем не танцевальная музыка: «А че это вы тут делаете?» Генеральный прогон прошел в последнюю ночь перед фестивалем на сцене клуба горного института, еще не остывшей от репетиции «Наутилуса Помпилиуса». Специально позвали Могилевского и придумали ему саксофонную партию. Попросили Белкина вспомнить молодость и сыграть гитарное соло. 20 июня группа выступила достойно, но непуганое жюри пришло в шок не только от вида раскрашенного Агапа, но и от рева, который выдавал еще не отстроенный аппарат. «Р-клуб» остался неаттестованным.

После такого удара группа опять впала в анабиоз. «Даже если бы мы и продолжили играть, то долго в том же виде не продержались бы. Волна общего увлечения роком схлынула года через три-четыре, а среди тех, кто остался на плаву, хардовых команд почти не было. Так что нам все равно пришлось бы возвращаться к первой программе».

В конечном итоге это и случилось, правда, спустя четверть века. В 2013 году вновь собравшийся «Р-клуб» выступил на празднике в честь Дня металлурга в Верхней Пышме. Для земляков играли люди, стоявшие на сценах первого свердловского фестиваля 1981 года и первого фестиваля СРК: Егор Белкин, Олег Моисеев, Сергей Долгополов, Михаил Злоцкий, Виктор Резников, Владимир Назимов. Весь город так ходил ходуном от музыки своих героев, что через месяц их пригласили в Екатеринбург. В День города они отыграли на фестивале «Старый Новый Рок» на центральной площади 1905 года. Большинство слушателей в момент выхода их первого альбома явно еще не родились, но огромная толпа завелась от песен «Р-клуба» так же, как студенты архитектурного института в 1981 году.

Эти удачные концерты, доказавшие, что и у сегодняшней публики есть интерес к творчеству «Р-клуба», как будто влили свежее вино в старые меха. Появились новые песни, новые идеи, предложения от организаторов концертов из других городов. Судя по всему, «Р-клуб» способен еще не раз удивить публику.

«Не утешайся» (1981 — М)

«2х2=4» (1986 — М)