Свердловская рок-энциклопедия "Ритм, который мы..."

«Банга-Банга» / «Banga Jazz»

В английской школе № 13 в каждой выпускной параллели была своя музыкальная группа. Инструменты и репетиционная комната передавались по наследству, менялись только составы и названия. Зимой—весной 1977 года ансамбль назывался «Барды», и на басу в нем играл Леонид Порохня, будущий звукорежиссер самых известных свердловских рок-групп. Однажды к нему подошел семиклассник Сережа Чернышёв и попросился в группу. По всем школьным традициям, было невозможно принять салагу-семиклассника в ансамбль выпускников, но Леонид дал согласие на присутствие Сергея на репетициях и даже поделился какими-то навыками игры на басу. Покидая школьные своды, Порохня отрекомендовал уже восьмиклассника Чернышёва новой десятиклассной группе «Solar». Перед такой рекомендацией было трудно устоять, и, вопреки всем правилам, Сергей стал басистом этого коллектива. «Solar» даже начал исполнять его песни.

Когда Чернышёв сам доучился до выпускного класса, он уже на законных правах возглавил свою собственную группу «Nice». Трио (гитара, бас и барабаны) исполняло чернышевские песни на русском и английском языках. В середине учебного года к группе прибился клавишник — девятиклассник Игорь Гришенков. Трио стало квартетом, а Сергей с Игорем на благодатной ниве творческих поисков крепко сдружились.

В 1980 году Сергей, покончивший со школой, но не с музыкой, основал группу «Пластилин». Вскоре туда попал и Гришенков, так же, как и Чернышёв, уже сочинявший свои многоступенчатые арт-роковые мелодии. «Пластилин» пластично перерабатывал ту музыку, которую слушали его музыканты, прежде всего «Yes» и «Genesis», «King Crimson» и «Led Zeppelin». Часть текстов писали сами, а часть — заимствовали у Т.С. Элиота. Из местных групп слушали «Трек» и «Урфин Джюс» (впрочем, других групп в пределах досягаемости еще не было). Земляки служили не образцами, а ориентирами — хотелось сделать музыку еще более развернутую и многоходовую.

Сегодня Сергей сетует, что существовавшие записи «Пластилина» затерялись: «Порой попадаются в старых тетрадях тексты этих песен. С каким интересом я бы их сейчас переслушал! Из того, что помню, многое оказалось востребовано. Мощный арт-роковый риф одной из песен через 30 лет, уже в „Банга Джазе“, лег в основу программного „Ужина Шпионов“. Риф и проигрыш другой песни вошли в аранжировку „Мне больше не пишется“ на диске „Ты и Она“. Песня „Я вернусь со звезд через 1000 лет“ полностью вошла в новую программу „Бархатные ураганы Марса“. Сотрудничество с прошлым оказалось очень ценным».

Базировался «Пластилин» в знаковом для уральского рока месте, в ДК им. Свердлова, через стенку с девичьим ВИА «Нежность». Это соседство оказалось не только волнующим, но и выгодным. Благодаря ему сценический дебют «Пластилина» оказался донельзя пафосным. Девушки должны были играть на каком-то борцовском чемпионате, но уехали на гастроли и попросили соседей выступить вместо них. Концерт проходил в пятитысячном Дворце спорта между схватками на борцовском ковре. Собственного аппарата у дебютантов не было, пришлось подключаться к колонкам, висевшим по периметру зрительного зала. Звук был плохой, но зато аудитория — огромная.

«Пластилин» просуществовал немногим более двух лет. Весной 1984-го Чернышёв ушел в армию. Через два года, едва успев отцепить погоны, он попал на I фестиваль рок-клуба, где его «пластилиновые» коллеги Игорь Гришенков и Игорь Майборода выступали уже в составе «Апрельского марша». Ничего удивительного, что весной 1988 года и сам Чернышёв оказался в этой группе. Гришенков пригласил его на вакантное место гитариста. У считавшего себя басистом Сергея даже гитары не было, пришлось одолжить ее у Егора Белкина. «Я взял инструмент и попытался представить, какой должна быть гитарная партия в новой песне „Апрельского марша“, и как-то сразу это у меня получилось. Так что за мою „карьеру“ гитариста спасибо Игорю Гришенкову».

С приходом Сергея звучание группы изменилось не сильно, разве что несколько развернулось в сторону фриппертроники, а вот сценический образ «Апрельского марша», до того подчеркнуто сдержанный, изменился кардинально — Чернышёв внес в него здоровый элемент комического раздолбайства. Публика восприняла это с восторгом, ей нравились и его абсурдистско-дурашливые стихи, декламируемые между песнями, и хулиганистый «Медведь», ставший народным хитом.

История про зверя, любителя побарагозить, была написана еще в 1986 году. Завершающие четыре строчки принадлежат свердловскому тусовщику Алексею Мосалёву, который в студенческие годы исписал матерными подражаниями Агнии Барто целую толстую тетрадь. Чернышёву это четверостишие показалось забавным, и он отправил игрушечного медведя прикалываться над живыми обитателями зоопарка. «Спел я это как-то в компании — всем понравилось. Стали просить еще. Допелся до того, что слова и клавир „Медведя“ опубликовали в газете „На смену!“ как „народную студенческую песню“». Но так как автору было жалко и растерзанного медведя, и обиженных зверей, то в середине 1990-х Чернышёв записал более толерантный вариант, в котором медведь не так уж и барагозил.

В начале 90-х отношения внутри «Апрельского марша» были напряженными. По словам Сергея, музыканты устали и от активной гастрольной деятельности, и друг от друга. Сам он отдыхал в сольных проектах. «В 1990 году я вспомнил про песни, которые давно сочинил на свои стихи и на стихи Сергея Елисеева, басиста „АМ“. Записал их на студии Свердловского телевидения при помощи Михаила Симакова, Александры Захаровой и звукоинженера Владимира Голикова. Получилась „Сентиментальная запись. Акустический альбом“. Таких записей было две, но вторая, к сожалению, сохранилась лишь фрагментарно».

Но акустика была лишь одной из сторон чернышевского творчества. Регулярные упражнения на электрогитаре тоже вылились в нечто большее, и было это летом 90-го. «Постоянно получалось что-то новое. Потом из этих набросков возникли песни. Я аранжировал их методом наложения и объединил в первый альбом новозреющего проекта „Банга-Банга“. Неудивительно, что он возник на фоне моих размышлений о необходимости творческого отпуска для „Апрельского марша“ и даже о вероятном уходе из него».

Когда в 1992 году момент расставания с «Маршем» настал, проект «Банга-Банга» был уже практически готов, из студийного начинания он превратился в настоящую группу. Не играть эту музыку живьем стало уже невозможно. В первый состав «Банга-Банга» вошли Женя «Сильвер» Федосеев на бонгах и бэк-вокале, Игорь Акаев — человек, родившийся с палочками в руках, Анатолий Таран на гитаре, Дима Суворов с аккордеоном и Володя «Маус» Привалов на басу. На подпевках были две Юли — Расина и Майорова. Впервые группа выступила 5 апреля 1992 года на фестивале «Надежда», который проводила во Дворце молодежи редакция газеты «На смену!».

Даже по составу чувствуется, что истоки звучавшей музыки находятся где-то в районе экватора. Да и название «Банга-Банга» тоже созвучно ритмам черного континента. Чернышёв утверждает, что тяга к экзотике родилась сама собой: «Ничего африканского специально я не читал, даже по телевизору не смотрел, но однажды проснулся со словами „Банга-банга, дэнга-дэнга“. Что это было в моем сне, сказочная мелодия или чья-то фраза, просто не помню. Но из этих слов получилась отдельная песня в том первом, гитарном альбоме. Как запомнилось — так и записал. Примерно в это же время мне в руки попали две пластинки — традиционная музыка Уганды и традиционная музыка Мадагаскара. Я послушал их и понял: вот то, что заменит мне „Led Zeppelin“. На обложках дисков были названия песен в русской транскрипции с подстрочным переводом. Из этих названий получился текст песни „Manadala“. Потом уже я купил конголезский и угандийский словари и, пользуясь ими, сочинил еще несколько текстов». Увлечение Африкой дошло до того, что Сергей на некоторое время взял сценический псевдоним Ив Бангару и придумал экзотическую биографию своей «прошлой негритянской жизни».

Творческий график «Банга-Банга» был столь же пульсирующим, как и африканские ритмы. Количество и состав участников менялись в зависимости от времени года и музыкально-демографической обстановки в мире. Период активной концертной деятельности сменялся временами, когда Чернышёв возвращался в «Апрельский марш» и отправлял в отпуск собственную группу. Во второй половине 1990-х Сергей выпустил два сольных альбома с песнями, заметно отличавшимися по стилистике и от музыки «Маршей», и от «Банга»-музыки. Первый, «Новости моды», включал 17 ироничных баллад на стихи поэта-обериута Николая Олейникова, книжка которого удачно попалась под руку. Все 17 номеров были сочинены за одну ночь, сразу записаны на домашний магнитофон и в таком «первозданном» виде вошли в альбом. Второй, «Город. Любовь», состоял из песен разных лет, в основном написанных для фильмов Свердловской киностудии. Завершала его композиция «Вечерний Екатеринбург», без исполнения которой до сих пор не обходится ни одно празднование Дня города.

В 1997 году у группы Чернышёва опять начался период активности, правда, уже под другим названием. «Куда бы мы ни приезжали — и в газетах, и в афишах нас как только не называли: и „Бонго-бонго“, и „Банго-банго“, и „Бинго-динго“. Устал всем объяснять, что мы пишемся через четыре буквы „А“, но афишный идиотизм крепчал, и однажды я просто решил сменить название. К тому времени я уже знал, что банга — это традиционная африканская водка, и, конечно, от этого слова я отказываться не хотел. Надо было только придумать второе. Перепробовал „Banga Art“, „Banga Beat“ и многое другое, остановился, в конце концов, на „Banga Jazz“, тем более что джаз, как явление самодостаточное, нам очень близок».

В 1998 году их песня «My Small Black Girl Guitar» восемь недель продержалась на втором месте в «Хит-параде двух столиц» радио «Максимум». Повторить это достижение долго не удавалось ни одной отечественной группе. Вскоре после этого Чернышёв сошелся со знаменитой троицей, уже поигравшей и с «Настей», и с «Отражением», — Владислав Шавкунов, Андрей Васильев и Андрей Коломеец. Вчетвером они играли до трагической гибели Коломейца в 2002 году, и, по словам Чернышёва, это был один из сильнейших составов его группы.

В середине 2000-х возродился «Апрельский марш» в своей «каверной» ипостаси, и «Banga Jazz» вновь отошел на второй план. Там он и оставался до тех пор, пока Володя Назимов после одного из концертов «Марша» не сказал Чернышёву: «Если будут какие-то творческие проекты — имей меня в виду». В 2008 году «Banga Jazz» опять вернулся к активной жизни. Вместе с бессменным лидером теперь приступили к работе Юрий Мишков (гитара), Андрей Мурашёв (бас) и Владимир Назимов (барабаны), которого в 2012-м вполне достойно сменил Даниил Мурашёв, 18-летний сын бас-гитариста.

В 2011 году на концертах «Banga Jazz» появились песни о приключениях шпионско-любовного дуэта Умберто Санчеса и Элайзы Сталлер, а также безумного композитора и инопланетянина Фрэнка Заппы. Слушателям песни понравились, они потребовали продолжения. Сюжет о подвигах странной троицы начал разрастаться, стал, по словам Сергея, «поразительным образом раскрываться сам, по мере его мелодического исследования». Автору этот двухчасовой цикл живой музыки, объединенный сквозными героями, представляется наиболее важным в творчестве его группы. Студийное воплощение песен цикла, многократно проверенных на публике, еще только начинается.

«Banga Jazz» — абсолютно некоммерческий проект, и денег он никогда не приносил. Это постоянный эксперимент, который длится вот уже 25 лет. Но для Сергея Чернышёва каждая новая песня — это по-прежнему поиск и открытие.

«Гитара Cimar и С. Чернышёв» (1990 — М, 2002 — CD под названием «The Guitar’s Physiological Activity»)

«Zip-Zap» (2001 — CD)

«Belongsville City 25 Jan 2011 live-radio version» (2015 — CD)

«Акустический альбом. Сентиментальная запись» (1990 — М)

«Вот так и живем» (1997 — К)

«Новости моды (Песни на стихи Н.И. Олейникова)» (1998 — К, CD)

«Город. Любовь» (1998 — К, CD)

«Ты и Она» (совместно с Banga Jazz, на стихи Марии Биковой, 2009 — CD)