Тайная история «Звёздных войн»: Искусство создания современного эпоса

Глава XI БЕЗУМИЕ

Съёмки начались в Англии на студии «Ливсден», после чего команда отправилась на натуру. Как и в 1976 году, в качестве Татуина выступил Тунис — и снова неожиданная песчаная буря разрушила декорации. Оставшиеся кадры сняли в Италии, и всего за девять недель производственная фаза подошла к концу. На этот раз весь ход съёмок был ориентирован на компьютерные эффекты. В отличие от остальных фильмов того времени, на многих площадках было больше синих экранов, чем бутафории. Некоторые декорации — например, зал сената — почти целиком состояли из синего фона; если же задники всё- таки строили, то только в рост актёров, а сверху всё дорисовывали в цифре. Как однажды заметил продюсер Рик Маккаллум, внушительный рост Лиама Нисона (1,93 м) обошёлся фильму не в одну тысячу долларов, поскольку все декорации приходилось строить под его рост.

Площадки усиленно охранялись — но и журналисты, и простые поклонники кино из кожи вон лезли, чтобы узнать что-нибудь о ходе съёмок. В прессу и интернет просочились зернистые фотографии из студии, и эти первые крохи информации породили самые дикие сплетни. Несколько месяцев подряд все были уверены, что Лиам Нисон играет отца Энакина; бурную реакцию вызвал и ложный слух о том, что вся отснятая плёнка оказалась не в фокусе (ассистенту оператора Грэму Холлу наверняка пришлось пережить из-за этого не одну бессонную ночь).

Наконец, в ноябре 1998 года публике показали первый ролик с фрагментами из фильма — тизер. В тёмном кинотеатре медленно затихли знакомые фанфары «XX века Фокс», сменившись переливающимся логотипом «Лукас -фильма». Ещё летом над изнывающими от нетерпения зрителями подшутил «Остин Пауэрс-2»: авторы стилизовали свой трейлер под «Звёздные войны», вызвав у поклонников бурю восторга — и лишь в середине ролика раскрыли, что речь на самом деле про новую часть шпионской комедии. Но на этот раз всё было по-настоящему. Логотип «Лукасфильма» растворился в темноте. На секунду воцарилась напряженная тишина — а затем неторопливо вступила музыка Джона Уильямса. «У каждого поколения есть легенда...» — тихо возвестили титры. Из темноты выплыл загадочный образ: смутные силуэты непонятных существ, выезжающих из завесы тумана. «Каждое путешествие начинается с первого шага...» провозгласил следующий титр, и на фоне едва слышной музыки засияли потрясающие пейзажи города Тид. Когда экран снова померк, до зрителей донеслось знаменитое дыхание Дарта Вейдера — и стихло. Кинотеатр погрузился в темноту. А затем — взрыв. Под трубные звуки главной темы «Звёздных войн» экран расцвёл пёстрым калейдоскопом кадров. Гонщики вихрем проносились мимо пустынных пейзажей, ярко полыхали световые мечи, рыцари-джедаи бились с врагами, а в небесах взрывались космические корабли. Тизер раскрыл первые подробности сюжета: джедаи обнаруживают Энакина и решают, что он — некий Избранный, появление которого предсказано в пророчестве. Под конец на зрителей обрушили самые захватывающие кадры: две многотысячные армии сходятся на поле боя, а зловещий Повелитель ситов зажигает световой меч сразу с двумя клинками и бросается на двух рыцарей-джедаев. Под кульминацию музыкальной темы на экране появился заголовок — «Эпизод I: Скрытая угроза».

Фанаты со всего мира наконец-то увидели первые кадры из истории, которую они ждали двадцать лет, а для всех остальных фильм обещал стать незабываемым зрелищем и важной вехой в развитии киноиндустрии. Из кинотеатров сообщали, что до половины зрителей покидали зал после трейлера: поклонники саги покупали полный билет только ради двух минут «Звёздных войн». Из интернета ролик скачали более миллиона раз — в 1998 году это был невероятный показатель — а страница «Звёздных войн» стала самым посещаемым сайтом в сети. Магазины игрушек перед премьерой даже открылись в полночь, и толпа фанатов тут же набросилась на рекламные товары, словно изнывающие от ломки наркоманы. Сам собой зародился необычный флешмоб: поклонники со всего мира начали занимать очередь в кино с самого апреля, связываясь между собой по сети. Вскоре так сложилось целое интернет-сообщество, и около месяца подряд несколько сотен человек стояли с палатками перед кинотеатрами. За несколько недель до премьеры, назначенной на 19 мая 1999 года, «Звёздные войны» заполонили буквально все мыслимые СМИ: новости, газеты, журналы... Канал «CNN» даже подсчитал, что из-за зрителей, которые прогуляют работу ради премьеры, национальный бюджет потеряет 293 милли -она долларов.¹

Такого ажиотажа не видели ни до тех пор, ни после. Вскоре он перерос в настоящую манию: слава I Эпизода вознеслась до небес, а Джорджа Лукаса стали считать живой легендой — таким же мифом, как и его фильмы. Так превозносили разве что Джона Леннона и Стэнли Кубрика на пике их карьеры.

Невзирая на волну горького разочарования, из-за которой репутация «Скрытой угрозы» вскоре серьёзно пошатнулась, на самом деле рецензенты находили в ней и отрицательные, и положительные стороны. Зрители же и вовсе приняли картину тепло; первые отзывы от попавших на предпремьерные показы внушали оптимизм.2

В конце апреля Ричард Корлисс писал в журнале «Time»:

Судя по сценарию (что, неужели кто-то его ещё не читал?) и по обрывкам фильма, нас ждёт нечто свежее, красивое и грандиозное. Золотистый подводный город на Набу сияет, как люстра эпохи ар-нуво, а штаб рыцарей-джедаев — Корусант — словно бы явился из чуть прихорошившейся версии «Бегущего по лезвию». Новый комический персонаж, сотворённый на компьютере — навязчивый, но обаятельный лягушонок по имени Джа-Джа Бинкс — это нечто среднее между Гангой Дином из баллады Киплинга и толкиновским Голлумом. Изъясняется он на ломаном языке («Здеся вся кругом сумасшедшая!»), который этим летом наверняка станет тайным наречием всей ребятни. Даже на бумаге отдельные эпизоды фильма — десятиминутная гонка на болидах или кульминационная битва между пёстрой ватагой защитников добра и воинством тёмной стороны — выглядят мощно и эмоционально.

Характеры в сценарии прописаны очень ярко. Да и состав актёров подобрался изысканный: Нисон; секс-символ артхаусного кино Юэн Макгрегор в роли молодого Оби-Вана; любимица Ингмара Бергмана Пернилла Аугуст в роли матери Энакина; Натали Портман (бродвейская Анна Франк) в роли юной королевы; в Совете джедаев же восседает Сэмюэл Л. Джексон. Окончательную ясность внесёт премьера, но пока что есть все основания приписать к I Эпизоду подзаголовок исходного фильма: «Новая надежда».³

Роджер Эберт в своей рецензии справедливо замечал: «Если бы это была первая часть „Звёздных войн“, то „Скрытую угрозу“ превозносили бы как революционный визионерский фильм». В заключение он писал: «Чего [у Лукаса] хватает с избытком, так это задора. Каждая сцена „Скрытой угрозы“ дарит чувство новизны... Мы стоим на пороге новой эпохи эпического кино... Энакин Скайуокер указывает „Звёздным войнам“ путь к будущим горизонтам, а „Скрытая угроза“ столь же уверенно поднимает занавес над эрой творческой свободы. И ещё — её очень весело смотреть».

Кроме того, в статье от 16 мая Эберт заступался за Джа-Джа Бинкса: к тому моменту некоторые критики начали питать к персонажу неприязнь (которая вскоре переросла в лютую ненависть):

Меня заинтриговала эксцентричность Джа-Джа. Точно так же меня восхищали существа, которые раньше населяли вселенную «Звёздных войн» — Йода, Джабба Хатт, Чубакка и завсегдатаи бара на планете Татуин. Слишком уж много в фантастике инопланетян, которые выглядят как люди с дурацкими головами. Когда Спилберг в «Близких контактах третьей степени» показал нам щуплых пришельцев, похожих на детей, я был очарован. Теперь же Лукас показывает нам Джа-Джа, у которого голова не то кенгуру, не то кролика или осла, из макушки растут глаза на стебельках, речь исковеркана, а в жестикуляции словно бы отражаются запоздалые сомнения. Конечно, я в восторге. Если для создания такого существа нужна анимация — что ж, я рад, что теперь так умеют.⁴

Тем не менее, когда первые закрытые сеансы сменились пресспоказами, а потом и широким прокатом, реакция критиков и зрителей на долгожданный фильм становилась всё хуже. Ещё до публичной премьеры почти все критики сочли, что картина не оправдала ожиданий — и надо отметить, что самые разгромные отзывы появились как раз в числе первых.⁵ Ричард Корлисс, который надеялся на проработанных персонажей, восхищался Джа-Джа и превозносил сюжет, после просмотра посетовал, что история оказалась скучной и безжизненной. Старые поклонники «Звёздных войн» приуныли. Когда фанаты, несколько недель стоявшие лагерем у кинотеатров, наконец-то увидели фильм, многие — что неудивительно — разочаровались. До гениального шедевра картине было далеко. Она оказалась на удивление посредственной — а весь мир не затем замирал в нетерпении, чтобы вышла «серединка на половинку».⁶ Ко времени премьеры раздутая шумиха наложилась на невероятно завышенные ожидания, так что демарш критиков был, пожалуй, неизбежен. Вскоре ругать картину стало модно, а затем и на самого Лукаса обрушились потоки брани. Сложилось мнение, что Джордж — зарвавшийся бездушный технократ и совершенно не умеет вкладывать в кино искренние чувства. В первую очередь все эти упаднические настроения и злоба выплеснулись в интернет.

Многие этнические меньшинства призывали бойкотировать фильм, находя в нём все стереотипы подряд: в неймодианцах видели насмешку над азиатами, в Уотто — шарж на арабов, а в Джа-Джа — карикатуру на растафарианцев. На Джа-Джа накинулись даже борцы за права гомосексуалов.⁷ Этот злополучный персонаж принял весь удар на себя: его ужимки и низкопробный юмор показались старым поклонникам настолько позорными, что гунгана стали использовать как символ всех дурных качеств I Эпизода. В интернете стали возникать целые сообщества ненавистников Джа-Джа — к примеру, давно уже закрывшийся сайт «JarJarBinksMustDie. com». В сети разгорелась ожесточенная война: разделившись на лагеря «разжигателей» и «обожателей», фанаты с жаром расписывали, как ненавидят — или любят — «Скрытую угрозу».

Однако, вопреки реакции отдельных групп, в кинотеатрах начался аншлаг. Фильм собрал в США более 400 миллионов долларов — он полюбился и детям, и многим поклонникам саги, и широкому кругу зрителей. Несмотря на такой успех, I Эпизод вошёл в историю как провальный. Считают, что картина получилась зрелищной, но со множеством неискоренимых недостатков — и поэтому после шестнадцатилетнего ожидания многие чувствовали себя обманутыми. На самом деле «Скрытая угроза» стала самым кассовым эпизодом во всей саге и побила практически все рекорды по сборам, уступив только «Титанику» — но не в последнюю очередь потому, что в кинотеатры ринулись едва ли не все поклонники оригинальной трилогии. Они надеялись, что «Скрытая угроза» возродит то самое волшебство — но посредственный результат так неприятно их удивил, что многие уже не пошли на II Эпизод (или, по крайней мере, не стали его пересматривать). Не вернулись и многие из случайных зрителей, посмотревших I Эпизод из чистого любопытства — вот почему сиквел сильно уступил предшественнику по кассовым сборам (многие всё же надеялись, что трилогия реабилитируется, поэтому пошли на II Эпизод, невзирая на разочарование).

Даже Уолтеру Мёрчу казалось, что Лукас потерял хватку. «Как по мне, эта трилогия пытается взять зрителя нахрапом, — говорил он журналу „Wired“ в 2005 году. — Ну ладно, по полю шагают двадцать тысяч роботов. Если бы мне сказали, что их нарисовал 14-летний подросток на домашнем компьютере, я бы пришёл в восторг. Когда же это Джордж Лукас — с его-то ресурсами — я понимаю, что сцена потрясающая, но не чувствую этого. Думаю, если бы нам удалось залучить сюда Джорджа и припереть его к стенке, он бы признался: „Да, я уткнулся в шаблоны и теперь очень хочу из них выпутаться“».⁸

«Со „Звёздными войнами“ у меня вот какое дело, — рассуждал Юэн Макгрегор в 2006 году. — К фильмам 70-х я всегда буду относиться с огромным почтением, а к тем, в которых я снимался... как к тем, в которых снимался»9.

Сейчас видно, что многие из тех, кто ополчился на картину после первого просмотра, со временем смягчили тон. В интервью 2000 года Фрэнк Дарабонт, защищая фильм, постарался честно объяснить причины всеобщего негодования:

«Creative Screenwriting»: Говорят, вы заявляли Джорджу Лукасу:

«Я бы ни единого слова не поменял. Только попробуйте что-нибудь вырезать!». Вы читали тот же сценарий, который все мы видели на экране?

Дарабонт: Это практически тот же фильм, что вышел в прокат. Мне он до сих пор очень нравится. Меня совершенно обескураживает и немного огорчает всеобщая реакция. Некоторых послушать — так им будто Мону Лизу изгадили. Дело-то скорее в ожиданиях зрителей — а они были очень завышенными — чем в качестве самого фильма. Их бы никакой результат не устроил, а на волне эмоций сложно судить трезво. Думаю, по прошествии лет «Скрытую угрозу» будут оценивать объективнее, чем сейчас. Мне вот кажется, что это весьма умный фильм. По-моему, он удался. И, главное, что это за претензия — «Фу, он детский»? Скажите на милость! А остальные «Звёздные войны», по-вашему, для кого? Во многом они как раз заняли нишу мифологии для детей. Проблема-то в чём? Проблема в том, что все, кто их смотрел, уже выросли, и память об этих фильмах с годами потускнела. [«Звёздные войны»] стали настолько культовыми, что разочарование было неизбежно. Джордж Лукас способен на очень, очень многое. Но он не может сделать так, чтобы вы снова почувствовали себя очарованным восьмилетним ребёнком. Вам не восемь лет; вас уже так не очаруешь. Уж простите. Лично я по глубокомысленности и подаче поставил бы «Угрозу» наравне с «Империей», самым мрачным и взрослым эпизодом оригинальной трилогии10.

Как правило, на любой известный фильм неизбежно обрушивается оголтелая критика, заслуженная или не очень — по той простой причине, что он популярен. В расизме точно также обвиняли «Матрицу» и «Властелина колец», а в своё время — и оригинальные «Звёздные войны», где в кадре не было ни единого представителя других рас. Даже «Американские граффити» уже ругали за шовинизм. На самом деле, современные зрители уже просто не помнят, что в 1977 году многие тоже в итоге охладели к «Звёздным войнам». Приключенческий фильм Лукаса явился из ниоткуда; критики сочли его трогательным (пусть и легкомысленным), но сходили по нему с ума именно простые зрители. Картина начала свой путь в каких-то тридцати двух кинотеатрах, крупных звёзд в ней не было — поэтому внезапным успехом она обязана только сарафанному радио. Но с ростом популярности началась и обратная реакция — пусть и в небольших масштабах. Фильм критиковали и за отсутствие ролей у женщин и различных меньшинств, и за якобы расистские карикатуры на всех подряд, от арабов до англичан. Некоторые рецензенты писали о натянутых диалогах, плоской игре актёров и примитивном сюжете. Когда же «Звёздные войны» стали относить к научной фантастике, возмутились ещё и заядлые поклонники жанра: они объявили, что этот фильм — плевок в лицо реалистичной фантастике.

Конечно, в 1977 году недовольные были в меньшинстве, поэтому все их обвинения постепенно забылись. А вот на «Скрытую угрозу» ополчились со всех сторон, хотя феноменальные кассовые сборы всё же смягчили удар. Громче всего Лукаса ругали за расизм: недоброжелатели утверждали, что Джа-Джа Бинкс — это оскорбительный шарж на растафарианцев, выставляющий их слабоумными растяпами с дурацкой походкой и нелепым говором. В пользу этого обвинения приводили множество аргументов: уши Джа-Джа сравнивали с дредами, в его речи находили характерные шаблоны («твоя говори», «моя думай»); некоторые указывали на имя («Джа» в другом написании — это растафарианское божество), а иные припоминали, что сыгравший его актёр — негр.

Здесь надо вспомнить, что Джордж Лукас — ярый поклонник немого кино, особенно эксцентрических комедий 20-х-30-х. С этим жанром режиссёр познакомился ещё на кинокафедре. Что бы ни говорили про негритянские корни Джа-Джа, даже сам Лукас охотно признаёт очевидную связь персонажа с комиками немой эры. Это была эпоха, когда на экранах появились Бастер Китон, Чарли Чаплин, Лорел и Харди, Гарольд Ллойд и братья Маркс; именно по их стопам потом пошла труппа «Три балбеса» и создатель мультсериала «Луни тюнз» Текс Эйвери. В первом же веб-ролике о создании I Эпизода, в день начала работы над сценарием, Лукас ставит в видеомагнитофон кассету со старой немой комедией. Актёры на экране лихорадочно улепётывают по крыше поезда, спасаясь от надвигающейся арки тоннеля, но в конце концов всё-таки валятся с ног. «Как? — поражается режиссёр, глядя на их уморительные трюки. — Как им это удаётся?» Здесь сразу можно вспомнить, как Джа-Джа неуклюже жонглировал запчастями в лавке Уотто или пытался убежать от грозных танков. «На Джа-Джа в основном повлияли разные фильмы Бастера Китона, — объяснял актёр Ахмед Бест сайту starwars.com. — Но по юмору и темпу я равнялся на Багза Банни... Была у нас пара фильмов Китона, которыми мы кое-где вдохновлялись, особенно в сцене с армией».¹¹

Но помимо очевидных Бастера Китона и Текса Эйвери, на ум приходит ещё один комик той эпохи, которого ради политкорректности зачастую намеренно обходят вниманием — хотя он внёс важный вклад в историю кино. Это легендарный Линкольн Теодор Монро Эндрю Перри, более известный под сценическим псевдонимом «Степин Фетчит» — первый актёр - афроамериканец, ставший миллионером. Фетчит снимался в эксцентрических комедиях 1920 -х и 1930-х в амплуа нерасторопного и бестолкового слуги, который вечно мешается под ногами. В те годы как раз обрёл популярность жанр «негритянской комедии», распахнувший перед Фетчитом и другими неграми-юмори-стами двери в Голливуд.

Конечно, вряд ли Лукас намеренно старался воспроизвести этнический типаж. Однако некоторые исследователи — например, профессор афроамериканской культуры из Колумбийского университета Майкл Дайсон — полагают, что режиссёр, черпая идеи из приключенческих фильмов и комедий 1930-х, невольно впитал и их культурные стереотипы.¹² Незатейливый юмор, неуклюжесть Джа-Джа и выбор актёра-афроамериканца ещё можно списать на совпадение — но странно, что в таком контексте Лукас решил наделить гунгана диалектом, который в американской культуре исторически ассоциируется с уроженцами Африки и Карибских островов. Слова «моя», «твоя», «муи-муи» и «Джа» воспринимаются как явная отсылка к этому пласту. Даже придуманные слова («bombad» — «крутой») сконструированы похожим образом, что указывает на сознательную стилизацию. Когда персонаж представляется, он говорит «Моя сейчас служить тебе!» — такую реплику вполне мог бы произнести какой-нибудь негр или китаец из короткометражек «Трёх балбесов». Видимо, Джордж подсознательно скроил персонажа по шаблонам, дошедшим до него благодаря киноматериалу 20-х и 30-х — ведь даже в его любимых киносериалах порой использовались такие типажи.

Ради справедливости отметим, что этнические корни Джа-Джа проявляются только в самом этом персонаже. Другие гунганы — капитан Тар-пальс, Босс Насс — избежали обвинений: у них тоже встречаются похожие ужимки, элементы внешности и речевые обороты, но они не настолько сильно ассоциируются с национальными стереотипами. Кроме того, эти претензии очень субъективны: миллионы зрителей посмотрели картину без малейшей мысли о каком-то расовом подтексте. Сам Лукас поражался таким претензиям — 14 июля 1999 года, в интервью передаче «Ньюснайт» на канале «BBC», режиссёр возмущался: «Да как вообще можно взять оранжевую амфибию и назвать её уроженцем Ямайки? Это же абсурд!» Джордж заявил, что эти обвинения «придумали газетчики, чтобы увеличить тиражи»¹³ и заступился за свой фильм:

Дело в том, что сейчас, с появлением интернета, американская пресса стала брать все сведения оттуда. А там начали создавать веб-сайты, где говорилось: «Долой Джа-Джа Бинкса, он ужасен!» и всё такое. Некоторые критики сравнивали его со слугами-недотёпами в исполнении Степина Фетчита, [а потом] говорили «Фу, это расизм». И вот они начитаются и начинают обзывать фильм расистским. Самое забавное, что в этом же самом фильме главный джедай — афроамериканец. О нём даже никто не вспоминает. А тут просто оранжевый инопланетянин, который говорит... [на] иностранном языке. Как Йода. По манере речи это скорее уж Йода, чем кто-либо ещё.¹⁴

Тем не менее, обрушившаяся на «Скрытую угрозу» волна критики явно задела Лукаса за живое — и, похоже, повлияла на два следующих сценария. В I Эпизоде Джа-Джа был ключевым персонажем: он получил больше экранного времени, чем сам Оби-Ван Кеноби! Однако во II Эпизоде Бинкс отошёл на задний план, а из третьего фильма и вовсе практически исчез. О других гунганах, которых зрители тоже невзлюбили, больше не было сказано ни слова. Если бы персонаж пришёлся всем по душе, он бы наверняка сыграл важную роль в следующих фильмах. Мидихлорианы, ещё один ключевой сюжетный элемент, впоследствии упоминались разве что в III Эпизоде, да и то мельком — а ведь в своё время фанаты жаловались, что эта идея умаляет духовную сторону Силы, сводя её к биологии. Поневоле покажется, что под давлением возмущённой общественности Лукас уступил — пусть даже и в мелочах. «Атака клонов» отличалась тем, что многие её элементы словно бы специально создавались в угоду заядлым поклонникам саги: вместо Джа-Джа и других гунганов зрителям показывали Бобу Фетта, татуинскую ферму и битвы джедаев. Когда для II Эпизода создавался облик Йоды, Лукас обронил на совещании: «Секрет в том, чтобы сделать [нового компьютерного Йоду] похожим на резиновую куклу. В прошлый раз [в „Скрытой угрозе“] проблема была в том, что когда Йоду сделали качественнее, он перестал быть похожим на марионетку [из Оригинальной трилогии]. Вот все и начали жаловаться, что он выглядит ненастоящим. Но при этом признавали: „Всё-таки он похорошел“. Да, он стал лучше, но зрителям этого не нужно — они хотят видеть такого же Йоду, как в первом фильме».¹⁵

Реакция критиков на I Эпизод стала любопытным примером того, как в современном мире изменилась коммуникация и роль прессы. СМИ теперь приковывают всеобщее внимание и пронизывают всю нашу культуру, которая едва ли не помешана на индустрии развлечений, а общественное мнение стало формироваться под влиянием интернета, предоставившего трибуну всем желающим. Вот почему обвинения в адрес «Скрытой угрозы» раздавались громко и повсеместно — тем более что у саги была многомиллионная армия поклонников.

Восстановить справедливость в отношении I Эпизода — и всей трилогии приквелов — поможет простое наблюдение: если внимательно исследовать исходные отзывы и рецензии, то станет ясно, что зрители приняли «Скрытую угрозу» куда лучше, чем любой из старых сиквелов к «Звёздным войнам». Более того: рецензии на все приквелы были в целом благосклоннее, чем на оригинальную трилогию.

Этот удивительный факт выяснился благодаря порталу «Rotten Tomatoes», где собирают рецензии на фильмы и выводят их усреднённый рейтинг. Во время проката «Мести ситов» сайт провёл любопытный эксперимент: там сравнили рецензии на все шесть эпизодов. Сложность заключается в том, что в основном сейчас можно найти только отзывы, написанные задним числом. Оригинальная трилогия в них рассматривается как нетленная классика — ведь многие из рецензентов смотрели её ещё в детстве. Неудивительно, что мало кто скажет о старых фильмах хоть одно дурное слово. Чтобы обойти этот барьер и всё-таки объективно оценить изначальное мнение критиков, на «Rotten Tomatoes» решили не учитывать современные хвалебные отзывы, а взамен постарались найти как можно больше настоящих обзоров времён изначального кинопроката. Поскольку почти все рецензии той эпохи — а особенно отрицательные — в интернет не выложены, команда сайта раскопала целую гору старых статей в библиотечных архивах. Затем итоговый рей -тинг каждого фильма (на сайте он измеряется выдуманным прибором, который ласково окрестили «томатометром») усреднили — и выяснили настоящее отношение критиков к каждому фильму. Результат вышел неожиданным:

Показания томатометра для Оригинальной трилогии во время изначального кинопроката:

31% — «Возвращение джедая»

52% — «Империя наносит ответный удар»

79% — «Звёздные войны»

Средний рейтинг томатометра: 54%

Как мы видим, в категорию «свежих» фильмов смогли попасть только «Звёздные войны», набравшие на томатометре внушительный рейтинг 79% — а сиквелы оценивались с каждым разом всё хуже. Большинство критиков рассудило, что первый фильм — это весёлое и изобретательное кино под попкорн. При этом любопытно, что уже тогда они жаловались на диалоги. «Империя», которую сейчас считают лучшей частью саги, получила смешанные отзывы и набрала всего 52%. Её превозносили за технический уровень, но у многих рецензентов воз -никали те или иные претензии к сюжету — фильм сочли лишь «в меру увлекательным». «Джедаю» пришлось ещё хуже: неровный темп, ника -кого развития персонажей, вымученная актёрская игра, топорная манера съёмки... VI Эпизоду достались жалкие 30%. Последнюю картину критики разгромили; пожалуй, чего им тогда хотелось в последнюю очередь — так это приквелов.

Самое забавное, что если сравнить средний рейтинг трилогий во время исходного проката, окажется, что приквелы оценили на 16% выше: их средний рейтинг — 70% против 54%!

Рейтинг эпизодов «Звёздных войн» по данным томатометра, на основе оценок критиков во время изначального кинопроката:

83% — «Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситов»

79% — «Звёздные войны»

65% — «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов»

62% — «Звёздные войны. Эпизод I: Скрытая угроза»

52% — «Империя наносит ответный удар»

31% — «Возвращение джедая»¹⁶

Эти наблюдения раскрывают перед нами весьма любопытную грань современного мира. Данные говорят о том, что СМИ куда благосклоннее отнеслись к приквелам, и всё же в обществе сложилось мнение, что новая трилогия вышла неудачной и провальной — за исключением разве что III Эпизода. В чём же причина такого парадокса? Можно объяснить его тем, что в годы выхода приквелов «Звёздные войны» впервые столкнулись с миром, где царит глобализация и интернет — а самое главное, что у саги уже был устоявшийся круг поклонников. Действительно — если бы сиквелы 80-х вышли в эпоху Всемирной паутины, их статус нетленной классики был бы подпорчен руганью и жалобами взыскательной интернет-аудитории. Но многие забывают, что, хотя многим взрослым тоже понравилась Оригинальная трилогия, её популярность жива в основном благодаря детским воспоминаниям. Взрослые и раньше критиковали «Звёздные войны», но настоящая целевая аудитория — дети — была в восторге. Теперь же — в сетевом мире, где взрослые могут громко заявить о своих претензиях — главная аудитория остаётся безмолвной. «Скрытая угроза» произвела среди детей тихий фурор, и трудно найти кого-то младше двенадцати, кому фильм не понравился. Это и неудивительно: ведь I Эпизод куда сильнее прочих нацелен на детей. Сам Лукас тоже заметил этот возрастной разрыв — об этом режиссёр рассказывал в Каннах в 2005 году:

Мы обнаружили, что у нас две аудитории поклонников. Одна старше 25, другая младше. Те, кому за 25, хранят верность первым трём фильмам. Сейчас им уже по 30-40 лет, поэтому они заправляют прессой, интернетом — да, в общем, всем на свете. Те фильмы, которые этим людям не нравятся, то есть [приквелы], другая группа, наоборот, фанатично защищает. Если зайти в интернет и послушать их разговоры, они вечно рвут друг другу глотки — обе стороны с одинаковым пылом.¹⁷

Тем не менее, вопрос о причинах противоречивого общественного мнения не столь тривиален. Для начала, в 1977 году «Звёздные войны» получили множество наград. Не дети же номинировали картину на «Оскар» в категории «Лучший фильм» — у взрослых она пользовалась таким же успехом! На самом деле загвоздка в том, что в исследовании «Rotten Tomatoes» взята заведомо недостоверная выборка. Рейтинг приквелов больше опирается на интернет-источники, чем на солидные публикации (сайты вроде «Ain't It Cool News», «Dark Horizons» и «CHUD»), тогда как оценки Оригинальной трилогии взяты из изданий «Newsweek», «New Yorker» и «Chicago Sun-Times». Разумеется, это совсем другая категория зрителей. «Rotten Tomatoes» знают о перекосе, который возникает из-за интернетбольшинства, и предлагают инструмент для борьбы с этой погрешностью: на сайте можно сделать выборку по «топ-критикам». При таком фильтре интернет-рецензии не учитываются, а рейтинги берутся из более солидных источников: из журналов «Variety» и «Rolling Stone», из крупных газет... Поскольку оценки старых фильмов основаны только на подобных источниках, это единственный способ непредвзято сравнить две трилогии. Если сделать такую поправку, триумфальный рейтинг «Мести ситов» (83%) упадёт до скромных 68%; снизятся баллы и у остальных приквелов.

Скрытая угроза: 40%

Атака клонов: 37%

Месть ситов: 68%

(Средняя оценка трилогии: 48%)

Эти оценки — что неудивительно — уже гораздо ближе и к отложившейся у нас в памяти реакции зрителей, и к сохранившимся публикациям 1999-2005 годов. Из рецензий хорошо видно, что «Скрытая угроза» действительно всех разочаровала, «Атаку клонов» освистали за сценарий и актёрскую игру, а вот «Месть ситов» с изумлением признали весьма достойной картиной. С другой стороны, всё равно оказывается, что Оригинальную трилогию в своё время оценивали вовсе не так высоко, как сейчас кажется.^{54}

«Звёздные войны» с первого взгляда покорили критиков (на томатометре у «Новой надежды» внушительный результат — 79%)» а затем с каждым днём становились всё популярнее. Как было принято в те годы, фильм вышел на небольшом количестве экранов, а потом их число стало расти всё быстрее и быстрее: молва о картине порождала высокий спрос на билеты, и с кинотеатрами заключали новые контракты. За первый месяц средняя оценка критиков превысила 80%, а журнал «Time» провозгласил творение Лукаса лучшим фильмом года. Вскоре «Звёздные войны» уже стали самой кассовой картиной в истории, а в 1978 году получили семь «Оскаров». Ленту номинировали в самых престижных категориях: «Лучший фильм», «Лучший режиссёр», «Лучший оригинальный сценарий», «Лучшая мужская роль второго плана» — то есть поставили наравне с такими шедеврами, как «Крёстный отец» или «Пролетая над гнездом кукушки». И это не считая технических категорий, в которых «Звёздные войны» ещё и победили! Взрослые полюбили творение Лукаса ничуть не меньше, чем их юные современники. «Звёздные войны» не были детским фильмом, хотя по тематике взывали именно к детям — в этом они схожи с «Властелином колец». Это было произведение, близкое всем: благодаря универсальному сюжету любой зритель мог представить себя на месте героев, независимо от того, нравились ли ему истории про супероружие и космические корабли.

Зато у сиквелов уже не было такого преимущества. Они были адресованы либо фанатам первого фильма, либо поклонникам научной фантастики и фэнтези: сага начала углубляться в собственную вселенную и мифологию, а персонажей подавали как уже знакомых. Те зрители, которые обычно не интересовались фантастическим кино, но всё же прониклись «Звёздными войнами», понадеялись, что и вторая часть настолько же придётся им по душе. Стоит ли удивляться, что из-за самой сути картины многие остались недовольны? Поэтому сразу же после премьеры мнения об «Империи» резко разделились: одни её полюбили, другие возненавидели. Фильм понравился поклонникам «Звёздных войн» — в том числе и взрослым зрителям, и кинокритикам — но среди тех, кто отнюдь не причислял себя к «фанатам» этой вселенной, оказалось много недовольных. Вот почему томатометр показывает всего 52%. «Новая надежда» приглянулась той же аудитории, которая в 1978 году отдала «Оскара» за лучший фильм картине «Энни Холл»: благодаря культурному контексту и ироническим отсылкам творение Лукаса воспринималось как произведение современного искусства. Напротив, «Империя наносит ответный удар» — это вполне традиционная фантастика, хоть и снятая на высшем уровне. Сиквел не был настолько же свежим и неожиданным, не обращался к широкой аудитории. Выйди V Эпизод в наши дни, его могли бы провозгласить своего рода шедевром, но в 1980 году критики удостаивали таких похвал только традиционные драмы со злободневной моралью — в духе «Охотника на оленей» или «Таксиста». Многим не понравилось, что жанровый фильм настолько серьёзно к себе относится (насколько же всё поменялось в современном мире, если в 2004 году откровенно мелодраматичное «Возвращение короля» смело едва ли не все «Оскары» подчистую!).

Но по-настоящему публику разочаровал VI Эпизод. На этот раз граница пролегла уже не между «фанатами» саги и остальными зрителями —

теперь разделились сами фанаты. «Возвращение джедая» снимали исключительно для поклонников предыдущих эпизодов — это была вторая часть «Империи». Предполагалось, что зрители уже знакомы с персонажами и сюжетом; фильм пестрел шутками «для своих» и отсылками к предыдущим сериям. Конечно, такой подход не мог не отпугнуть посторонних зрителей — тех же, кто восхищался доходчивостью первой картины. Но, что хуже всего, фильм разочаровал многих фанатов, которым нравилась «Империя»; даже по сей день некоторые считают его скучным и высосанным из пальца. Отсюда и разгромный рейтинг — 31%.

Однако не стоит делать вывод, будто оба сиквела к «Звёздным войнам» поначалу плохо приняли, а потом признали классикой: на самом еле существенно изменилось только отношение к V Эпизоду. Как правило, детям больше нравилось «Возвращение джедая», чем «Империя наносит ответный удар» — что и неудивительно, учитывая содержание этих фильмов. Но потом восьмилетние ребята, посмотревшие «Джедая» ещё в 1983 году, подросли и поняли, что V Эпизод — гораздо более утончённое и зрелое произведение; да и критики тоже начали понимать, что фильм куда многограннее, чем им показалось на первый взгляд. Вот почему в 1990-х «Империю» внезапно провозгласили одним из лучших сиквелов всех времён — продолжением, которое оказалось не хуже первой части, а то и превзошло её.¹⁸ «Возвращение джедая» по-прежнему считали гораздо более слабым фильмом, хотя критиковали и не столь жестко, как в дни премьеры.

Конечно же, в интернет со временем перебрались именно фанаты саги. Обычным зрителям больше нечего было сказать о «Звёздных войнах»: в 1977 году они в сумме оставили в кинотеатрах 300 миллионов долларов, посмотрели фильм, порадовались и разбрелись по своим делам. А вот поклонники всех трёх фильмов стали объединяться в сообщества и делиться мнениями. В фанатских кругах сложился довольно однобокий взгляд на мир — ведь ориентиром для них служила их собственная среда, а не широкая аудитория. Именно в рядах этих фанатов V Эпизод стал считаться лучшей частью цикла: многим поклонникам оригинала понравилось, что фильм обогатил мифологию саги и обратился к более сложным и мрачным темам, которые обычно начинают ценить только с возрастом. «Возвращение джедая» по-прежнему считали самым слабым эпизодом Оригинальной трилогии, но с ним мирились: ведь это было замыкающее звено, вторая половина полюбившейся всем «Империи».¹⁹

Впрочем, к концу девяностых трилогия уже обрела ореол классики, современного шедевра — особенно когда повзрослело поколение, детство которого пришлось на годы премьерных показов (именно они теперь контролировали изрядную часть прессы). И всё же в 1997 году, когда трилогия снова появилась в кинотеатрах, аншлаг обеспечила вовсе не «Империя», а снова тот самый фильм, который любили все — «Звёздные войны». Специальное издание «Новой надежды» собрало в кинотеатрах невероятную сумму — 138 миллионов долларов; недаром IV Эпизод когда-то стал — и, возможно, остаётся до сих пор — самым популярным фильмом в истории. «Империя наносит ответный удар» — картина, которую почти все любители саги по сей день называют лучшей — не собрала и половины от этого, хотя 67 миллионов долларов — всё равно внушительный результат. VI Эпизод, который, по мнению фанатов, уступает своим предшественникам, действительно заработал всего треть от сборов «Новой надежды» — 45 миллионов. На этот киносеанс пошли только заядлые любители саги (но по вполне достойным сборам наглядно видно, сколько к тому моменту у франшизы набралось поклонников — это был пик возрождения «Звёздных войн»). Даже в 1997 году оба сиквела, вместе взятые, не смогли повторить успех «Новой надежды». V и VI Эпизод — ас ними и сага в целом — закрепились в истории кинематографа только благодаря многочисленным фанатам. На самом же деле только к первому фильму критики и широкая публика в своё время отнеслись как к шедевру.

Выпустив V Эпизод, Лукас подарил фанатам их собственный шедевр. Перед нами редкий случай: ведь не только широкая аудитория сочла сиквел «хорошим», но и поклонники оценили его выше, чем оригинал. Обычно даже любители соответствующих франшиз прохладно относятся к сиквелам: у «Охотников за привидениями-2» и «Крепкого орешка-2» есть свои фанаты, но даже они считают изначальные фильмы более удачными. «Империя» же не только сумела сравняться с оригиналом, но и, по мнению многих, оказалась лучше — то есть и в техническом, и в творческом плане у саги появилась стабильная планка качества. Многие и в третий раз надеялись на столь же сильный результат — особенно после того, как в конце второй картины сюжет оборвался на середине. Однако, что неудивительно, остальные эпизоды получились на обычном для любой франшизы уровне: это были в целом достойные фильмы, к которым разные поклонники отнеслись по-разному. После «Империи» зрители привыкли ждать, что каждый эпизод окажется блестящим. «Возвращение джедая» включили в пантеон только потому, что это был финал — вторая половина шедеврального сиквела и развязка всей трилогии. Фильму простили его недостатки и шероховатости — он выехал на успехе первых двух картин.

«Скрытой угрозе» выезжать было уже не на чем — кроме, разве что, ностальгии поклонников. I Эпизод должен был начать историю с нуля, с новым актёрским составом, без посторонней поддержки — поэтому те же недочёты, которые в «Возвращении джедая» прошли незамеченными, внезапно оказались у всех на виду.

Конечно, на «Скрытую угрозу» обрушилось много несправедливых обвинений, но зрители и впрямь не ожидали увидеть фильм, предназначенный в первую очередь для детей (а вовсе не для всех подряд). Многих сбила с толку рекламная кампания I Эпизода: ведь в ней делался упор на то, какой трагичной и взрослой будет трилогия приквелов. Публику не подготовили к тому, что фильм выйдет настолько детским и легкомысленным.

«Я дал [поклонникам] всё, что мог — на все по процентов, — настаивал Лукас в интервью на сайте журнала „Cinescape“».²⁰ Коппола тоже заступался за друга. «Джордж трудился над [фильмом] не покладая рук! — заявлял он в репортаже телеканала "CNN“. — Была, конечно, пара скверных рецензий, но он не халтурил».²¹ Впоследствии Лукас объяснял недовольство критиков множеством причин: мол, людям неинтересны фильмы с детьми на главных ролях; зрители надеялись полюбоваться, как Дарт Вейдер крошит врагов; хотели посмотреть серьёзное кино, а не субботний сериал. Конечно, I Эпизод и впрямь пострадал от кровожадных СМИ, неумолимой махины раскрутки, ностальгии поклонников и слишком пёстрого сюжета. Но было бы недальновидно утверждать, что ни фанаты, ни широкая аудитория попросту не поняли фильм. Будь у картины более стройная драматургия, зрители пришли бы в восторг от столь беззаботной приключенческой сказки — ведь вскоре они запоем смотрели «Г арри Поттера», «Хроники Нарнии» и «Братство кольца».²² Может, в 1977 году Лукас попросту достиг вершины своего мастерства? Такое случается сплошь и рядом — мало кто из режиссёров умеет держать планку столь же долго, как, например, Стивен Спилберг или Мартин Скорсезе. Коппола так и не смог дотянуться до собственных шедевров 70-х, хотя среди его позднего творчества попадались незаслуженно забытые жемчужины — такие, как «Бойцовая рыбка» и «Такер». Даже Ирвина Кершнера, гению которого приписывают успех V Эпизода, после «Империи» хватило лишь на такие маловразумительные картины, как «Никогда не говори „никогда“» и «Робокоп-2».

«Даже если не учитывать предпремьерный ажиотаж, „Скрытая угроза“ всё равно бы сильно разочаровала зрителей, — писала газета „Los Angeles Times“ в 1999 году. — Фильм получился вполне удобоваримым, но ему откровенно не хватает теплоты и юмора. Зрительному ряду, бесспорно, стоит отдать должное, но с драматургической точки зрения фильм вышел затянутым и тяжеловесным»23.

Сам Лукас тоже втайне подозревал, что с I Эпизодом не всё ладно. «Он немного несвязный, — задумчиво рассуждал режиссёр, когда после показа чернового монтажа в просмотровой воцарилась тишина. — Так морочить зрителям голову — это, конечно, смело, но...» После этих слов Джордж замялся и покачал головой: «Возможно, кое-где я дал маху».

Рик Маккаллум потом заверял коллегу, что с картиной всё в порядке, но Лукас всё-таки пытался придумать, как сгладить острые углы: «За этим фильмом очень сложно уследить, а вдобавок я сделал его чуть экстравагантнее, чем до сих пор себе позволял. Такая уж у него стилистика, тут деваться некуда. Но можно смягчить эффект. Например, немного замедлить действие. Если фильм и для нас сумбурный, то обычный человек вообще свихнётся»24.

Даже актёры были не в восторге: впечатление от картины им портил совершенно безликий рабочий процесс. Всего за пару дней до премьеры Лиам Нисон в сердцах заявил, что уходит из картонного болота киноиндустрии. «Бог свидетель, я не хочу больше этим заниматься, — возмущался он. — Мне надоело мириться с тем, что фильмы насквозь фальшивые. Я и смотреть-то их не люблю, особенно собственные».²⁵ Теренс Стэмп^{55} тоже жаловался на ход съёмок: «Я пришёл на площадку, а Натали [Портман] нет. „Мы дали ей выходной, — говорят. — Видишь бумажку на палке? Это Натали. Читай свои реплики бумажке“... Фильм меня немного разочаровал. Невозможно ведь сочувствовать происходящему, когда смотришь на компьютерные эффекты: ты не общаешься с живым человеком».²⁶

«Скажу и как кинематографист, и как зритель: по поводу Джа-Джа у меня сразу возникли сомнения, ещё на стадии сценария, — признавался Рик Маккаллум журналу „Starbust“ в 1999 году. — Честно говоря, на бумаге он мне нравился больше, чем в первых пробах анимации. В какой-то момент я даже спросил: „Джордж, а это вообще сработает? Оно нам надо?.. “ А он ответил: „Ты просто вспомни. Постарайся поймать это состояние. Как ты обходился с родителями? Тебе нравилось донимать их, играть на нервах“. Прав ли он, мы узнаем только после премьеры».²⁷

Лукас старался не падать духом, но ожесточение, с которым критики набросились на картину, не могло не задевать режиссёра за живое. Несколько лет спустя Джордж делился наболевшим с Лесли Шталь:

Лесли Шталь: Когда [критики] ругают ваши сценарии и режиссуру — это, должно быть, обидно.

Лукас: О да, ещё как. Всегда очень обидно. Но нападки публики — порой весьма личного характера — это неотъемлемая часть работы в кино...

Вот представьте, что вы красите свой дом в белый цвет, и тут какой-нибудь прохожий заявляет: «У вас должен быть зелёный дом». Ну и пусть, а я хотел покрасить его в белый! Это не повод считать, что я ошибся с цветом. И тем более не повод стыдить меня самого. Может, дом и должен быть зелёным, но мне-то такой был не нужен. Я хотел, чтобы у меня был белый.²⁸

Должно быть, на этот раз Лукасу пришлось особенно горько — ведь I Эпизод был его любимым детищем. Режиссёр не просто перенёс на экран свои заметки: он более пяти лет подряд практически с нуля создавал собственную историю с совершенно новым миром и персонажами — в своём фирменном эксцентричном и чудаковатом стиле. К тому же, это было его долгожданное возвращение к режиссуре — поэтому столь яростную критику сложно было не принимать близко к сердцу:

Всё, что я пишу — это моя жизнь. Я же излагаю не какую-то абстрактную диссертацию, а историю, которой мне надо проникнуться до глубины души — ведь на её воплощение уйдёт два или три года жизни. Так что я не могу отмахнуться: «А, развлекусь!» — и накалякать всё за неделю. Это как женитьба. Своё творение надо любить по крайней мере четыре-пять лет, а скорее всего — всю жизнь.²⁹

На первый взгляд может показаться, что у фееричного фантастического мира «Звёздных войн» мало общего с биографией Джорджа Лукаса, но на самом деле в саге куда больше личного, чем осознаёт даже сам режиссёр. Прежде всего, буквально во всех его фильмах появляется мотив побега из Модесто: герой покидает тихий городок, в котором вырос. В «Звёздных войнах» параллель очевиднее всего — это стремление юного Люка вырваться из будничного мирка своей фермы и повидать всю галактику. Это было Модесто, переложенное на язык космического фэнтези: уединённое ореховое ранчо стало влагоуловительной фермой посреди пустыни, раздражительный Джордж Лукас-старший превратился в ворчливого дядю Оуэна, а понимающая Дороти Лукас — в мягкосердечную тётю Беру. На месте же юного Лукаса появился Люк: он, к неудовольствию дяди, «бездельничает с друзьями» и развлекается гонками на «Т-16» — а сам мечтает о великих свершениях. «Если лично знать режиссёров, становится очевидно, что теория об авторском кино очень близка к истине, — однажды заметил Джордж. — Они и впрямь очень похожи на свои фильмы. А если я и сценарии пишу сам, да еще и снимаю сам — то это и есть моя жизнь»30.

Борьба Люка со своим отцом — это ещё одна тема, истоки которой явно кроются в семейных отношениях режиссёра. Когда Вейдер пред -лагает Скайуокеру власть над Империей, его призыв перекликается с предложением Лукаса-старшего передать своему сыну бизнес в Модесто. «Присоединяйся ко мне, и мы вместе будем править галактикой — как отец и сын!» Но Люк, как и Джордж, отказывается — и клянётся, что никогда не уподобится отцу. Пожалуй, для героя это самый переломный момент: жуткое осознание, что его самый заклятый враг — это родной отец, а значит, и сам он может стать таким же. И здесь снова видна параллель с жизнью режиссёра: ведь он, невзирая на свой зарок, постепенно превратился в бизнесмена — в точности как отец. «Я стал одним из тех, кого клялся уничтожить», — сокрушался Лукас в 2004 году.³¹ Теперь он превратился студийного продюсера, которых раньше не переносил на дух.

Джордж пререкался с отцом с самого детства, а потом и вовсе поссорился с ним на много лет, когда наотрез отказался унаследовать канцелярский магазин «Л.М. Моррис». Лукас-старший был уверен, что его сын ничего в жизни не добьётся, и не хотел отпускать Джорджа в киноиндустрию. Когда же юноша стал самым успешным режиссёром в истории, да ещё и миллионером, отец наконец-то смягчился. Он расхваливал своего сына и рассказывал всем, каким талантливым рос его мальчик. Отношения в семье наконец-то наладились. Здесь сразу вспоминается искупление Дарта Вейдера: Люк наконец-то простил своего отца — а примирение в семье Лукасов произошло всего за пару лет до того, как Джордж написал «Возвращение джедая».

«Меня самого в „Звёздных войнах“ куда больше, чем я готов признать — к добру это или худу, — делился режиссёр в беседе с Дениз Уоррел. — Часто возникает что-то подсознательное, что-то совсем личное. Но тут уж ничего не поделаешь, само прорывается. Такое не напишешь по алгоритму, это идёт изнутри. Так что Люк — это отчасти моё альтер-эго. Иначе и быть не могло».³² В 1977 году Джордж и вовсе прямо признавался: «Я убил четыре года жизни, гоняя по улицам, как ребята из „Американских граффити“ — а теперь воплощаю свои мечты о межгалактических подвигах. В „Звёздных войнах“ я рассказываю историю о самом себе».^33{56}

«Ещё до выхода фильма один циник обозвал его „Американскими граффити“ в космосе», — замечал Стивен Зитто в 1977 году. Конечно, такое сравнение тоже заставляет задуматься об автобиографичности «Звёздных войн».³⁴ Даже Марк Хэмилл наконец понял своего персонажа лишь после того, как лично познакомился с Лукасом. «Джордж — это Люк, — говорил Хэмилл в „Создании Звёздных войн“. — Один в один. Это всегда чувствовалось. Как-то раз мы были в пустыне — снимали сцену, где я только что нашёл сбежавшего Эр-два. Я подбежал к нему и заорал: „Эй, куда это ты собрался?!“ А потом повернулся к Трипио: „Может, заменить ему ограничительный цилиндр?!!“ Но тут Джордж меня остановил: «Незачем так волноваться». Он решил мне сам показать. Подошёл и ровным тоном произнёс: „Не-ет, вряд ли он что-нибудь выкинет“. Я тогда подумал: „Да ну, он совсем не играет. Передразню его — пусть увидит, что так нельзя“. Так я и сделал, и вдруг он говорит: „Снято. В проявку. Самое то“. Тут-то меня и осенило: „Э-э, вот оно что! “ После этого мне часто казалось, будто я играю Джорджа».³⁵

Если в оригинальной трилогии биографию Лукаса унаследовал Люк, то дальнейшие события его жизни отражены в истории Энакина. Джорджа провозгласили величайшим в мире рассказчиком, нарекли спасителем кинематографа и водрузили на такой высокий пьедестал, что впору было утратить связь с реальностью. Статус «мифотворца» настолько расходился с его скромной самооценкой, что режиссёр начинал подозревать: угодить зрителям будет невозможно. I Эпизод подтвердил опасения — фильм был обречён на провал. У протагониста трилогии приквелов схожая судьба: скромного мальчика-раба вдруг начинают превозносить до небес; нарекают Избранным — величайшим джедаем в истории — но стоит Энакину не оправдать ожиданий, как все в нём разочаровываются.

Ещё один важный момент — это зачатие героя: ведь сам Лукас бесплоден. Когда режиссёр об этом узнал, поначалу ему сложно было смириться с диагнозом. Однако вскоре Джордж сумел обойти эту преграду, найдя «искусственный» способ завести детей — усыновление. Неудивительно, что в истории Энакина тоже то и дело заходит речь о «противоестественном»: сперва сам герой оказывается плодом непорочного зачатия, а затем Палпатин рассказывает ему, как Дарт Плэгас создавал жизнь с помощью одной лишь Силы.^{57}

Даже участь Энакина в III Эпизоде перекликается с судьбой Лукаса. Скайуокер должен уничтожить ситов, но в финале становится одним из них — а попытки героя спасти жену лишь приводят к её гибели. «Мне грустно, что киноиндустрию подмяли под себя корпорации, но одну из них я теперь возглавил сам — такая вот ирония судьбы, — жаловался Лукас журналу „Wired“ в 2005 году. — Я оказался там, откуда мечтал сбежать. Это судьба Дарта Вейдера: он превратился в одного из тех, от кого отчаянно пытался защититься».³⁶ Режиссёр всеми силами отгораживался от Голливуда — а стал живым воплощением касты киномагнатов, которая неразрывно ассоциируется с «фабрикой грёз». Более того, навязчивая идея — за счёт саги обеспечить себе с женой вольную и безбедную жизнь — довела Джорджа до развода. Как и в истории Энакина, сперва прибыль от «Звёздных войн» была лишь средством — но когда империя Лукаса раздулась до космических масштабов, идея превратилась в самоцель. Джордж твердил Марше, что старается ради неё — чтобы обеспечить семью на будущее и взять судьбу в собственные руки. На деле же выходило, что режиссёру попросту надоела беспомощность и вечные поражения, и теперь он пытается хоть как-то оправдать своё стремление к власти. Марше не было никакого дела до ранчо «Скайуокер» — этот проект был ей не нужен и неинтересен. Супруги уже давно стали миллионерами и могли спокойно наслаждаться жизнью; Марша не раз умоляла Джорджа угомониться и просто жить. Неудивительно, что в финальном диалоге Энакина с Падме отражён тот же самый спор — и катастрофические последствия, которые обрушились на Лукаса.

«Все думали, что Дарт Вейдер — это просто такой бессердечный злодей: плохой, и всё тут, — говорил режиссёр в 2005 году. — А в итоге оказалось совсем иначе. Это ведь человек, который потерял всё».³⁷ Он лишился и жены, и звания Избранного, и друзей, и былого влияния — теперь весь мир видел в нём лишь угрюмого механического монстра.

«Невозможно создать главного героя, не вложив в него частичку себя, не поставив себя на его место», — признавался Джордж в беседе с Дениз Уоррел.³⁸

Конечно, некоторые идеи появились просто из сюжетной необходимости, а некоторые явно вдохновлены другими источниками: к примеру, непорочное зачатие — это традиционный мотив для мифов о спасителях. И всё же Лукас обратился именно к этим темам — возможно, как раз потому, что увидел в них себя.

После выпуска «Скрытой угрозы» Джордж наконец-то взял долгожданный отпуск, а фильм тем временем собирал одну сотню миллионов за другой. Восторги и возмущения не стихали всё лето. Режиссёр, который ушёл со сцены полтора десятка лет назад и снискал репутацию затворника, теперь вдруг очутился в центре внимания прессы. Едва ли не каждый день Джордж раздавал интервью, а порой даже мелькал в ток-шоу — например, у Рози О’Доннелл. Да уж, времена и впрямь изменились.