Тайная история «Звёздных войн»: Искусство создания современного эпоса

Глава VII ДЕМОНЫ И АНГЕЛЫ

На горизонте наконец-то замаячила последняя глава саги, поэтому Лукасу надо было придумать для цикла достойный финал — и при этом разрешить все сюжетные линии, намеченные в предыдущем фильме. Главный сюжет — развязки которого, затаив дыхание, ждали все зрители «Империи», — возник из шокирующего признания Вейдера: «Я твой отец». Из-за этого история превращалась в рассказ о противостоянии отца и сына — может, Лукас и не планировал уделять этой теме столько внимания, но теперь уже не мог её обойти. Этот неожиданный поворот стал одним из самых важных событий в истории саги. Откровение оказалось настолько ошеломляющим, что Джорджу больше некуда было развивать историю: «Звёздные войны -III» оставалось посвятить только Дарту Вейдеру и его отношениям с сыном. Темой фильма неизбежно становилось искупление злодея, что в корне изменило облик всего сериала.

Как уже говорилось, все свидетельства указывают на то, что поначалу об искуплении Вейдера не было и речи — по крайней мере, если сравнивать с окончательным фильмом. Персонаж постепенно вышел на первый план и вернулся на Светлую сторону в результате естественного развития истории, менявшейся от черновика к черновику. При этом сюжетную линию о борьбе Вейдера с собственным прошлым Лукас, видимо, рассматривал ещё в те времена, когда после второго черновика «Империи» задумался о будущих эпизодах. В интервью 1980 года журналу «Rolling Stone» режиссёр говорил:

В следующем фильме всё так или иначе разрешится. В первом фильме победил Люк. Вейдер выиграл второй поединок, а в третьей части живым уйдёт только один. Нам придётся вернуться к самому началу, чтобы найти настоящий корень проблемы.[506]

Это первый намёк на развитие характера Вейдера: из слов Джорджа можно заключить, что истинная суть конфликта кроется в «самом начале» — то есть в переходе Вейдера на Тёмную сторону. Даже в девятисерийной версии саги сит наверняка бы обрёл положительные черты — став отцом Люка, персонаж уже начал вызывать некоторую симпатию. К тому же, в истории зашла речь об искушении и предательстве, а про Вейдера стало известно, что когда-то он был героем — вполне естественно было бы рано или поздно затронуть эти вопросы. Но когда воображением Лукаса завладел сюжетный ход с Отцом-Вейдером, в первую очередь режиссёр ухватился за мысль о том, что противостояние Вейдера и Люка — это прежде всего конфликт отца с сыном. Ранний вариант этой идеи виден уже в конце фильма «Империя наносит ответный удар», где сит призывает героя присоединиться к нему и свергнуть Императора.

В предварительном черновике «Мести джедая» Джордж развил эту линию, но при этом в характере Вейдера появились более человеческие черты. Именно из этих ростков в итоге возник знакомый нам трагический герой, пожертвовавший собой ради искупления вины. Гэри Куртц рассказывал сайту «Film Threat» о схожем варианте развития сюжета, который в изначальном виде так и не воплотился в жизнь:

Одну очень важную, на мой взгляд, сюжетную линию [из «Джедая»] выкинули с концами. Когда-то Вейдер призывал Люка присоединиться к нему, чтобы свергнуть Императора; заверяя, что вдвоём им хватит на это сил. Тут не просто «Я хочу захватить мир и стать злым властелином», это переломный момент. Вейдер как будто говорил: «Я оглядываюсь на свои деяния и на путь, по которому пошла моя жизнь, я понимаю, кому служил...»

И он, вполне в самурайском духе, решает: «Если я объединюсь с сыном, который столь же силён, как и я — может быть, нам удастся что-то исправить». Этот мотив никуда не делся, в «Джедае» надо было его развивать.[507]

Раскаяние Вейдера не было вызвано состраданием, как в окончательном фильме — его искупление строилось на верности и чести. Как верно заметил Куртц, это дань самурайской традиции: весь этот сюжетный ход восходит к принцу Валоруму из предварительного черновика 1974 года, который списан с генерала Тадокоро, самурая из «Скрытой крепости».

Заголовок нового фильма Лукас впервые упомянул ещё в 1979 году, в разговоре с Аланом Арнольдом.[508] В мае 1980 года, в дни премьеры «Империи», состоялся официальный анонс: «Звёздные войны-III» получили название «Месть джедая». Вот что сообщал журнал «Bantha Tracks»:

Теперь, когда фильм «Империя наносит ответный удар» завершён, «Лукас-фильм лимитед» готовится к работе над третьей частью саги о звёздных войнах, которая будет называться «Месть джедая». В январе 1981 года начнётся препродакшен, а премьера фильма предварительно назначена на весну 1983 года.[509]

Тем не менее, когда Джордж начал расписывать сюжет, история стала понемногу меняться. По изначальной задумке это был фильм о том, как герои оправились от поражения, Люк наконец стал джедаем, и добро одержало триумфальную победу над злом, сокрушив Вейдера и Империю. Но когда в центре внимания оказалось раскаяние Вейдера, тема возмездия уступила место теме искупления — и из-за этого в последний момент сменился даже заголовок, на чём мы остановимся в конце главы.

В июле 1981 года — сразу после того, как был написан исправленный предварительный черновик — Керри О’Квин спросил Лукаса, готовы ли у него сюжеты для всех девяти фильмов, на что Джордж ответил: «Да, но от сюжета до сценария долгий путь. Я только что проделал его с „Местью джедая“: в трёх предложениях какая-то идея выглядит отличной, а когда пытаешься расписать её на пять-шесть сцен — всё вдруг рассыпается. Поэтому сюжеты сильно меняются, когда их облекают в форму сценария».[510]

Прежде чем садиться за письменный стол, Лукас должен был снять фильм «В поисках утраченного ковчега». «Пожалуй, ни один другой проект не доставлял мне столько удовольствия, — рассказывал Джордж Дейлу Поллоку. — Мне ничего не надо было делать — только слоняться по площадке. Я целиком и полностью доверял Стиву [Спилбергу] и совершенно не рисковал деньгами».[511]

Благодаря «Ковчегу» Лукас наконец смог воплотить свою мечту о приключенческом сериале в духе Джеймса Бонда, от которой пришлось отказаться при разработке «Империи». Как нетрудно догадаться, Джордж опять затеял снимать продолжения, не продумав заранее сюжеты. В интервью 2003 года Спилберг делился историей, которая до боли напоминает ход работы над сиквелами «Звёздных войн»:

Когда мы с Джорджем были на Гавайях, я согласился стать режиссёром «Ковчега». Джордж предупредил, что если я возьмусь за первый фильм, то придётся снять три. Он сказал, что у него готовы три части — но, как оказалось, трёх историй у него не было; все следующие сюжеты нам пришлось придумывать... «Ковчег» был под завязку набит шутками, сценками и каскадёрскими трюками — ни в один фильм столько бы не влезло. Поэтому кое-что мы перенесли: я всегда вспоминаю сплав по реке, который писался для «Ковчега», а я решил его придержать для других частей «Индианы». Эта сцена пошла в «Храм судьбы». А ещё у нас была погоня на шахтёрских тележках в духе американских горок. Изначально её придумали для «Ковчега». Я её оттуда вырезал и отложил в дальний ящик, а когда пришло время расписывать сцены для «Храма судьбы» — мы сдули с неё пыль и запихнули в финал.[512]

Фильм про Индиану Джонса сразу же стал хитом, а Лукас начал планировать сиквелы, не дождавшись даже премьеры. Вместо «Звёздных войн», которые близились к завершению, зарождалась новая франшиза.

Считается, что ошеломительный успех «Ковчега» во многом повлиял на облик будущих фильмов по «Звёздным войнам». «Мысль о том, что публике нужен просто аттракцион, — рассуждал Куртц, — а сюжет не обязан быть серьёзным и вообще интересным, могла возникнуть из-за „Поисков утраченного ковчега“ и фильмов про Индиану Джонса, которые принесли огромную прибыль».[513] «Звёздные войны» за первый прокат собрали в США 307 миллионов долларов. После этого Джордж отказался от общепринятого подхода к сиквелам и выпустил продолжение, совершенно не похожее на оригинал — более мрачное, взрослое и задумчивое. Неудивительно, что дети (как и критики) приняли вторую часть несколько прохладнее, и «Империя» собрала в США 209 миллионов долларов — На целых сто миллионов меньше, чем первый фильм. В «Ковчеге» Лукас Вернулся к истокам, сняв беззаботное, незамысловатое и увлекательное приключение. Новинка оказалась гораздо популярнее «Империи» — она пришлась по душе и критикам, и зрителям, а особенно той молодёжи, Которую когда-то пленили «Звёздные войны». Не имея готовой аудитории Поклонников, фильм всё равно преодолел планку в двести миллионов.

Цифры явно говорили о том, что мрачная тематика «Империи» отпугнула юных зрителей — и действительно, обычно детям этот эпизод нравится меньше всего, а у взрослых он самый любимый. «Джедай», напротив, стал самым любимым у детей, а взрослым понравился меньше остальных. Скорее всего, на это Лукас и рассчитывал: недаром в «Империи» единственной марионеткой был ворчливый философ-буддист, а в «Джедае» детям показали целый дворец с толпой ярких кукол, небольшой музыкальный номер и целую планету плюшевых мишек.^{40} Чутьё не подвело Джорджа — фильм на целых 50 миллионов обогнал вторую часть.

При разработке второй части Лукас не боялся нарушать традиции, но разительное отличие «Империи» от оригинального фильма это главным образом заслуга Ирвина Кершнера и Лоуренса Кэздана. Именно они старались превратить картину в серьёзную взрослую фантастику с упором на персонажей. На рабочих встречах Джордж настаивал, что надо ускорить темп, избавиться от лишних подробностей и сосредоточиться на драках и погонях — словом, вернуться к приключенческим сериалам — но в итоге Кершнер перехватил бразды правления, а Кэздан встал на его сторону. «[Я] считал, что в фильмах стоит раскрыть характеры, усложнить историю, — объяснял Кэздан в книге „Мифотворец“. — Джордж исповедовал другой, более простой подход. Это были разногласия на уровне философии».[514] Даже сценарий уже не слишком устраивал Лукаса, а с началом съёмок Кершнер ещё сильнее сместил акценты, углубившись в мотивацию персонажей и визуальную лирику. Джордж был в ужасе — ведь его-то авторитета должно было хватить на то, чтобы топнуть ногой и положить этому конец! Вот почему он отправил на площадку Гэри Куртца — но тот поддержал Кершнера и тоже принялся настаивать, что фильм должен быть медленным и серьёзным, а результат стоит лишних трат. Лукас, конечно, не соглашался он не настолько нежно относился к своей франшизе, из-за чего и родилась его печально известная присказка: «сойдёт». Куртц объяснял сайту «IGN Film Force»:

По-моему, он порой и впрямь несколько раздражался, если кто-то не соглашался с его идеями. В самом конце «Империи»... мы решили, что в концовке нужно добавить ещё один план, чтобы показать повстанческий флот.

Если вы помните структуру финала, этот кадр идёт перед сценой в медицинском отсеке, где Марку оперируют руку. Это общий план флота... Задача была несложная, все корабли у нас уже были... Оставалось только свести слои. Исходники сняли наспех, лишь бы разделаться. Буквально в последний момент. Один из кадров не очень удался, и Джордж сказал: «Ну и ладно — может, и так сойдёт».

Я ответил: «Лучше снять хотя бы ещё один дубль. Один плохой кадр может, по сути, испортить весь фильм».[515]

Когда съёмки завершились, Джордж попытался отвоевать свой фильм и перемонтировать его — превратить в динамичный боевик, как изначально и задумывал. Результат получился катастрофический — просто потому, что сам материал был снят совершенно в другой манере.[516] Хотя многие считают «Империю» выдающимся художественным произведением, Лукас признавал, что не стремился к этому — ему нужен был продукт, который понравится детям и принесёт прибыль. Важно понимать, что на самом деле Джордж всё-таки искренне беспокоился о судьбе сиквелов и очень ревностно относился к созданной им галактике — но она не была для него делом всей жизни, как может сегодня показаться. «Звёздные войны» были нужны для финансирования проектов, к которым у Лукаса действительно лежала душа: для ранчо «Скайуокер» и авторских фильмов, которые он собирался снимать в своём киноцентре. В первую очередь режиссёр стремился создать независимую киноимперию, а не продолжить свою космическую сагу. «Коммуна для кинематографистов», как Джордж её тогда называл, требовала неподъёмных денег — вот почему сиквелы к «Звёздным войнам» нужны были ради кассовых сборов. Да, коммерция стала важнее творчества, но за качество Лукас по-прежнему сильно переживал — пусть и с позиции продюсера.

«Идея [ранчо] родилась из киношколы, — рассказывал Джордж журналу „Rolling Stone“ в 1980 году. — Там была великолепная среда; мы все обменивались идеями, смотрели фильмы, помогали друг другу. Я и задумался: почему такого нет в профессиональных кругах?»[517] В семидесятых годах режиссёр создал некое подобие такой среды в своей «Беседке» — коллеги снимали у него комнаты, делились друг с другом идеями и сотрудничали. Теперь же он замахнулся на совсем другой масштаб — на подобный уровень когда-то мечтали вывести «Зоотроп». «По моим подсчётам, на это уйдёт от пяти до шести лет и свыше 20 миллионов долларов, — продолжал Лукас. — Самому мне такое совершенно не по карману».[518] Действительно, Джордж в то время оценивал свой чистый капитал примерно в 20 миллионов долларов[519], причём изрядную долю он вложил в покупку земельного участка для ранчо. Вот почему режиссёр не мог снимать «Империю» на собственные средства и вынужден был воспользоваться банковской ссудой. Наладить столь масштабное предприятие было под силу разве что нефтяным магнатам, а Лукас пусть и был богат, но не настолько. Поэтому ему необходимо было разработать схему инвестиций — собственное состояние он вложил в земельный участок, а сиквел, суливший верную прибыль, профинансировал за счёт банка. Кассовые сборы покрыли бы кредит и затраты на строительство ранчо, а доходы от следующих сиквелов и сопутствующих товаров пошли бы на поддержку деятельности киноцентра.

Но «Империя» могла и не отбить бюджет, который с учётом рекламы, дистрибуции и прочих затрат составлял более 30 миллионов долларов. Тогда права на фильм отошли бы к банку, у самого Лукаса оказался бы многомиллионный долг, а мечта о независимой киноимперии пошла бы прахом. Джорджу пришлось бы продать корпорацию «Лукасфильм», стоившую 30 миллионов,[520] и заняться съёмками коммерческих проектов, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Теперь видно, насколько рискованную ставку сделал Джордж в 1979 году: «Империя» должна была принести столько прибыли, чтобы Лукас расплатился с банком, отдал «Фоксу» их долю, поддержал свои многочисленные компании и дочерние предприятия, да ещё и сам не остался внакладе. Но сверх того нужно было ещё 20 миллионов на постройку ранчо — а ведь это и была главная цель. Скорее всего, фильм окупился бы в любом случае, независимо от качества. Но при этом вполне можно понять и навязчивое стремление Лукаса снять дешёвый коммерческий продукт, и панический страх неудачи. Как раз в то время в прокате провалилась вторая часть «Американских граффити», которой прочили верный успех — для Джорджа это был прозрачный намёк, что гарантий не бывает.

При этом «Лукасфильму», «ILM» и киноцентру понадобился бы стабильный приток средств, чтобы каждый год оплачивать огромные накладные расходы. Во времена «Империи» Джордж рассчитывал для этого наладить регулярный выпуск фильмов по «Звёздным войнам». В 1979 году, во время визита на съёмочную площадку, он говорил:

В первую очередь я затеял эти съёмки ради того, чтобы воплотить мечту, которую лелеял уже долгие годы. Построить исследовательский киноцентр. На подобное предприятие уйдут такие астрономические суммы, что моё состояние — это капля в море. Чтобы запустить организацию, нужны миллионы и миллионы. Добыть их я могу только одним способом — основать компанию, которая будет приносить прибыль... [Фильмы о «Звёздных войнах»] — это фундамент [«Лукасфильма»], поэтому на них надо сосредоточиться в первую очередь. Я не хочу всю оставшуюся жизнь снимать «Звёздные войны» — мне надо наладить процесс, чтобы всё работало как надо без моего полноценного участия. Фильмы должны выходить сами, чтобы кормить киноцентр.[521]

Но когда вторая кинолента была закончена, из-за обстоятельств в личной жизни режиссёру пришлось умерить аппетиты. Брак висел на волоске, поэтому Лукас с женой решили поставить на «Звёздных войнах» крест и взять в семью приёмную дочь — что они и сделали в 1981 году. Джордж избавился от своих обременительных имперских амбиций, но всё же «Месть джедая» оставляла ему последний шанс создать киноцентр. Поскольку в расчёте на прибыль от «Империи» уже была куплена земля, и началось строительство, «Джедай» стал главным козырем — последний фильм мог окупить всю затею. В интервью 1980 года режиссёр расписывал свой план:

Джордж Лукас: Мы возьмём прибыль от фильма «Империя наносит ответный удар» и от следующей картины, «Мести джедая», и инвестируем её в сторонние компании. На этот доход мы будем строить ранчо и покрывать издержки.

Джин Вэллели: А если сборов «Империи» не хватит на ваше ранчо?

Джордж Лукас: Если ни в этот, ни в следующий раз не выйдет, то всё. Я не хочу тратить ещё пятнадцать лет жизни на попытки снять хит и добыть себе ранчо.[522]

Вот почему Лукасу было крайне важно снять «Месть джедая» по -своему, не тратя время на споры с режиссёром. Фильм необходимо было слепить по лекалам «хита», чтобы наконец-то «добыть себе ранчо». К большому облегчению Джорджа, все его расчёты оправдались. «Империя» снискала такой успех, что денег хватило на первый взнос для начала строительства. Финансировать работы помогала прибыль от сопутствующих товаров по «Звёздным войнам», сборы «Ковчега» — и, наконец, доходы от «Возвращения джедая». Несмотря на всё, мечта рас -сыпалась прямо у создателя на глазах — но об этом речь пойдёт в следующей главе.

Оборудованное по последнему слову техники ранчо начали возводить ровно тогда, когда Лукас готовился к работе над третьим фильмом. Дейл Поллок описывал этот киноцентр в 1983 году, на завершающих этапах строительства:

Ранчо «Скайуокер» помогло бы Лукасу воплотить множество долгосрочных планов: у него появился бы такой штаб, какого нет ни у одной другой кинокомпании. Это был бы научно-исследовательский центр для кинематографистов, где фильмы бы скорее осмысляли, чем снимали. Не киностудия, не киношкола, а нечто среднее.[523]

В конце концов именно там найдут пристанище будущие компании Джорджа: «Лукасфильм», «Industrial Light and Magic», «Skywalker Sound» и многие другие.

Теперь режиссёру надо было полностью реорганизовать «Лукасфильм», чтобы подготовиться к грядущему переезду на ранчо, а заодно вернуть себе бразды правления. Под успешным руководством президента Чарльза Вебера компания так разрослась, что грозилась превратиться в одну из тех самых корпораций, которые Джордж презирал всей душой. В итоге Вебера уволили, а почти половина сотрудников при переезде попала под сокращение — Лукас дал всем полгода на поиск новой работы, предоставил консультантов по профориентации и выплатил щедрые отступные.

На фоне всей этой бурной деятельности стало ясно, что «Звёздные войны» перестали быть для Джорджа приоритетом номер один. Лукас уже переключился на другие проекты и видел себя прежде всего руководителем компаний и отцом-основателем нового эшелона независимого кино.

Возможно, именно из-за этих обстоятельств Джордж завершил предварительный рукописный черновик к «Мести джедая» только к 20-му февраля 1981 года. Режиссёру нужна была история эпических масштабов, но с личностным конфликтом — зрелищная развязка должна была разворачиваться на фоне отношений героев. С прошлой части осталось немало незавершённых сюжетных линий, а зрители рассчитывали, что трилогия увенчается грандиозным финалом. «[Цикл] начинался с простой сказки; так это сказка и есть, — объяснял Лукас в 1981 году. — На самом деле рамки чуть жёстче, чем может показаться. Когда выйдет [„Месть джедая“], поднимется крик: „Боже, как банально! Неужели нельзя было придумать что-нибудь поинтереснее?“»[524]

Пока Джордж работал над третьим или четвёртым черновиком «Звёздных войн», он в самых общих чертах наметил сюжет для двух сиквелов. Но этот краткий набросок (Оби-Ван начинает обучать Люка, повстанцы перебираются на новую базу и продолжают борьбу, а Люк сражается с Вейдером) почти целиком лёг в основу «Империи». Событий для третьего фильма практически не осталось — речь шла только о грандиозной кульминации, в которой наконец разрешатся все конфликты. Из-за этого история, по признанию Лукаса, «размазалась»: для концовки достаточно было провести последний поединок между Люком и Вейдером и генеральное сражение повстанцев с Империей, а также поставить точку в романе Леи с Ханом и расправиться с Императором. В итоге почти всю канву сюжета пришлось собирать из старых наработок. Пленного Хана Соло Джордж поместил на Татуин, заселив планету ещё более причудливыми существами, чем завсегдатаи кантины. Из предварительного черновика 1974 года он позаимствовал сюжет с вуки, придумав расу эвоков — лесных аборигенов, которые сражаются с Империей. Наконец, Лукас попросту переснял битву за Звезду смерти, улучшив спецэффекты (причём в ранних черновиках была не одна Звезда смерти, а целых две).

«Многое добавлено из-за того, что когда я расписал [изначальный набросок], фильм оказался довольно скудным на события, и пришлось заполнять массу пробелов, — признавался режиссёр в комментарии к DVD-изданию 2004 года. — Весь эпизод с Джаббой Хаттом придумали едва ли не в последний момент... из-за того, что Хан Соло стал настолько популярен».[525]

Гэри Куртц возражал, что все эти нововведения только ослабили сюжет, который изначально был более зрелым и изящным, а теперь превратился в сумбур, особенно когда Лею назначили сестрой Люка. «Ещё одной битвы за очередную Звезду смерти там вообще не было, — жаловался Куртц. — Это ведь переделка „Звёздных войн“, только визуальные эффекты поопрятнее. И никаких эвоков тоже не было... Всё задумывалось совершенно по-другому. Сюжет был гораздо более взрослым и прямолинейным».[526]

В начале 1981 года Дениз Уоррел описывала рабочее место Джорджа, где он засел с карандашом и пачкой бумаги:

Лукас работает в домике, который Марша называет «шалашом на дереве» — это бывший гараж их особняка. Марша обставила несколько комнат: просторную гостиную, ванную и крохотную кухоньку; а в паре шагов от них отгорожен закуток, облицованный красным деревом и травянисто-зелёной тканью, где под окном в стену встроен письменный стол. От самого входа виден зелёный диван перед камином и стопка дров. По всей комнате расставлены книжные шкафы, а на одной стене висит телевизор и стереосистема. На полу — бежевый ковёр. Стол Лукаса выполнен из морёного красного дерева, а на столешнице стоит телефон в виде Микки Мауса, карандашница в виде вуки, телескоп и несколько книг: «Тысячеликий герой» Джозефа Кэмпбелла, «Знакомые цитаты» Бартлета, словарь Уэбстера, Библейский словарь Харпера, «Основы сценарного мастерства» Сида Филда и тезаурус Роже — он открыт на странице, озаглавленной словом «воображение». Справа от стола стоит маленький телевизор «Sony» и лежат три папки-скоросшивателя, в которых хранятся наброски ко всей эпопее — заметки о прошлом, настоящем и будущем «Звёздных войн». Рядом — фотография Марши с малышкой. Когда Лукас пишет сценарий, он проводит в своём «шалаше» по восемь часов в день, с коротким перерывом на обед. «Когда я работаю по восемь часов, — говорит режиссёр, — то пишу где-то часа три, а остальное время уходит на размышления».[527]

В предварительном черновике Лукаса самые важные события происходят на планете Хад-Аббадон, вся поверхность которой покрыта городами и затянута смогом. Это столица Галактической Империи — в итоге она превратится в Корусант из трилогии приквелов. Зелёная луна Хад-Аббадона — это заповедник, поставляющий продовольствие для перенаселённого экуменополиса. Кроме того, на орбите этой луны строится не одна, а целых две Звезды смерти. В первой сцене Лея со взводом повстанцев, замаскировавшись под имперских солдат, пробираются на Зелёную луну — там они готовятся к штурму столицы, чтобы окончательно сокрушить Империю.

Тем временем Дарт Вейдер с моффом Джерджерродом, который напоминает бюрократа Таркина из первого фильма, высаживаются на Хад-Аббадон. Нам наконец-то показывают Императора: чтобы встретиться с ним, Вейдеру с моффом приходится сначала добраться до его парадного дворца, а потом спуститься на несколько километров под землю. Покои правителя расположены на такой глубине, что его трон окружён озером лавы — поистине дьявольский образ.

Вейдер и Джерджеррод преклоняют колени. Император говорит ученику, что его силы иссякают, а могущество Люка растёт — поэтому юного джедая нужно уничтожить. Вейдер пытается возразить, но повелитель душит его Силой. Император говорит, что сам сокрушит Люка, и отсылает сита прочь. После его ухода владыка велит моффу приглядывать за Вейдером и признаётся, что хочет не убить Скайуокера, а превратить в своего нового ученика.

Это и становится центральной темой фильма. Джерджеррод и Император борются с Вейдером за Люка — Император хочет править вместе со Скайуокером, заставив его убить Вейдера, а Вейдер мечтает властвовать вместе с сыном, свергнув Императора. В отличие от «Империи», где Тёмный повелитель всё ещё выглядел двухмерным злодеем, здесь у него явно видны отцовские чувства; сит беспокоится, что Люку угрожает опасность. Образ Вейдера уже начинает смягчаться, а главным злодеем становится Император.

Скайуокеру на Татуине снится сон про Вейдера и Тёмную сторону. В том же видении ему являются Оби-Ван с Йодой, и Люк укоряет Бена за то, что тот скрывал правду про его отца. Йода сообщает, что скоро вслед за Кеноби отправится в мир иной, обретёт новые силы и сумеет помочь своему подопечному в предначертанной ему схватке с Императором. После этого Люк и Лэндо спасают Хана Соло из дворца Джаббы — этот эпизод мало чем отличается от окончательного фильма. Герои улетают на «Соколе», а Люк видит ещё один сон: Йода говорит Скайуокеру, что тот должен победить Вейдера, но юноша сомневается в своих силах. Затем появляется Оби-Ван и рассказывает, что у Люка есть сестра; юный джедай прислушивается к своим чувствам и понимает, что это Лея. После этого «Сокол» прилетает на базу, где повстанцы начинают планировать атаку. Тем временем принцесса встречает на Зелёной луне «эваков», мохнатых коротышек с большими жёлтыми глазами — сцена весьма похожа на итоговый вариант.

Люк узнаёт из видения, что Лее скоро будет грозить опасность, а нападение на Хад-Аббадон закончится провалом — и решает помочь сестре. Скайуокер понимает, что теперь вынужден сразиться с Вейдером, невзирая на то, готов он к этому или нет. Юный джедай отправляется с экипажем «Сокола» на Зелёную луну, но там герои попадают в засаду. Хан, Чуй и дроиды сбегают, а Люк прячется, забравшись на дерево, но призрак Бена Кеноби советует ему сдаться имперцам, чтобы наконец-то встретиться с отцом.

Пленника должны отвезти к Императору на Хад-Аббадон, но Вейдер требует вместо этого доставить Люка к нему. Генерал Вире, верный сторонник Вейдера, привозит Люка на его звёздный разрушитель. Там отец пытается переманить сына на Тёмную сторону. Люк отказывается, на что Вейдер заявляет, что у джедая не хватит сил уничтожить Императора. Внезапно врывается мофф Джерджеррод, возмущённый тем, что Вейдер забрал Люка себе. Сит хватает моффа за горло и убивает, после чего вместе с Люком отправляется к Императору.

В битве на Зелёной луне повстанцам помогают эваки — они из артиллерийских орудий взрывают тарелку связи на Хад-Аббадоне. После этого из гиперпространства выходит повстанческий флот, и начинается космическое сражение.

Пока Вейдер ведёт Люка в тронный зал Императора на Хад-Аббадоне, им является призрак Оби-Вана. Старый джедай говорит ситу, что хочет спасти его, и рассказывает, что Император хочет избавиться от ученика. Он обещает, что если Вейдер вернётся на сторону добра, то после смерти — перед тем, как слиться с Силой — окажется в Ином мире. Тогда Кеноби спасёт его и поможет сохранить собственную личность. Сит отказывается и приводит сына в огненное логово Императора. В тронном зале Люк отказывается преклонять колени, а Император заявляет, что юный джедай не сможет его уничтожить. Внезапно, вопреки его словам, рядом возникает Оби-Ван, а следом появляется Йода. Императора охватывает паника — он приказывает Вейдеру убить Люка, и отец с сыном сходятся в поединке, прыгая над озером лавы с камня на камень.

В итоге Люк отрубает Вейдеру руку, и Император приказывает ему прикончить соперника. Вейдер умоляет убить его, но Люк отказывается и отшвыривает свой световой меч в сторону. Император начинает швыряться в джедая разрядами молний, но того оберегает незримый щит — при каждом ударе молнии перед ним появляются образы Оби-Вана и Йоды. И всё же Люк вскоре падает, не выдержав натиска. Тогда Вейдер внезапно бросается вперёд, хватает Императора, и они оба падают в озеро лавы.

Пока повстанцы празднуют победу, Люк рассказывает Лее, что она его сестра. После этого появляется Бен Кеноби, причём во плоти; за ним Йода — и, наконец, пожилой Анникин Скайуокер.

Основная фабула сценария была такой же, как и в самом фильме, хотя здесь видны несколько серьёзных отличий. При этом движущей силой сюжета был Вейдер и его отношения с сыном. Пожалуй, по срав -нению с итоговым фильмом здесь даже лучше видно, что сит тоже ведёт собственную битву. Пока Люк борется с антагонистами, перед нами разворачивается параллельный сюжет, в котором Вейдер борется с Люком и Императором, а искушение Люка показано сразу с двух точек зрения. Вейдера и самого испытывают на прочность: Люк и Оби-Ван призывают его снова вернуться к добру. Впрочем, сит не особо им внемлет. Люка он спасает не из сострадания, а по вполне практическим соображениям — отец хочет взять сына в ученики и править вместе с ним, что вполне перекликается с концовкой фильма «Империя наносит ответный удар». Императора он убивает скорее ради того, чтобы не уступать добычу сопернику — а сам, похоже, падает за ним в лаву едва ли не случайно.

Тем не менее, в характере Вейдера произошли первые подвижки: пока зрители следят за его попытками отвоевать Люка у Императора, сит начинает вызывать симпатию — несмотря на то, что его намерения расходятся с целями главного героя. По сравнению с предыдущими филь -мами, где Вейдер выступал в роли «грозного злодея», это был явный прогресс.

В предварительном черновике Вейдер пытается спасти Люка лишь затем, чтобы свергнуть Императора, но в его характере впервые появляются хоть какие-то человеческие черты, а в одной из сцен ситу даже предлагают шанс вернуться на Светлую сторону. В каждой следующей редакции эта тема будет звучать всё громче, а отношения отца и сына будут обретать глубину — и, наконец, в итоговом сценарии Вейдер спасёт сына из искреннего сострадания и всё-таки искупит свою вину.

К третьему фильму у Лукаса накопилось множество нерешённых вопросов. Больше всего хлопот сулила оборванная сюжетная линия с «Другим», который упоминался в «Империи». Возможно, Джордж предпочёл бы вообще замять эту тему, но зрителям не терпелось узнать разгадку. Поскольку Трилогию сиквелов режиссёр отменил, ему пришлось срочно придумывать, кто же имелся в виду. Ответ напрашивался сам собой: речь об ещё одном джедае, который тоже пережил Чистку, подобно Йоде и Оби-Вану. Но с точки зрения повествования вводить лишнего героя только ради этого сюжетного хода было не очень разумно; вдобавок, если бы к повстанцам присоединился ещё один джедай, персонаж Люка утратил бы значимость. Раз для нового героя места не оставалось, Лукас решил, что лучше всего будет назначить на эту роль одного из старых персонажей. Но кто бы это мог быть? Может, Хан? Он привык полагаться на чутьё — эту черту Кеноби приписывал джедаям — а в предыдущем фильме даже орудовал световым мечом. И всё же идея наделить Хана Силой и объявить его последней надеждой галактики выглядела не слишком удачной. Джордж загнал себя в угол — у него оставалось не так уж много вариантов.

Среди забракованных идей из первого черновика «Империи» была мысль дать Люку сестру-близнеца, которая тоже владеет Силой. Из всех существующих персонажей Лея была лучшей кандидатурой на роль «Другой», а заодно и сестры Люка. Лукас мог попросту вернуть сюжетную линию с сестрой из первого черновика «Империи» — сделав, конечно, поправку на то, что она не джедай. Заодно такой ход положил бы конец любовному треугольнику между Ханом, Леей и Люком. Хотя всё и так уже прояснилось в «Империи», когда принцесса сказала, что любит контрабандиста, теперь у юного джедая хотя бы появлялась веская причина забыть о своих чувствах. Марк Хэмилл тоже соглашался, что в истории его персонажа лучше обойтись без романтической линии: «У Люка есть задание, а роман будет только тормозить развитие его истории», — говорил актёр журналу «Prevue» в 1983 году.[528]

На то, чтобы сделать Лею не только «Другой», но и сестрой Люка, была и ещё одна причина. Пожалуй, только так можно было оправдать замечание Йоды о том, что в случае поражения Люка она станет «последней надеждой» галактики. У Леи явно не было серьёзных способностей к Силе, хотя в «Новой надежде» она устояла под натиском пыточного зонда — это были отголоски третьего черновика, в котором принцесса владела «искусством контроля над разумом». И всё же — на каком основании Йода считает её последней надеждой? Конечно, Лея — видный деятель

Восстания, но для столь громкого заявления этого мало. Самый разумный выход — это связать её узами родства с семьёй самых могущественных в галактике адептов Силы. Способности Люка объясняются тем, что он сын Анникина; так и принцессе Сила сопутствует потому, что она его дочь. «Сила велика в нашей семье, — объяснял Люк в окончательном фильме. — Она есть у моего отца, у меня и у моей сестры. Да, Лея, это ты». Так в саге впервые возникает биологическая связь с Силой. В первой части юноша хотел быть джедаем просто ради того, чтобы пойти по стопам отца, а Силу мог использовать потому, что верил в себя. Теперь, чтобы увязать сюжет, персонажей объединили в семью — и в результате у способностей к Силе появилась генетическая составляющая.

Чтобы превратить Лею в сестру Люка, предысторию Дарта Вейдера снова надо было менять. Раньше от него просто прятали единственного сына, но теперь у сита появилась ещё и дочь, а вместе с ней возникли и вполне очевидные вопросы. Прежде всего — почему Вейдер о ней даже не догадывается? До сих пор никто не сомневался, что злодей знает о своём сыне. Скорее всего, Анникин перешёл на тёмную сторону, когда Люк был младенцем — а потому прекрасно понимал, что ребёнка от него где-то спрятали. При этом судьба матери Люка нигде толком не упоминается (вероятно, её уже не было в живых). Когда в 1978 году Лукас превратил Вейдера в Скайуокера-старшего, он убрал сюжет с сестрой, поскольку тот сразу показался натянутым и неправдоподобным — но теперь приходилось как-то его обосновывать.

В предыдущем фильме историю Скайуокеров уже приходилось переписывать. Изначально Люк просто жил на Татуине с семьёй, а неподалёку поселился друг его отца Бен Кеноби, который вырос в тех же краях, а потом вернулся и стал отшельником. Теперь же юношу там спрятали. Из-за этого возникло противоречие, которое в итоге так и останется в приквелах: ведь если Татуин — колыбель Скайуокера-старшего, то прятать от него сына на его же родной планете не очень разумно. Кроме того, если Анникин — брат Оуэна или Беру, это должно означать, что у них тоже есть способности к Силе, поскольку «Сила всегда сопутствовала [их] семье». Как же теперь быть с предысторией Оуэна и Беру? Останутся ли они настоящими родственниками Люка — или будут кем-то вроде крёстных или опекунов? Почему они Ларсы, а не Скайуокеры, и действительно ли стоит делать Оуэна братом Вейдера? Предыстория начинала выглядеть совсем натянутой, и все несостыковки надо было объяснять заново. Тогда Джордж придумал новый сюжет: ранив Анникина в поединке у вулкана, Кеноби привёз маленького Люка на захолустную планетку, где Вейдер ни за что бы его не нашёл — к своему брату Оуэну. Таким образом, первые «Звёздные войны» в очередной раз изменились — теперь Оуэн и Беру превратились в самозванцев. Из окончательного варианта «Возвращения джедая» этот сюжетный ход вырезан, но он хорошо известен среди поклонников саги, поскольку сохранился в новеллизации. В «Сценариях с комментариями» поясняется, что впервые эта идея возникла на совещаниях по «Джедаю».[529]

Поскольку Анникин перешёл на тёмную сторону почти сразу после рождения Люка, он не успел бы зачать ещё одного ребёнка — значит, Лея должна была появиться на свет одновременно с братом. Но если у Анникина были близнецы, а об одном из них он не знал — значит, при их рождении отца уже не было рядом. Теперь выходило, что дети появились уже после того, как он перешёл на тёмную сторону. Эта версия событий сразу вступила в противоречие с фильмами: если Вейдер никогда не видел своих детей, откуда ему знаком Люк? Да и знает ли сит, что у него есть дети? В ключевом моменте сюжета творилась удивительная неразбериха, а у Лукаса и так уже осталось настолько мало простора для манёвра, что история стала напоминать лоскутное одеяло. Логичнее всего было заключить, что Анникин покинул свою жену, когда та была ещё беременна — он знал, что где-то у него есть отпрыск, но не подозревал, что родилась двойня. Впрочем, в поздних черновиках «Возвращения джедая» этот вариант отмели: там рассказывается, что Анникин вообще не знал о беременности жены. Зрителю оставалось лишь догадываться, что о существовании Люка сит узнал где-то за кадром, между «Звёздными войнами» и «Империей».

Так что же случилось с малышкой Леей? Джордж решил, что Кеноби отвёз девочку к своему другу Бейлу Органе, правителю Алдераана, где её тайно воспитали под другим именем. Считается, что Бейл Органа был придуман ещё при создании «Звёздных войн», хотя в сценариях ни разу не появлялся и не упоминался — это был отец Леи, сенатор, выступавший против Империи ещё в последние дни Старой Республики. Чтобы объяснить, как принцесса может быть сестрой Люка и при этом дочерью королевской семьи Алдераана, Лукас решил, что её удочерили — это был единственный логичный способ объединить Лею Органу и Лею Скайуокер. До сих пор она считалась родной дочерью семейства Органа — так Джордж описывал её и в личных заметках, и в официальных материалах; упоминаний об усыновлении до 1981года нигде не было. В «Сценариях с комментариями» тоже говорится, что впервые этот сюжет возник в 1981 году, вместе с новой предысторией близнецов — чтобы объяснить, как Лея может быть «Другой».[530] Если снова задуматься о параллелях между личной жизнью Лукаса и его творчеством, интересно отметить, что и сам Джордж как раз в 1981 году взял в семью приёмную дочь.

Ход с превращением принцессы в сестру Люка вышел не слишком изящным — он добавил в историю немало сюжетных дыр, которые Лукасу пришлось латать ещё двадцать лет, и до сих пор выглядит не вполне правдоподобно. Но поскольку Джордж твёрдо решил распрощаться со «Звёздными войнами», это был лучший способ закрыть вопрос с «Другим».

Когда Марк Хэмилл впервые прочитал сценарий, новый сюжетный поворот вызвал у него только смех. «Я даже пытался вывести Джорджа на чистую воду — да брось, говорю, ты это придумал, пока летел сюда на самолёте. А он ни в какую — мол, всё было прописано заранее».[531]

Помимо этого, Лукасу пришлось разбираться с противоречиями в рассказе Оби-Вана о Скайуокере-старшем. Всё, что ему оставалось, — это признать текущее положение дел: Бен солгал Люку, чтобы защитить его от горькой правды. Но из-за этого рыцарь без страха и упрёка превращался в лжеца. В поздних черновиках Джордж придумал знаменитое оправдание Кеноби про «правду с определённой точки зрения», пытаясь как-то сгладить эту перемену в персонаже. Тем не менее, режиссёр смирился с несколько пошатнувшимся образом безупречного Оби-Вана и превратил его из «благородного джедая» в «жертву собственной ошибки». На этом мы вскоре ещё остановимся подробнее.

По сравнению с предыдущим фильмом, сюжет «Мести джедая» стал куда насыщеннее, но изрядная часть идей перекочевала из старых сценариев к первой части. Так в VI Эпизоде появилась битва между дикарями и имперцами, которая играла важную роль в первом черновике «Звёздных войн». В старом сценарии вуки помогали повстанцам сражаться с Империей — сначала в своих родных джунглях, а потом и в космосе. Именно вуки на истребителях нападали на Звезду смерти. Джордж рассказывал Лорану Бузеро:

Планета вуки, которую я придумал для «Звёздных войн», в итоге превратилась в планету эвоков в «Джедае». Я просто укоротил вуки в два раза и назвал эвоками! Я не стал делать Эндор планетой вуки, потому что Чубакка разбирается в сложной технике, а я хотел задействовать в битве аборигенов-дикарей. Поэтому вместо вуки я и взял эвоков.[532]

Во всех следующих фильмах по «Звёздным войнам» старые идеи использовались на каждом шагу:

Если приходится отбросить задумку, которая мне нравится, я обычно откладываю её про запас и частенько потом использую где-нибудь ещё. У писателей вся хитрость в том, что над идеями не стоит трястись... Если ты что-то придумал, будь готов к тому, что это придётся выкинуть.[533]

Вскоре Лукас начал редактировать предварительный черновик «Мести джедая» и существенно изменил сюжет. В этой редакции у характера Вейдера появились новые грани, его мотивация обрела эмоциональную глубину, а его борьба за Люка окончательно вышла на первый план. Именно в этом исправленном предварительном черновике наконец-то проявились черты Энакина Скайуокера.

Теперь он выглядел падшим героем, который некогда сбился с пути и перешёл на Тёмную сторону — а Императору, похоже, служил против воли и сам был его жертвой. Такая точка зрения подводила сюжет к искуплению Вейдера в концовке фильма. Именно с этого исправленного черновика и начинается история шестисерийной саги о «Звёздных войнах».

На этот раз в экспозиции фильма Вейдер не встречается с Императором. Вместо этого в своей первой сцене он беседует с Джерджер -родом. В этой версии моффу дали ещё больше власти — настолько, что Тёмный повелитель стал его подчинённым. Но если Таркин стоял выше Вейдера по той простой причине, что Дарт сам был лишь мелким подручным, то здесь высокомерие Джерджеррода служит определённой цели: чтобы зритель поставил себя на место сита и посочувствовал ему. Джерджеррод смотрит на Вейдера свысока, помыкает им и теснее общается с Императором.

Кроме того, мофф показан как человек, которого все боятся — даже Вейдер при нём проявляет осторожность. Когда в самом начале фильма адмирал Питт и Вейдер отправляются встречать Джерджеррода, они обсуждают гостя:

— Я ни разу не слышал, чтобы гранд-мофф покидал планету, чтобы кого-то поприветствовать, — замечает Питт. — Вас безмерно уважают, мой повелитель.

— Или безумно боятся, — ворчит сит. — Мерзкий бюрократишка готовит для меня западню.

— Он глуп, если надеется, что вы не заметите, — обнадёживает его адмирал.

— Советник Императора — не глупец. Он очень умён и весьма опасен.

В первой сцене на борт звёздного разрушителя прибывает мофф Джерджеррод со своими сановниками, а штурмовики и офицеры устраивают ему торжественную встречу:

ВЕЙДЕР

Ваш визит — большая честь, мой повелитель.

ДЖЕРДЖЕРРОД 

Да, я знаю.

(оглядывается)

Можете встать. Сколько суеты -и всё ради меня. Внушительный спектакль, должен признать.

(втягивает воздух)

Ну что ж, Император шлёт вам своё благословение...

ВЕЙДЕР

Но он по-прежнему не отвечает на мои сообщения.

ДЖЕРДЖЕРРОД

Боюсь, он слишком занят.

ВЕЙДЕР

Тогда почему мне приказано вернуться?

ДЖЕРДЖЕРРОД

Он полагает, что затянувшееся пребывание в окраинных системах не пошло вам на пользу.

Вейдер приходит в ярость и призывает на помощь всё своё самообладание, чтобы сдержаться. Джерджеррод направляется к выходу из ангара. Вейдер идёт следом.

ВЕЙДЕР

Не смейте шутить со мной.

ДЖЕРДЖЕРРОД 

Ну ладно... Император огорчился, что вы не смогли разобраться с юным Скайуокером, и решил лично заняться этим вопросом. Вы будете надзирать за строительством боевых станций; он надеется, что уж это-то задание не вызовет у вас затруднений.

ВЕЙДЕР

Но я почти что обратил его на тёмную сторону силы.

ДЖЕРДЖЕРРОД

Император не разделяет вашего оптимизма. После вашей робкой попытки его завербовать могущество Скайуокера только возросло.

12. ИНТ. МОСТИК ЗВЁЗДНОГО РАЗРУШИТЕЛЯ

Вейдер, Джерджеррод и их сопровождающие входят на просторный мостик Звёздного разрушителя.

ВЕЙДЕР

Он не имеет права. Мальчишка мой! 

ДЖЕРДЖЕРРОД

Отчасти в этом и проблема.

Такое впечатление, будто у вас до сих пор остались какие-то чувства к вашему непутёвому отпрыску...

Император преуспеет там, где вы потерпели неудачу. Вы слабы, владыка Вейдер. Вы скорее машина, чем человек. План Императора уже приведён в действие.

К нам движется вся армия повстанцев, чтобы ввязаться в последний отчаянный бой, так что советую вам подготовить свой флот.

ВЕЙДЕР

Мой сын не настолько глуп, он не попадётся в такую ловушку.

ДЖЕРДЖЕРРОД

О-о, но его-то с ними нет.

Ваш сын на своей родной планете, на Татуине. Скоро мальчишка окажется у нас в руках, и Император им займётся.

ВЕЙДЕР

Прочь с моего мостика!

ДЖЕРДЖЕРРОД 

Как вам угодно...

Гранд-мофф отворачивается и в сопровождении сановников покидает мостик. Адмирал и капитаны возвращаются к своим обязанностям. Вейдер в одиночестве стоит на мостике, вглядываясь в бескрайнее море звёзд.

ВЕЙДЕР

(себе под нос)

Берегись, Люк. Теперь за тобой охотится Император.

Такой глубины характера у Тёмного повелителя ещё не было ни в одной сцене. Здесь впервые видно, что у сита есть какие-то чувства к Люку — он искренне тревожится, что его сыну будет грозить опасность. Лукас явно готовил почву для искупления Вейдера — с первых же кадров перед нами предстаёт совсем не тот персонаж, которого мы видели в 1977 году.

Что интересно, в окончательном фильме изрядная часть вышеприведённых диалогов попала в сцену прибытия Императора, а некоторые реплики сохранились в первой сцене, только Вейдер и Джерджеррод поменялись ролями.

В этом черновике Вейдер начинает относиться к Императору ещё подозрительнее, но теперь на это есть серьёзные основания: ведь Джерджеррод в сговоре со зловещим тираном. Вейдер узнаёт, что мофф в личной каюте для связи переговаривается с Императором, но Питт сообщает повелителю, что все средства наблюдения отключены, а передача зашифрована особым кодом, который невозможно взломать. Вскоре выясняется, что опасения Вейдера верны:

49. ИНТ. ЗВЁЗДНЫЙ РАЗРУШИТЕЛЬ ВЕЙДЕРА - ЦЕНТР СВЯЗИ

Гранд-мофф Джерджеррод становится на колени перед огромной голограммой Императора.

ИМПЕРАТОР 

Будь очень осторожен.

Он гораздо сильнее своего отца.

ДЖЕРДЖЕРРОД

Да, повелитель. Скоро мальчишка будет у нас.

ИМПЕРАТОР

Вейдер не должен об этом знать.

Юного Скайуокера надо привести прямо ко мне. Ты понял меня?

ДЖЕРДЖЕРРОД

Да, повелитель.

ИМПЕРАТОР

...и не спускай глаз с владыки Вейдера. Он могущественный соперник, его нельзя недооценивать.

ДЖЕРДЖЕРРОД

Да, повелитель. Ему будет не до того. Нападение повстанцев идёт по вашему плану, и владыка Вейдер уже заподозрил, что они здесь. Он отправил на заповедную луну несколько отрядов.

ИМПЕРАТОР Чудно. Всё сходится.

ДЖЕРДЖЕРРОД

Как вы и предвидели, мой повелитель.

Гранд-мофф низко кланяется, верховный Император простирает над согбенным Джерджерродом руку и исчезает.

(Помимо прочего, эта сцена на удивление похожа на диалог генерала Гривуса и Дарта Сидиуса из «Мести ситов»).

После побега от Джаббы Хатта Люк, Хан, Лэндо и дроиды отправляются в космопорт, где стоит «Сокол», и попадают в песчаную бурю. Пока бушует стихия, Скайуокер попадает в засаду и оказывается в плену. Герой приходит себя в металлической камере на борту имперского транспорта — его везут к Императору. Люк громко зовёт Бена на помощь, но вместо этого ему является Йода: мастер говорит, что силы Оби-Вана тают, и скоро тот воссоединится с Силой. Юный джедай заявляет, что не сможет убить своего отца, а Йода отвечает, что в случае неудачи их единственной надеждой будет сестра-близнец Люка — Лея!

Пленника привозят на Хад-Аббадон, но верные Вейдеру имперские офицеры замечают джедая и понимают, что их повелителя обманули. Скайуокер встречается с Императором — тот предрекает, что Люк скоро перейдёт на тёмную сторону, но юноша не желает подчиняться:

ЛЮК

Вам не переманить меня на тёмную

сторону, как моего отца...

ИМПЕРАТОР

Я не обращал его на тёмную сторону.

С этим он справился сам».

и ты тоже справишься.

ЛЮК

Ни за что!

ИМПЕРАТОР

Посмотрим.

Отведите его в подземелье.

Тем временем Вейдер узнаёт, что Люк у Императора. Он приходит в ярость и набрасывается на Джерджеррода. «Что Император делает с моим сыном?» — допытывается сит, но мофф лишь советует ему не вмешиваться. В конце концов, Тёмный повелитель хватает Джерджеррода за горло и ломает ему шею. Затем он спешит к Имперскому дворцу, чтобы спасти Люка из лап Императора:

84. ЛИЧНЫЕ ПОКОИ ВЕЙДЕРА - ЗВЁЗДНЫЙ РАЗРУШИТЕЛЬ

Дверь в личные покои отъезжает в сторону, и в каюту врывается Тёмный повелитель ситов. Его голос грохочет по всей комнате.

ВЕЙДЕР

Джерджеррод!

ДЖЕРДЖЕРРОД

(ГЗК){41}

Незачем так кричать, друг мой.

ВЕЙДЕР

Что Император делает с моим сыном?.. 

ДЖЕРДЖЕРРОД

Владыка Вейдер, Император не обязан перед вами отчитываться... кроме того, я сомневаюсь, что ваш сын у него. Откуда у вас такие ошибочные сведения?

ВЕЙДЕР

Его видели во дворце... туда я и отправлюсь!

ДЖЕРДЖЕРРОД

Императору это не будет угодно... вы пойдёте против его воли.

Вот-вот начнётся атака повстанцев.

Вы поистине бесстрашны, мой старый друг.

Вейдер одной рукой хватает гранд-моффа за шею и начинает поднимать его; Джерджеррод ловит ртом воздух и пытается высвободиться из стальной хватки Тёмного повелителя.

ВЕЙДЕР

Ты мне не друг, канцелярская крыса.

Я пойду во дворец, но ты до этого не доживёшь. Не желаю больше тратить нервы на твою спесь.

ДЖЕРДЖЕРРОД

За это Император сотрёт тебя в порошок.

Вейдер ломает моффу шею, и тот мешком падает на пол.

ВЕЙДЕР

Сомневаюсь... твою значимость сильно преувеличивали.

Для характера Вейдера это кардинальный поворот. По ходу фильма он становится столь же важным персонажем, что и Люк, причём куда более интересным. В каком-то смысле в этой сцене он неожиданно выступает в роли героя — убивает приспешников Императора, чтобы спасти своего сына.

Тем временем Люк приходит в себя в подземелье. Здесь вновь появляются огненные декорации из предварительного черновика — юноша просыпается на островке посреди озера лавы. Обернувшись, Люк видит Оби-Вана — во плоти! Кеноби обещает, что они с Йодой помогут победить Вейдера и Императора, но Скайуокер твердит, что всё равно не может убить собственного отца.

В это время Вейдер отправляется во дворец Императора, чтобы спасти Люка. Он врывается в крепость, убивает преградивших ему путь имперских гвардейцев и пробивается в тронный зал. Он наконец-то призывает Императора к ответу за вероломство — но тиран принимается душить ученика Силой, пока тот наконец не подчиняется:

97. ИНТ. ТРОННЫЙ ЗАЛ - ХАД-АББАДОН

Вейдер врывается в тронный зал и прямиком направляется туда, где восседает Император. Император неторопливо поднимает голову, сверля Тёмного повелителя взором.

ВЕЙДЕР

Где он?

ИМПЕРАТОР

В безопасности...

Тебе не о чем беспокоиться.

Я как следует о нём позабочусь...

ВЕЙДЕР

Мне следует самому обучать своего сына... Вы должны...

Император поднимает руку, и дыхание Вейдера внезапно смолкает. Тёмный повелитель хватается за панель управления, пытаясь восстановить подачу воздуха. Он задыхается.

ИМПЕРАТОР

Вы забываетесь... Владыка Вейдер.

Больше никаких возражений я не потерплю. Обучать мальчика буду я. Ваше место — на флоте.

Вейдер падает на пол, и Император опускает руку.

Вейдер снова начинает дышать и поднимается на колени.

ВЕЙДЕР

Простите меня, повелитель.

ИМПЕРАТОР

Повстанцы скоро пойдут в атаку.

Ты должен быть наготове. Поскольку я собрал их всех в одном месте, их надо сокрушить раз и навсегда.

ВЕЙДЕР

Да, повелитель.

ИМПЕРАТОР

А теперь ступай, мне пора заняться твоим сыном.

Вейдер встаёт и покидает тронный зал; за его спиной захлопывается громадная дверь.

Для развития персонажа это ключевая сцена. Мы наконец-то видим, какой властью над учеником обладает Император. Оказывается, у них не союз двух злодеев, как казалось в предыдущих фильмах — Вейдер вынужден служить тирану против собственной воли.

Вскоре после этой сцены Император спускается на лифте в подземелье, чтобы встретиться с Люком. Вейдер тайком отправляется за ним, наблюдая из тени. Спустившись, деспот видит рядом с юным джедаем Оби-Вана. Затем появляется призрак Йоды, и Император очень любопытно на него реагирует. «Ты!» — поражённо восклицает он, увидев мастера-джедая. Видимо, Лукас решил, что они уже сталкивались — например, в те годы, когда Император захватил власть и истребил рыцарей-джедаев (этот поединок мы увидели только в 2005 году). Впрочем, впоследствии Джордж намекал, что тиран вообще не знает о существовании Йоды,[534] а из новеллизации можно заключить, что Император его едва помнит — видимо, при работе над сценариями Лукас особо не задумывался о биографии старого мастера. Актёр Фрэнк Оз вспоминал в журнале «Starlog»: «Я прошерстил сценарии „Звёздных войн“ и „Империи“ — выписал всё, что Йоде известно про Люка, а Люку про Йоду; всё, что Йода знает про Дарта Вейдера, Силу и Оби-Вана. Как-то раз за обедом я попросил Джорджа Лукаса поделиться соображениями насчёт персонажа, а он отмахнулся: „Главное — сделай красиво“».[535]

Когда Люк выступает против Императора, Вейдер выходит из тени и встаёт на сторону учителя. Мы видели, как Император с ним обращается, и поэтому теперь этот поступок вызывает куда больше жалости: сит вынужден подчиняться своему повелителю, хоть и разрывается между ним и сыном. Тиран приказывает Вейдеру убить Люка, вручает ему световой меч, и начинается схватка. Наблюдая за поединком, Император говорит Оби-Вану, что юноша скоро падёт на тёмную сторону. Кеноби отвечает, что предвидел гибель тирана, но тот отказывается ему верить. Люк отчаянно сражается с отцом, кружа по камням над лавой. Поддавшись своему гневу, он наконец сбивает Вейдера с ног, а рука сита соскальзывает в лаву. Император объясняет, что такую силу юному джедаю даровала тёмная сторона, и велит ему прикончить отца. Но Люк отказывается и отшвыривает меч в сторону со словами: «Если он должен погибнуть, то от вашей руки».

Император поворачивается и выпускает в Оби-Вана молнию, но Люк встаёт у него на пути, а Йода заслоняет ученика щитом, как и в предыдущем черновике. Вскоре под натиском Императора Люк начинает слабеть, но когда кажется, что он вот-вот лишится сил, Вейдер бросается на тирана, чтобы спасти сына. Оба Тёмных повелителя падают в лаву и гибнут:

ИМПЕРАТОР

Ты споришь с могуществом тёмной стороны. Но твоя сила никогда с ней не сравнится.

Люк пытается не потерять сознание под неодолимым натиском Императора.

ЛЮК

Йода...

ИМПЕРАТОР

Оби-Ван предвидел, что я паду от твоей руки, юный Скайуокер, но похоже, что его взор был затуманен... Быть может, есть и ещё один Скайуокер.

Почему я не вижу - неужели иной мир обманул мои чувства? Ещё один Скайуокер... твой отец!

Император оборачивается и видит, как на него летит владыка Вейдер. Молнии вокруг Люка исчезают - Вейдер врезается в Императора, и они оба падают в пылающее озеро лавы. Вскоре жуткие вопли Императора стихают. Люк с трудом поднимается на ноги и смотрит туда, где его враг и его отец исчезли в котле расплавленного камня.

Бен кладёт руку на плечо юного джедая.

БЕН

Теперь всё в руках Йоды.

ЛЮК

Он вернулся на сторону добра.

БЕН

Да, вернулся.

Увидев, что его сын в опасности, Скайуокер-старший наконец-то решает восстать против хозяина и убивает Императора. Как и в предварительном черновике, самопожертвованию Вейдера уделяется не слишком много внимания — здесь нет такой проникновенной сцены, как в итоговом фильме. Тем не менее, мотивация персонажа так хорошо проработана, что сцена всё равно производит сильное впечатление.

Пока повстанцы празднуют победу, Люк беседует с Беном, и тут перед ними появляется Йода во плоти. Он вернулся из Иного мира, потому что Вейдер перешёл на сторону добра — а Йоде удалось спасти его дух и помочь ему сохранить сознание. Рядом возникает сам Анникин, и джедаи присоединяются к празднованию — кроме Йоды, который наблюдает за ними со стороны:

Со стороны за праздником тихонько наблюдает Йода, мастер-джедай. Он оглядывает толпу, замечает Эр-два, Трипио, Лэндо и Чуй, Хана и Лею - и, наконец, Бена,

Люка и его отца. Йода глубоко вздыхает.

ФИНАЛЬНЫЕ ТИТРЫ

Пожалуй, этот сценарий — самый важный этап в создании Энакина Скайуокера и трилогии приквелов. Образ Дарта Вейдера перевернулся с ног на голову — он наконец-то стал той трагической фигурой, которая сейчас нам известна.

Впервые человеческие черты проявились у Вейдера в предварительном черновике, но там он ещё не казался положительным персонажем и большую часть фильма по-прежнему вёл себя как злодей. На этот раз, в исправленном предварительном черновике, его вывели на первый план и превратили в трагического героя. Но Лукас, похоже, решил, что перестарался. В следующий раз — во втором черновике — Вейдер станет менее важным персонажем и не будет вызывать столько сочувствия.

12 июня 1981 года Джордж дописал исправленный предварительный черновик, а закончить дело поручил Лоуренсу Кэздану. К тому времени Каздан стал постоянным соавтором Лукаса — они вместе работали над фильмами «В поисках утраченного ковчега» и «Империя наносит ответный удар»; теперь же Лоуренса попросили помочь со следующими черновиками, пока идёт подготовка к съёмкам. Кэздан собирался уйти из сценарного ремесла и заняться режиссурой, но дата премьеры уже приближалась, а работы было невпроворот — поэтому Джорджу снова понадобился сценарист. Кэздан же был только рад выручить человека, которому был обязан карьерой.

Уже началась работа над эскизами — художественный отдел принялся продумывать интерьеры, транспортные средства и новый бестиарий. Перед самыми съёмками У Лукаса почти не оставалось времени на сценарий, поэтому непосредственную работу он поручил творческой группе, а сам курировал их и намечал общее направление картины.

Как только был завершён исправленный черновик, Джорджу надо было срочно — даже до переговоров с Кэзданом — определиться с режиссёром. Сначала он подумывал, не снять ли фильм самому. «Я взглянул на объём работы и подумал: „Боже, у меня и так хлопот полон рот“».[536]

Вряд ли стоит удивляться, что Ирвину Кершнеру не предложили вернуться. В интервью 2004 года Кершнер рассказывал об этом:

Почему Лукас не позвал вас снимать «Возвращение джедая»?

Кершнер: По двум причинам. Во-первых, я сам не хотел. Во-вторых, в середине съёмок «Империи» мне это предлагали, но к тому времени я знал, что «Джедай» растянется на три года. «Империя» заняла у меня два года и девять месяцев, и я не хотел ещё раз через это проходить. Кроме того, я считал, что не стоит снимать для Джорджа два фильма подряд — не желал становиться его сотрудником. А ещё я прочитал сценарий «Джедая» — не весь сценарий, а сокращённую версию — и понял, что не верю.[537]

Рассказывают, что в первую очередь Джордж хотел обратиться к Стивену Спилбергу, но Лукас работал независимо, а после «Империи» вышел из голливудских профсоюзов — Спилберг же состоял в одном из них и потому не мог принять предложение. Велись переговоры с Дэвидом Линчем, но молодой экспериментатор отказался — в основном из соображений авторства. «Ясное дело, „Звёздные войны“ — это целиком и полностью творение Джорджа»,[538] — заявил Линч и вместо этого стал снимать в собственном стиле «Дюну». Тогда Лукас обратился к режиссёру из Уэльса Ричарду Маркуанду, чьей самой известной работой была напряжённая военная драма «Ушко иголки». После баталий за власть на съёмках «Империи» Джордж хотел собрать команду, которая будет выполнять его указания, а не отстаивать собственное «видение» фильма. «Ты работаешь на Джорджа — это его история, его детище, — объяснял продюсер „Джедая“ Ховард Казанян. — Это его ребёнок, а ты просто исполняешь его пожелания».[539] В 1983 году журнал «American Cinematographer» сообщал:

Поскольку Джордж решил сам не снимать «Возвращение джедая», компания развернула поиски режиссёра, который сможет сработаться с Лукасом и разделит его подход к проекту... [По словам продюсера Казаняна:] «Нам нужен был относительно молодой и гибкий режиссёр, который ещё не зарекомендовал себя как яркий независимый кинематографист, который будет следовать традициям „Звёздных войн" и позволит Джорджу, как он и предпочитает, тесно участвовать в процессе».[540]

Иными словами — тот, кого легко будет держать на поводке. Но сам Маркуанд считал иначе — он сравнивал это сотрудничество с дуэтом дирижёра и композитора.[541] Впрочем, он признавал: «Тут будто пытаешься поставить „Короля Лира“ — а в соседней комнате сидит Шекспир».[542] Гэри Куртц тоже считает, что из-за неудачи с продюсированием «Империи» Лукас решил выбрать более послушного режиссёра, о чём он рассказывал сайту «IGN Film Force»:

Мне кажется, Джордж в глубине души считал, что режиссёр — это такой заместитель. Ему можно каждый вечер звонить, давать указания — в общем, чужими руками снимать картину по телефону. [На съёмках «Империи»] номер не прошёл. Кершнер не из таких режиссёров, и даже когда Лукас пару раз появлялся на площадке, он обнаруживал, что Ирвину не так-то легко навязать свой подход. Так что для «Джедая» он, по сути, решил найти режиссёра, которого легко будет контролировать — и ему удалось. Результат вышел соответствующий: будь Джордж режиссёром, он бы снял примерно такой же фильм.[543]

Ричард Маркуанд и сам тяготел совсем к другой эстетике, чем Кершнер с его завораживающей кинопоэзией. В 1983 году Маркуанд объяснял:

Мне нравится, как у Джорджа получились те три фильма, которые он снял сам. Его стиль обманчиво прост... Отчасти именно поэтому «Звёздные войны» настолько понятны детям. В «Джедае» я хотел вернуться к такой подаче вместо переусложнённой, сочной манеры, в которой Кершнер снял «Империю». Мне-то понравилось — по-моему, получилась невероятная, яркая, блистательная конструкция — но сам я предпочитаю делать иначе.[544]

Марк Хэмилл в том же году вторил ему:

Мы вернулись к авральному режиму, в котором снимался «Ковчег». Когда ловишь такой ритм, возникает просто потрясающая энергетика. Тебе говорят: «Так, мы не можем тут весь день возиться! Ещё дубль, а если не выйдет — проехали!» Это не халтура, такой подход сам по себе даёт импульс. Из этой кинетической энергии родились «Звёздные войны».

В «Империи» темп был более ленивый, а из-за Йоды и технических накладок съёмки совсем буксовали. Мы выбились из графика почти на шесть недель, что сильно увеличило бюджет. Мы поняли, что с «Джедаем» надо вернуться к стилю «Звёздных войн». Погнали, погнали![545]

Джордж взял за правило почти каждый день наведываться на площадку, чтобы лично надзирать за ходом работы, нередко руководил работой вспомогательной съёмочной группы, а порой даже основным составом. Ходит байка, что на площадке «Джедая» некоторые члены съёмочной группы поначалу путались, кто здесь режиссёр. Кэрри Фишер вспоминала случай, когда Маркуанд дал ей некое указание, а потом явился Лукас и велел делать всё наоборот. Дейл Поллок, побывав на съёмках, рассказывал, что почти все планы Джордж утверждал лично, заглядывая в видоискатель; не раз видели, как он двигает камеры и выбирает ракурсы.[546] До сих пор не утихают споры о том, чей же это на самом деле фильм. Кроме того, Лукас твёрдо вознамерился на этот раз не допустить таких непомерных расходов, как во время «Империи». Фильм снимался на его личные средства, а запланированный бюджет составлял 32 миллиона долларов. На этот раз с расписанием и сметой особых накладок не возникло — в основном благодаря продюсеру Ховарду Казаняну, который тщательно распланировал работу. Дату премьеры назначили ещё до того, как появился сценарий — в такой гонке на время грамотная организация была нужна как воздух.

Пока же, имея на руках полноценный черновик сценария, Лукас начал рабочие встречи с Кэзданом, Маркуандом и продюсером Казаняном — длились они с 13 по 17 июля 1981 года.[547] Кэздан делился воспоминаниями с журналом «Star Wars Insider»:

Я тогда уже закончил «Жар тела» и собирался снимать «Большое разочарование», а сценарии больше никому не писал. Но Джордж в своё время меня очень выручил, а сейчас попросил: «Окажешь мне одну услугу? Позарез нужна твоя помощь». К делу уже подключили Ричарда Маркуанда, а обстановка была как в тот раз [на «Империи»] — дым коромыслом. Джордж выдал нам предыдущий черновик, и мы с Ричардом мигом его добили.[548]

Во время этих рабочих встреч черновик Лукаса полировали до тех пор, пока он не начал напоминать знакомый нам фильм. Что-то отбросили, что-то дополнили или изменили; каждый из участников вносил свои идеи и предложения. Совещания записывались на диктофон, и по итогам работы у Кэздана осталась увесистая пачка расшифровок, где описывались все отвергнутые идеи и принятые решения по структуре сценария.[549]

Историю дополнили множеством мелких, но важных деталей. Появился очевидный ход: Лея участвует в спасении Хана. В черновиках Джорджа принцесса почему-то отсиживалась на Зелёной луне (позже планету переименуют в Эндор), теперь же Лея проникает во дворец Джаббы под видом охотника за головами.

Во втором черновике подробнее прописали отношения других героев с Люком. Самые важные изменения коснулись Йоды и Оби-Вана. Маркуанду не нравилось, что Йоды в фильме почти нет — он умирает за кадром и лишь ненадолго появляется в виде призрака — а ведь в «Империи» сделан серьёзный упор на клятву юноши, который обещал закончить обучение.[550]Лукас согласился с этими доводами. Помимо прочего, экспозиция теперь стала выглядеть не так натянуто — ведь раньше Йода просто появлялся и выдавал Скайуокеру информацию.

Оби-Вана тоже надо было подать чуть изящнее — так появилась сцена после смерти Йоды, где он является Люку и дополняет картину происходящего. «Во время рабочих встреч Джордж Лукас предложил Лоуренсу Кэздану написать для Алека Гиннеса мощную сцену с диалогами в духе Шекспира», — рассказывал Лоран Бузеро в «Сценариях с комментариями».[551] Чтобы заполнить пробелы в экспозиции, Бену достаточно было выдать дежурную порцию сведений. Но Кэздан наполнил сцену ещё и эмоциональным содержанием. Пожалуй, здесь показательнее всего расширенный диалог, который в фильме был сокращён — изначально Оби-Ван долго рассуждал о своих отношениях с Энакином Скайуокером.

Кеноби рассказывает, что на момент их знакомства отец Люка уже был отличным пилотом, а его связь с Силой поразила Бена. Он самоуверенно решил, что сможет обучить юношу не хуже, чем Йода, но не справился — Энакин пал на Тёмную сторону. Кеноби сразился со своим учеником на краю вулкана и думал было, что убил отступника — но Энакин исцелился от ран и стал Дартом Вейдером. Бен полон раскаяния и горьких сожалений — ведь за его самоуверенность теперь расплачивается вся галактика, а его ошибка стоила жизни миллиардам. В третьем черновике эту тему подчеркнут ещё сильнее.[552]

Раньше благородный джедай выглядел однозначно положительным персонажем — едва ли не святым в противоположность демоническому образу Вейдера. Теперь Кеноби тоже оказывается трагическим героем — его терзает вина за ошибки прошлого. Его единственная надежда на искупление — обучить Люка, чтобы тот сокрушил Вейдера и Императора и тем самым положил конец бедствиям, которые Бен навлёк на галактику. Его характер обрёл новую грань, стал глубже и сложнее и обогатился душевными терзаниями. Уже в который раз сага отдалялась от своих сказочных корней и пре -вращалась в более серьёзное, многогранное повествование, все герои которого — трагические персонажи с мрачными тайнами и роковыми слабостями.

Идея о том, что Оби-Ван обучал Энакина, сильно отличается от изначальной задумки: до 1978 года считалось, что они вместе отправились навстречу приключениям и проходили обучение одновременно.^{42}

Теперь Лукас придумал для отца Люка новую предысторию, которую здесь вкратце излагает Бен: в ней рассказывается, как в годы своей борьбы за власть Император почувствовал способности Энакина и постепенно переманил его на Тёмную сторону. Обратите внимание на имя: здесь уже используется форма «Энакин», а не «Анникин». Есть версия, что герой назван в честь режиссёра Кена Эннакина, который якобы был дружен с Лукасом; другим источником могли быть скандинавские языки, где женское имя «Анна/Ханна» (ивр. «милость», «благодать») часто встречается в форме «Анникин» или «Анникен»; некоторые же возводят этимологию к библейскому народу грозных великанов — «Енаким», детям Енака.

Здесь же впервые всплывают сведения о матери Люка. Лукас наконец разобрался с противоречиями в биографии Вейдера — режиссёр решил, что сит вообще не знал о беременности своей жены, а спрятать детей ей помог Оби-Ван. Остаётся заключить, что Вейдер узнал о существовании Люка за кадром — между фильмами «Звёздные войны» и «Империя наносит ответный удар».

Кроме того, Кеноби рассказывает, что дядя Оуэн — на самом деле его брат. На рабочих встречах сценаристы решили, что эти персонажи — родственники, но Оуэн зол на Бена за то, что тот навязал ему Люка.[553] В этой захватывающей сцене раскрывается изрядная часть предыстории, которая ляжет в основу приквелов. Увы, неизвестно, дожила ли полная версия до съёмок:

БЕН

Люк, ты поймёшь: зачастую правда, за которую мы цепляемся, зависит главным образом от нашей точки зрения.

Люк не отвечает. Пару мгновений Бен молча наблюдает за ним.

БЕН

Да, ты вправе на меня сердиться.

Если я плохо поступил, то уж точно не впервые. Видишь ли, беда с твоим отцом случилась по моей вине.

Бен печально замолкает.

БЕН

Энакин был хорошим другом.

Люк с интересом оборачивается. Завороженно слушая Бена, он присаживается на пенёк. К нему подкатывается Эр-два, пытаясь подбодрить.

БЕН

Когда я впервые познакомился с ним, твой отец уже был отличным пилотом. Но меня поразила мощь Силы в нём.

Я взялся обучать его мастерству джедаев. Полагал, что справлюсь не хуже, чем Йода. Но я ошибался. Галактика заплатила за мою гордыню ужасную цену.

Люк в оцепенении.

ЛЮК

В нём ещё осталось добро.

БЕН

Я тоже надеялся, что его можно вернуть на сторону добра.

Это оказалось невозможно.

Сейчас он скорее машина, чем человек. Злая и безжалостная машина.

ЛЮК

Я не могу сделать этого, Бен.

БЕН

От судьбы не уйдёшь.

[...]

При первой встрече Вейдер посрамил тебя, Люк... но этот поединок стал частью твоего обучения.

Помимо прочего, ты научился ценить терпение. Если бы ты тогда так не рвался победить Вейдера, ты мог бы закончить обучение у Йоды.

Ты бы подготовился.

          [...]
        

Чтобы стать джедаем, Люк, ты должен встретиться с тёмной стороной, а затем переступить через неё — именно эту грань твой отец не смог преодолеть.

Нетерпеливость — самая лёгкая дверь, что для тебя, что для него.

Вот только твоего отца прельстило то, что он обнаружил за дверью, а ты устоял. Ты уже не столь безрассуден, Люк. В тебе есть и сила, и терпение. И теперь ты должен снова встретиться с Дартом Вейдером!

Затем Люк спрашивает про «Другого», о котором говорил Йода, и мы узнаём много подробностей из биографии Леи:

ЛЮК

Лея! Лея — моя сестра.

БЕН

Интуиция тебя не обманывает.

Спрячь свои чувства подальше, Люк.

Они делают тебе честь, но могут послужить Императору.

Люк вглядывается вдаль, пытаясь всё это осознать.

БЕН

(продолжает свой рассказ)

Когда твой отец улетел, он не знал, что твоя мать беременна. Мы с ней понимали, что рано или поздно он всё выяснит, но хотели, чтобы вы с сестрой как можно дольше оставались в безопасности.

Поэтому я взял тебя к моему брату Оуэну на Татуин... а твоя мать отвезла Лею на Алдераан, где её удочерил сенатор Органа.

Люк оборачивается и присаживается рядом с Беном, вслушиваясь в его рассказ.

БЕН

(говорит утешающим тоном)

Семейство Органа было знатных кровей и обладало в своей системе немалым политическим весом. Лея стала наследной принцессой... никто, конечно, не знал, что она, приёмная дочь. Но это был титул без особой власти, ведь на Алдераане уже давно установлена демократия. И всё же её семья по-прежнему имела изрядное влияние, и Лея, пойдя по стопам своего приёмного отца, тоже стала сенатором. Конечно, была у неё и другая жизнь... Принцесса возглавила одну из ячеек Альянса, боровшегося против порочной Империи. Благодаря своему дипломатическому иммунитету она стала ключевым звеном в повстанческой разведке.

Она как раз добывала для них сведения, когда ваши пути пересеклись... Ведь приёмные родители давно ей наказали -если случится беда, пусть разыщет меня на Татуине.

Люк ошеломлён этим откровением и пытается заступиться за сестру.

ЛЮК

Но сейчас её нельзя в это втягивать,

Бен. Вейдер её уничтожит.

БЕН

В отличие от тебя, Люк, она не обучалась искусству джедаев... но Сила сопутствует ей, как и всей твоей семье. Битвы не избежать. Ты должен встретиться с Вейдером и сразить его!

Репликой Оби-Вана «Так что я сказал правду... с определённой точки зрения» Лукас попытался хоть как-то объяснить явные противоречия в фильмах, хотя оправдание вышло неуклюжим и не слишком убедительным. Но Джордж расставил себе столько сюжетных капканов, что более изящных вариантов у него действительно не оставалось.

Разговор Люка с Леей об их родственных узах теперь тоже стал гораздо драматичнее. Раньше он рассказывал ей об этом в самом конце фильма, а теперь появилась целая сцена, в которой Скайуокер раскрывает карты и признаётся, что намерен сдаться Дарту Вейдеру. В ходе рабочих встреч возникло замечание, что у принцессы слишком жёсткий характер, поэтому сценаристы хотели, чтобы в этой сцене она расчувствовалась — например, расплакалась или принялась умолять Люка сбежать и спрятаться ото всех. Во втором черновике страсти совсем накалились — Люк оставлял Лею в слезах. В исправленном втором черновике после этого разговора её утешал Хан Соло.[554] Лукас признавал: «Одно дело — когда Дарт Вейдер заявляет Люку, что он его отец, но совсем другое — когда Люк вываливает на Лею, что она его сестра, а их отец — Дарт Вейдер. Такое непросто переварить».[555]

Здесь же мельком упоминается мать Скайуокеров. В этой сцене Люк спрашивает принцессу об их матери, поскольку сам её не помнит. Лея описывает свои смутные воспоминания: «Она была очень красивой. Добрая, но грустная». Похоже, Джордж решил, что жена Вейдера отправилась вместе с Леей на Алдераан, но вскоре скончалась, и малышку вырастил Бейл Органа. На Дагобе Кеноби объяснял Люку: «Твоя мать отвезла Лею на Алдераан, где её удочерил сенатор Органа». В «Сценариях с комментариями» сказано:

Бен рассказывает Люку, что у того есть сестра-близнец, с которой его разлучили; Люка отправили на Татуин к брату Бена, Оуэну, а его сестру и мать укрыли под защитой друзей в далёкой звёздной системе. Вскоре после этого мать умерла, и сестру Люка удочерили друзья Бена — правитель Алдераана с женой.[556]

Таким образом, Оби-Ван отправил Лею с матерью к неким друзьям в отдалённой звёздной системе, и только потом правитель Алдераана удочерил девочку. Здесь задействована некая сторонняя группа защитников (эту версию относят ко второму черновику). Историю матери Скайуокеров Джордж не продумал как следует; в «Сценариях с комментариями» он заявлял:

Я толком не проработал этот момент — смерть матери Люка и Леи. В ранних черновиках у меня была её предыстория, но ничего не сохранилось. Добравшись до «Джедая», я захотел, чтобы кто-то из детей хоть немного её помнил, потому что в новых эпизодах, которые я пишу, она станет ключевой фигурой. Но я долго не мог определиться, должна ли Лея её помнить.[557]

В самых ранних черновиках «Звёздных войн» мать мельком упоминалась, но про неё было лишь известно, что она давно умерла. Во втором черновике Люк с теплотой вспоминает мать и очень по ней скучает. В одной из сцен он посещает её могилу на холме возле влагоуловительной фермы и вслух обращается к надгробию (позже этот момент появится в «Атаке клонов»). Как верно заметил Лукас, на момент «Возвращения джедая» первый вариант её биографии утратил актуальность — поскольку Джордж полностью переписал семейную историю Скайуокеров, когда в 1978 году объединил Анникина с Дартом Вейдером.

Немало споров вызвал вопрос, удастся ли героям пережить трилогию без потерь. Лоуренс Кэздан чувствовал, что в фильме нет ощущения серьёзной опасности, поэтому одного из главных персонажей стоит убить — например, в начале последнего акта, — чтобы зрители засомневались, будет ли у истории счастливый финал. «Я считал, что кому-то пора на выход. Кто-нибудь должен умереть, — рассуждал сценарист. — Причём, желательно, в самом начале последнего акта, чтобы вы начали за всех переживать».[558]Кэздан предлагал избавиться от Люка, чтобы его место заняла сестра, но Лукас был против — режиссёр помнил, как горевал в детстве, если герой погибал.[559] Харрисон Форд считал, что лучше всего убить Хана Соло. В документальном фильме «Империя мечты» актёр объяснял:

Я считал, что Хан Соло должен погибнуть. По-моему, он должен пожертвовать собой ради двух других героев... Я твердил: «У него ни мамы, ни папы, ни будущего, обязательств по сюжету тоже не осталось, так давайте подарим ему героическую гибель».[560]

Для линии персонажа это была бы естественная развязка — эгоист-одиночка узнаёт цену дружбы и наконец совершает главный поступок, отдав жизнь ради спасения чужой. Но Джордж не согласился — он хотел сказочный хэппи-энд:

Если бы мы убили одного из главных героев, это подпортило бы всю историю. Люк должен был выжить, а Хана и Лею нам надо было к финалу свести вместе. То, что парню в итоге достаётся девушка — или он ей достаётся — это ключевой момент, не менее важный, чем победа Люка над его демонами.[561]

Ещё Кэздан предлагал, чтобы Люк сделал вид, будто присоединяется к Императору. Согласно «Сценариям с комментариями», юный джедай мог притвориться, что перешёл на Тёмную сторону, и надеть маску Вейдера; после этого Император подводит его к пульту управления Звездой смерти и велит уничтожить флот, но Люк вместо этого наводит прицел на Хад-Аббадон и стреляет.[562] Разумеется, такой странный поворот надолго не прижился.

За время сценарных совещаний картина существенно уменьшилась в масштабах. Стремясь превзойти оригинальный фильм, Лукас поначалу вписал в сценарий сразу две Звезды смерти — а Кэздан предложил объединить их в одну.[563] Хад-Аббадон вообще вычеркнули. Всё действие переместилось на боевую станцию — Император прибыл туда, чтобы пронаблюдать за строительством и организовать атаку на повстанцев.

Вместо того, чтобы распылять внимание сразу на три источника угрозы (Хад-Аббадон и две Звезды смерти), их свели воедино.

«В итоге мы решили, что показывать столицу Империи не обязательно, — объяснял Джордж Лорану Бузеро. — Нам показалось, что куда важнее сосредоточиться на основных задачах фильма. Помещать Вейдера и Императора на планету, не связанную с сюжетом, было незачем».[564] Возможно, столицу вычеркнули ещё и ради экономии, поскольку сценарий писался в расчёте на бюджет от 25 до 30 миллионов.[565]

На тот момент Лукас всё ещё не решил, как подать характер Вейдера — режиссёр написал множество вариантов, пытаясь нащупать нужный образ. В предварительном черновике это был злодей с толикой человечности, а в исправленном — трагический персонаж. Во втором черновике Вейдер снимает маску, но после смерти не появляется ни в виде духа, ни во плоти. Наконец, в третьем сценарии он показан кошмарным мутантом, каким и считался со времён «Звёздных войн». Немало интересных рассуждений вызывает и его возраст. Поскольку по ходу сериала под маской оказывались в буквальном смысле разные персонажи, возраст Вейдера — как и Оби-Вана — претерпел серьёзные изменения. Подробнее это рассмотрено в X главе. Достаточно сказать, что в «Звёздных войнах» ему было около сорока лет; когда он стал Скайуокером-старшим, то по возрасту приблизился к Оби-Вану, а в конце концов под маской оказался семидесятисемилетний актёр Себастьян Шоу.

Оставалось проработать один-единственный момент сюжета — разрешить конфликт между Дартом Вейдером и его сыном. В сценариях Джорджа Вейдер жертвовал собой ради сына, бросившись на Императора, но со стороны Люка эта линия никак не развивалась, и в отношениях отца с сыном не хватало полноценной развязки («Он вернулся на сторону добра», — говорит Люк. «Да, — отвечает Бен, — вернулся». Вот и всё). В 1983 году Казанян рассказывал:

Джордж Лукас написал первый черновой сценарий — о котором не слишком распространяется — и в нём разложил все сюжеты, историю и персонажей. В последнем пятом акте не очень просматривалась развязка, но нам всем было понятно, что происходит.[566]

В отличие от предварительных черновиков, во второй редакции искупление Вейдера показывается в основном глазами Люка. В результате правок в центре внимания оказалось стремление юноши вернуть отца к свету, а не попытки Вейдера спасти своего сына. Фильм начал лучше вписываться в трилогию: искупление Вейдера стало всего лишь второстепенным сюжетом. Теперь это была не самостоятельная тема, а личная цель Люка — финал его пути героя и окончательное примирение с отцом. Интриги Джерджеррода и Императора из фильма тоже исчезли, что отняло у Вейдера часть зрительских симпатий — теперь было неясно, на чьей он стороне, а потому и угрозы от него чувствовалось гораздо больше. У Императора стало больше сцен, а акцент в них сместился на искушение Скайуокера Тёмной стороной. Например, момент, когда Люк поддаётся своему гневу и побеждает отца, сделан более серьёзным и зловещим. После этого эмоциональный триумф героя выглядит куда ярче — он отказывает Императору, одержав победу там, где Скайуокер-старший потерпел поражение.

Благодаря новой сцене с Оби-Ваном у Люка появились сведения о прошлом Вейдера, которые теперь уже он мог использовать против отца, чтобы вернуть его на Светлую сторону Силы. В первом предварительном черновике герой сдавался имперцам на Зелёной луне, и его отвозили на звёздный разрушитель Вейдера, где сит пытался переманить сына на тёмную сторону. Во втором черновике на эндорской посадочной площадке разворачивается такая же сцена, вот только Люк теперь знает, что Вейдер некогда был благородным джедаем Энакином Скайуокером. Сцена развивается совсем иначе: теперь Тёмного повелителя заставили вспомнить, что он некогда был добрым — и это посеяло в нём первые семена сомнения.

В рамках этой сюжетной линии характер Люка кардинально изменился: с самого начала фильма он верит в то, что в Вейдере ещё осталось добро. В исправленном предварительном черновике Лукаса дух Оби-Вана уже пытался уговорить злодея отринуть тёмную сторону. Теперь же эту линию подхватывает Люк, но с более эмоциональной мотивацией — он верит, что может спасти отца (после «Империи» это настолько резкий поворот, что даже странно, что момент решения полностью оставили между фильмами).

По сравнению с предыдущим черновиком Вейдер стал больше напоминать злодея — авторы, видимо, решили, что его характер стал слишком мягким. Но из-за этого в развязке теперь надо было наглядно показать, что Скайуокер-старший снова стал хорошим человеком. Из огненных подземелий Хад-Аббадона действие перенесли на Звезду смерти, поэтому Вейдер теперь сбрасывает Императора в подвернувшуюся шахту реактора — но не падает вслед за ним, а выживает. Наконец-то он говорит своему сыну прощальные слова, отринув Тёмную сторону. После долгих размышлений Лукас всё-таки решил снять с Вейдера маску и показать его лицо, тем самым окончательно раскрыв персонажа. Джордж объяснял Лорану Бузеро:

У меня не было особо чёткого представления, как может выглядеть Вейдер под маской. Я знал, что он пережил немало битв, а в какой-то момент сошёлся в поединке с Беном, и тот сбросил его в вулкан. Тогда он практически погиб — его, по сути, собрали заново, хотя там мало что осталось. Так что на самом деле он на три четверти механизм, на четверть человек, а его костюм — это ходячий аппарат искусственного дыхания. Когда мы добрались до третьего фильма, нам удалось сформулировать, как Вейдер выглядит под маской, но до той поры я просто знал, что на нём живого места нет — он ведь едва может дышать и говорить.[567]

Раньше все представляли Вейдера кошмарным чудовищем, а Лукас в 1977 году даже заявлял, что подумывал снять для первого фильма кадр с обезображенным лицом Тёмного повелителя.[568] Само собой, Ирвин Кершнер представлял себе похожий образ — тем более, что и на рабочих встречах персонажа называли жутким мутантом.[569] Режиссёр «Империи» даже снял знаменитый кадр, в котором впервые дал зрителям мельком заглянуть под маску. В «Сценариях с комментариями» Кершнер рассказывал:

Я очень аккуратно снимал эту сцену. Когда заходит капитан, а Вейдер сидит в своей капсуле спиной к нам, вы лишь мельком видите шрамы на его затылке. Я не хотел показывать зрителям что-то ещё. Я представлял себе, что под маской Вейдер выглядит чудовищно; у него срезан рот, а один глаз свисает. Я очень удивился, когда в третьем фильме увидел обычного человека.[570]

Но поскольку сюжет «Мести джедая» теперь вращался вокруг искупления Вейдера и проснувшейся в нём человечности, прежний чудовищный облик уже явно не подходил. Сценаристы перебирали самые разные варианты — это описано в «Сценариях с комментариями»:

Момент, в котором Люк снимает отцовский шлем, стал на рабочих встречах настоящим камнем преткновения. Одна из проблем заключалась в том, что могло сложиться впечатление, будто герой убивает отца — ведь без шлема тот не может дышать. Появилось предложение, что Люк снимет шлем уже после смерти Вейдера. Тем временем Джордж Лукас придумал объяснение: Энакин хочет посмотреть на сына собственными глазами, безо всяких механизмов. Заодно режиссёр предложил сделать голос без шлема похожим на прежний, но гораздо слабее, чтобы он казался старческим. Отцу Люка должно быть за шестьдесят — он примерно на десять лет моложе Бена. Его облик надо строить на основе кадров из фильма «Империя наносит ответный удар», но при этом Вейдер должен казаться печальным, а не вызывать отвращение. Один его глаз может быть полностью белым, без зрачка, а другой — подёрнутым дымкой. Лоуренс Кэздан предложил дополнить образ седой бородой, чтобы Вейдер был чуть больше похож на обычного человека.

Во втором черновике Энакин описан как пожилой человек с иссечённым шрамами лицом и белой бородой. В третьем черновике описание стало более жутким: там Вейдер — это чудовищный мутант, в котором едва можно распознать человека.[571]

В конце концов, под маской оказался печальный старик — лысый, покрытый шрамами от давних ран и бледный от того, что уже много десятилетий не видел естественного света. Он слабо улыбается сыну, шепчет «ты был прав насчёт меня...» и с достоинством умирает. В исправленном предварительном черновике Вейдер впервые стал трагическим героем; теперь же, начиная со второго черновика, он наконец обретает искупление.

По составленному в начале 1981 года расписанию окончательный сценарий должен был появиться к сентябрю того же года,[572] но выдержать график не удалось. «Сценарий — это чертёж для всего остального, а без него барахтаться трудновато, — жаловался продюсер Роберт Уоттс в книге „Создание „Возвращения джедая“. — У нас были указания, велись обсуждения, имелись черновики, но окончательный сценарий появился очень, очень поздно».[573] Кэздан сдал второй черновик в срок, к сентябрю 1981 года, и всё же правки вносились до самого ноября, а в декабре появилась ещё и третья редакция.

В январе 1982 года уже начались съёмки, а в сцене, где Люк поддаётся своему гневу и нападает на отца, у героя всё ещё не было чёткой мотивации. Лукас предложил вариант, который несколько изящнее встраивал в сюжет линию с сестрой. В интервью 1983 года он вспоминал:

Ричард [Маркуанд] пытался расписать бой между Люком и Вейдером, и мы добрались до момента под тронным залом. Он жаловался, что в сценарии всё расплывчато: «Вейдер говорит Люку что-то обидное» или как-то так... а я всё не мог придумать убедительный вариант — что же он может такого наговорить, чтобы Люк разозлился. А пока сценарий развивался, роль Леи в качестве сестры становилась всё важнее. Понимаете, ответ-то был у меня перед глазами! Стало очевидно — именно от мысли о том, что её переманят на Тёмную сторону, Люк выйдет из себя.[574]

Затем в период досъёмки появилась сцена, в которой герой сжигает тело отца, отчего у линии Вейдера появилась и развязка, и горький жертвенный оттенок. «[Сцена] поставила точку в отношениях Люка с отцом — он примирился с ним и попрощался», — пояснял Лукас.[575] Монтажёр Дуэйн Данэм добавлял: «Помню, мы задались вопросом: что случилось с Вейдером? Неужели Люк бросил его на Звезде смерти? Вот мы и сняли на ранчо „Скайуокер“ эту сцену».[576]

В новеллизации «Возвращения джедая» появилось немало отсылок к прошлому Энакина, которых не было ни в одном из сценариев. Оби-Ван рассказывал про Дуэль:

Ты не должен воспринимать машину как своего отца... Когда в свое время я осознал, что происходит с Энакином, то попытался разубедить его, вырвать из клещей тёмной стороны. Мы сразились... Во время схватки твой отец упал в кипящую лаву. Когда твой отец выбрался из огненного ада, произошедшие перемены навсегда отпечатались на нем, вплавились в его тело. Это был уже Дарт Вейдер — от Энакина Скайуокера не осталось и следа. В нем поселилась беспросветная тьма. Он был обезображен до неузнаваемости, и только искусственные механизмы и железная черная воля поддерживали в нём жизнь.[577]

Наконец, в предсмертных мыслях Вейдера снова упоминается падение в лаву:

Нет, он не хотел вспоминать об этом. О раскаленной лаве, о том, как он полз, взбираясь наверх... нет.

Мальчик, стоявший сейчас перед ним, вытащил его из этого ада. Только теперь Вейдер осознал это до конца. Это был его сын, добрый сын.[578]

Теперь характер Дарта Вейдера наконец-то был прописан и окончательно утверждён, и на этом «Звёздные войны» подошли к концу. Незамысловатая приключенческая история взросления, снятая как дань уважения научно-фантастическим сериалам 1930-х, за эти годы превратилась в грандиозную повесть об отступничестве и искуплении. Персонаж, начинавший свой путь в роли шаблонного злодея в чёрной шляпе, вырос в падшего ангела, который наконец-то обретает прощение благодаря любви своего сына. В «Возвращении джедая» Энакин Скайуокер и Дарт Вейдер стали тем персонажем, которого мы знаем сегодня.

Лукас и сам изменился — когда-то он горел желанием завоевать Голливуд и готов был взвалить на себя двенадцатисерийный цикл по собственному сюжету, а теперь до смерти устал от треволнений и шумихи вокруг «Звёздных войн». Он давно уже отказался от планов на двенадцать фильмов и свернул проект после всего двух продолжений, совершенно выбившись из сил.

Джордж хотел разделаться с последним фильмом как можно быстрее, без особых хлопот и затрат. Взяв режиссёра, которым легко было управлять, Лукас наконец-то мог забыть о «художественных разногласиях». Как и в старой голливудской системе, всемогущий продюсер единолично распоряжался деньгами, раздавал указания и дистанционно режиссировал картину. И только «грязную работу» — непосредственные съёмки и работу с актёрами — выполнял официальный режиссёр, Ричард Маркуанд. В документальном фильме «Империя мечты» Лукас признавался:

Я тогда не понимал, что снимать, пожалуй, легче, чем поручать это кому-то ещё. Поскольку [съёмки «Возвращения джедая»] были ещё сложнее предыдущих, мне в итоге пришлось почти каждый день наведываться на площадку, работать в тесной связке с Ричардом, руководить второй съёмочной бригадой — работы оказалось куда больше, чем я представлял.[579]

Джорджу пришлось руководить весьма сумбурным процессом — чтобы успеть к назначенной дате премьеры, съёмки вели одновременно в разных точках земного шара. «Мы строили декорации на двух разных площадках в Калифорнии, снимали в студии — это уже три — а заодно, разумеется, работали и снимали в Лондоне», — отмечал Казанян в «Империи мечты».[580]

К тому времени популярность саги зашкаливала, и, чтобы избежать внимания прессы, натурные съёмки в США вели под фальшивым названием «Голубой урожай» со слоганом «Невообразимый ужас».

Но вскоре появился и ещё один заголовок. Когда до премьеры оставалась всего пара недель, фильм переименовали.[581] «Месть джедая» канула в Лету — отныне картина стала называться «Возвращение джедая». О причинах такого решения ходит немало споров. В «Империи мечты» Казанян излагал свою версию:

Джордж пришёл ко мне и сказал, что у VI Эпизода будет заголовок «Возвращение джедая». Я пожал плечами: «По-моему, слабовато». День-два спустя он вернулся и говорит: «Назовём его „Месть джедая“»... А перед самой премьерой Джордж заявил: «Я хочу вернуться к первому варианту». Логика была в том, что джедаи не мстят.[582]

В телевыпуске 1997 года «Звёздные войны: магия и загадки» критик журнала «Time» Джей Кокс излагает похожую историю:

Мы получили от Джорджа по почте несколько футболок со съёмок, на которых было написано «Месть джедая»... Я начал их носить, а пару месяцев спустя встретил Джорджа, и он мне говорит: «Знаешь, такого фильма уже нет».

Я спрашиваю: «Почему? Как же он называется?», а он мне: «Возвращение джедая». Я удивился: «А в чём разница?» А он: «Месть — это не джедайское понятие».[583]

Но в «Сценариях с комментариями» Джордж, как ни странно, рассказывает совершенно другую версию:

Когда дело дошло до третьего фильма, мы уже порядком натерпелись от людей, норовивших всё растрезвонить по телевизору, в газетах и так далее, поэтому фильм озаглавили «Месть джедая», чтобы сбить их со следа. На самом деле это всегда было «Возвращение», но снимали мы под кодовым названием «Месть джедая». А в итоге в «Фоксе» просто поторопились с промо-кампанией фильма — мы не успели им сказать, что этот заголовок не надо использовать. Хорошо хоть, что в рекламу не попало название «Голубой урожай» — такое у нас тоже было в качестве обманки.[584]

Впрочем, это объяснение выглядит совершенно бессмысленным. Проект и так уже носил кодовое название «Голубой урожай» — зачем ему два разных псевдонима? Но главное, что таким заголовком невозможно было бы обмануть прессу: любому понятно, что картина под названием «Месть джедая» — это очередной фильм по «Звёздным войнам». Сама компания «Лукасфильм» с мая 1980 года рекламировала фильм под этим заголовком. В частных беседах Лукас ещё в 1979 году упоминал именно «Месть»;[585] такое название значилось и на его собственных черновиках сценариев, и в списках актёров, и в прочих внутренних документах «Лукасфильма». Все знали, что это следующая часть «Звёздных войн» — поэтому и придумали «Голубой урожай». Сопродюсер Джим Блум пояснял, что это он предложил использовать нейтральный псевдоним, чтобы не переплачивать за аренду оборудования.[586]

При этом разница в одном слове вряд ли тянула на сенсацию, а в результате создатели только сбили с толку поклонников и прокатчиков. Хуже всего пришлось студии «Парамаунт», готовившей новый фильм по «Звёздному пути» — «Месть Хана». Когда в 1980 году стало известно, что «Звёздные войны-III» назовут «Местью джедая», картину переименовали в «Гнев Хана», чтобы избежать путаницы.

Дейл Поллок приводил столь же странное объяснение — причём ещё в дни выхода картины, в 1983 году:

Хотя сперва был обнародован заголовок «Месть джедая», Лукас с самого начала собирался назвать фильм «Возвращение джедая». Он просто не хотел выдавать сюжет. Название заменили всего за полгода до выхода VI Эпизода, что обошлось в несколько тысяч долларов.[587]

Судя по всему, Джордж и впрямь предлагал вариант «Возвращение», но по совету Казаняна изменил его на «Месть». Это была не «фальшивка» и не временное название, а официальное решение Лукаса. Заголовок появился в 1979 году, когда основной темой «Звёздных войн-III» был решающий бой Люка и повстанцев после поражения в «Империи». Но когда началась работа над сценарием, сюжет превратился в историю о том, как Вейдер благодаря Люку обрёл искупление. Тема возмездия исчезла, и именно из-за этого Джордж внезапно осознал, что джедаям вообще не свойственны столь агрессивные идеи. В поздних черновиках Лукас пробовал использовать свой изначальный вариант, но не стал на нём останавливаться: и в официальных документах, и в частных беседах фильм по-прежнему называли «Местью».

Впрочем, чем ближе надвигалась дата премьеры, тем больше у Джорджа возникало сомнений. Стив Сансвит упоминал об этом в изданной «Лукасфильмом» книге «Кладовая „Звёздных войн“»: «В съёмочной группе разгорелся спор: продюсер Ховард Казанян настаивал на варианте „Месть“, который казался ему более сильным, а Джордж Лукас постепенно приходил к заключению, что это слово фильму не подходит».[588] Зрители поняли это задолго до премьеры: когда в 1982 году Ховард Казанян презентовал «Месть джедая» на ирландском фестивале «Октокон», поклонники стали возражать ему, что джедаи не мстят.[589] В ноябре 1982 года маркетологи «Лукасфильма» даже провели исследование, чтобы узнать, какой вариант зрители лучше примут. В отчёте значилось:

Хотя у молодых респондентов слово «месть» вызывает умеренный восторг, многих кинозрителей старше тридцати смущают его жестокие коннотации. Семантика термина не соответствует образу джедаев как положительных персонажей, сложившемуся в первых двух частях саги о звёздных войнах. Подводя итог: если цикл продолжит развивать заявленную тему борьбы добра и зла, замена «мести» на «возвращение» поможет эффективнее донести эту идею. [590]

Картину второпях доделали, уложившись и в сроки, и в бюджет — дату премьеры даже удалось сдвинуть на два дня вперёд, чтобы она попала в годовщину выхода первого фильма. С тех пор, как миру явились «Звёздные войны», прошло уже шесть лет. После подъёма, случившегося в 1969 году, киноиндустрия переживала спад — власть снова захватывали менеджеры, видевшие в фильмах коммерческий продукт. В те годы начинали свои карьеры Дон Симпсон и Джерри Брукхаймер, а в пантеоне звёзд появились Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне и Эдди Мёрфи. Рекорды по кассовым сборам били такие фильмы, как «Пятница, 13-е. Часть 3», «Танец-вспышка», «Супермен-3» и «Остаться в живых» — времена «Американских граффити», «Злых улиц» и «Разговора» давно миновали. Всего год спустя появятся хиты новой эпохи: «Полицейский из Беверли-Хиллз», «Парень-каратист», «Полицейская академия», «Пурпурный дождь» и «Терминатор». Под прощальный поклон космической саги на сцену вышли восьмидесятые во всём своём великолепии. 25 мая 1983 года трилогия о «Звёздных войнах» обрела завершение.