Темнейший воин

Глава 33

Джиллиан больше не была в его объятиях, и Пьюк изо всех сил старался сохранить спокойствие. Его переполняли эмоции, заставляя демона протестовать громче обычного. Думай, думай. Помощь от Гадеса? Посланники, решившие атаковать? Грядущая гибель всей Амарантии? Син стал мишенью для целой расы?

Все это часть пророчества?

Ярость охватила его, колотя по голове. К ярости присоединился страх. Затем грубая похоть и душераздирающее разочарование. Бесконечная безнадёжность. Одиночество и предательство. Ненависть. Любовь. Гордость. Печаль. Горе.

Он ненавидел Сина за его поступок. Оплакивал потерю брата. Хотел помочь… кому? Кому он должен был помочь?

Чтобы выяснить это, ему нужно побыть в покое и тишине. И все же Пьюк не мог заставить себя снова призвать лёд и разочаровать Джиллиан.

Он рвал на себе волосы, тяжело дышал с нарастающей агрессией. Каким-то образом он лишился своей защиты, все, что он чувствовал раньше, было просто вспышкой по сравнению с этим.

Джиллиан будет…

Её имя вызвало новый поток необузданной похоти. Обжигающие волны. Он был твёрдым и пульсирующим. Если бы Уильям не вернулся, Пьюк был бы внутри неё.

Он чувствовал ярость, так много ярости.

Безразличие пробежало по связи, оставив в голове Пьюка зловещую тишину.

Джиллиан ахнула, заметив вторжение.

Он хотел подойти к ней и утешить, но почувствовал себя скованным эмоциональными цепями. Как ему с этим справиться?

В глубине души он знал, что этот день придёт. Знал, что однажды похороненное всплывёт на поверхность; хотя Джиллиан перетянула большую часть, но оставшееся превратило его легендарный контроль в фарш.

Как ему это пережить?

Раскинув руки, Пьюк запрокинул голову и заревел в небо. Никакого облегчения.

Он хочет свою женщину и получит её. Если понадобится, он сдвинет горы, чтобы добраться до неё. Убьёт любого, кто осмелится встать между ними.

Ему нужно обеспечить её несчастливый конец с Уильямом — и устроить счастливый конец с Пьюком. Он хотел, чтобы его друзья были живы и здоровы. Хотел победить Сина и убить брата собственной рукой, хотел корону Коннахта на чужой голове. Но Пьюк также хотел оставить Сина… в живых. Как он мог навредить человеку, который когда-то был его любимым младшим братом? Появилось ещё больше ярости. «Не могу сдержаться…»

Беспомощность. Пьюку придётся оставить Камерона и Винтер позади. Бросить друзей, когда они нуждаются в нем больше всего. В ближайшие часы ситуация ухудшится. Винтер прекратит свою болтовню и нападёт на любого, кто окажется поблизости. Камерон выйдет из коматозного состояния и атакует самого себя. Прольётся кровь. Они могут потерять жизни.

И все же Пьюк не мог остаться в стороне. Если ему не удастся убить Сина в течение следующих четырнадцати дней — всего лишь триста тридцать шесть часов — все в Амарантии погибнут.

Слишком много, слишком много. С рёвом Пьюк рванулся и врезался в ствол дерева вперёд рогами. Удар сотряс его, куски коры и насекомые полетели в разные стороны. Как только вырвал рога, он отступил назад и протаранил снова. И снова. Пока дерево не рухнуло.

Его грудь вздымалась от коротких прерывистых вдохов. В поле его зрения появилась очередная цель, и он протаранил ещё одно дерево, затем ещё одно. Он повалит весь лес! Ничто его не остановит.

— Хватит, — голос Джиллиан прервал его мысли. Её дрожащий голос.

«Моя женщина меня боится?»

Пьюк повернулся к ней лицом. Её глаза были широко раскрыты, руки скрещены на туловище, создавая щит в виде буквы Х, а её пальцы лежали на бёдрах.

Уильям стоял рядом, как оплот защиты.

«Он думает забрать её у меня».

Опустив подбородок и выставив рога вперёд, Пьюк побежал на него. Все быстрее и быстрее. Уильям встал перед Джиллиан. Ошибка. Его последняя ошибка. Ещё быстрее. Ублюдок приготовился к жестокому столкновению, но отлетел в сторону, когда Джиллиан толкнула его сзади. Она приняла стойку, намереваясь встретиться с Пьюком лицом к лицу.

Он затормозил прямо перед ней, задыхаясь, не в силах отдышаться. Она без колебаний протянула руки и обхватила его лицо ладонями, затем провела большими пальцами по его щекам.

— Никогда не думала, что мне придётся говорить это тебе, Пьюки, но ты должен успокоиться.

Его эмоции слегка притупились, её прикосновение, её близость успокаивали его, как ничто другое.

— Не… бойся меня. — Слова прозвучали прерывисто, неровно.

— Никогда.

— Ты моя, — сказал он.

— Я твоя.

«Ещё спокойнее…»

Её взгляд остановился на чем-то за его плечом, и она нахмурилась.

— Кто-то идёт.

Он резко обернулся и заметил, как ветви деревьев шевелятся вдалеке, и одновременно по земле движется массивная тень.

«Должен защитить». Пьюк решил сначала разобраться с угрозой в небе. Светловолосый мужчина с огромными белыми крыльями влетел в лагерь и приземлился всего в нескольких ярдах от него.

Пьюк сразу узнал прибывшего. Гален, хранитель Зависти и Ложной Надежды, и заодно помощник Гадеса. Он был самым презираемым бессмертным в мире. На протяжении веков он возглавлял человеческую армию с единственной целью — убивать себе подобных. Он предавал как друзей, так и врагов, и ему нельзя было доверять.

Пьюк узнал о нем, пока изучал Уильяма. Гален страстно желал женщину по имени Легион — или Хани, или как там она теперь себя называет. Её прошлое было так же переполнено болью и насилием, как и прошлое Джиллиан.

В настоящее время Легион держалась от поклонника подальше. Гален тратил всё своё время на её поиски, воюя в Преисподней и пытаясь восстановить утраченную дружбу с Повелителями — мужчинами, над которыми он когда-то издевался.

Двое других вышли из-за деревьев и подошли. У Пандоры, единственной дочери Гадеса, были черные волосы до плеч, обрамлявшие привлекательное лицо с выразительными карими глазами.

Рядом с ней стоял мускулистый мужчина без рубашки с кожей цвета крови и татуировками в виде глаз от шеи до пят. «Красный» переместил Пьюка в переулок в Оклахома-Сити. Его истинная личность стала ясна: Рэтбоун Единственный, ещё один союзник Гадеса, тоже князь Преисподней. Многочисленные пирсинги сверкнули на солнце и… вытатуированный глаз только что моргнул?

— Прибыло подкрепление, — сказал Уильям.

Пьюк должен был радоваться. Мотивация Вечно Похотливого только что изменилась; он больше не помогал Пьюку во имя свободы Джиллиан. Теперь он боролся за её жизнь.

Если Амарантия умер, умрёт и Пьюк. Его магия — сама его жизненная сила — была связана с величайшей реальностью. А, поскольку жизненная сила Джиллиан привязана к нему, она погибнет вместе с ним.

Безразличие опять вернулся к Пьюку и радостно захихикал, словно наслаждаясь мыслью обо всех этих смертях. Особенно Джиллиан, а почему бы и нет? Она была источником слабости демона и величайшей силой Пьюка.

«Она — источник всего для меня». Одно мгновение назад он думал, что их совместная жизнь будет о Пьюке и Джиллиан. Теперь он увидел правду. Все дело в ней одной — его жизнь вращалась вокруг Джиллиан. Он всегда будет делать то, что для неё лучше.

Если Пьюк не победит Сина за тринадцать дней, он воспользуется ножницами, чтобы освободить Джиллиан от их брака. Она больше не будет связана с Пьюком, значит, больше не будет связана и с Амарантией. Конечно, она откажется покинуть свой клан, так что придётся эту проблему решать силой.

«Отпустить её?» Протестующий рёв едва не сорвался с его губ, но Пьюк сдержался. Чтобы спасти жизнь Джиллиан, он её отпустит. Какие бы страдания потом не пришлось перенести.

Если он победит Сина вовремя, все будет, как задумано. Уильям свергнет с трона безумца. Тогда Пьюк убьёт Сина, несмотря на их прошлое. Пьюк позаботится о том, чтобы корона перешла достойному солдату Коннахта, и останется рядом с Джиллиан.

У него были свои цели: убить, выбрать. У него были свои временные рамки: тринадцать дней. Он не проиграет.

Убить Сина, а не просто свергнуть его? Правда?

«Не стоит сейчас вдаваться в подробности». А пока он покажет Джиллиан, как хорошо им будет вместе. Больше никаких ожиданий. Никаких условий. Никаких пауз. Отныне он берет, что хочет и где хочет.

— Как вы нас нашли? — требовательно спросил он.

— Найти тебя было наименьшей из наших проблем. — Рэтбоун принял облик Сина, а затем вернулся к своему собственному. — Вокруг всей реальности есть щит, который не даёт никому, кроме Сина и его спутников, уйти или вернуться. Я стал твоим братом и беспрепятственно вошёл.

Син, должно быть, установил щит вскоре после прибытия Пьюка с Уильямом. Или же Пьюк и компания были исключением.

— Хорошо выглядишь, Джиллиан. — Гален с энтузиазмом показал ей большой палец. — Полностью выросла. Я одобряю.

— Ну, слава богу, — сухо ответила она. — Ради этого стоило жить.

Бум! Арахис ударил Галена головой в живот без предупреждения, сбив крылатого мужчину с ног. Затем впился зубами в руку Рэтбоуна, вызвав болезненный вопль.

Из горла Пьюка вырвался смешок, когда Рэтбоун выругался, закалённая Пандора отошла в сторону, а ворчливый Гален неуклюже поднялся на ноги.

Развлечение? В такое время?

Тот факт, что Безразличие не мог ничего сделать, кроме как раздраженно прохаживаться в его голове, делал этот момент ещё более сладким.

— Откуда нам знать, что вы те, за кого себя выдаёте? — Джиллиан шагнула вперёд, намереваясь подойти к новоприбывшим, но Пьюк протянул руку, преграждая ей путь. — Это может быть уловкой, — пробормотала она. — Очередным испытанием.

— Каким бы ты хотела меня видеть, милая? — Облик Рэтбоуна изменился с милого маленького щенка на Пьюка, потом на Уильяма, на ягуара, на Рика из «Ходячих мертвецов» и, наконец, на его собственный. — Спойлер — это действительно не имеет значения. Я хладнокровный убийца, независимо от внешности.

— Я ручаюсь за них, — сказал Уильям.

Пьюк большим пальцем приподнял подбородок Джиллиан, готовый справиться с ситуацией

так, как она пожелает.

— Нам нужно охотиться на Сина, а, значит, мы должны оставить Камерона и Винтер позади. Но, — добавил он, прежде чем она успела возразить, — один из людей Гадеса останется здесь и будет их защищать. — Приказ, который не подлежит обсуждению. — Согласна?

Она на мгновение закрыла глаза, глубоко вздохнула и кивнула.

— Тогда решено, — сказал Уильям. — Рэтбоун, ты останешься с братом и сестрой из ада. Гален, ты пролетишь над нами и предупредишь о любой надвигающейся опасности. Пандора, ты поедешь рядом с нами, твоя единственная задача — защитить девушку и умереть вместо неё, если придётся.

— И это все? — Пандора отдала ему честь двумя пальцами.

— Я согласен с Похотливым, — сказал ей Пьюк. — Умри, если должна.

— Никто не умрёт из-за меня, — отрезала Джиллиан.

Уильям махнул в сторону химер.

— Неужели никто меня не услышал? Все улажено, моё слово — закон. Идём.

Пьюк, прирождённый принц и будущий король, жаждал напасть на этого узурпатора, который думал взять бразды правления на себя. Никто, кроме него, не командовал его людьми!

Ревность? Сейчас? Из-за этого?

— Пандора действительно привлекательна, — сказала Джиллиан таким резким тоном, что можно было разрезать сталь. — Ты её хочешь?

Она тоже боролась с ревностью?

Все ясно. Пьюк ткнул пальцем в сторону Галена.

— Контролируй своего демона.

Мужчина безразлично пожал плечами.

— Встречное предложение. Я делаю что хочу. Ты делаешь что хочешь. Мы делаем этих девчонок.

Через секунду Пьюк ударил его по лицу и сломал нос. Джиллиан и Пандора поддержали его аплодисментами.

Гален усмехнулся сквозь кровь, которая заливала лицо.

— Что? Что я такого сказал?

Уильям нанёс следующий удар, просто вызвав ещё один приступ смеха у Галена, когда тот вернул челюсть на место.

Сумасшедший! Пьюк подвёл Джиллиан к химерам, помог ей сесть в седло, а затем взобрался на Грецкого Ореха.

Когда Уильям пробежал мимо Пьюка, чтобы взять инициативу в свои руки, он пробормотал:

— Помни, что я тебе говорил.

Их группа направилась в лесные заросли, оставив Рэтбоуна, Винтер и Камерона позади. Чтобы избавиться от нахлынувшего чувства вины, Пьюк прокручивал в памяти разговор, который состоялся с Уильямом раньше, когда Пьюк устанавливал колючую границу вокруг лагеря.

— Забавный факт, — сказал тогда Уильям. — Я коллекционирую черепа. Красивые, уродливые. Мужские, женские. Молодые, старые. Бессмертные, человеческие. Среди них есть черепа моих врагов и друзей, и даже человека, которого я встретил в лифте.

— Пришло время для историй? — Пьюк в то время полностью заморозил свои чувства, и бросить вызов мужчине показалось прекрасной идеей. — Ну и дела, Вилли. Жаль, что ты меня не предупредил. Я бы оделся в пижаму и уютно устроился под своим любимым одеялком.

Возлюбленный сын Гадеса невозмутимо продолжал.

— У меня тысячи черепов. Но знаешь, какая у них общая черта? Я убил людей, которым они когда-то принадлежали.

— Я засыпаю. Ты большой и плохой и делаешь жуткие вещи. Записано. Твой пунктик? — Он широко раскинул руки. — Постой. Дай угадаю. Если не буду осторожен, то стану экспонатом в твоей коллекции.

Уильям провёл языком по зубам.

— Ненавижу эти черепа. Все… каждый до последнего. Они напоминают мне о худших поступках, которые я когда-либо совершал. Когда-то я подумывал избавиться от них. Однако прежде чем принял решение, друг украл один наименее любимый экспонат коллекции. Знаешь, что я сделал?

— Надоел ему до смерти подобной историей?

— Выследил, отрезал голову и превратил его череп в писсуар. Мой пунктик, как ты красноречиво заметил, таков — нельзя у меня красть.

Ужасное зловоние наполнило воздух, прервав размышления Пьюка. Он поморщился, когда почувствовал нотки смерти, разложения и серы.

— Гален, — закричала Пандора. — Я же говорила тебе не есть эти бурито.

— Ты меня обвиняешь в этом? — спросил он, его белоснежные крылья мерно скользили вверх и вниз, чтобы не отставать от химер. — Я думал, что это ты виновата. На этот раз я собирался быть джентльменом и не комментировать твой бешеный метеоризм. Моя ошибка.

Пьюк осмотрел окрестности и обнаружил четыре гниющих тела, частично скрытые охапками листьев примерно в ста метрах от них. Используя магию для более близкого осмотра, он понял, что жертв разорвали на куски.

Он заставил химеру замедлиться и поравнялся с Джиллиан.

— Видишь тела? Они умерли мучительно. То, что их убило, ещё может быть здесь.

— Не переживай, — ответила она. — Я смогу тебя защитить.

Он взглянул на неё, и она изогнула свои пышные красные губы в улыбке, заставляя Пьюка вспыхнуть от похоти.

«Должен взять её. Как можно скорее».

Пандора, ехавшая по другую сторону от Джиллиан, вытащила меч из скрещённых ножен на спине.

— С каким зверем мы имеем дело, Безразличие?

— Ты можешь называть меня Ваше Величество. — Он не был демоном. И никогда больше им не станет.

Он с трудом очистил своё сознание от посторонних мыслей. Конечности были не отрезаны от тел, а оторваны. На каждом видимом участке кожи остались следы укусов, а не клыков. Царапины сделаны тупыми ногтями, а не когтями.

Учитывая, что под каждым ногтем осталась кровь и частички плоти, казалось… что люди напали друг на друга.

Конечно, нет.

— Зверь… Я не знаю.

— Меня больше беспокоит сам лабиринт. — Джиллиан указала направо. — У меня такое чувство, будто я видела это дерево уже трижды.

Лабиринт… лабиринт. Это слово терзало и мучило сознание Пьюка. Джиллиан не раз называла творение Сина лабиринтом, но он никогда не относился к этому лесу как к чему-то большему, считая его просто лесом.

Неужели он ошибся?

— Лети выше, Гален, и расскажи нам, что ты увидишь.

Гален повиновался, и чем выше он поднимался, тем шире становились его глаза.

— Вы, ребята, должны это увидеть…

Он врезался в невидимый потолок, от удара сломав одно из крыльев. Как падающая звезда, он рухнул вниз и жёстко приземлился на землю в нескольких шагах от Уильяма, заскользил по грунту и врезался в дерево.

Теперь оба его крыла были согнуты и повёрнуты под странным углом. Одно плечо было явно вывихнуто, а лодыжка сломана — кость проткнула плоть. Тысячи жуков выползли из ствола дерева, чтобы начать пировать на упавшем Повелителе.

Все одновременно спешились и бросились на помощь. С криком Гален откатился в сторону, столкнувшись с Джиллиан и повалив её.

Раздалось радостное хихиканье. Безразличие наслаждался шоу.

Напрягшись, Пьюк поспешил к жене, но Уильям переместился, достигнув её первым. Он ожидал вспышки ярости. «Этот ублюдок трогает то, что принадлежит мне». Вместо этого испытал… благодарность. Этот ублюдок помог ей, когда она в нем нуждалась.

— Я в порядке, — сказала она и улыбнулась. — Правда.

Хорошо, вот теперь он испытывал ярость. «Это моя улыбка».

Гален ударил кулаком по вывихнутому плечу, возвращая сустав на место. Несмотря на то, что его лодыжка бесполезно болталась, он встал и захромал к Пьюку.

— Пьюкол! Ты знал, что я…

Арахис ткнул головой ему в живот. И снова Гален врезался в дерево.

— Ну? — подсказал Пьюк. — Что ты там увидел?

Гален остался лежать.

— Я видел нашу гибель, — сказал он, сверкая глазами.

* * *

Джиллиан с тошнотой слушала описание Галеном кошмара библейского масштаба. Секции лабиринта менялись местами. То есть, независимо от того, как далеко они продвинулись, или какой новый ландшафт появился, они никогда не смогут добраться до крепости Сина.

— Знаешь, почему я уверена, что мы выберемся из этого лабиринта? — заявила Пандора. — Потому что я здесь.

«Эй! Это мои слова».

Джиллиан потёрла затылок, только сейчас заметив падение температуры. Было немного прохладно, но сейчас ударил арктический мороз, от которого начали стучать зубы.

Остальные тоже заметили, нахмурившись, наблюдая, как с неба падали снежинки, приземлялись на открытую кожу и впитывались через поры.

Внутри неё рос жар и прогонял холод. Рос… стремительно. Её руны вспыхивали и гасли, когда кровь превратилась в лаву, а органы — в пепел.

Магия?

— Пьюк. — Она попыталась сказать больше, но жгучая агония внезапно и недвусмысленно поглотила её. Она всхлипнула, а потом закричала.

— Помоги… — Кости её лица, груди и конечностей удлинились, стали толще и повернулись. Тёмный мех пророс, покрывая каждый дюйм её кожи. Десны сами собой начали пульсировать, когда появились клыки. Когти выросли из её пальцев рук и ног.

С ужасной переменой она потеряла центр тяжести и упала.

Арахис развернулся, завизжал и попятился от неё.

Где же Пьюк? Она так нуждалась в нем. Взор затуманился. Где, где? Её взгляд остановился на… нет! Её товарищи по команде ушли. А на их месте? Рогатые, клыкастые монстры.

Мысли исчезли, почти неразличимые, дикие инстинкты взяли верх. «Не мои друзья, а мои враги. Еда. Я такая голодная».

Джиллиан попятилась назад, готовясь к бою… а потом напала.