Темнейший воин

Глава 37

Пьюк понял, что стоит на распутье.

Всего несколько часов назад он испытал полное удовлетворение. Его первый оргазм с женщиной за много веков. Его первый оргазм с его единственной. Им управляло желание. Потребность обладать Джиллиан, заявить права. Заполнить её, превратить два тела в одно.

Он сходил с ума от вожделения. До сих пор. Ему так хотелось насладиться этим послевкусием. Он заслужил это. «Однажды я убью Уильяма за то, что он прервал лучший момент в моей жизни».

Сын Гадеса большую часть ночи провёл вдали от лагеря, вместе с Галеном. Пандора патрулировала периметр, и, несмотря на громкий рёв демона в голове Пьюка, он оставался настороже в поисках любого признака магии Сина.

Он ощутил нависшее чувство обречённости, отчего ему захотелось обнять Джиллиан и никогда не отпускать. Но, когда несколько минут назад он попытался заключить её в объятия, она высвободилась и принялась расхаживать вокруг костра.

«Она мучается… из-за него». Из-за мужчины, которого любила, из-за мужчины, которого будет любить всегда.

Опустошённый Пьюк мог только смотреть на неё и тосковать по своему льду. С каждой проходящей минутой рана внутри него увеличивалась, хотя раньше он думал, что такое невозможно.

Когда-то он считал, что покончил со всеми семейными узами. Никаких связей — никакого предательства. Джиллиан заставила его передумать.

Наличие связи с другим человеком, правильным человеком, не делает тебя уязвимым; наоборот — усиливает. Посмотрите на случившееся с Безразличием. Джиллиан помогла превратить злодея в плаксивого малыша. Семья даёт прочный фундамент, на котором можно устоять. Во время надвигающейся бури кто-то поддержит, если ты упадёшь.

И, возможно, эмоции Пьюка были не так уж плохи. Удовлетворение в груди каждый раз, когда он смотрел на свою жену — целостность, которую нашёл в её объятиях — стоят любых трудностей.

Но Уильям оставался проблемой. Чувства Джиллиан к другому мужчине не были романтическими, во всяком случае, она так считала. Но романтичная или нет, эта любовь соединяла их вместе. И, в конце концов, её связь с Уильямом была сильнее, чем связь с Пьюком. Потому что она выбрала Уильяма сердцем, без принуждения.

Неважно. Пьюк решил бороться за неё и не отступит. Ничто, даже это, его не остановит. Он заставит её полюбить себя, даже без связи. Это гарантирует, что она выберет его, сейчас и навсегда.

«Всегда доводи дело до конца».

Но как? Как ему её добиться?

* * *

Джиллиан расхаживала перед костром. Её голова представляла собой лабиринт, столь же опасный, как и Сина. Получить желаемое Пьюком, усмирить Уильяма, выполнить или отменить оба пророчества с удовлетворительными концовками для всех участников, сделать другие кланы такими же, как её, и помочь всем жить долго и счастливо до конца вечности.

Каждое отдельное желание было возможным, но все вместе?

Во-первых, она должна помешать Уильяму завоевать корону Коннахта. Если она потерпит неудачу, если Пьюк откажется это принять, ей придётся найти способ его заставить. Кроме того, она должна была действовать, исходя из предположения, что он захочет её после разрыва связи — никакой другой исход не приемлем. А это означало, что ей все ещё нужно найти способ обойти предсказанный ей несчастливый конец.

Можно забыть о том, чтобы сделать кланы похожими на её. Они могут ненавидеть Джиллиан сколько угодно. Но должны выполнять все, что она прикажет.

Хорошо. Одно задание вычеркнуто из её списка.

Теперь нужно придумать, как удержать Пьюка, не подвергая опасности его будущее. И она должна была удержать его. Он был её мужчиной… её пульсом.

Он должен любить её так же сильно, как она любит его. Не раз Пьюк подвергал себя риску, просто чтобы быть с нею. Во многих отношениях они уравновешивали друг друга. Иногда он чувствовал слишком мало, а она — слишком много. Он получил её и все её глупые «вдруг». Муж уважал её боевое мастерство и никогда не пытался оставить позади.

Кто-то стоял позади неё, излучая тепло и неповторимый аромат её мужа. Джиллиан резко развернулась и столкнулась лицом к лицу с диким на вид Пьюком. Его грудь быстро поднималась и опускалась, каждый вдох был тяжёлым и неглубоким.

Для человека, который веками не чувствовал ничего, кроме пустоты, сейчас он излучал много эмоций. Нестерпимый голод. Желание. Обожание. Привязанность.

«Он определённо меня любит».

— Ты. Моя. — Его голос был таким грубым, что царапал ей уши. — Ты так сказала, а ты не лжёшь. Я буду твоим, всем, что ты хочешь, всем, что тебе нужно. Навсегда. — Он сорвал с неё одежду. Топ отбросил в сторону. Юбку разорвал. Трусики уничтожил. — На этот раз обнажённые.

Позабыть о суматохе, неопределённости. «Лови момент!»

— Обнажённые, — согласилась она и потянула его одежду, когда в ней вспыхнуло желание.

Оставшись голым, он скользнул ладонями по её бёдрам, поднял её и подвёл к спальным мешкам, где опустился на колени. Ни на миг не ослабляя хватки, он прижался губами к её губам и просунул язык ей в рот.

Она ответила ему с не меньшей страстью, изливаясь в поцелуе, отдавая ему все, но и принимая тоже. Сдаваясь, но и требуя отдачи. Уступая своё сердце, и делая все возможное, чтобы его завоевать. И она подумала… она подумала, что он делает то же самое с ней.

От него исходило напряжение, каждое его действие было агрессивным. «Больше». Потерявшись в удовольствии, Джиллиан вцепилась ему в спину, прижалась грудью к его груди и потёрлась об его член.

С рычанием он толкнул её на спину. Но остался стоять на коленях, впитывая каждый дюйм её тела, и даже это казалось агрессивным. Пьюк пожирал взглядом. Затем обвёл кончиком пальца каждый сосок, спустился к плоскому животу… скользнул между влажной, нежной плотью на вершине её бёдер.

Прикрыв веки, он провёл языком по зубам.

— Моя жена с каждым разом становится все прелестнее. Я хочу увидеть больше. — Он поставил её ступни с внешней стороны своих бёдер и раздвинул колени ещё шире, открывая её, оставляя полностью беззащитной.

По её телу пробежала дрожь. Джиллиан выдохнула его имя.

— Твоя жена нуждается.

Они пожирали взглядами друг друга. Он весь состоял из твёрдых мускулов и восхитительных сухожилий. Безупречная смуглая кожа и великолепные татуировки. Между его ног блестел кончик его аппетитного стержня.

— Нуждается в удовольствии? Или во мне?

— Ты и есть удовольствие. Ты, только ты.

Он наклонился вперёд, перенеся вес тела на руки, выражение его лица оставалось свирепым. Пот блестел на его коже, когда отблески пламени освещали его тело. Его глаза… она задохнулась. Как она могла подумать, что они похожи на льдинки? Эти глаза горели.

Эти глаза давали обещания. «Я буду любить тебя всегда. Буду лелеять тебя. Буду бороться, чтобы подарить тебе мир».

«Пьюки оооочень повезло».

Он пополз назад, остановившись, чтобы языком провести по её соскам, превратив их в твёрдые маленькие точки. Пока она извивалась, приподнимая бедра в попытке прижаться к нему, он поцеловал центр её живота. Затем двинулся ниже, щетина на его бороде оставляла розовые царапины — отмечая её.

Пьюк позволил своему рту нависнуть над её центром удовольствия, и предвкушение её чуть не убило. У Джиллиан поднялась температура, началась лихорадка, воздух в лёгких превратился в пар.

— Я должен ещё раз попробовать. — Он опустил голову, тёплым дыханием лаская её самое интимное место. Затем устроился удобнее, как будто собирался пробыть там какое-то время. А потом лизнул.

В ответ он издал тихий рычащий звук.

— Мой мёд. Моё вино.

«Пощады!» Дрожь сотрясала её, накаляя и так уже вспыхнувшие нервные окончания.

Он ещё раз лизнул её, всосал. Прижал свой язык к её пульсирующей сердцевине и полностью всунул два пальца внутрь, заявляя свои права; тогда как она приподнялась навстречу его рту.

Он продолжал лизать. Продолжал посасывать.

— Никогда не будет достаточно, — сказал он, подчёркивая каждое слово очередным толчком пальцев, очередным нажатием языка. С каждым движением он становился все более агрессивным.

Она не могла… она собиралась это сделать…

— Пьюк! — Его имя сорвалось с её губ, когда она кончила, когда наслаждение наполнило её, разрушило, убило и переделало. Она была побеждена и потрясена.

Он встал на колени. Подавшись вперёд, он одним движениями вклиниться между её бёдрами.

— Не могу дождаться.

После того, как он разместился у её входа, то погрузился внутрь.

Пьюк одобрительно хмыкнул. Она вскрикнула от блаженства, потрясённая вторым оргазмом. Она больше не была Джиллиан Шоу, Джилли Брэдшоу или любым другим именем, которое использовала в прошлом. Она была женщиной Пьюка. Она принадлежала ему, а он — ей. «Мой мужчина».

«Мой дом».

— Такая влажная. Такая узкая. — Он замолчал, сосредоточенно глядя на неё сверху вниз, словно запоминая её черты. Пьюк тяжело дышал, каждый вдох был прерывистым. Капелька пота стекала с его волос по щеке и упала с подбородка на её плечо. Даже это подействовало как стимулятор, капля зашипела, прежде чем испариться.

— Двигайся во мне, — взмолилась она срывающимся голосом.

Он так и сделал. Туда и обратно. Медленно. Он наполнил и поглотил её. Скользил внутрь и наружу. Набирал скорость. Вызывал агонию и экстаз.

— Ты идеально мне подходишь, девочка. Твой… Я твой. Навсегда. — Он толкнулся снова, и снова. Сильнее. Чем больше он двигался, тем более неистовым становился, поднимая её желание все выше.

Джиллиан вцепилась ему в спину, укусив за шею и прижавшись лодыжками к его пояснице. Внутри неё продолжало нарастать давление. Не желая разъединяться ни на секунду, она выгибала бедра каждый раз, когда он отступал. Слишком долго она была пуста и одинока. Теперь она принадлежала ему.

Теперь она его.

Пьюк обхватил её затылок, пригладив волосы.

— Отдай мне своё удовольствие. Возьми моё. — Когда он посмотрел ей в глаза, его охватило удовлетворение…

«Не в силах сопротивляться».

Джиллиан выкрикнула его имя, её внутренние стенки сжимались и разжимались на его длине.

— Ты заставляешь меня кончить, девочка. Заставляешь… — Быстро, в мгновение ока, он выпрямился и потянул её вверх, не выскользнув из неё. Новая позиция заставила его погрузиться глубже. Чтобы убедиться, что она села на него, он обхватил её руками, прижимая к себе. Грудь к груди. Мужчина к женщине. Её волосы рассыпались вокруг них, образовав занавес из тёмного шелка, который защищал их от остального мира.

— Моя Джиллиан. Полностью моя.

— Мой Пьюк. Полностью мой.

Оба они неровно дышали, пока он двигался внутри неё. Когда она прикусила его нижнюю губу, он потерял над собой контроль, обезумел. Хлоп, хлоп, хлоп. Одной рукой он схватил её за волосы и потянул. Другой схватил за ягодицы, оставляя синяки, и это было прекрасно — каждая секунда, каждое движение.

— Джиллиан! — он взревел в небо и, крепко удерживая её, вошёл до конца, отдавая ей всё — так же, как она отдала всё ему…