То, что мы прячем от света

Глава 12. Добро пожаловать в опасную зону

Лина

— Отличная работа, ты покакала на траву, а не на тротуар, — сказала я Пайпер, пока мы спешили к входу, ведущему к квартирам. Она уверенно семенила к двери, будто жила здесь не каких-то три дня.

Это была холодная, тихая ночь в Нокемауте. Воздух ощущался морозным и неподвижным.

Я вставила ключ в замок, отперла массивную дверь и застыла.

— Нэш? — я спешно загнала Пайпер внутрь, позволила двери захлопнуться за нами и бросилась к нему.

Он сидел на полу у основания лестниц, спиной к стене, колени подогнуты к груди, руки обхватили ноги, ладони сжаты в кулаки.

— Ты в порядке? Ты пострадал?

Я провела ладонями по его плечам, вниз по рукам. Он поймал мою руку и крепко сжал.

— Просто… присел… передохнуть, — выдавил он.

Я крепко держала его ладонь, а другой рукой отвела его волосы со лба. Он потел и в то же время дрожал. Или он слёг с гриппом, или переживал паническую атаку.

— Ты норм? — спросил он у меня.

— Я в порядке. И ты в порядке, — настаивала я. — Тебе хватает воздуха.

Он мрачно стиснул зубы и кивнул.

Заскулив, Пайпер просунула морду под руку Нэша и забралась к нему на колени.

— Мы вышли прогуляться. Я подумала, что выведу её в последний раз, чтобы тебе не пришлось опять выходить после возвращения. Она сделала свои дела, и мы прогулялись по кварталу. Думаю, её хромота немножко проходит. Ветеринар ничего не говорил про физиотерапию? Я тут читала статью про акупунктуру для собак.

Я несла всякую чушь. Этот мужчина снова напугал меня до усрачки.

— Расслабься, Ангел, — прохрипел Нэш, и его хватка на моей ладони начала ослабевать. — Всё хорошо, — другая его рука поднялась и погладила Пайпер по спине.

По-прежнему держа его за руку, я села рядом с ним на пол. Моё плечо и рука прижимались к нему. Утихающая дрожь его тела передавалась моему, и я впитывала её.

— Расслаблюсь, когда ты перестанешь пугать меня до чёртиков, — я легонько пихнула его плечом. — Проходит?

Нэш медленно кивнул.

— Ага.

— Тогда давай отведём тебя наверх, пока тебя не срубило, — я поднялась на ноги, взяла Пайпер с его колен и поставила на пол. Затем протянула руку.

Нэш уставился на эту руку, склонив голову набок и давя большим пальцем на точку между своими бровями.

— Давай. Ты не хуже меня знаешь, что отходняк ничуть не лучше самой атаки. Можешь опереться на меня, или же я позвоню твоему брату.

— Злюка, — сказал он, но потом принял мою руку. Это потребовало усилий от нас обоих, но я сумела поднять его на ноги у основания лестниц.

— Дети в начальной школе звали меня Злюкалина, потому что я была такой командующей, — призналась я, пригнувшись под его рукой и обняв его за талию.

— Дети — злые засранцы, — просипел он.

Мы справились с первой ступенькой вместе. Пайпер бросилась перед нами, виляя хвостиком. Нэш сдерживался, стараясь не переносить на меня слишком много веса. Но до его квартиры предстояло преодолеть длинный лестничный пролёт.

— Всё началось с тех двух близняшек в начальной школе, по имени Дарла и Марла. Хорошенькие, популярные, одетые в одинаковые брендовые наряды, — рассказывала я ему.

— По описанию они ужасны, — пошутил Нэш. — Хочешь, я их пробью? Посмотрю, сколько раз их арестовывали?

Я рассмеялась и почувствовала, как он перенёс на меня ещё немножко веса.

Мои ноги дрожали от утренней тренировки. Я вовсе не предвкушала то, как завтра буду садиться на унитаз.

— Итак, каковы шансы, что ты завтра волшебным образом забудешь о том, что это случилось? — спросил Нэш, когда мы взяли паузу на полпути.

Пайпер вернулась к нам, встревоженно понюхала ботинки Нэша, потом мою обувь, и побежала обратно вверх.

— Меня можно подкупить.

— Назови свою цену, — сказал он, преодолевая следующую ступеньку.

— Сырные палочки, — решила я.

— Те охлаждённые, в обёртках, или те, что забивают твои артерии холестерином?

Нэш по-прежнему казался запыхавшимся, пока мы тащились вверх, но всё же не казалось, что он борется за каждую молекулу кислорода.

— Тут вообще без конкуренции, — фыркнула я. — Гони мне вкуснятину во фритюре.

— Я до конца дней твоих буду снабжать тебя жареной моцареллой, если ты никому об этом не расскажешь.

— В отличие от некоторых, я уважаю личную жизнь других, — выразительно сказала я, когда мы наконец-то преодолели последнюю ступеньку. Пайпер пританцовывала перед нами, будто гордилась нашим достижением.

Он вздохнул.

— Злюкалина снова появилась. Атакует мужчину в момент его слабости.

Я направила нас к его двери.

— Ключи, красавчик.

Ему не совсем удалось скрыть вздрагивание, когда он левой рукой полез в карман.

Пулевые ранения и панические атаки. Нэш Морган пребывал в раздрае. Но в горячем раздрае.

Я забрала у него ключи и отперла дверь. Пайпер метнулась через порог в тёмную квартиру.

Нэш затащил меня за собой, потянувшись к выключателю и включив свет.

— Вау. Кое-кто взял себя в руки, — сказала я, заметив трансформацию внутри. Тут даже пахло чистотой.

— Ага. Конечно, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.

— Пошли, здоровяк, — я пинком закрыла дверь и повела его к дивану.

Нэш повалился на диван, закрыв глаза. Его лицо выглядело бледным, пот всё ещё капельками виднелся на лбу. Пайпер запрыгнула рядом с ним и поставила крохотную лапку на его бедро.

— Самое время для Фирменного Блюда Лины, — решила я, положив собачий поводок на журнальный столик.

— Пожалуйста, скажи мне, что это кодовое слово для какого-то секса, — сказал Нэш, не открывая глаза.

— Очень смешно. Я вернусь через минуту.

— Не уходи, — лёгкий юмор испарился, и эти голубые глаза умоляли меня остаться. — Мне лучше, когда ты рядом.

Теперь уже я с трудом переводила дыхание. Я никогда не была с мужчиной, который нуждался во мне. Хотел меня? Да. Наслаждался мной? Конечно. Но нуждался во мне? Это совершенно новая, ужасающая территория.

— Я схожу в соседнюю квартиру и вернусь меньше, чем через минуту, — пообещала я.

Едва заметное сжатие челюстей едва не стало последней каплей. Но в итоге он кивнул.

Я метнулась в коридор, оставив его дверь открытой, и преодолела двухсекундную дорогу до своей квартиры. Внутри я быстро нашла необходимое. Когда я вернулась, Нэш по-прежнему был в той же позе, наблюдая за дверью.

— Пятьдесят семь секунд, — сказал он.

Кое-как удерживая в руках результаты своей вылазки, я снова закрыла дверь.

— Приготовься расслабиться по полной, — объявила я и выключила потолочное освещение. Я включила лампу рядом с Нэшем, затем унесла всё остальное на кухню и положила на стол. — Я так понимаю, твой телефон подключается к этой весьма мужественной с виду колонке вон там?

— Правильно понимаешь, — ответил он, продолжая наблюдать за мной. — В кармане куртки.

На нём по-прежнему была надета его куртка — облегающая ветровка в армейском зелёном оттенке.

— Два дела за раз, — решила я. — Наклонись-ка вперёд.

С моей помощью Нэш высвободил руки из рукавов. На нём был один из тех сексуальных термальных джемперов, который облегал мышцы. Совершенно непрошеное наблюдение при нынешних обстоятельствах. Непрошеное, но почему-то неизбежное. Я могла бы лежать на смертном одре и всё равно бы сделала паузу, чтобы полюбоваться телом этого мужчины.

Я нашла его телефон и поднесла к его лицу, чтобы разблокировать.

— Ой да ладно! У тебя есть плейлист под названием «Медленный танец под кантри», — пожаловалась я, нажимая на воспроизведение.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался он, когда раздался низкий голос Джорджа Стрейта.

— Как ты ещё не женат и не имеешь выводка детей?

Он взмахом правой руки указал на себя.

— Милая, если ты вдруг не заметила, я превратился в хрупкую шелуху прежнего себя.

Я села на журнальный столик перед ним.

— Этап шелухи — временный. Ты из тех мужчин, что женятся на своей первой школьной любви. Как тебя не захомутала какая-нибудь местная чирлидерша?

— Мне сначала нужно было перебеситься. Какое-то время я и бесился. Потом влюбился в свою работу. Надо было многое привести в порядок, прежде чем я почувствовал, что смогу уделить кому-либо всё внимание, которого они заслуживают.

— Ты думал, что этой женщиной могла быть Наоми, — предположила я. И почему нет? Она хорошенькая, добрая, верная и милая. У неё не было тех острых граней, что есть у меня.

— Примерно на пять секунд. Было практически очевидно, что она предназначена Ноксу.

Я показала на его ноги.

— Ботинки, — приказала я.

Нэш устало глянул вниз, будто эта задача казалась слишком колоссальной.

Я закинула одну его ногу себе на колени и принялась возиться со шнурками ботинка.

— Знаю, это должно быть унизительно и всё такое, но странно ли то, что я также возбуждён? — спросил он, запрокинув голову и закрыв глаза.

— Ты обаятелен, красавчик. Тут тебе надо отдать должное, — я справилась со вторым ботинком и сдвинулась со своего места, чтобы положить туда подушку. — Подними ножки.

— Раскомандовалась.

— Подними ножки, пожалуйста, — я улыбнулась, когда он подчинился. — Хороший мальчик, — я похлопала его по ноге и вернулась на кухню, а Пайпер следовала за мной по пятам.

Пока кофемашина заливала чистым кипятком чайный пакетик, я открыла морозилку Нэша и нашла пакет замороженной брокколи.

И кружку, и брокколи я принесла обратно к дивану.

— Чай — это какая-то хиппи-смесь для расслабления. Вкус такой, будто жуёшь букет невесты, но эффект правда есть. Брокколи — для твоей груди.

— И зачем мне напяливать на себя замороженные соцветия? — спросил он, когда я приложила к нему пакет. Пайпер не понравились овощи, и она спрыгнула, отправившись изучать корзинку со своими игрушками.

— Это благодаря научным сведениям, которые я почерпнула из соцсетей. Холодное давление на грудную клетку стимулирует блуждающий нерв.

— А мы хотим стимулировать мой блуждающий нерв?

Я села на противоположном конце дивана.

— Он говорит мозгу успокоить твоё тело.

Нэш повернул голову на подушке, взглянув на меня.

— Ты не могла бы сесть поближе? — попросил он.

Я не могла придумать хорошей причины для отказа, кроме того факта, что я до смерти боялась, что его сексуальная уязвимость сразит меня наповал. Так что я подвинулась по дивану прямо в опасную зону, пока наши плечи не соприкоснулись вновь.

Его вздох выражал облегчение.

— Попробуй чай, — сказала я.

Нэш взял кружку, понюхал, затем побледнел.

— Это пахнет как цветочная клумба Лизы Джей после внесения удобрения.

— Выпей. Пожалуйста.

— Чего я только не делаю для тебя, — пробормотал он, затем сделал глоток. — О боже. Вкус такой, будто кто-то топтал лепестки роз своими вонючими ногами. Почему я не могу выпить пива?

— Потому что, как ты наверняка понял, алкоголь не идёт на пользу при панических атаках.

Пик-пик-пик-пик.

Пайпер прибежала к дивану, держа в зубах попискивающую игрушку. Я забрала её и бросила на другой конец комнаты. Она не смутилась и пошла обратно к корзинке с игрушками.

— Она не понимает игру в «принеси». А ты почему так разбираешься в теме? В панических атаках, не в собачьих играх, — пояснил Нэш, рискнув сделать ещё глоток и снова поморщившись.

— У меня они тоже были, — просто ответила я.

Мы молча сидели и смотрели перед собой на выключенный телевизор. Я знала, что он ждёт, когда я заговорю и заполню паузу ответами. Но меня не смущали неловкие паузы.

— Тебе никто не говорил, что ты слишком много болтаешь? — поддразнил он.

Я улыбнулась.

— Откуда взялось имя Нэш?

— Молчание и перемена темы, — заметил он.

Я протянула руку и перевернула пакет брокколи.

— Подыграй мне.

— Мама была любительницей кантри. Всего, начиная с Пэтси Клайн и заканчивая Гартом Бруксом. Они с папой провели медовый месяц в Теннесси.

— А потом на свет появились Ноксвилл и Нэшвилл, — предположила я.

— Угадала. Теперь моя очередь получать ответы.

— Знаешь, время уже позднее. Мне пора, — сказала я. Но прежде чем мои ноющие мышцы успели сократиться и поднять меня в стоячее положение, Нэш стиснул ладонью моё бедро.

— Неа. Ты не можешь оставить меня одного с оттаивающей брокколи и этим ужасным чаем. Ты будешь так беспокоиться обо мне, что не сможешь уснуть.

— Ты ужасно самоуверен для того, кто называет себя шелухой.

— Скажи мне, почему ты знаешь, что именно надо делать.

Я хотела швырнуть в него остроумный ответ и сохранить свои секреты. Но по какой-то странной причине я не хотела, чтобы Нэш чувствовал себя так, будто только он обнажил душу.

Я шумно выдохнула.

— Звучит как начало долгой истории, — прокомментировал он.

— Долгой и скучной истории. Ещё не поздно отправить меня домой, — с надеждой предложила я.

Нэш поставил чай, а затем аккуратно приобнял меня одной рукой.

— Это же твоё больное плечо, — напомнила я ему, когда он другой рукой прижал мою голову к его груди рядом с брокколи.

— Милая, я знаю. Так ты даешь мне возможность опереться им на что-то.

Я не знала, что делать с тем фактом, что ощущение его руки на мне вовсе не было неприятным. Она была такой тёплой и крепкой. Защищающей. Как правило, я не обнималась, не тискалась и не применяла все другие глаголы, описывающие платонический контакт тел. В таком прикосновении не было необходимости. Хуже того, это заставляло мужчин думать о будущем.

И всё же, вот она я, уютно устроилась в опасной зоне, положив голову на грудь мужчины, который хотел жену и детей. Я явно ничему не научилась.

«Давай же, Лина "Я Принимаю Плохие Решения" Солавита. Встань и убирайся отсюда к чёртовой бабушке», — предупредила я себя.

Но я и пальцем не пошевелила.

— Вот так лучше, — сказал Нэш как будто совершенно искренне. — А теперь говори.

— Сокращённая версия: в пятнадцать лет у меня случилась остановка сердца на футбольном поле, и меня пришлось реанимировать.

Нэш на мгновение умолк, затем сказал:

— Так, Ангел. Мне нужна расширенная режиссёрская версия с комментариями.

— Ты просто абсурдный.

— Ангелина, — произнёс он с лёгкими нотками ворчливого копа в голосе.

— Уф, ладно. Это был финал региональных игр, холодным осенним вечером, когда я училась в десятом классе. Стадион был забит битком. Команда впервые зашла так далеко в турнире. Оставалось две минуты до конца матча, у нас была ничья 2–2. Я только что перехватила пас и неслась к голу с подростковой уверенностью и энергией.

Я как будто могла протянуть руку и дотронуться до того момента. Ощутить острые вдохи прохладного воздуха, попадавшие в мои лёгкие, тёплую расслабленность мышц. Слышать отдалённый рёв толпы.

Большой палец Нэша поглаживал мою руку, вперёд-назад, и впервые за долгое время прикосновение казалось успокаивающим.

— А потом… не было ничего. Как будто я моргнула, и в следующее мгновение оказалась лежащей на больничной койке, в палате, в окружении незнакомцев. Я спросила, забила ли я гол, потому что для меня это было самым важным. Я не знала, что мои родители в комнате ожидания гадали, очнусь ли я вообще. Я не знала, что весь стадион, включая моих товарищей по команде, наблюдал, как у меня случилась остановка сердца.

— Иисусе, детка, — пробормотал Нэш, и его подбородок задел мою макушку.

— Ага. Мой тренер начал делать непрямой массаж сердца, пока медики не выбежали на поле. Мои родители были на трибунах. Папа перемахнул через заграждение. Другие мамы просто образовали круг вокруг моей мамы и обнимали её.

От воспоминания мои глаза защипало слезами, и я прочистила горло, чтобы прогнать раздражающий комок эмоций.

— Они вернули меня к жизни в скорой, по дороге в больницу. Но информация распространялась не так быстро, как сейчас, — легко произнесла я.

— То есть, все, кто остался позади, думали, что ты не выжила, — Нэш восполнил оставленный мной пробел.

— Да. Это была важная игра. Всюду камеры и пресса. Я посмотрела запись… потом. Сколько бы я ни прожила на свете, я никогда не забуду тот звук, который издала моя мама, когда тренер упал на колени и стал делать массаж сердца. Это было так… душераздирающе.

Я носила в себе эхо этого крика, куда бы я ни пошла. А вместе с ним образ моего папы, стоявшего на коленях рядом с моим безжизненным телом, пока медики пытались вернуть меня к жизни.

Нэш скользнул губами по моим волосам и пробормотал:

— Ну всё, это официально. Ты победила в нашем соревновании по столкновению со смертью.

— Я оценила твою капитуляцию.

— Чем это было вызвано? — спросил он.

Я неспокойно выдохнула.

— Это отдельная длинная история.

— Дорогая, ты только что отодрала мою потную жалкую задницу от пола. Мы далеко не квиты.

В его заднице не было ничего жалкого, но сейчас не время это обсуждать. Его большой палец снова скользил по моей руке. Жар его груди согревал мою щёку, размеренное биение его сердца успокаивало меня. Пайпер, забыв про свою игрушку, запрыгнула на диван и свернулась калачиком возле моих ног.

— Ладно. Но, как и о твоих приключениях этим вечером, мы больше никогда не будем говорить об этом. По рукам?

— По рукам.

— Миксоматозное поражение митрального клапана с пролапсом и регургитацией.

— Ты объяснишь мне на пальцах, или мне поискать толковый словарь?

Я улыбнулась, не поднимаясь с его груди.

— У меня был дефект одного из клапанов моего сердца. Врачи точно не знают, чем вызван дефект, но возможно, это от стрептококковых инфекций горла, которые я подхватывала в детстве. По сути, клапан не закрывался нормально, и поэтому кровь вытекала обратно. Что-то в электрической системе замкнуло, кровь пошла не в ту сторону, и я фактически умерла на глазах у сотен людей.

— Это до сих пор является проблемой? Поэтому ты следишь за сердечным ритмом?

— Это уже не проблема. Когда мне было шестнадцать, я перенесла операцию по замене клапана. Я до сих пор посещаю кардиолога, отслеживаю кое-какие моменты. Но в основном это напоминание себе быть осторожной в том, как я справляюсь со стрессом. У меня до сих пор бывает такое трепетание. Преждевременное желудочковое сокращение. ПЖС.

Я поднесла ладонь к груди и отрешённо потёрла маленькие шрамы.

— Это ощущается так, будто твоё сердце запинается или хромает. Как будто оно сбивается с ритма и не может снова синхронизироваться. Это безвредно. По большей части лишь раздражает. Но…

— Но это напоминает тебе о случившемся.

— Ага. До того матча я переживала из-за школы, мальчиков и нормальных гормональных проблем. Слишком себя нагружала, мало спала, питалась одной газировкой и пиццей. Я не говорила родителям об ощущении аритмии или усталости. Может, если бы сказала, то не рухнула бы замертво перед всей школой.

— Долго ты пробыла в больнице? — спросил Нэш.

Этот мужчина имел жуткую способность выкапывать то, что я хотела оставить погребенным.

— Восемнадцать месяцев, то выписываясь, то ложась обратно, — я подавила дрожь.

Тогда-то прикосновения для меня перестали равняться утешению. Моё тело больше мне не принадлежало. Оно превратилось в научный эксперимент.

— Куча анализов. Куча иголок. Куча машин, — я бодро похлопала Нэша по бедру. — Тогда-то я стала экспертом по паническим атакам. Я начала испытывать их. Преимущество панических атак в присутствии медиков — это то, что они дают неплохие советы.

Нэш не среагировал на мои попытки игривости. Вместо этого он продолжал поглаживать меня по руке.

— Твои родители звонят тебе каждый день, — заметил он.

— От тебя мало что ускользает, да? — пожаловалась я.

— Да, когда это важно.

Моё сердце затрепетало, и это уже не ПЖС. Нет. Это куда более опасный трепет, вызываемый красивыми ранеными мужчинами с печальными глазами.

— Мне лучше бы уйти. Тебе бы поспать, — сказала я.

— Очень много «бы». Расскажи о своих родителях.

— Да тут нечего рассказывать. Они отличные. Хорошие люди. Добрые, щедрые, умные, поддерживающие.

«Удушающие», — добавила я безмолвно.

— Такие люди, которые каждый день звонят своей дочери, — подтолкнул он.

— Я продолжила жить дальше, но мои родители — нет. Видимо, вид того, как твой единственный ребёнок едва не умирает у тебя на глазах, меняет что-то в родителе. Так что они беспокоятся. До сих пор. Это можно внести в колонку «То, чего мы никогда не забывали».

Они никогда не забывали, как я умерла на их глазах. А я никогда не забыла ту удушающую тюрьму, в которую превратились остальные мои подростковые годы.

Потому что выяснив проблему, решив её и оправившись от решения, мои родители не оставляли мне шансов рисковать.

До сих пор не оставляли. Поэтому они думали, что я перекладывала бумажки в страховой компании и много обучала персонал. Ложь во благо сохраняла мир и позволяла мне жить своей жизнью.

— Нокс об этом знает? — спросил Нэш. Его голос напоминал тихое рокотание у моего уха.

Я нахмурилась.

— Нет. С чего бы?

— Поскольку вы дружите почти двадцать лет, я думал, вы обменивались историями.

— Эм, ты вообще знаком со своим братом? Нокс не из разговорчивых. И судя по тому, как ты только что притворялся, будто всё в порядке, предположу, что ты тоже не открытая книга.

— Таковы повадки Морганов. Зачем проливать свет на вещи, если можно притвориться, что их не существует?

— Я руками и ногами «за». Так проще. Но к твоему сведению, тебе наверняка стоит поработать над этим, прежде чем обзаводиться женой.

— Принято к сведению.

Я села и выскользнула из-под его руки.

— Время непрошеных советов.

— Кто пригласил миссис Твиди? — пошутил он.

— Ха. Это твоя жизнь, и не моё дело, но окажи себе услугу. Вместо того чтобы тратить энергию на попытки скрыть это от всех, может, стоит это проработать. И то, и другое требует чертовски много сил, но лишь одно помогает пройти через это.

Он кивнул, но ничего не сказал.

Я снова дружески похлопала его по бедру.

— Я пойду домой, а ты пойдёшь в кроватку. И говоря это, я имею в виду, что ты реально поспишь в кровати под одеялом. А не на диване перед включённым телевизором.

Я ощущала вес его взгляда, жаркую ласку его нужды так, будто это были физические ощущения.

— Я сделаю это всё при одном условии, — сказал Нэш.

— Каком?

— Ты останешься на ночь.