Глава 41. Мудрые слова

Лина


Девяносто шесть часов. Мы с Нэшем официально пережили четверо суток совместного проживания, а также пристальное внимание к нашим расцветающим отношениям. Вчера утром я даже не поперхнулась латте, когда Джастис спросил, как дела у моего «бойфренда».

До свадьбы оставалось четыре дня (моё платье подружки невесты было чертовски сногсшибательным), а статья о Нэше должна быть опубликована в следующий понедельник.

Если всё пойдёт по плану, то новости о том, что к Нэшу вернулась память, выманят Дункана Хьюго из укрытия, он угодит в ловушку, и всё закончится.

Просто я не была уверена, что из этого «всего» мне хотелось закончить.

Неопределённое «после» внезапно сделалось огромным и нависающим, а это означало, что придётся принимать решения. Если мы найдём машину, когда найдём Дункана, работа будет закончена, и мне надо будет вернуться в Атланту, чтобы ждать следующего назначения.

Я сбавила темп своего бега и остановилась на парковке «Хонки Тонк».

Согнувшись в талии, я постаралась перевести дыхание, втягивая прохладный утренний воздух. От моего вспотевшего лица валил пар.

Всё двигалось так быстро. По мере того, как дни утекали прочь, возникала инерция, ощущение спешки, которое чувствовали мы все. От этого я нервничала, и мне казалось, что я капельку не контролирую ситуацию.

— Никогда не понимал людей, которые бегают забавы ради, — произнёс голос позади меня.

Я выпрямилась и обнаружила Нокса со спортивной сумкой на плече.

— Ты чего не спишь так рано? — спросила я, всё ещё пыхтя.

— Подбросил Уэй до школы. Забрал вчерашнюю выручку и подумал, что после банка заеду в спортзал.

— Не спится? — предположила я.

— Глаз не сомкнул, бл*дь.

— Свадьба или Хьюго? — спросила я, снимая налобную повязку и подолом футболки вытирая лицо.

— Нахер Хьюго. Этот придурок окажется или за решёткой, или в могиле.

— Значит, свадьба.

Он провёл ладонью по волосам.

— Она будет моей. Официально. Я всё жду, когда она образумится.

— Ты боишься, — удивлённо произнесла я.

— Да, бл*дь. Я боюсь. Я трясусь как проклятый осиновый листочек. Мне нужно привязать её к себе, пока она не осознала, что может найти кого-нибудь намного лучше.

— Не может, — сказала я. — Никто в этом мире не сможет любить её сильнее, чем ты. И я не говорю, что её невозможно любить. Я говорю, что ты любишь её настолько сильно.

— Да, — хрипло сказал он.

— И она тоже любит тебя настолько сильно.

Его губы изогнулись.

— Правда, да?

Я кивнула.

Нокс закинул свою спортивную сумку в кузов грузовика, а я прислонилась к бамперу.

— Скажи мне, что оно того стоит, — выпалила я.

— Что чего стоит?

— Впустить кого-то. Подпустить кого-то так близко, что он мог бы уничтожить тебя, если бы захотел.

— Возможно, я прозвучу как чёртова открытка, но это стоит всего на свете, — прохрипел он.

По моей быстро остывающей коже поползли мурашки.

— Я не шучу. То, что у меня было, в сравнении с тем, что у меня есть сейчас? — он покачал головой. — Это не идёт ни в какое сравнение.

— В смысле?

— Не знаю, как это объяснить. Я лишь знаю, что нет ничего дерзкого или храброго в том, чтобы всю жизнь прятаться за стенами. Настоящая хорошая херня начинается, когда эти кирпичи рушатся, и ты приглашаешь кого-то внутрь. Если ты не напугана до усрачки, то ты делаешь что-то неправильно.

— Но что, если мне нравятся стены? — спросила я, пиная камушек носком кроссовка.

— Не нравятся.

— Практически уверена, что нравятся.

Он покачал головой.

— Если бы тебе так нравились стены, ты бы сейчас не боялась до усрачки.

Я закатила глаза.

— Так как это работает? Я просто должна вываливать всем свои самые глубинные и тёмные секреты, самые уродливые части меня и надеяться, что всё не пойдёт псу под хвост?

Он наградил меня усмешкой плохого мальчика.

— Не будь идиоткой. Всех впускать не надо. Только тех, кто важен. Кому ты хочешь доверять. Тех, от кого ты хочешь, чтобы они впустили тебя. Это дерьмо с уязвимостью подобно доверию. Его надо заслужить.

Я гадала, может, поэтому я раньше не умела быть членом команды. Я никому не доверяла прикрыть мне спину и не давала им причин доверить мне свои спины.

— Думаю, отношения с Наоми увеличили твою дневную норму слов в четыре раза, — поддразнила я.

— Отношения с Наоми заставили меня понять, каким несчастным я был раньше. Всё, чего я якобы хотел — это были мои попытки защитить себя от настоящей жизни. Например, отталкивание людей, — выразительно произнёс он.

Я посмотрела на свою обувь и позволила его словам отражаться эхом в моей голове. Хотела ли я продолжать жить так же, как и всегда? Или я готова к большему? Готова ли я перестать отталкивать?

Я шумно выдохнула.

— Я очень горжусь тобой, Нокс.

— Да, да, — проворчал он. — А теперь перестань спрашивать меня о дерьме с отношениями, бл*дь.

Я пихнула его своим плечом.

— Из тебя получится отличный муж и папа. Ворчливый и сквернословящий, но отличный.

Он хмыкнул, и я двинулась к входу в здание.

— Лина?

Я обернулась.

— Да?

— Я никогда не видел его таким с другими женщинами. Он настроен серьёзно и надеется, что и ты тоже.

Мне хотелось улыбнуться и в то же время блевануть. Для подстраховки я снова согнулась в талии.

Нокс усмехнулся.

— Видишь? Напугана до усрачки. Хотя бы так ты знаешь, что делаешь всё правильно.

Я показала ему дружеский средний палец.

* * *

У меня был целый день, чтобы обдумывать это в своих мыслях. К послеобеденному времени меня так затошнило от своих мыслей, что я пошла в продуктовый магазин и купила ингредиенты для сэндвичей с индейкой.

Сэндвичи не считались за приготовление ужина, успокаивала я себя.

Вернувшись в квартиру Нэша, я полила свой комнатный цветок, проверила рабочую почту и (после короткого поиска в интернете) умудрилась приготовить бекон в духовке, не превратив его в уголь.

Я собрала два сэндвича с такой аккуратностью, будто это было произведение искусства, затем села и уставилась на часы. Нэш должен вернуться домой почти через час. Я серьёзно просчиталась со временем приготовления еды.

Повинуясь импульсу, я достала телефон и позвонила маме.

— Ну, это приятный сюрприз, — сказала мама, появляясь на экране. Чистая радость на её лице из-за того, что я спонтанно позвонила ей, ощущалась как миллион крохотных дротиков вины, впившихся в мою кожу.

Я прислонила телефон к банке с собачьими лакомствами, которую Нэш держал на столешнице кухонного шкафчика.

— Привет, мам.

— Что случилось? Ты выглядишь… Погоди. Ты выглядишь счастливой.

— Да?

— Ты светишься. Или это фильтр?

— Никаких фильтр. На самом деле… я встречаюсь кое с кем, — сказала я.

Моя мама на экране не шевелила ни единой мышцей.

— Мам? Сигнал прервался? Ты как будто застыла.

Она подалась ближе.

— Я не застыла. Я просто стараюсь не спугнуть тебя резкими движениями.

— Так вот, есть один парень, — сказала я, решив вывалить всё. — Он…

Как я должна объяснить Нэша Моргана?

— Особенный. Думаю. Ну то есть, он правда особенный, и он мне очень нравится. Типа, очень. Очень-очень. Но мы только-только познакомились, а у меня жизнь в Атланте и работа, требующая путешествий, и я совершенно схожу с ума, думая, что может быть, ради него стоит всё это поменять?

Я выждала мгновение, затем ещё одно. Челюсть моей мамы отвисла.

— Мам? — подтолкнула я.

Она начала часто моргать.

— Прости, милая. Я просто перевариваю тот факт, что ты добровольно позвонила мне, чтобы поговорить о личной жизни и любви.

— Я не говорила про любовь. Это ты сказала «любовь», — возразила я, чувствуя, как паника поднимается к моему горлу.

— Прости. О твоих симпатиях, — поправилась мама.

— Он мне очень нравится, мам. Он просто такой… хороший. И настоящий. И он знает меня, хотя я пыталась не дать ему узнать меня. И я ему всё равно нравлюсь вопреки всему, что он обо мне знает.

— Звучит серьёзно.

— Это может быть серьёзным. Но я не знаю, могу ли я решиться на серьёзное. Что, если он узнает меня всю, а потом решит, что я перебор, или меня недостаточно? Что, если я недостаточно доверюсь ему, и он устанет от этого? Чем я буду зарабатывать на жизнь, если уволюсь с работы и перееду сюда ради него? У него далеко не достаточно места в шкафах.

— Пойди на риск.

— Что? — моргнула я, уверенная, что не так расслышала свою мать.

— Лина, есть лишь один способ узнать, тот самый он или нет — это обращаться с ним так, будто он тот самый. Он или заслужит этот титул, или потеряет его. Это зависит от него, но ты должна дать ему шанс заслужить тебя.

— Я не понимаю. Ты всегда была так настроена… против рисков.

— Дорогая, после случившегося с тобой я многие годы пребывала в раздрае.

— Ээ, вот уж точно, мам.

— Я винила себя. Я винила твоего отца. Педиатра. Футбол. Стресс старших классов. Так что я посвятила себя попыткам защитить тебя от всего. И я думаю, что помещение тебя в этот пузырь нанесло больше долгосрочного урона, чем твои проблемы с сердцем.

— Ты не нанесла мне урон, — я не выросла маленькой трусишкой, избегавшей рисков. Моя работа подразумевала настоящую опасность.

— С тех пор ты воспринимала каждые отношения как потенциальную тюрьму.

Окей, это звучало правдиво.

— Если тебе реально нравится этот парень, тогда тебе надо дать ему настоящий шанс. И если это означает переезд в Нокемундер…

— Нокемаут, — поправила я.

— Что происходит? Мы ставим эту игру на паузу или что? — проревел мой отец на фоне.

— У Лины появился бойфренд, Гектор.

— О, супер. Давайте расскажем всем, — сухо произнесла я.

Мой отец втиснулся в кадр.

— Привет, ребёнок. Что за дела с бойфрендом?

— Привет, пап, — неловко сказала я.

— Ты где? Это не твоя кухня, — сказал папа, наклоняясь к экрану и заслоняя практически всё в кадре.

— О, я… ээ…

Я услышала поворот ключа в замке.

— Знаете что, мне пора, — быстро сказала я.

Но оказалось слишком поздно. Входная дверь позади меня распахнулась, и вошёл Нэш, выглядящий превосходно в своей униформе, и Пайпер в новом оранжевом свитерке.

Я развернулась к нему.

— Привет, Ангел, — тепло произнес он. — Срань Господня. Ты приготовила еду?

— Ээ, — я развернулась и уставилась на два лица с отвисшими челюстями на экране моего телефона. — Ох блин.

* * *

— Думаю, всё прошло хорошо, — сказал Нэш, набив рот сэндвичем с индейкой.

Я положила голову на стол и застонала.

— Тебе обязательно было быть таким обаятельным?

— Ангел, это в моём ДНК. Это всё равно что просить Опру перестать любить книги.

— Тебе обязательно было давать им свой номер? Они мне звонят каждый день!

— Я не мог придумать вежливого повода отказаться, — признался Нэш. — Что плохого может быть?

Я выпрямилась и закрыла лицо ладонями.

— Ты не понимаешь. Они сядут на самолёт и прилетят сюда.

— Мне не терпится с ними встретиться.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты бредишь. Я явно не доготовила бекон, и свиные амёбы в этот самый момент поедают твой мозг.

— Если они важны для тебя, они важны для меня. Они приедут, и мы разберёмся с этим вместе. Ты, я и амёбы.

— Ты понятия не имеешь, на что подписываешься, — предупредила я его.

— Почему бы нам не побеспокоиться об этом потом? — предложил он, и в его голубых глазах блестело раздражающее веселье.

— Потому что нам надо беспокоиться об этом сейчас.

— И вот ты снова делаешь акценты.

Мои глаза сощурились.

— Не заставляй меня отвешивать тебе пощёчину сырым беконом.

Нэш доел свой сэндвич и взял половину моего.

— Знаешь, пока ты говорила своим родителям, что просто гостишь у меня, я кое-что испытал.

— Судороги от свиных амёб?

— Очень смешно. Нет. Я говорил про честность.

— Ладно. Я всё хотела сказать тебе, что использовала твою зубную щётку, чтобы чистить зубки Пайпер, — пошутила я.

— Это объясняет собачью шерсть в зубной пасте. А теперь моя очередь. Тебе надо перестать врать своим родителям.

Я напряглась на стуле.

— Проще сказать, чем сделать. И у меня нет энергии объяснять тебе, почему.

— Неа. Не получится, детка. Я не позволю тебе дать отпор в этом. Выслушай меня. Ты должна достаточно доверять своим родителям, чтобы быть с ними честной.

Я закатила глаза.

— О, конечно. Получится примерно так: «Привет, мам. Я врала вам годами. Да, я вроде как охотница за головами, и эта работа подразумевает опасные расследования и проживание в грязных тараканьих мотелях с хлипкими дверьми. Я очень хороша в своём деле, и азарт помогает мне почувствовать себя живой после стольких лет удушающей заботы. А ещё я не отказалась от красного мяса, как говорила тебе. Что такое? О, ты так расстроена, что у тебя случился сердечный приступ? И теперь у папы снова вскрылась язва, и у него внутреннее кровотечение? Круть».

Он улыбнулся мне.

— Ангел.

Я оттолкнула этого вора сэндвичей.

— Уходи. Я зла на тебя.

— Вот сейчас ты отталкиваешь меня, а я никуда не ухожу, — подметил он.

— Я передумала, — решила я. — Мне нравится держать всех на расстоянии вытянутой руки.

— Нет, не передумала. Нет, не нравится. И я понимаю, что моё предложение кажется откровенно страшным. Но Ангел, тебе надо верить, что твои родители могут справиться со своим дерьмом, включая их реакции на тебя и твоё дерьмо, и не только.

— В этой метафоре слишком много дерьма. Аж воняет.

— Ха-ха. Слушай, я не говорю, что это будет просто. И я не говорю, что их реакция будет безупречно правильной. Но тебе нужно сделать лучшее, на что ты способна, и верить, что они поступят так же.

— Ты хочешь, чтобы я призналась им во всём, о чём врала?

— Нет, черт возьми. Никакому родителю не нужно слышать, как его ребёнок украдкой сбегал ночами и крал алкоголь. Начни с нынешнего времени. Расскажи им о работе. Расскажи им о нас.

— Я рассказала им о нас. Поэтому я и позвонила им.

Нэш замер на месте, не донеся сэндвич до рта. Его глаза сверлили меня с таким жаром, от которого моё сердце совершало нервные кульбиты.

— Что? — бросила я ему вызов.

— Ты рассказала своей маме обо мне.

— И что?

Он бросил сэндвич и кинулся ко мне.

Я взвизгнула, а Пайпер игриво тявкнула.

— И то, что это заслуживает награды, — объявил он, поднимая меня на руки.

Загрузка...