То, что не убивает

17

— Ай!

Просыпаться от защемлённого шейного позвонка — так себе удовольствие.

Однако это было лишь прелюдией: несколько часов кряду сон милосердно скрывал от сознания, что всё моё тело стонало от боли. Сейчас она возвращалась — рывками, захватывая аванпосты в суставах, ссадинах и ранах.

Я вспоминал, что у меня есть локти и колени, что на предплечье огромный кровоподтёк, а голень содрана при падении, что в груди всё ещё торчит расплющенная пуля, а позвоночник за ночь, проведённую в неудобном автомобильном кресле, успел чуть ли не окаменеть. Ну и конечно же правая ступня, которой я «починил» пулемёт.

Все эти ощущения накинулись на меня скопом и затребовали внимания, как родственники на смертном одре богатого старика, который ещё не решил кому оставить наследство.

— Что там? — послышалось сбоку.

— Шея. Спина. Рёбра. Да всё, чёрт побери! — перечисление больных мест заняло бы слишком много времени, поэтому я решил сократить. — По мне будто танк проехался.

— Ты хотел сказать: «На меня будто вертолёт упал»? — хихикнул напарник, но я не разделял его веселья.

— Очень смешно, — во рту пересохло так, что я практически чувствовал, как по языку катится перекати-поле. — Есть вода?

— Не-а, — Эрвин вышел из машины в очередной замусоренный переулок и со страшным хрустом изгибался во все стороны, разминая спину.

— А щётки? Паста?..

— Конечно, сэр, поищите в третьей ванной комнате возле джакузи. А сразу после чистки вам будет предложен лёгкий континентальный завтрак, — гнусаво из-за отсутствия носа ответил напарник и залез в обратно. — Посмотри плоскогубцы в бардачке.

Я пошарил рукой и вытащил инструмент практически вслепую:

— Возьми.

— Нет-нет-нет, — Эрвин повернулся ко мне, шумно выдохнул и содрал кровавую корочку с носа. — Вырви остатки разъёма.

— Давай хотя бы руки помою, — мои ладони… впрочем, не одни ладони были покрыты коркой грязи, крови, пыли и ещё чёрт знает чего.

— Да пофигу. Тяни!

— Мерзость какая… — я запустил пальцы в кровоточащую рану. Эрвин ойкнул. Его кровь заструилась по моим рукам и закапала на сиденье. — Кажется, нащупал, — шлейф с обрывком провода отсоединился без проблем, но один из двух металлических «усиков» намертво засел в черепе напарника. Попытка зацепить его не принесла успеха — плоскогубцы были слишком крупными для такой тонкой работы.

Скаут скулил и гнусаво ругался, как мультяшный персонаж.

— Да чего ты копаешься?! — вспылил он спустя пять минут, когда я разворотил ему половину лица.

— Не могу ухватиться.

— Так смоги! — выкрикнул он, и это неожиданно помогло. Пассатижи сомкнулись на «усике». Я потащил его, но сразу же остановился, потому что Эрвин заверещал:

— Стой! Больно! Больно!.. А, всё в порядке, тяни. Нет! Больно!..

Я глубоко вздохнул.

— Что за детский сад?

— Не слушай меня, — разрешил напарник. — Не слушай и тя… Нет! Стой! Стой!

Я опять остановился и рявкнул:

— Ты можешь не орать под руку?!

— А ты можешь просто дёрнуть?! — поддержал Эрвин.

— Я пытаюсь, но ты орёшь!

— Может, это потому, что мне больно?!

— У меня уже все руки в твоей кровище, пальцы скользят!

— Так кончай пиздеть и просто вытяни эту хреновину!

Задержать дыхание, посчитать до пяти, выдохнуть.

— О, гляди, — я указал свободной рукой на лобовое стекло. — Шлюха в латексе.

— Где?! — встрепенулся Эрвин, и в этот момент я дёрнул изо всех сил.

Напарник завопил и схватился за разъём, а я глядел, как он ругает меня и сыплет угрозами, чувствуя какое-то мстительное удовлетворение.

— Держи, это тебе на память, — «усик» лёг в ладонь скаута, а я закинул окровавленные плоскогубцы обратно. — Что будем делать?

— Конечно же, нагибать «Эстафета карго», — обиженно пробубнил Эрвин, не отпуская то место, где когда-то был нос.

— А есть, чем?

Напарник покосился назад, где лежала Пигги и поинтересовался:

— А сколько патронов у тебя осталось?

— В дробовике — четыре.

— А в револьвере?

— Тоже.

Эрвин завёл двигатель.

— Должно хватить.

— В смысле, блядь, должно хватить?! — от услышанного мои глаза полезли на лоб. — Это же суицид!

— Ты как раз хотел умереть, — заметил напарник, выезжая задним ходом на узкую улочку, зажатую между двух сорокаэтажных социальных «ульев». Возле них красовались сгоревшие машины, перевёрнутые мусорные баки и не вполне живые чёрные наркоманы.

Жуткие обшарпанные развалюхи двумя отвесными стенами возвышались над разбитой двухполосной дорогой, и если б район был белым, такое планирование вызвало бы транспортный паралич. Впрочем, к радости жителей районов получше, местные никуда не ездили и потихоньку гнили в своём кошмарном гетто. Возможно, некоторые и хотели бы стать немного мобильнее, но здесь, в месте, где роскошью считалось целое оконное стекло, собственная машина была чем-то вроде личного самолёта в остальном Корпе.

Мы медленно тащились, объезжая груды металла, залежи пластика и бетонные блоки. Улицы были пусты, но сверху, с хлипких мостков, протянутых между зданиями на головокружительной высоте, за нами наблюдали десятки недружелюбных глаз. Кто-то не ограничивался взглядами и кидался всяким хламом, который то и дело стучал по крыше, заставляя меня внутренне сжиматься в ожидании пули.

Неожиданно Эрвин ударил по тормозам, вырвал револьвер у меня из-за пояса и выскочил из машины с криком:

— Стой! Стой, падла, пристрелю!

От скаута в разные стороны брызнули незамеченные ранее бродяги, успешно маскировавшиеся под кучи мусора.

Я поспешил следом и увидел, что скаут догнал странно одетого негра. Кроме белоснежной рубашки, он носил всё ярко-жёлтое: щегольской костюм, широкополую шляпу с павлиньим пером и ботинки с длиннющими мысами.

— Зашибись! — разорялся чёрный. — Сколько лет живу, а белые ни разу меня не грабили.

— Ты, Маска, лучше заткнись и давай сюда… — начал Эрвин, но негр раздражённо прервал его:

— Да даю, даю. Только счёт продиктуй.

— Только без шуток, мудила, — предостерёг скаут. — Сперва переводи в крипту, а уже затем через прокси на подставной…

— Сам знаю, — огрызнулся негр. — Каждую блядь неделю одно и то же. Умники хреновы!

Скаут одобрительно усмехнулся и назвал последовательность цифр.

— А ты чего так вырядился? — спросил он, чтобы заполнить неловкую паузу. — Сутенёр?

— Тебе какое нахрен дело? — поглядела исподлобья жертва грабежа. — Беложопым не понять.

— Ты бы поменьше нарывался, — ухмыльнулся Эрвин. — И отвечал, когда тебя вежливо спрашивают.

Негр заскрипел зубами, но ответил:

— Я так разоделся, чтобы в этом сраном гетто было хоть что-то яркое.

— О, протест, — понимающе кивнул скаут. — Дело хорошее. Но бесполезное.

— Ещё бы, — процедил чернокожий, бросая испепеляющие взгляды на нас с Эрвином. — Но пока беложопые господа разрешают нам селиться только в таких помойках, ничего другого не остаётся! У меня высшее образование, я знаю немецкий и французский, работаю в крупной компании, но живу всё равно с наркоманами, бандитами и шлюхами!

— Ну, тут вам никто не виноват, — пожал плечами мой напарник. — Сам помнишь, что было, когда вашим разрешили селиться повсюду. На каждого клёвого парня типа тебя приходилась сотня идиотов, которые не знали, как выглядит туалет, и срали в шахту лифта.

Негр поник.

— Это да. Они всё испортили… О, готово.

— Вижу, — подтвердил скаут. — Деньги пришли.

— Ну так что? — осторожно поинтересовался чернокожий. — Всё? Я могу идти?

— Не так быстро, приятель, — остановил его скаут. — За деньги спасибо, но я вообще-то не за этим подошёл. Давно делал ринопластику?

Негр насторожился.

— Пару лет назад. А что?

— Снимай нос.

— Нос?.. — округлил глаза абориген.

— Да, — Эрвин выразительно покрутил стволом у необходимой ему части тела. — Кстати, какой у тебя размер обуви?

— Сорок третий, — нахмурился чернокожий.

Скаут вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул.

— Тогда нос и ботинки.

— Пиздец, — процедил негр и наклонился, чтобы развязать шнурки.

Спустя пять минут я сидел на пассажирском сиденье и глупо улыбался, глядя на собственные ноги. Лакированные жёлтые туфли впервые за долгое время смогли поднять настроение. Впрочем, не они одни: Эрвин c чёрным носом был куда более забавным зрелищем.

Он вёл машину так, словно у него был договор с самим Господом: подрезал, выезжал на встречную полосу, очень вольно толковал разметку, ругался и показывал в окно неприличные жесты. Беспилотные тачки от такой манеры просто с ума сходили, но, к счастью, сервер дорожного управления быстро понял, что на дороге находится псих, и снизил скорость всех беспилотников на нашем отрезке пути.

Офис «Эстафеты» ожидаемо располагался в районе Ортега. Так уж сложилось исторически, что вокруг самой богатой корпорации, возглавляемой урождённым испанцем, собиралось всё испано- и португальскоговорящее население Корпа, отчего со временем район стал культурной резервацией и живым стереотипом — правда, не о Европе, а о Латинской Америке.

На въезде образовалась бесконечная душная пробка. Мы с Эрвином застряли на длинном изогнутом мосту-эстакаде, который вёл в район, похожий на сказочный замок, окружённый вместо стен и рвов дорогами, развязками, непроходимыми промзонами, трубами, коммуникациями, железнодорожными путями, подсвеченными воздушными трассами для дронов и ещё чёрт знает чем. За стенами вырастали, уходя в небо и теряясь в сочной, как спелый южный фрукт, синеве, иглы офисных небоскрёбов и жилых ульев, а на самом верху раскрывал руки в объятьях исполинский полупрозрачный голографический Иисус.

Я глядел в небо, прислонив голову к замызганному стеклу, и следил за тем, как сквозь голову Христа пролетал огромный аэробус, выглядевший на фоне голограммы как муха рядом с боксёром-тяжеловесом. На какой-то миг лицо сына божьего мигнуло и расцвело разноцветными квадратиками помех, каждый из которых был размером с многоэтажное здание.

Солнце нещадно жгло ничем не прикрытый бетон и стоявшие на нём машины. Эрвин вполголоса ругал кондиционер, который подтекал и постоянно выключался.

Над головами с пронзительным жужжанием проносились летательные аппараты счастливых засранцев, не вынужденных торчать в пробке.

— Документы к считывателю! — потребовал спустя час адской парилки усатый автоматчик в высокой фуражке и камуфляже.

Он сидел в маленькой будке и повелевал шлагбаумом. Потное и злое лицо обдувал малюсенький вентилятор. К пыльному стеклу был прилеплен на скотч пожелтевший лист бумаги с продублированной на трёх языках надписью «Неграм без пропуска или разрешения на работу вход запрещён».

Мы вывесили наши документы в дополненной реальности, и, пока сервер считывал и обрабатывал их, начальник кнопки пристально рассматривал нос Эрвина.

— Что?! — через какое-то время не выдержал мой напарник. — Что-то не так?

Ещё один пристальный взгляд.

— Проезжайте!

Шлагбаум поднялся — и мы оказались на территории Ортеги.

Город здесь не сильно отличался: всё те же бетонно-стеклянные здания, те же разбитые дороги, те же граффити. Глаз цеплялся разве что за яркие, но обшарпанные фасады в псевдоколониальном стиле, многочисленные кафе и бары под тентами и рекламу на иностранном языке.

Мне уже доводилось тут бывать, но взгляд всё равно фиксировал непривычные вещи. Стайку смуглых проституток в коротких шортах, спущенных до середины огромных задниц; наряд полиции, скучавший в теньке под пальмами; сморщенного и чёрного как изюм старика, сидевшего на асфальте и игравшего на покрытой пёстрыми наклейками гитаре; чумазых подростков, показывавших друг другу какие-то трюки с виртуальным футбольным мячом… Здесь, похоже, вообще не любили ходить — исключительно сидели или лежали, причём зачастую прямо на тротуаре, бок о бок с облезлыми бездомными собаками.

— Приехали, — скаут указал на небольшой офисный центр — простой стеклянно-бетонный параллелепипед, абсолютно функциональный и безликий.

Эрвин подъехал ко входу на подземную парковку, остановился у решетчатых ворот и открыл окно. Синтетический женский голос сообщил, что номер нашего транспортного средства не найден.

— Сам знаю, — буркнул скаут и вдавил кнопку на оранжевой коробочке интеркома.

— Номер транспортного средства не найден, — терпеливо повторила система гаража.

Напарник хмыкнул и нажал ещё несколько раз.

— Номер транспортного средства не найден, — не сдавалась синтетическая девушка.

— А живых у вас нет? — спросил Эрвин и помахал руками, чтоб попасть в объектив невидимых камер.

— Ваш номер не найден! Что неясно? — хрюкнул, наконец, динамик интеркома.

— Мы в Эстафета Карго, — попробовал объяснить Эрвин, но его беспардонно перебили:

— Номера нет в списке!

— Передайте им, что… — скаут предпринял ещё одну попытку, но его вновь прервали:

— Я не буду ничего никому передавать! — громко прорычал невидимый охранник. — Вас нет в списке. Вы должны были заказать пропуск! Заранее! За сутки! Освободите проезд!

Сзади кто-то противно посигналил два раза. Мерзкое «Бэ-э-эм!» ударило по ушам. Эрвин дёрнулся, его лицо перекосило.

— Просто позвони в Эстафету и скажи, что…

— Надо было заказывать раньше! Раньше! Освободите проезд!

Очередной «Бэээм!»

— Блядь, — сквозь зубы процедил скаут. Судя по виду, он держался из последних сил. — Мы не могли заказать за сутки, потому что…

— Освободите! Освободите проезд! Вы мешаете!

«Бэ-э-эм!»

— Да ёб твою мать! — взревел Эрвин и вмазал по стене рядом с интеркомом. Посыпалась бетонная крошка, на цементе осталась кровь. — Либо ты пустишь нас, либо я сейчас пройду внутрь сам, найду тебя, вырву глаз и выебу в глазницу!

Машина позади нас просигналила снова — долго, громко, раздражающе.

— Ну всё, — негромко сказал Эрвин, и я понял, что шутки кончились.

— Стой!.. — но никто меня, конечно же, не послушал. Пока я выпутывался из ремня безопасности, напарник успел выскочить из машины, в два прыжка оказаться у большого чёрного джипа и лёгким движением оторвать ему дверь.

— Давай! — Эрвин вытащил наружу толстого усача в костюме, поднял над землёй за грудки и как следует тряхнул. — Посигналь ещё раз! Давай! Давай! Би-и-ип! Би-и-ип! — заорал он ему на ухо. — Нравится? Нравится?!

— Пожалуйста, не надо, — скулил мужик, даже не пытаясь сопротивляться.

— Эрвин, стой! Мы сюда не за ним пришли!.. — я догнал напарника, и тот, услышав меня, с усилием дёрнул головой, будто отгоняя наваждение. — Да, действительно, — скаут повернулся ко мне и небрежным движением выкинул толстяка куда-то за спину. Тот громко плюхнулся на асфальт и тихонько запищал от боли.

Интерком вовсю разорялся:

— Я вызываю полицию! Немедленно уходите! Сейчас же!

— Дорогуша, — оскалился Эрвин и приблизил лицо к микрофону. — Если ты меня плохо слышал. Позвони в грёбаную «Эстафету» и скажи… Хм, скажи, что мы из «Белого носорога». Из клуба «Белый носорог». А после того, как ты позвонишь им и откроешь свои сраные ворота, беги. Беги из здания как можно быстрее, потому что я найду тебя и натяну тебе глаз на такое место, что все судмедэксперты с ума сойдут, гадая, как это вообще получилось.

Он закончил монолог, сорвал со стены интерком, бросил под ноги и принялся ожесточённо топтать — и топтал, вскрикивая и повизгивая от наслаждения, до тех пор, пока несчастное устройство не превратилось в кучку осколков пластика и проводов.

Ворота медленно поднялись.

В воцарившейся тишине негромко всхлипывал толстяк.

— Слушай, просто хочу напомнить, что у нас восемь патронов на двоих, — мрачно заметил я. — У тебя же есть план?

— Конечно, — усмехнулся Эрвин, возвращаясь в машину и хлопая по пассажирскому креслу. — Поехали.

— И какой же? — я остался снаружи и скрестил руки на груди.

Напарник уверенно кивнул:

— Великолепный.

Эрвин уловил моё отношение без слов, поскольку весь спектр эмоций легко читался на лице.

— Да успокойся ты, Маки! — довольно оскалился он. — Разве я тебя когда-нибудь подставлял?..

В его глазах слабо пульсировали знакомые мне огоньки бесшабашно-безумного веселья, и ничего хорошего это не сулило.

— Постоянно, — буркнул я, глядя на напарника исподлобья.

— Боже, ну только этого не хватало, — закатил глаза скаут. — Сперва охрана, потом этот жирный, теперь ты! Маки, ну что ты ломаешься, я же тебя не на анал уговариваю, в конце концов. Мы успели обо всём договориться, так какого хрена ты даёшь заднюю? Кстати говоря, на тебе прямо сейчас ботинки, которые я тебе достал. Как и обещал. Садись! — он повторно похлопал по сиденью, и я увидел, как на солнце вверх взметнулись облачка пыли.

— А, к чёрту, — я обошёл машину и вернулся на своё место.

— Умничка, — Эрвин завёл двигатель, и фургон, наигрывая весёленькую музычку, изрядно успевшую мне осточертеть, двинулся вниз, в сырую прохладу парковки.

Решение последовать за напарником было чисто интуитивным, но, получив время на раздумья и разложив всё по полочкам, я понял, что деваться всё равно некуда. Во-первых, Эрвин, разбираясь с Эстафетой, решал не столько свои проблемы, сколько мои. Даже более того — проблемы, в которые я его втянул и причиной которых являлась моя дурость. А во-вторых, хоть и неприятно осознавать это, но сейчас сбрендивший скаут был моей единственной поддержкой. Помогал, придавал моей энергии хоть какой-то вектор, а жизни — хоть какой-то смысл.

Если бы я вновь обрёл свободу и оказался наедине с собой, то опять провалился бы в апатию и пропал — на этот раз окончательно.

К тому же, кто знает, может, у него и впрямь есть план? Да, Эрвин псих и у него большие проблемы с самоконтролем, но он точно не самоубийца.

«Полная противоположность меня, ха».

Машина спускалась по спирали, из-за чего у меня закружилась голова. Мимо проплывали бетонные стены с маленькими круглыми светоотражателями. Каждую секунду я ждал, что вот-вот покажется, собственно, парковка — и всё равно прозевал момент. Тёмное помещение с низким потолком и полом, размеченным толстыми жёлтыми полосами, в дополненной реальности мигало и переливалось кучей табличек, стрелок, указателей, знаков, цифр и надписей.

— Люди за машинами, — я повертел головой и осмотрел парковку в разных спектрах, один из которых показал вытянутые оранжевые пятна. — На три часа и на шесть. Ты уверен, что нам не стоит выйти?.. — вспотевшая ладонь сама легла на рукоять револьвера.

— Конечно, уверен, — Эрвин держал на коленях дробовик и насвистывал ту же мелодию, что играла в нашей машине. — Я не собираюсь топать пешком.

Мы медленно катились между двух рядов электрокаров. Металл и стекло зловеще поблескивали в недружелюбной темноте.

Выглядел наш фургончик, должно быть, жутковато. Полутьма, пустота и весёлая песенка, одиноко дилинькающая в гулкой тишине. Фильм ужасов какой-то.

Свободное место нашлось только в самом конце — у дверей лифта, возле которых стоял оранжевый погрузчик и пара бочек из синего пластика. Умирающая лампа дневного света периодически мерцала, добавляя жути и без того страшной ситуации.

— Приехали, — Эрвин припарковался, хрустнул ручник. — Слушай внимательно, в нас не будут стрелять сразу, поэтому всё отрицаем, кричим, что это ошибка, и подпускаем поближе.

— И ты думаешь, они поведутся? — я приподнял бровь. — Это и есть твой план?

— Не поведутся, но подойдут. Ах да, небольшое уточнение: в этот раз мы постараемся никого не убивать. Эти ребята нам ещё пригодятся.

— Зная тебя — мне уже страшно.

Скаут хохотнул:

— Да брось, я же не чудовище. И вообще, чего ты так напрягся?.. Расслабься и получай удовольствие!

— У нас разные представления об удовольствии, — проворчал я вслед вылезающему Эрвину. — Чёрт… Ну, погнали…

Снаружи было прохладно и тихо. Пятна прятались, думая, что мы их не видим.

— И что будем делать? — я сжимал в ладони револьвер и чувствовал, что меня начинает слегка знобить — и от прохлады и из-за нервов.

— Вот всегда так, — картинно скривился Эрвин. — Ни на кого нельзя положиться. Подыграй! — попросил он и заговорил нарочито громко и отчётливо. — Ух ты! Смотри, мой друг, здесь лифт! Давай вызовем его и отправимся в Эстафета Карго! Да! Прямо на… сейчас посмотрю… — он взглянул на голографическую табличку, висевшую в воздухе слева от кнопки вызова. — …На восемнадцатый этаж!

— Идиот, — вздохнул я, приложив ладонь к лицу.

Послышался топот: оранжевые пятна пришли в движение и превратились в смуглых татуированных громил с оружием. Они громко кричали, трясли пушками, сверкали глазами и грозно шевелили усами.

— Стоять! Стоять! — надсадно вопил усач с обрезом двустволки.

— Стою! Стою! — отвечал ему Эрвин, бросивший оружие и поднявший руки.

— Это ошибка! — закричал я, вспомнив наставления скаута, но тут же получил по голове. Мир вздрогнул и покачнулся, в глазах потемнело.

В два счёта нас окружили, скрутили и поставили на колени. Мне в затылок уткнулось как минимум три ствола, и оставалось лишь гадать, какого они были калибра. Треснет ли моя черепушка сразу, или придётся помучиться?.. Всё пошло не по плану, от ужаса по спине заструился холодный пот.

— Эрвин! — позвал я, пока нас обыскивали. — Эрвин, какого хрена? Ты же говорил!..

— Ой, мало ли, что я говорил, — раздражённо огрызнулся скаут. — Ну, не получилось. Что теперь сделаешь?

— В смысле «что теперь сделаешь»?! Какого хуя ты тогда… — взвился я, но снова получил рукоятью пистолета по голове и заткнулся.

— Спасибо, парни, дайте ему ещё разок! — попросил Эрвин и незамедлительно схлопотал по макушке сам.

— Мудак, — выплюнул я.

— А ну завалили оба! — рыкнул над ухом один из усачей. — Встать!.. Пошли!

Нас подняли. Лифт открылся на удивление бесшумно, латиносы затолкали нас внутрь и нажали кнопку восемнадцатого этажа.

Зажужжали двигатели, цифры на небольшом дисплее под потолком начали отсчёт: минут третий этаж, минус второй, минус первый, первый, второй, третий…

Остановка. Я удивлённо поглядел на громил, но они были озадачены не меньше моего. Створки разъехались. В небольшом светлом холле стояли две девушки — помоложе и постарше — и полный мужчина в костюме.

Первые пару секунд стороны изучали друг друга. Улыбки медленно сползали с лиц девушек, как будто симпатичные накрашенные мордашки оплавились.

— Вы наверх? — проблеял клерк.

— Да, — угрюмо ответил один из усачей.

— А-а. Ну, мы подождём, — менеджер опустил глаза.

— Спасите! — пискнул я в закрывающиеся двери.

Четвёртый этаж, пятый.

— Вот зачем нажимать кнопку, если ты не едешь вверх? — вполголоса спросил Эрвин. — Что за идиотизм? Лифт от этого не приедет быстрее. Придурки, правда? — скаут посмотрел на здоровяка, державшего пистолет у его головы. Громила кивнул:

— Угу.

— И вообще, у вас разве нет специального лифта для таких… Ай! — пистолетный ствол с силой ткнулся напарнику в ухо. — Я понял! Я понял! Молчу.

Я прикинул шансы вырваться, но пришёл к выводу, что сейчас это бесполезно. Закрытое пространство, оружие, приставленное к башке, — я буду мёртв прежде, чем успею сказать «мама». Нужен был более удобный момент, но когда он подвернётся? И подвернётся ли вообще?..

Не знаю, чего я ожидал от офиса «Эстафеты» — высушенных голов на кольях, стоек с оружием, стриптизёрш, подноса с кокаином на входе, — но заурядность удивила меня куда сильнее, чем всё перечисленное. Офис как офис. Стойка ресепшн из замутнённого стекла. Сидевшая за ней красивая темноволосая девушка со жгучими карими глазами лишь мазнула по нам взглядом и отвернулась — но не в испуге, а словно увидела нечто обыденное и уверилась, что всё идёт своим чередом.

Небольшой коридорчик с кожаным диваном, стены выкрашены в уютный кремовый цвет. На стенах — голографические графики и корпоративная символика. На полках — цветы в горшках, рядом с ними пыхтит увлажнитель воздуха. Возле кулера стоят два менеджера в голубых рубашках и о чём-то лениво переговариваются на испанском.

— Ой-ой-ой, парни, — улыбнулся Эрвин, проходя мимо и подмигивая. — Кажется, у нас серьёзные проблемы!

Менеджеры вежливо посмеялись, словно скаут был их приятелем и рассказал хорошо знакомую в их компании шутку.

Нас отвели в просторную переговорную с белым овальным столом и такими же белыми стенами. Там уже ожидали: в дополненной реальности я увидел седого, низенького и круглого мужчинку со смуглым добродушным лицом фермера из рекламы молока. Он сидел, опираясь локтями на столешницу, и рассматривал ногти на коротких волосатых пальцах. Из кармана пиджака торчал треугольничек красного платка.

После того, как нас усадили, Эрвин состроил максимально серьёзное выражение лица:

— Добрый день, господа. Думаю, вы задаёте себе вопрос, зачем я вас всех здесь собрал?..

Мужчинка устало взглянул на Эрвина — и тот рухнул на пол, опрокинутый могучим ударом.

— Ну и ладно, — простонал напарник, пока его поднимали. — Оно того стоило.

— Вы наглецы, — заговорил круглый мужчинка. — Но я готов выслушать ваше предложение.

Скаут расплылся в улыбке:

— Как же приятно беседовать со знающим человеком.

— У тебя будет ещё много шансов облизать мою задницу, — скривился неизвестный. — Вы приходите сюда открыто и сдаётесь моим людям. Тут кто угодно поймёт, что вы чего-то хотите. К делу!

— Мы пришли потому, что хотим работать на вас, сеньор. И готовы взамен поделиться информацией о покушении на Юнгера.

Я чуть не вскрикнул «Что?!», но благоразумно сдержался, доверив Эрвину вести переговоры. Возможно, он и впрямь знает, что делает.

Громилы за нашими спинами издали практически синхронное «Гы-гы».

— Loco, — добавил один из них.

— И зачем вы мне нужны?.. — поднял брови мужчинка. — Информация — это хорошо, но у меня нет нужды в бойцах.

Эрвин зацокал языком:

— В бойцах, может быть, и нет, а в профессионалах — есть. Ваши люди — дерьмо, и если сюда придут те, кто перестрелял стиляг в костюмах, вам останется только снять штаны и повернуться спиной. Поэтому мы могли бы попробовать объединить усилия.

Пока Эрвин говорил, круглое смуглое лицо толстячка каменело.

— Со мной никто не имеет права так разговаривать. Я разочарован тем, что потратил своё время. Парни!..

— Только не убивать, — напомнил мне Эрвин и оттолкнулся от пола.

Он отлетел назад вместе со стулом и посшибал громил на своём пути, как грузовик, врезавшийся в толпу велосипедистов.

Меня реакция тоже не подвела: сразу после фразы скаута я бросился на пол — и очень вовремя, потому что бандиты одновременно выстрелили, но вместо моей головы изрешетили столешницу. Тем не менее, я прошёл на волосок от гибели — мою щеку сильно опалило пороховыми газами.

Свалившись навзничь, я пнул ближайшую голень — и переусердствовал, поскольку она подломилась с сочным хрустом. Боец, пока ещё не осознавший, что ему больно, свалился как подкошенный — и прямо на меня. Его коллега с искажённым от ужаса лицом повернулся в мою сторону и навёл оружие, но успел только выругаться: я вцепился в лежавшую на мне потную тушу и оттолкнул с такой силой, что здоровый боец вылетел как из пушки и сбил с ног своего напарника.

Со стороны Эрвина послышалась короткая очередь, которая моментально захлебнулась, затем пара резких воплей — и всё стихло. Лишь вскрики и стоны бойцов «Эстафеты» нарушали тишину.

— Как-то так, — пожал плечами Эрвин, когда поднялся. — Ну так что? Мы договорились?

Возле стола валялся обрез охотничьего ружья, и я на всякий случай прихватил его, прежде чем вернулся на своё место.

Мужчинка хмыкнул, усмехнулся в усы и сказал перед тем, как исчезнуть:

— Да, это подойдёт. Вы приняты. Обратитесь к офис-менеджеру, она всё объяснит.