То, что не убивает

27

— Я убью тебя, Маки! Ты слышишь меня? Я вернусь, возьму из чехла самую большую пушку и — о, нет, я не буду стрелять! Я просто забью тебя ей до смерти! — Эрвин зудел в левом ухе, как назойливое насекомое, но не раздражал, а, скорей, забавлял. — В следующий раз, когда кому-то придётся пойти в гей-бар, это сделаешь ты, ясно?!

— Ясно, — меня куда больше интересовал дрон, летевший по одной из трасс рядом с Масс Биотех, и картинка, которую он передавал.

— Он поцеловал меня! Ты представляешь, Маки? Он меня просто взял и поцеловал!

— Зато он рассказал то, что нужно.

— Ещё бы! — фыркнул напарник. — Ещё бы он не рассказал! Я целых три часа строил из себя его папашку и расспрашивал, как дела на работе. Сейчас скину тебе кое-что дополнительно, но знай, что это просто отвр…

— Отлично. Эрвин?

— Что?.. — возмущённо рыкнул скаут.

— Ты молодец. Я бы не справился.

Пауза.

— Сомнительный комплимент, но спасибо. Что поделать, уж если я хорош, то хорош во всём.

— Ага, — я не удержался от соблазна испортить момент. — Особенно в соблазнении мужиков.

— Иди нахуй!

Связь прервалась.

От Эрвина пришло несколько файлов: вторая запись разговора с менеджером Масс Биотех, id летающей машины, несколько фоток пирамиды и переливающаяся анимированная открытка с красными розами и надписью «Мудила».

Я скопировал id в программу геолокации и увидел, что напарник в паре минут от меня — значит, самое время выходить на свет божий.

Обтекаемый синий хэтчбэк с четырьмя утопленными в корпусе винтами вместо колёс упал на крышу кондоминиума как раз вовремя. Посетители устроенного на крыше кафе потихоньку начинали коситься на странного деда, мечтательно глядящего вдаль. Дверь открылась:

— Такси вызывали?

— Более шаблонной фразы ты не мог придумать? — с громким «хэть!» я закинул чехол с пушками на заднее сиденье и округлил глаза, когда там кто-то замычал.

За спиной раздался недовольный голос, щедро сдобренный интонациями человека, вынужденного оставаться вежливым:

— Простите, но здесь парковка запрещена!

— Ага, — буркнул я и подвинул чехол, чтобы тот не сильно придавливал связанного голого щуплого мужчинку с заклеенным ртом.

— Что?.. Что там у вас?! Это человек? Я вызываю полицию!

Я залез внутрь и уже хотел захлопнуть дверь, как Эрвин высунулся из машины, перегнувшись через меня, и громко завопил прямо в лицо молодому человеку в коричневом фартуке с вышитыми кофейными зёрнами:

— Мамку свою вызови! — дверь закрылась, зажужжали винты, машина взмыла вверх.

— У тебя сегодня не очень с шутками, — заметил я.

— Да, определённо, — грустно покачал головой Эрвин.

— Ты зачем его с собой взял, придурок? — я указал большим пальцем себе за спину.

— Машина требовала, чтобы он находился в салоне. Тупая, тупая железяка! — напарник со злостью несколько раз стукнул по приборной панели. Тупая железяка опасно вильнула.

— Спокойно! — вскрикнул я, рефлекторно хватаясь за ручку над дверью. — Упадём ведь. Чего ты такой нервный?..

Вопрос разозлил скаута пуще прежнего:

— А ты хочешь, чтобы я тут песни пел от радости?! А? Песни! Ла-ла-ла! Вот так, да?

— Ой, иди в жопу, — отмахнулся я, но напарник не унимался:

— Я всю ночь уламывал этого старого пидараса! Я поил его коктейлями, я разговаривал с ним о независимом кино, я даже, чёрт побери, разрешил ему себя поцеловать! А сейчас, невыспавшийся и…

— Я что ли виноват, что бабы на тебя не клюют?! — взвился я в ответ. — Не у одного тебя была тяжёлая ночь и нервное утро, так что будь добр, заткнись, пока я не распсиховался и не выкинул вас, голубков, на улицу!

В зеркале заднего вида голубок испуганно покосился на дверь и крепко зажмурился.

— Ладно, ты прав, — сбавил обороты Эрвин. — Поговорим потом. Так какой план? Найдём мы этого… Начальника. Как его? Моргана Харриса. И что дальше?

— Найдём и будем задавать вопросы. Очень много вопросов. О Юнгере, о картеле, о «Фронте освобождения Ньянга», который очень вовремя за нами прилетел… Обо всём на свете.

— А если он не скажет?

Я очень красноречиво взглянул на Эрвина:

— Тогда мы спросим ещё раз.

Впереди показалась хорошо знакомая сине-зелёная пирамида Масс Биотех, которую поток летающих машин и дронов огибал по вытянутой дуге, чтобы не попадать в воздушное пространство небоскрёба. В дополненной реальности от воздушного пути отделялся полупрозрачный светло-зелёный туннель с гигантскими анимированными стрелками, закрытый для всех, кроме сотрудников компании. Для них была предусмотрена специальная площадка в районе тридцатого этажа — раскрытые ворота высотой в пару десятков метров и шириной в добрую сотню: не промахнёшься, даже если будешь лететь вслепую. Автопилот повёл машину на стоянку по заранее заданному маршруту, но парковаться мы не планировали. Эрвин попытался отключить комп, но система безопасности тачки затребовала авторизацию.

— Вот же ж… — выругался скаут и полез на заднее сиденье.

Затрещал отрываемый скотч.

— Будь любезен, подтверди личность.

Взгляд несчастного менеджера метался между мной и Эрвином.

— П-подтверждаю, — зачем-то кивнул он.

Автопилот издал короткое «дилинь», машина оказалась под нашим полным контролем и тут же ухнула вниз, поскольку водитель стоял на четвереньках, перегнувшись через сиденье.

Желудок прилип к горлу и не дал заорать, когда я увидел распростёртую под нами бездну, заполненную зданиями, улицами и автострадами, а в следующую секунду Эрвин шмякнулся задницей на руль и каким-то образом прекратил падение.

— Господи! — вопил менеджер «Масс Биотех». — Господи, господи, господи!

— Заткнись! — рявкнул Эрвин. — Маки! Держи штурвал, пока я не перелезу.

На это ушла примерно минута, которую мы щедро заполнили ругательствами, обвинениями и угрозами удавить друг друга голыми руками.

— Сейчас… Маки, да не дёргай ты, тачка трясётся!

— А как мне не дёргать, когда ты мою руку задеваешь?!

— Мы могли бы включить автопилот, — несмело донеслось с заднего сиденья. — А потом отключить, когда Эрвин бы сел.

Короткое молчание.

— Как хорошо, что ты сказал нам об этом заранее, — прошипел напарник, вывернулся и плюхнулся на сиденье, после чего с раздражённым шипением сбил мою ладонь со штурвала. — Отвали нахрен… Блядь, Маки, нам сейчас нельзя брать в руки оружие. Мы же друг друга поубиваем!

Я усмехнулся:

— А когда было иначе?.. Давай, обогни здание и взлети повыше.

— Знаешь, вообще-то я и так мог бы догадаться, что наш парень живёт в пентхаусе, — ухмыльнулся напарник. — Без похода в бар.

Лобовое стекло покраснело, на нём замигал полупрозрачный знак STOP.

— Смените курс, — сказал приятный женский голос.

— Ага, разбежался, — буркнул Эрвин. — Готово. Мы на месте.

Машина зависла на невообразимой высоте прямо напротив мерцающей сине-зелёной вершины пирамиды. Я выудил из чехла и перетащил себе на колени небольшой ранец с патронами и старый китайский клон советского пулемёта РПД, увешанный тактическими прибамбасами, как новогодняя ёлка игрушками. Фонарик, два прицела (с кратностью и без), камера, рукоять на цевье, датчик движения, лазерный целеуказатель и хромированная блямба катушки энергоускорителя, часть которой я жутко задолбался вращивать в ствол оружия.

Эрвин, которому я не показывал эту пушку, присвистнул:

— А телевизор у неё есть?

Вытянув из рюкзака гибкий рукав с пулемётной лентой, я вставил последнюю в разъём и дослал патрон:

— Ну-ка, организуй нам кабриолет.

Крыша уползла в багажник, и в кабину ворвались порывы ветра.

Я попробовал подняться в полный рост, но не сумел себя заставить: один взгляд вниз заставлял ноги дрожать, а мозг — подсчитывать, сколько времени придётся падать. Судя по предварительным результатам, я успел бы составить завещание и заверить его у нотариуса.

Головокружение от нехватки воздуха и заложенные из-за высоты уши тоже не помогали, как и слегка подрагивавшая в воздухе машина.

— Чего тупишь?! — Эрвин с трудом перекрикивал ветер и жужжание винтов.

— Страшно!

— Стреляй давай! Не тупи!

Он был прав. Страх страхом, но дело надо было делать.

Косясь вниз, где ездили маленькие-маленькие машинки и проплывали полупрозрачные облака (Облака! Господи, это облака!), я кое-как прицелился и нажал на спуск. Пулемёт задёргался в руках, катушка загудела, ускоряя пули.

Несколько секунд грохота и тряски, свежесть озона и вонь пороха, бьющая по ладоням отдача, — а стёкла как были целыми, так и остались. Выстрелы, конечно, оставили на них кучу отметин и трещин, но добивался я вовсе не этого.

— План «Б»!

Когда из чехла показалась труба РПГ, напарник замахал руками:

— Э! Ты что, собираешься?..

Отвечать я не стал: отчасти потому, что счёл вопрос риторическим, отчасти из-за того, что пытался нашарить в чехле брезентовый подсумок и не смотреть при этом на причиндалы связанного менеджера. Есть! Я выудил ракету, зарядил, сорвал с навершия чеку и пробку, которые выкинул вниз (Как же высоко и страшно!), затем положил трубу на плечо, навёлся, глянул в прицел, взял немного ниже, чтобы не спалить нашу машину реактивной струёй, и выстрелил.

Отдачи почти не было — только громкое «ТУМ!», шипение и хлопок.

Когда серый вонючий дым рассеялся, я выругался так грязно, как только мог: кумулятивная ракета, как и полагалось кумулятивной ракете, ударилась об окно, прожгла в нём небольшое отверстие и впрыснула свою долю огненного ада в пентхаус, но само чёртово стекло, хоть и покрылось сеткой мелких трещин, явно не планировало рассыпаться.

— Сука! — я не глядя кинул РПГ на заднее сиденье и схватился за голову. Наш заложник громко заверещал — обжёгся о трубу. — Сука! Так всё просрать… Ар-р!.. Уходим!

— Пристегнись! — Эрвин с силой потянул меня вниз, заставляя плюхнуться на сиденье. В следующую секунду он сдал назад, задрав корму машины и набирая высоту.

— Что ты?..

— Пристегнись, сказал! — рявкнул напарник. — План Ц!

Крыша вернулась на место, а я со всей возможной поспешностью защёлкнул ремень безопасности.

— Ты что, собираешься?.. — я запнулся, поняв, что дословно повторил реплику Эрвина минутной давности.

— Да! Поехали!.. — скаут маниакально захохотал, мы с менеджером закричали в два голоса, а машина спикировала на стекло.

— Тормози!!! — не выдержал я вида приближающейся пирамиды. От ужаса тело свело винтом. — Тормози! Мы же…

Мерзко заскрежетал сминаемый и разрываемый металл. Меня бросило вперёд, ремень выдавил весь воздух из груди, а подушка безопасности выбила искры из глаз.

— Фух! — прозвучало со стороны Эрвина. — Мягкая посадка. На выход!

Изображение двоилось и плыло. На моих глазах напарник вырвал ремень вместе с гнездом, одним ударом вышиб дверь, подхватил катану, вытащил из-под сиденья короткий пистолет-пулемёт и вылез из машины. — Эй! Как тебя там?.. Не помню. Короче, главный мудак в Масс Биотех, мы идём!..

— Жив? — спросил я, покосившись на менеджера. Тот кивнул с затравленным видом. — Ну и отлично.

Мою дверь тоже заклинило, поэтому пришлось последовать примеру Эрвина и выбить её ногой. Выбравшись наружу, я быстро огляделся: всё такое же, как и в холле. Просторное, светлое, пронзённое белыми пластиковыми колоннами, серо-белое, аскетичное и как будто заострённое — даже кресла, диваны и огромная кровать были лишены привычных мягких черт. Вокруг нет ни разбросанных вещей, ни одежды, ни бумаг, ни каких-нибудь безделушек — идеальный и скучный порядок.

Наша разбитая машина, лежавшая посреди выгоревшего чёрного пятна в осколках стекла и обломках мебели, выглядела самой живой и уютной частью интерьера. «Если это его дом, то какая же скучища в кабинете?»

— Смотри-ка, Маки! — Эрвин стоял, поставив ногу на странный серый ком и уперевшись в него острием катаны. Однако через мгновение ком закашлялся, и я рассмотрел, что это человек, покрытый слоем бетонной пыли и придавленный массивной металлической треногой неизвестного назначения.

— Харрис? — я перешагнул через обломки мебели и белые осколки пластика.

Одного взгляда хватило для того, чтобы понять — я ошибся.

— Привет, красавица, — голос Эрвина моментально стал медово-ласковым. — Не ожидал тебя тут увидеть, — красавица вновь закашлялась и попыталась отстраниться от лезвия, но оно последовало за ней. — Очень иронично, правда? Недавно ты хотела меня разрезать, а вот теперь я хочу разрезать тебя.

У наших ног лежала та самая негритянка в белом халате, которую мы видели в лагере Мамы.

— Пошёл ты, — ощерилась женщина. Острие меча ткнулось ей в шею немного сильнее:

— Давай будем вежливыми, — предложил Эрвин. — Тем более, раз у тебя, бедняги, ножки не ходят, — он указал на колени негритянки, окровавленные и вывернутые в обратную сторону.

— Вас Кристобаль послал? — прошипела женщина сквозь зубы. Для человека с переломанными конечностями она держалась молодцом — я бы, наверное, орал как резаный. Впрочем, возможно она просто не отошла от шока.

Я моментально сориентировался:

— А к кому ещё нам было идти за помощью?

— Конечно. Только к такому же старому жестокому чокнутому муда-А-А-А! — завопила негритянка, когда Эрвин легонько пнул её колено.

— Не выражайся. Ты же леди!

— Хуеди! — прорычала она в ответ.

— Эрвин, не стой столбом, прикрой вход! Где Морган? — спросил я, подходя поближе и присаживаясь на корточки.

— Харрис? Он с Юнгером.

— А где Юнгер?

— У него и спроси, — огрызнулась девушка.

— Я ведь могу и по-плохому, э-э-э, — я присмотрелся к висевшему на груди девушки бейджу, — Нтанда. Где Харрис? И где Юнгер? Кристобаля я тоже спрошу, но…

— А-а-а-а! — неожиданно завопил напарник. — Хватит! Ещё одно имя — и я вам головы поотрубаю!

— В чём дело? — нахмурился я.

— Я запутался! Маки, суть расследования в том, чтобы уменьшить количество имён в наших головах, а их становится всё больше и больше!.. Так! — скаут ткнул пальцем в девушку. — Тебя я нарекаю «чёрная-тёлка-учёная». Твоего Харриса или Моргана, хрен его знает, что тут имя, а что фамилия, — «главный мудила Масс Биотех»! Кристобаль… Кристобаль мне нравится. Хорошее имя.

— Ты закончил? — я повернулся к Нтанде. — Итак, где мы можем… Эрвин, я что тебе сказал?! Прикрывай, не отвлекайся, у нас сейчас гости будут!

Стоило мне это произнести, как затрещали выстрелы и скаута опрокинуло навзничь автоматной очередью.

— Контакт… — слабым голосом произнёс он, лёжа на полу.

Длинный прыжок, после которого пришлось проехаться локтями по битому стеклу, — и я возле машины: достаю с заднего сиденья пулемёт и рюкзак с боезапасом.

«Меня подстрелили», — жалобно скулит в ушах Эрвин.

«Держись!».

— Сука! Давай! — пулемёт за что-то зацепился, а над головой лопнуло, осыпав меня осколками, лобовое стекло. — Ар-р-р! — из-за смеси страха и ярости я рванул оружие изо всех сил — и вытащил его вместе с куском обивки сиденья, но без фонарика, который отвалился и остался внутри.

Камера на оружии передавала картинку в мозг, и я мог даже не высовываться из-за машины. Первая очередь по фигурам в чёрных костюмах оставила здоровенные дыры в стенах и распылила на атомы одного из охранников.

Остальные быстро сделали выводы — и моментально, как застигнутые на кухне тараканы, разбежались и рассосались по укрытиям.

— Эй! — крикнул я «чёрной-тёлке-учёной» с непроизносимым именем. — Скажи им, чтобы перестали стрелять, не то тебе пиздец!

— Отсоси! — донеслось в ответ.

По машине и вокруг неё щёлкали пули. Если охранники не совсем идиоты, а в такой корпорации они наверняка идиотами не были, то не пройдёт и минуты, как меня окружат, прижмут и как следует нафаршируют пулями.

Я скомандовал дрону, чтобы тот покинул трассу, подлетел к локации и пометил цели, но связь с «птичкой» пропала буквально через две секунды после того, как та выбилась из потока. Зараза…

Порывы ветра из разбитого окна ворвались в пентхаус и подняли целую песчаную бурю. Снова высунув пулемёт, я в три мгновения расщепил колонну, за которой старался сжаться в комок громила в чёрном, а затем и его самого в придачу. Ещё один хотел перебежать поближе ко мне, за поваленный книжный шкаф, но не судьба: несмотря на то, что остальные охранники прикрывали собрата огнём, я достал его очередью и лишил всей верхней половины тела.

— Ай! — я слишком увлёкся, и эта дурацкая ошибка стоила мне попадания в руку. Придётся попрощаться с рукоятью на цевье и двумя пальцами: безымянным и мизинцем. — Суки! А-а-а! — взревел я от боли и принялся со всей яростью поливать укрытия, за которыми прятались громилы «Масс Биотех». Во все стороны летела бетонная крошка и обломки пластика, а паникующие люди вопили и метались в поисках спасения. Я сумел сделать практически невозможное: в одиночку прижал всех противников огнём и собрался было перейти в наступление, как…

«Маки, сзади!»

Слишком поздно до меня дошло, что ветер — это не просто ветер. За разбитым окном медленно и торжественно поднимался знакомый жёлтый вертолёт.

Время растянулось до предела, и счёт пошёл на микросекунды. Пилот таращился на меня чёрным забралом шлема, ствол автопушки на носу его машины шевелился, наводясь на меня, а я напряг каждую мышцу в теле для того, чтобы сменить направление огня.

Выстрелы прозвучали одновременно. Здоровенные тяжёлые сияющие капли прошли совсем рядом с моим лицом, обожгли правую щеку, прошили машину и взорвались где-то позади, обдав спину и ноги мелкими осколками.

В ответ ускоренные пули РПД сперва заставили вертолёт покачнуться, а затем смяли морду жёлтого «крокодила», расколотили колпак кабины и мгновением спустя оставили от пилота большое кровавое пятно. Машина завизжала винтами, завалилась набок и исчезла из поля зрения.

Удары в спину и острая боль застали врасплох: пока я развлекался с вертолётом, один из охранников сумел-таки меня обойти и расстрелять из пистолета, но, к счастью, не пробил броню. Лёжа на полу, я извернулся змеёй и превратил противника в красный пар.

— Нтанда! — взревел я и сделал пару одиночных выстрелов прямо над её головой. — Пристрелю, сука!

В который раз доброе слово плюс пистолет оказались куда действенней, чем просто доброе слово:

— Не стрелять! Не стрелять! Стойте! — закричала женщина, и это сработало. Огонь прекратился.

— Все назад! — приказал я. — Не то вашей красотке пиздец! Вышли! Вышли вон! — я покосился на разбитое окно, за которым в отдалении висела пара чёрных машин. — И тачки уберите, я всё вижу!

Два клика, чтобы переключиться на зашифрованный канал: «Эрвин, ты как?»

«Отвратительно».

«Насколько?»

Вместо ответа скаут прислал скриншот окна с перечнем повреждений. Их было немного: броня сдержала все попадания, кроме одного, но та единственная пуля, угодившая в уязвимое место, наворотила дел в животе напарника. Дырки в кишках, кровоизлияния… Внутри нас, насколько я знал, существовала какая-то система первой помощи, которая должна была как минимум остановить кровь и помочь продержаться до прибытия санитаров, но сейчас её возможностей было явно недостаточно.

«Да уж. Держись, дружище. Я вызываю транспорт на отход».

«Что?! Какой отход, ты с ума сошёл? Мы же только начали».

«И ты уже истекаешь кровью», — я не сводил взгляда с охранников до тех пор, пока те не покинули пентхаус и не закрыли за собой дверь.

«Ни хрена. Уйдём сейчас — не доделаем дело. Главный мудак скроется, и хрен мы его потом разыщем. Хочешь жить в постоянном ожидании, что за тобой придут?»

«Так мы и сейчас его не разыщем! Нтанда…»

«Не называй её по имени! Чёрная-тёлка-учёная!»

«…Она же сказала, что тут главного мудака нет».

«И ты ей поверил? — фыркнул Эрвин. Я увидел, как он, оставляя кровавый след и держась рукой за живот, подполз к девушке и заставил её снять халат. — Ты же следил за зданием последние сутки, так?»

«Так».

«И мне кажется, ты заметил бы гигантский кортеж на половину города. Нтанда не соврала, мы бы это мигом просекли. Эта сука просто изменила формулировку, я сам всегда так делаю», — эфир заполнился треском ткани: напарник рвал халат на длинные полосы и перевязывал себя.

— Может и мне поможешь? — прошипела девушка.

— Обойдёшься.

— Я ваш единственный козырь, если я сдохну, то…

— Заткнись! Маки! — позвал меня Эрвин, на этот раз вслух. — Не надо эвакуации. Мы остаёмся.

— Ладно, — согласился я, чувствуя, что это очень плохая идея, и отшатнулся, когда в машине раздался шорох. Менеджер! — Эй! — я постучал по измятой задней двери, и та с печальным скрипом отвалилась. — Жив? Вылезти можешь?

— Нет, — плаксиво ответил соблазнённый мужчинка. — Меня же связали.

Если это было его самой большой проблемой, я мог лишь позавидовать такому везению.

— Давай там змейкой как-нибудь. Я развяжу. Если ты пообещаешь не убегать, конечно.

Менеджер горячо заверил меня в своей лояльности, и вскоре сидел на полу рядом со мной, потирая запястья и высматривая какой-нибудь кусок ткани, чтобы прикрыться.

Скаут успел опоясать свой живот широкими полосами ткани и теперь возился с ногами Нтанды, которая время от времени вскрикивала и шипела как злая кошка.

— В машине есть аптечка?

Мужчинка быстро закивал.

— Давай сюда.

Было бы здорово, конечно, найти там набор для регенерации, но надежда на чудо быстро сменилась ожидаемым разочарованием: ничего, что могло бы помочь Эрвину, внутри не оказалось. И это было неудивительно: препарат за несколько тысяч могли позволить себе очень немногие, да и то в экстренных случаях, а просто так возить его, ожидая, когда истечёт срок годности, было всё равно что заправлять машину дорогим бренди. О себе я даже не думал: мелкие осколки и попадания из пистолета можно было вообще не брать в расчёт, а пальцы в моей профессии давно считались расходниками.

Оживилась Нтанда:

— Ну и что дальше, мудаки? Сдавайтесь. Он ранен и долго не протянет.

«Ты уверен, что выдержишь?» — спросил я у Эрвина.

«Да, всё будет в порядке. Не ссы».

«Дело не в страхе. Тебе прикрывать мою спину, не забывай. И если что…»

В голосе скаута зазвучало раздражение:

«Сказал же, что справлюсь! Перетяну живот потуже, чтоб кишки не вывалились, и вперёд. Не трать время!»

«Ну ладно, только потом не ной», — я пожал плечами и обратился вслух к Нтанде:

— Нам нужен Харрис.

— Я же сказала, его здесь нет! — огрызнулась девушка.

— Тогда твои дела плохи. Мы заперты, мой друг ранен, а я держу тебя на мушке и нервничаю так, что указательный палец сильно дрожит. Всё, чего мы хотим, — это поговорить. И если Харрис сейчас вместе с Юнгером — что ж, так даже лучше.

Нтанда усмехнулась:

— Поговорить? Именно поэтому вы вломились сюда с РПГ и пулемётом?

Я повторил её усмешку:

— Скажем так, наши планы быстро изменились.

— Ты представляешь, кто такой Харрис и кто я? Нас, скорее всего, завалят всех втроё… Вчетвером, — она кивнула в сторону менеджера.

— Не завалили же, когда ты приказала прекратить огонь. К тому же я повторю: мы просто хотим поговорить. И я уверен, Харрису с Юнгером будет интересно нас послушать.

— Надеешься купить себе прощение? — презрение в голосе негритянки было настолько концентрированным, что я практически почувствовал, как меня щедро обдали помоями из ведра.

Пожатие плечами:

— А вдруг?..

— А Кристобаль? Что насчёт него?

— Мы подумаем об этом завтра, — я врал так вдохновенно и решительно, что сам себе удивлялся.

Девушка покачала головой, раздумывая, что к чему.

— Ладно, как скажете… — её зрачки забегали, выдавая нажатия на кнопки в дополненной реальности. — Сейчас ответят.

Минутная пауза.

— Харрис даёт добро. Они с Юнгером встретят вас на семнадцатом этаже. Путь свободен, можете идти.

Эрвин издал короткое «Ха!»

Я согласно кивнул:

— Одни? За идиотов нас держишь?

— Если ты не заметил, — язвительно процедила Нтанда, — у меня из-за вас ноги сломаны!

— Тогда мы все вместе подождём твоих друзей здесь, — я снял пулемёт с плеча и сплюнул на пол вязкую кровавую слюну.

— Харрис не идиот, он не пойдёт на это!

— И лишится ценного сотрудника. Патовая ситуация.

— Хуятовая, — огрызнулась Нтанда. — Не усложняйте. Оставьте меня и идите на все четыре стороны, вам там ничего не грозит. В любом случае вы не сможете тащить меня на себе.

— Хм… — задумался я. — А вот это неплохая идея. Эй! — поникший менеджер вздрогнул и вскочил на ноги, когда я его окликнул. — На, держи, — вытащив из ножен на поясе штык-нож, я протянул его удивлённому мужчине. — Срежь ремни безопасности в машине.

— Мне больно! — кричала Нтанда. — Больно, сраный ты…

— Это потому, что ты орёшь, — рычал я ей на ухо, смущаясь из-за того, что запах, исходивший от волос девушки, оказался неожиданно приятным. — Заткнись и виси спокойно!..

За пару минут мы с Эрвином сварганили из ремней что-то вроде «кенгурятника», в которых мамы носят детей. Он был неудобным, постоянно съезжал и грозил развалиться в любой момент, но функцию свою выполнял — прикрывал моё старое дряблое тело телом крупной чёрной женщины. Ранец с боеприпасами выполнял ту же функцию со спины, а Эрвин вёл перед собой соблазнённого менеджера, который пытался прикрыть пах ладонями и испуганно озирался по сторонам.

Несмотря на то, что я был универсальным солдатом, кибернетически усиленным от корней до самых кончиков, идти было тяжко. Спина и колени сходили с ума от нагрузок и требовали хоть что-нибудь оставить, но я не собирался выбирать между важным заложником и огневой мощью, поэтому терпеливо, как послушный ослик, продолжал тащить свою ношу.

За дверями пентхауса обнаружился белый коридор, обрывающийся возле лифтовой площадки. Вооружённые громилы в чёрном без всякого сопротивления погрузились в лифт, двери которого на наших глазах закрылись. Красное табло отсчитало несколько этажей и замерло.

— Надеюсь, ваши ребята не будут делать глупостей, — сказал я, нажимая кнопку вызова.

Минута весёленькой музыки, что сделала нашу поездку донельзя неловкой, — и створки разъехались, выпуская нас наружу в такой же невыразительный белый коридор, где пахло тоской и больницей. Охранники маячили неподалёку, но как-то ненавязчиво — скорей, чтоб мы просто не забывали об их существовании.

— Вперёд, — скомандовала Нтанда. — Студия девяносто девять. Видишь вход?

Не увидеть было сложно: аккуратные серые буквы висели в воздухе около не дверей, а, скорей, ворот из нержавеющего металла, навевающего ассоциации с банковскими хранилищами и правительственными бункерами.

Пока всё шло неплохо — и именно поэтому я с ума сходил от нервного напряжения. Дурное предчувствие хватало меня за грудки, отрывало от пола и трясло, крича на ухо: «Ты что, не видишь?! Это же западня! Не ходи туда!»

— Открывай! — потребовал я, когда остановился у студии.

— Не так быстро, — возразила Нтанда. — Оговорим условия.

— Условия — лучше некуда, — ухмыльнулся Эрвин. На его повязке проявилось маленькое красное пятнышко. — Мы заходим внутрь и разговариваем разговоры с главным мудаком Масс Биотех.

— …Но перед этим отпускаете меня и оставляете тут оружие.

— Может, ещё штаны снять и нагнуться? — возмутился напарник.

— Если хочешь, можешь и так, никто не будет возражать, — съязвила девушка. — Но если вы не сделаете так, как скажет Харрис, нам пиздец. Меня и этого чудика просто спишут в безвозвратные потери.

После этих слов чудик заметно приуныл.

— Нет, — я обрубил препирательства на корню. — Мы заходим все вместе.

— Боже, мужик, да зачем тебе безногая баба и этот ствол? — простонала Нтанда, едва не заехав мне затылком по носу. — Внутри нет танков! С кем ты там собрался воевать?

— Эта безногая баба уже дважды доказала, что важна Харрису. А ствол лишь немного поможет выровнять наши шансы против всей вашей грёбаной корпорации.

— Но…

— Нет, — я не дал девушке договорить. — Заткнись.

— Вы же сможете пристрелить Харриса в любой момент! Он не согласится!

— Мы и без пушек можем его на куски порвать, — заметил напарник.

— Наше оружие не для нападения, а для защиты, — продолжал я гнуть свою линию. — Мы на его территории, и наши шансы на отход чудовищно малы. Похожи ли мы на самоубийц?..

Нтанда хихикнула:

— Вообще-то очень.

Эрвин усмехнулся в ответ:

— Я стал презирать её чуточку меньше.

Девушка закатила глаза:

— Можешь стоять тут и думать, пока мы с твоим приятелем не истечём кровью. А можешь пойти на уступки и…

— Тогда стоим, — заявил я, твёрдо намереваясь буквально стоять на своём до конца.

— Сука… — прорычала негритянка. Недолгая пауза. — Тогда тебе предлагают выбор: взять с собой либо меня, либо пушки.

Я задумался на несколько мгновений. Позвоночник жалобно заскулил, упрашивая снять хоть какую-то часть веса.

— Только когда увидим Харриса!..

— Да блядь! — воскликнула девушка. — Какие ты можешь дать гарантии, что не начнёшь палить?

— А какие ты можешь дать гарантии, что Харрис…

— Господи, как вы меня достали, — глубоко вздохнул Эрвин и потряс в воздухе катаной: — Давайте живее, а не то я зарублю вас всех, а потом сделаю харакири.

— Как только мы увидим Харриса, я тебя отпущу, — пообещал я Нтанде. — Даю слово.

— Слово… — фыркнула она и замолкла. Секунд через пять в тишине коридора раздался щелчок, и дверной замок коротко запищал.

В коридор хлынули мягкий жёлтый свет и аромат нагретой на солнце пыли. Эрвин с любовником на привязи ворвался внутрь первым, а я протолкался следом и захлопнул тяжеленную металлическую створку.

— Осмотрись! — крикнул я скауту и прислонился к стене, приготовившись в случае чего идти в последний бой.

Лицо и лоб мгновенно покрылись потом. Жарко.

Студия девяносто девять представляла собой огромное, размером с ангар, помещение. Под потолком громоздились друг на дружке целые гроздья софитов всех возможных размеров. Возле стен и плотно занавешенных окон возвышались металлические конструкции, похожие то ли на строительные леса, то ли на мостки. Рядом с входом стоял оранжевый погрузчик, нацелившийся на поддон с коробками. Неясно, где он тут ездил, потому что проходы между ящиками, вешалками, электрикой и декорациями выглядели настолько узкими, что и паре человек было трудно разойтись.

Чуть поодаль, за целой горой тележек из супермаркетов, начинались бесконечные ряды одежды, за которыми я заметил макеты стен: вон там, кажется, кухня, а там, судя по обоям с ракетами и самолётиками, детская… Целая бездна пространства, застроенная лабиринтом — ненастоящим, пыльным и пахнущим старыми тряпками.

— Вы тут кино, что ли, снимаете? — пробурчал я и включил тепловизор, чтобы рассмотреть, не прячется ли кто-нибудь за этими горами бутафорского барахла. Эрвин тоже напряжённо оглядывался по сторонам.

— Тут снимают всё, — сварливо ответила Нтанда. — Развяжи меня! Я уже ног не чувствую.

— Только когда увижу…

— Господа!

Я готов был поклясться, что парой мгновений раньше тут не было никакого пожилого мужчины в идеально сидящем бежевом костюме и с массивной золотой заколкой на галстуке.

Цепкие волчьи глаза, небольшие красные прожилки на носу и щеках, седина, осанка — на фото Харрис выглядел добрым и чрезвычайно располагающим дедушкой в очках и белом халате, но сейчас передо мной стоял делец с большой буквы Д.

— Я здесь, — он поднял руки и покосился на Нтанду: — Насколько я помню, была договорённость, что её отпустят, когда мы встретимся.

«Эрвин! Видишь кого-нибудь?»

«Никого и ничего».

— Да, была, — я потянул за ремень, распуская узел. Вообще-то я собирался поступить как джентльмен и придержать Нтанду (Господи, как же прекрасно пахнут её волосы), но упустил момент, и она шмякнулась на пол с воплями и матом. — Ой! Прости…

— Мудак! — негритянка сверкнула глазами. — Какой же ты мудак!..

— Идёмте, я отведу вас к Адаму Юнгеру. Вы же с ним хотели поговорить? — Харрис заметил мой недоверчивый взгляд и поспешил заверить: — Могу поручиться, что тут нет ни одной живой души.

— Очень надеюсь на это, — я похлопал ладонью по цевью пулемёта.

— Мои люди заберут девушку, когда мы отойдём достаточно далеко. Если вы не против, конечно.

Эрвин похлопал главного-мудака-в-Масс-Биотех по плечу:

— Мы не против, — скаут кивнул на дрожащего менеджера, который глядел на нас умоляющими глазами собаки, выпрашивающей ещё один кусочек. — И его тоже можете забрать. Прости, приятель, но мы не можем быть вместе.

— Останьтесь с ней, — попросил Харрис, и подчинённый закивал, тараторя что-то вроде: «Да, конечно, конечно, да, я останусь, да, конечно».

— Веди, — я приподнял ствол пулемёта. Старик проводил его взглядом и немного подался назад, но быстро взял себя в руки и энергично махнул рукой:

— Идите за мной.

Он повёл нас мимо сваленных в кучу кофров и выставленных как на параде операторских кранов, треног и прочего оборудования.

Некоторые софиты и лампы были включены, и в их концентрированных плотных лучах кружились вихри блестящих пылинок. В тепловом спектре осветительные приборы полыхали, как настоящие пожары, в сиянии которых можно было спрятать целую роту солдат.

Мы с Эрвином озирались по сторонам, чтобы не пропустить возможное нападение, и схватывали кучу деталей. Каждая по-отдельности не была чем-то особенным (кроме огромного ярко-зелёного пенопластового тираннозавра; он — был), но вместе они смотрелись крайне странно. Ворохи одежды и бытовые предметы соседствовали с чучелами животных, яркими и экстравагантными сценическими костюмами и гаджетами неизвестного назначения. На каждом квадратном метре будто разыгрывалась какая-то очень интересная история.

Например, мы миновали небольшой двухмоторный самолёт, погребённый под грудой плюшевых игрушек, а затем высокую и длинную, с десяток метров, стену, состоящую целиком из тонко звенящих разноцветных неоновых вывесок. Под ней лежал, усыпанный частями манекенов, кусок почти настоящего африканского ландшафта: если бы не колёсики внизу, я и не подумал бы, что этот каменистый участок почвы с растущей на нём колючей травой, поддельный.

— О! Гляди! Гляди! — оживился Эрвин.

Наш путь пролегал мимо небольшого павильончика, детально реконструирующего кабинет мэра Корпа: массивный деревянный стол, застеленный зелёным сукном, позолоченные письменные принадлежности, кресло с высокой спинкой и крайне реалистичное окно, перед которым застыл не менее реалистичный Юнгер.

— Это?.. — сперва я даже не понял, что передо мной кукла, но политик был слишком неподвижен: застыл в непринуждённой позе с широкой располагающей улыбкой.

— Надо же, — Эрвин приблизился к кандидату в мэры, и я последовал его примеру. Смотреть на Юнгера вблизи и без перекрестия прицела было мне в новинку. — Ау! — скаут пощёлкал пальцами перед носом политика. — Проснись! Ха! Забавно.

— Если вас заинтересует, там есть ещё, — Харрис, терпеливо ожидавший, пока мы осмотрим павильон, кивнул в сторону.

Я перевёл взгляд, и мои глаза полезли на лоб: за очередными залежами реквизита, посреди которых торчал сегмент крепостной стены, раскинулась невидимая ранее площадь, забитая людьми. Реалистичный асфальт (тоже на колёсиках), горожане с транспарантами, возле куска фасада серого здания с колоннами в античном стиле стоит небольшая трибуна. За ней второй улыбающийся Юнгер. На земле мусор и блестящие плевки, рядом с пожарным гидрантом притулился закутанный в одеяла бродяга… Имитация выглядела так натурально, словно пришельцы аккуратно вырезали кусок пространства-времени и перенесли сюда.

Фальшивую площадь окружали куда менее масштабные павильоны: например, больничная палата, где Юнгер в накинутом на плечи белом халате пожимал руку лежавшему на койке старику. Слева от неё расположился школьный класс, полный довольных детей с горящими от обожания глазами, а справа — пункт раздачи еды бездомным. Юнгер из последнего был одет в грязный фартук волонтёра и наливал огромным половником бесплатный суп пропитому белому бродяге. Полицейский участок, пожарная часть, какой-то зал заседаний… Множество вырванных из реальности фрагментов.

— Это что, мать вашу, такое?.. — я растерялся от масштаба и количества Юнгеров на квадратный метр. К счастью, тепловизор показывал, что температура тел не отличается от остальной среды, иначе я бы забеспокоился куда сильней.

— Киностудия, которая обанкротилась лет двадцать назад, — Харрис ухитрился дать ответ, ничего при этом не сказав.

— Я не об этом. Что это за куклы?..

— Куклы как куклы, — пожал плечами главный-мудак-в-Масс Биотех. — Ничего особенного, такой же реквизит. Просто тела, на которые пока не нашлось покупателей. После покушения мы решили, что выставлять Юнгера напоказ слишком опасно.

Эрвин хмыкнул:

— И нахрена так заморачиваться, когда можно сделать компьютерные модели, и никто не заметит разницы?

— Заметят, — возразил Харрис. — Ещё как заметят. Нельзя считать избирателей идиотами: кто-нибудь обязательно распознает обман, причём из-за совершенно незначительной детали. К тому же модели можно отличить визуально, по стилю. Их ведь создают дизайнеры, которые привыкли делать красиво, даже когда делают уродство. Всегда лакируют реальность, добавляют… глянца, понимаете?..

— Понимаю, — вклинился я. — И который из этих Юнгеров настоящий? И настоящий ли ты?..

«Эрвин, сигнал не проходит наружу!» — я попытался выйти в сеть, но не сумел.

«У меня тоже. Эх, такая получилась бы трансляция…»

«Будь наготове!» — интуиция била тревогу, но, к сожалению, не могла сказать, откуда именно мне прилетит.

— Я — настоящий, — тонкие губы искривились в подобии улыбки. — Самый, что ни есть. А Юнгер — вон он.

— Эм-м, на баскетбольной площадке? — посмотрел я в указанном направлении.

«Эрвин, внимание по сторонам!»

«Ничего не вижу. Ни в каком спектре».

— Нет, не там. Левее, — ласковый голос Харриса вызвал неприятные воспоминания о таких же интонациях Эрвина несколькими минутами ранее, когда тот держал лезвие у горла Нтанды. — И если вы пройдёте чуть дальше, то… А, ладно, — тон неожиданно поменялся, и мужчина заговорил торопливо. — Это в принципе неважно. Я, конечно, рассчитывала заманить вас подальше, но так тоже хорошо.

— Э-э… — удивился я. — Что? Что ты говоришь? Рассчитывала?..

— То и говорю, мудила. Поздоровайся с Юнгером.

В следующую секунду головы всех доселе неподвижных фигур синхронно, быстро и точно повернулись в мою сторону. Если бы я уже не был седым, то непременно поседел бы от ужаса.

— Что за шутки?! — я прицелился в Харриса. — Что происходит?!

— Маки! — воскликнул Эрвин, выхватывая из ножен меч и направляя на кукол пистолет-пулемёт. — Что за?..

— Ха! — главный-мудак-в-Масс Биотех сделал шаг вперёд, ухватился за ствол РПД и приставил его к своему лбу. — Давай. Это ничего не изменит, у меня таких Харрисов штук пять собрано. Очень скоро я наконец-то смогу вдоволь в вас, мальчики, покопаться и посмотреть, что же там Блю Ай наворотили. Увидимся на операционном столе!

Выстрел снёс Харрису башку, в свете софитов красиво блеснули осколки металла и микросхем, а куклы всё с той же пугающей нечеловеческой синхронностью бросились к нам. Я завизжал, как увидевшая крысу школьница, и зажал спуск.

Оружие тряслось, вздрагивало и брыкалось, как слишком игривая собака. Заряд в ускорителе закончился, но чрезмерная огневая мощь и не требовалась: тяжёлые пули выкашивали нападающих целыми рядами. Однако им на смену приходили новые — стремительные, тянувшие в мою сторону руки со скрюченными пальцами и до жути молчаливые.

Эрвин прикрывал мне спину, отстреливался и орудовал мечом ничуть не хуже, чем я пулемётом — рубил, колол, крутился вихрем, хохотал и громогласно матерился по-японски.

Я вскрикнул от боли: белобрысый мальчуган в пиджачке и галстуке-бабочке подобрался незамеченным и вцепился в ногу так, что чуть не оторвал. Маленькие пальчики стальной хваткой впились в бедро и тянули вниз рвущуюся штанину вместе с кожей и органическими мышцами.

Пацан развалился на части от одного удара прикладом, но секундная задержка стала роковой: куклы навалились на меня, распластали на полу и прижали всей своей холодной тяжестью так, что я не то что пошевелиться — вдохнуть не мог.

Судя по воплям и печальному звону металла о пол, Эрвина тоже скрутили:

— Твари! Мрази! Уро-оах-кх!

Маленькая девочка с тонкими светлыми косичками повернула ко мне безразличное веснушчатое личико и спросила звонким и чистым детским голосом:

— Тебе страшно? Тебе больно? — волосы на затылке зашевелились, а язык отнялся. — И хорошо. И правильно. Мне тоже было страшно и больно.

Нас подхватили и потащили по коридору: меня несли два Юнгера, старик из «больницы», пара демонстрантов и та самая жуткая девочка, которую Нтанда избрала своим аватаром. Я застыл, совершенно парализованный страхом, и не мог бороться, в то время как Эрвин прилагал все усилия, чтобы вырваться. Краем глаза я заметил, что его повязка пропиталась кровью, которая капала на белый пол, оставляя тонкую красную линию.

— Я выберусь! Выберусь! — кричал он. — И убью вас всех! Шлюха чёрная, надо было прирезать тебя!..

Коридор.

Длинные белые лампы монотонно проносятся надо мной снизу вверх, снизу вверх…

Лифт. Опять весёленькая музычка. По-хорошему мне следовало бы сопротивляться, но я не могу — как-то неожиданно кончились силы. Да и это, похоже, бесполезно: Эрвин, пребывавший в куда более боевом расположении духа, так и не сумел подвинуть своих провожатых.

Новый коридор — гораздо длиннее. Теперь меня несут головой вперёд, так что в этот раз лампы — сверху вниз, сверху вниз.

«Маки! Маки! Можешь пошевелиться?»

Пара попыток.

«Неа».

«И я. Сильные засранцы».

«Их просто много».

«Ага… — задумчиво протянул напарник. — Прости меня, а?»

«За что?» — я удивился и хотел повернуть голову, чтобы взглянуть на скаута, но девочка мгновенно среагировала и сжала мою башку так, что я чуть не взвыл.

«Надо было валить отсюда к чёрту».

«Наверное», — ответил я через пару мгновений.

«А знаешь что? В жопу всё! — с неожиданным воодушевлением воскликнул Эрвин. — Мы выбрались из Блю Ай Фармасьютикалс — и где теперь тот Блю Ай Фармасьютикалс? Нету! Даже здания не осталось, всё взлетело на воздух! И от Масс Биотех не останется. Лично эту пирамиду по кирпичику разберу, ты слышишь меня, Маки? Лично!»

«Слышу-слышу», — я мысленно усмехнулся. Бравада напарника никак не могла побороть ужас и отчаяние, которые подползали к моему сердцу и обвивали его своими чёрными щупальцами.

«Шанс, Маки. Мне нужен всего лишь один шанс. Призрачный, микроскопический — но шанс».

Двери. Вторые. Цвет потолка меняется и становится ещё белее, хотя я был уверен, что виденный мной цвет уже был недостижимо чистым.

В глаза бьёт яркий свет ламп, я зажмуриваюсь и начинаю воспринимать мир на слух и на ощупь. Спине холодно, твёрдо и скользко — «Уложили на операционный стол». Звон металла, жужжание и пищание каких-то приборов. Мёртвая хватка кукол сменяется на крепкие фиксаторы в районе груди, живота, паха и колен. Голову прочно охватывают металлические обручи.

Свет заслонила чья-то тень, и, открыв глаза, я увидел кандидата в мэры Корпа Адама Юнгера.

— Начнём? — спросил он и улыбнулся чужой улыбкой.

— Иди нахуй, — процедил я сквозь зубы, потому что не мог разжать челюсти. По той же причине я не плюнул кукле в рожу.

Рот и нос закрыла холодная резиновая маска.

— Спокойной ночи!

Я хотел повторно послать Нтанду, но не смог из-за загубника. Газ делал своё дело: сознание медленно ускользало, как бы я за него ни цеплялся. Свет сменялся тьмой, а та превращалась в звук. Лицо Юнгера расплывалось, рядом с ним плавали цветные пятна, а до ушей то и дело доносился странный стук, в котором я пытался выявить ритм, но каждый раз ошибался. Последним увиденным в сознании стала голова Юнгера, которая расцвела огромным букетом невероятно прекрасных алых роз, а услышанным — странная фраза, явная галлюцинация. «Никому не двигаться! Полиция!.. Сеньор, они у нас, повторяю, мы нашли их!»