То, что не убивает

4

Кофейня пустовала, и это нервировало: я надеялся затеряться в толпе, но торчал как прыщ на ровном месте.

Небольшое заведение располагалось в двух шагах от здоровенного обшарпанного здания — то ли офисного центра, то ли производственного предприятия. Понять, что именно там находилось, я так и не смог, поскольку контингент, который входил и выходил из здания, был совершенно разношёрстный. Хватало и клерков-белорубашечников, и солидных мужиков в костюмах, и простых чёрных работяг в разноцветных банданах и синих комбинезонах.

Я сидел за столиком на летней веранде и почти час пытался заставить себя допить отвратительный капучино, в который вбухали целую кучу приторного миндального сиропа. Корпорации принесли с собой в Африку множество плохих вещей: нищету, насилие, рабство, неэтичные эксперименты над людьми, но это меркло и бледнело в сравнении с отвратительным кофе. Каждый раз, когда я пил подобную гадкую бурду, мне хотелось выплеснуть её в лицо бариста, потому что не научиться готовить кофе на континенте, где его выращивают, — это даже не лень, а гнусное и циничное преступление.

По идее, за мной никто не должен был следить, но я всё равно осторожно осматривался в поисках возможного «хвоста», однако так и не смог никого заподозрить. Улица как улица. Самая обычная, прилепившаяся к стене огромного бетонного зиккурата. Она пролегала на высоте примерно тридцати метров — практически на самом дне города, и на неё постоянно падала тень от автострады, что шелестела колёсами сотен машин и гремела консервными банками монорельса.

Узкая двухполосная дорога разделяла два разбитых тротуара: на одном из них располагалась моя кофейня и небольшая бургерная с шумной очередью из чёрных работяг, а на другом — изуродованные пластиковые лавочки и ржавая ограда, за которой начиналась бездна. Возле перил сейчас стояли два безликих корпоративных работника и что-то обсуждали, очень бурно жестикулируя. Я всё ждал, когда же один схватит другого и сбросит вниз, но время шло, напряжение не спадало, а развязка никак не наступала.

Почти всё свободное пространство, включая облезлую велодорожку, заставили яркими электрокарами и одноместными дронами-летунами, отчего редкие прохожие были вынуждены протискиваться между стеной и чьим-то бампером.

Поодаль ругались ещё два корпоративных работника — судя по «Да это моё место! Убирайся нахрен!» и «Да куда я встану в это время?» — из-за парковки. Вдоль улицы бродил ободранный и заросший дед с искусственным хромированным ухом. Пока я сидел, он по три раза обыскал все мусорки в зоне видимости и напугал с десяток прохожих, подходя к ним, громко требуя подаяния и выкрикивая: «А?! Что?! Не слышу!», когда ему отвечали.

Когда Эрвин показался, я в который раз подивился тому, как он изменяет реальность вокруг себя. Его замечали сразу все.

Если существовало абсолютно ровное место, на котором никто и никогда не спотыкался, — первым становился Эрвин. Если обо что-то можно было зацепиться, уколоться или удариться — Эрвин цеплялся, кололся и ударялся.

Его передвижение по городу напоминало быстрое вальсирование от одной неприятности к другой — и я всегда недоумевал, как такой маленький серенький человечек с печальным взглядом становился причиной стольких проблем.

— Ах!.. — его чуть не сбил электрокар разъярённого клерка, которого лишили привычного парковочного места. — Извините! — это он отскочил с дороги и толкнул старика с цветными татуировками на руках, отчего тот пролил кофе себе на рубашку и выругался. — Ой! Извините! — это он дёрнулся в сторону и наступил на ногу молодой девушке в офисной униформе. — Ай! Я случайно!.. — а вот это он отшатнулся от девушки и налетел спиной на огромного чёрного рабочего. За секунду до этого тот разинул рот размером с медвежий капкан и приготовился вонзить белоснежные зубы в огромный жирный бургер. Громила истекал слюной, предвкушая вкус синтетической говядины, но жизнь в лице Эрвина показала, что расслабляться не стоит, даже когда лакомый кусок почти во рту.

Толчок, вскрик — и бургер лежит на асфальте, как растерзанная антилопа, демонстрируя миру своё блестящее жиром и омерзительно вкусное холестериновое нутро.

Негр прорычал ругательство, схватил Эрвина за грудки и хорошенько встряхнул. Остальные рабочие из очереди оживились и что-то залопотали. Надо было спасать этого недоумка — ещё только с ним проблем не хватало, — и я со вздохом поднялся со стула, добавив в перечень возможностей моего друга способность разжечь скандал безо всяких к нему предпосылок.

— Деньги! Или бурга! — с жутким акцентом требовал здоровяк, стискивая в огромных лапищах рубашку Эрвина. Хлипкая ткань треснула и разлезлась, открывая бледное тщедушное тело, а мой друг успел совсем поникнуть, когда я похлопал работягу по плечу — и сразу же об этом пожалел, учуяв отвратительный запах немытого тела и нестиранного белья.

— Отпусти его, — абориген, который был выше на две головы и шире раза в три, перевёл на меня сердитый взгляд, и я поторопился уточнить, что именно имел в виду: — Сколько стоит твой бургер? Это мой друг, я заплачу.

Взгляд скользнул на Эрвина и обратно.

— Дывадцать! — выпалил он и угрожающе потряс Эрвином в воздухе.

— Пять, не больше, — отказался я. — Давай номер кошелька и покончим с этим.

Я мог себе позволить потратить пять долларов и немного самоуважения: над фургончиком-бургерной вертелись яркие оранжевые цифры «2,50», но спокойствие было куда дороже.

— Дывадцать! — настаивал громила.

Негры глазели на нас и переговаривались, некоторые показывали пальцами.

— Пять! — я начинал нервничать. — Я вижу, что этот кусок говна стоит вдвое меньше, поэтому отпусти моего друга и вали отсюда.

— Какие-то проблемы?

Я подскочил на месте, услышав незнакомый голос, и чуть не схватился за пистолет. Оказалось, пока я пытался разрулить ситуацию без шума, к нам незаметно подошёл охранник — низкорослый усатый толстяк в синей рубашке с короткими рукавами и целой россыпью угрей на лбу.

— Никаких, — улыбнулся я как можно дружелюбнее. — Мы как раз уходим…

— Если у вас неприятности с этим черножопым, я могу поучаствовать, — коротышка хлопнул пластиковой дубинкой по ладони и кровожадно усмехнулся. Выглядело это, скорей, забавно, а не угрожающе, но работяга погрустнел и аккуратно поставил оцепеневшего Эрвина на место.

— Хорошо! — осклабился негр. — Гут!

Примирительно подняв ладони и продолжая скалиться, он отступил, а затем смешался с остальной очередью.

— Спасибо, — только и оставалось сказать мне. — Вы нам очень помогли.

— Не за что. Это моя работа! — наверное, охранник видел себя в этот момент стереотипным крутым копом из боевика. — Черномазые должны знать своё место, — охранник распушил усы и, задрав нос, отправился обратно в бизнес-центр.

— Идём! — я схватил Эрвина под руку и, пока он бормотал что-то вроде «Привет, давно не виделись, у меня в жизни произошла куча всякой неинтересной тебе херни», отвёл подальше от очереди.

— Так. Слушай внимательно… — я оглядел друга с головы до ног и понял, что он нисколько не изменился за те годы, что мы не пересекались. Всё такой же чмошник: сутулый, низкий, с глубокими залысинами в сереньких волосах и печальными глазами побитой собаки. Теперь ещё и в порванной одежде. Обычно я не подавал нищим, даже самым жалким, но Эрвина бы ждал минимум доллар. — Сейчас мы сходим к моим друзьям. Они торгуют оружием. Твоя задача — просто последить за их ангаром и постоять на стрёме, а я сделаю всё сам. Понял?

— Но я же…

— Значит, понял, — я взял идиота за шкирку и толкнул перед собой. — Двигай.

— Но рубаш…

— Иди! — рыкнул я и мой бывший подчинённый, а ныне страховой агент, наконец, подчинился.

Мы прошли до конца улицы, свернули в тёмный, замусоренный и изрисованный граффити переулок между двумя бетонными громадинами и спустились вниз по длинной лестнице с множеством пролётов и половиной безнадёжно покалеченных ступеней. Эрвин бесил: спотыкался о каждую торчавшую арматуру, наступил на осколок бутылки и прорезал подошву, а когда на расстоянии вытянутой руки от нас прогрохотал монорельс, он дёрнулся, потерял равновесие и едва не проделал весь оставшийся путь кубарем.

Позвать его на помощь уже не казалось такой хорошей идеей.

До места мы добирались на общественном транспорте: я поиздержался и не мог себе позволить такси.

Мы сидели в полупустом салоне беспилотного электробуса, слушали хихиканье подростка, который смотрел что-то смешное в дополненной реальности, и таращились в окна, где дно города жило своей обычной жизнью — копалось в мусоре, дралось за мусор и потребляло мусор.

В принципе, эти районы не особенно отличались от трущоб за стеной, разве что здесь выбор гнилья был побогаче. На этих улицах — узких и заваленных всяким хламом — давно не видели солнца, зато успели привыкнуть к фонарям и неону.

— Расскажи поподробнее, что мы будем делать, — подал голос Эрвин.

— Отцепись, — пробурчал я. — Сам всё увидишь.

Молчание. Мы проехали кучку бродяг, которые кутались в тряпьё и грелись возле костра, разведённого в железной бочке: несмотря на жаркий климат, на этом уровне было постоянно сыро и холодно, как в подвале. Собственно, это и был подвал города — грязный и отвратительный.

— Как тебе живётся? И во что ты вляпался?..

Я вздохнул.

— Слушай, это долгая история. Правда. Давай сделаем дело и потом поговорим.

Эрвин молчал и задумчиво ковырял ногтем дыру в обивке кресла впереди него.

— Ладно. Только давай так: я помогу, я прослежу, просто не надо…

— Хорошо, Эрвин, — соврал я. — Как скажешь, Эрвин. Всё будет так, как ты захочешь, Эрвин.

Наконец-то он заткнулся.

Автобус дёрнулся и принялся что-то объезжать. Взглянув в окно, я увидел, как банда малолеток споро разбирала уличный автоуборщик. Подростки в два счёта вскрыли несчастный оранжевый трактор, похожий на жука, и быстро выковыривали всё, что можно было продать. Одна группа выдирала электронные мозги, аккумуляторы и ещё какие-то узлы, а другая быстро откручивала колёса. Со стороны это напоминало слаженную работу персонала на пит-стопе, с единственным отличием — машина после такого точно никуда больше не поедет.

Это действо происходило напротив стриптиз-клуба, в аккурат под сияющей фиолетовой вывеской «XXX» и стилизованной неоновой танцовщицей на шесте, которая периодически мигала и искрила где-то в районе груди. Девушки в латексе, высыпавшие на улицу покурить, подбадривали малолетних вандалов криками.

Через пару остановок нам надо было выходить: в темноте возле покрытой граффити гигантской сваи, на которой держался небоскрёб. В сравнении с остальным нижним городом, тут было на удивление просторно: мы с продрогшим Эрвином стояли на пустыре, по которому сквозняк гонял пластиковые пакеты между остовов электрокаров. Я усмехнулся — точь-в-точь как перекати-поле в мультиках. Кроме того, тут царила удивительная тишина — особая тишина большого города, когда ты настолько привыкаешь к постоянному гулу, что просто перестаёшь его замечать. Впереди я различал какие-то полузаброшенные развалюхи промышленного вида, построенные, похоже, давным-давно, когда тут ещё светило солнце. Такая архитектура видна сразу — старомодная и не рассчитанная на то, что придётся удерживать на себе тысячи тонн бетона. Редкие и тусклые белые фонари расплескивали вокруг себя пятна света, в которые попадали фрагменты крыш, башен, кранов и ангаров.

— Слушай внимательно, — повернулся я к Эрвину. — Вон там — ворота. Видишь?..

— Не совсем… — ответил друг, но я его не слушал и продолжал.

— Спрячься где-нибудь. Вон, например, неплохая позиция у спорткара, — от несчастной тачки остался только скелет, с которого скрутили всё, что только можно было скрутить.

— Хорошо, — кивнул Эрвин.

— Ну вот, сиди там и, если кто-то будет выходить из ворот, обязательно мне сообщи. Сейчас… — я организовал защищённый аудиоканал. — «Слышишь меня?» — произнёс я, не открывая рта.

— Да-да, — отозвался Эрвин, который стоял, мелко подрагивая, и выглядел ещё более жалко, чем обычно.

— Тогда иди. Скоро увидимся.

Я развернулся и побежал влево, постепенно закладывая дугу так, чтобы оказаться возле ржавого строительного крана. С него должен был открываться неплохой вид на всю промзону, расположенную за забором и, в частности, на автосервис Нгуту.

Быстро взобравшись наверх по лестнице и по уши измазавшись в ржавчине, я увидел, что догадка верна — сервис как на ладони. Устроившись поудобнее на стреле крана и свесив ноги в бездну, я открыл в дополненной реальности утилиту для удалённого видеонаблюдения. Короткий поиск айпишников в радиусе двух сотен метров, далее недолгий перебор — и я вычислил адрес, на котором «сидели» камеры в заведении Нгуту. Пароль угадал с первого раза: комбинация «12345» никогда ещё меня не подводила. Почему-то большинство техников не считали нужным поставить нормальный пароль на айпишные камеры.

Всё время, пока я занимался этим, у меня в ухе раздавалось тяжёлое дыхание, сопение и вскрики Эрвина, который шёл через пустырь и, разумеется, пополнял свою коллекцию синяков и шишек.

— Я на месте, — наконец, доложил он. — Кажется… Кажется, никого нет.

«Сейчас будут», — подумал я, подключился к камерам и набрал номер Нгуту.

— Надо же, — прохрипел прокуренный голос. — Я и не думал снова тебя услышать.

Мне пришлось потратить пару минут на то, чтобы совместить все картинки с камер в одну и получить подобие трёхмерной проекции помещения.

— Привет, Нгуту. Сам не ожидал.

Большой ангар с несколькими станками, парой смотровых ям, над которыми висели машины, горой запчастей, кучей коробок, бочками и ещё бог знает чем. Посередине стоят три электрокара: чёрные молодчики в промасленных комбезах, не в пример более юным коллегам с улицы, лениво разбирают их и скидывают запчасти в общую кучу. Работничек поумнее сидит за компьютером возле стены: перепрошивает «мозги» и присваивает запчастям чистые серийные номера.

Сам Нгуту занимал небольшой закуток с гордой надписью «Офис», я видел лишь его блестящий чёрный затылок, стол, заваленный механическим хламом, и запертый сейф в углу.

— Неужели ты решил вернуть долг?

— В каком-то роде. Предоставляю информацию в обмен на списание.

Нгуту откинулся на спинку кресла и провёл огромной ладонью по лысине.

— Ты ведь понимаешь, что времени прошло много и долг вырос?

— Если так, то информации не будет, — равнодушно ответил я. — И ты не узнаешь о том, как близко подобрался к тебе Мусаями. Всего хороше…

— Погоди-погоди! — напрягся здоровяк. — Мусаями?..

— Да, Мусаями. Так мы договорились?

Нгуту поразмыслил пару секунд.

— Ладно, Маки, допустим, мы договорились, — он не дал прямого согласия и вовсю юлил, а значит, совершенно точно собирался меня кинуть. — Что там у тебя?

— За твоим ангаром следят. Человек сидит за остатками жёлтой тачки прямо у ворот. Это наёмник, который пришёл по твою душу, — Эрвин в это время раздражающе пыхтел и стучал зубами от холода и страха.

— Это Мусаями его нанял? — уточнил Нгуту.

— Не уверен. Окей, скажу честно, я схитрил. Но вполне возможно, что это именно узкоглазые наняли его. У тебя же с ними давно проблемы.

— Это не информация, Маки! — вскрикнул здоровяк, подскакивая в кресле. — Ты обманул меня! Ты даже не знаешь, чей это человек.

— Но я знаю, что он твою башку на мушке держит! Моё дело — сказать, что за тобой следят, а остальное — твоя работа.

Пауза.

— Ладно, Маки, так и быть, я спишу проценты. Ты по-прежнему должен мне всего лишь десять штук! — интонация громилы говорила о том, что он в этот момент чувствовал себя великим хитрецом.

— Что?! — притворно возмутился я. — Но ведь!.. — но было поздно, здоровяк отключился.

Начиналось самое интересное.

Очень скоро ворота распахнулись, и оттуда высыпали люди Нгуту.

— Маки! Маки! — беззвучно заголосил Эрвин. — Тут люди! Тут… Они! Эй!

В два счёта моего друга скрутили, надавали по голове и утащили внутрь. Всё это время бедняга вопил, что его захватили и просил о помощи, но я на текущий момент, к сожалению, ничего не мог сделать.

Картинка повернулась. Вот его затолкали внутрь сервиса. Чёрные ребята с разводными ключами, битами и цепями окружили бедолагу, тыкают его, издеваются, смеются. Из каморки выбрался огромный, как горилла, Нгуту в грязном камуфляже и с гигантским хромированным револьвером в руках: увидев Эрвина, громила оскалился и поспешил к нему. Этот кровожадный урод просто обожал пытать людей.

— Дружище, ты как там? — спросил я Эрвина и получил в ответ невразумительный вопль.

— Меня взяли! Взяли! Вытащи меня!

— Сейчас, приятель. Сейчас вытащу, — пообещал я и медленно по слогам произнёс Слово.

Было видно, как после этого Эрвин обмяк на руках громил Нгуту: расслабился, перестал стучать зубами и с интересом осмотрелся.

— Маки? — позвал он меня по защищённому каналу.

— Да? — настороженно откликнулся я.

— Пошёл нахер.

В следующий миг в толпе негров словно раздался взрыв, а в аудиоканале оглушительно заорала песня Surfin Bird:

«A well a everybody's heard about the bird!

A well a bird, bird, bird, the bird is the word!..»[1]

Громилы разлетелись в стороны, ошарашенный Нгуту плюхнулся на задницу и выстрелил в Эрвина, но пуля, к счастью, прошла по касательной — всего лишь выбила искры из головы бывшего скаута и опрокинула его на землю. После такого обычно не выживали, однако, мой приятель в ту же секунду опомнился, вскочил на ноги и бросился в новую атаку. Увидевший это здоровяк страшно завопил и засучил ногами, стараясь оказаться как можно дальше от разъярённого Эрвина. Тут очень кстати подоспели работники «разборки», под прикрытием которых Нгуту ускакал в офис на четвереньках.

Негры набросились на моего приятеля все разом. В воздухе замелькали биты, цепи и разводные ключи, но щуплый человечек каждый раз уклонялся с невероятной и математически выверенной точностью. Его талант собирать все неприятности обернулся другой стороной: он видел любую возможность нанести ущерб при помощи окружения и использовал это на полную катушку. Теперь противники Эрвина спотыкались о незамеченные железки, толкались, мешали и били друг друга. Один громила отлетел в работающий станок — и его зажевало до пояса, прежде чем валы остановились, другой откатился к яме, свалился вниз и сломал себе шею, на третьего рухнула подвешенная на цепях машина…

А мой друг безумно хохотал и контратаковал, вальсируя от одной смерти к другой. Его удары ломали кости, вминали лица, пробивали плоть, отрывали конечности, — в ангаре воцарился настоящий кровавый ад. В этой своей ипостаси Эрвин был чудовищен и прекрасен. Идеальная машина смерти.

Не прошло и половины минуты, как все в ангаре были мертвы, а Эрвин, по уши перепачканный в крови, вежливо стучался в офис Нгуту:

— Сэр, я работаю у вас больше года и хотел поговорить о повышении!..

Выстрел прошил хлипкую фанеру в считанных сантиметрах от головы моего приятеля. Тот пожал плечами и вырвал дверь к чёртовой матери:

— Мог бы просто сказать «нет»!

— Не надо! — заверещал Нгуту. — Нет! — он упал с кресла и отполз в угол, я видел только ноги в армейских ботинках и вытянутую руку с револьвером. Здоровяк успел выстрелить два раза, прежде чем Эрвин запустил в него дверью, которая загородила мне почти весь обзор: в поле зрения попадала лишь одна подёргивающаяся нога. О том, что стало с Нгуту, я не хотел даже догадываться.

Музыка стихла. Я увидел, как Эрвин уверенно пересёк разгромленную автомастерскую, попутно прихватив и взвесив в руке увесистый ключ — похоже, пришло время деактивировать его. Кратко откашлявшись, я произнёс несколько слогов Слова, но в канале раздался смех.

— Не так быстро, дорогуша. Я отключил звук. Ах да, ещё я отследил сигнал, так что жди в гости. Пока-пока.

В мгновение ока я покрылся холодным потом. Оказаться на огромной высоте лицом к лицу с разъярённым Эрвином — так себе перспективка. Однако оставалось ещё одно решение: открыв приложение, я набрал Слово, несколько раз тщательно перепроверил и отправил.

Эрвин вышел из ворот. Засранец зажал уши ладонями и кричал что-то вроде: «Ла-ла-ла, я тебя не слышу!»

Я перевёл взгляд на сообщение. «Давай же! Чёртова связь». Спустя две бесконечно долгие секунды одинокий серый шарик, подтверждающий отправку, загорелся зелёным. Я шумно выдохнул. Прочитано.

В эту же секунду Эрвин остановился, выронил ключ, громко лязгнувший в гулкой тишине, и упал на колени.

— Маки, — защищённый канал донёс до меня его всхлип. — Ну я же просил…