Только он!

Глава 30

– Прекрати на меня так смотреть, – попросил Лёша, помогая Никитке придерживать яблочную дольку.

– Как? – хмуро уточнила, мысленно признавая, что я ужасная мать.

Мне бы радоваться, что стоило Стужеву пересадить Никитку себе на колени, как сын моментально перестал плакать. Но я не могла. Сидела, сопела и надеялась, что вот ещё пара минут, и Никита снова начнёт демонстрировать свои впечатляющие вокальные данные. Говорю же – я ужасная мать.

– Так, словно я делаю что-то не так, – отозвался Лёша, повернув на меня голову. – Или Никите нельзя яблоки?

– Тебе не кажется, что этот вопрос нужно было задать до того, как начал его ими кормить? – поинтересовалась я, скрестив на груди руки.

– Мне кажется, ты бы остановила меня от неверных действий, – отозвался он. – Объяснишь, что не так?

– Даже и не знаю, – демонстративно вздохнула я. – Может само твоё присутствие в самолёте? И сомнительные планы не улетать обратно. Не хочешь объяснить?

– Я уже говорил, что хочу участвовать в жизни сына. И кажется, ничего против ты не имела, – совершенно иным тоном ответил Стужев, заставляя меня поморщиться.

– Участвовать и преследовать – это разные вещи, – заметила я. – Или будешь настаивать, что в одном самолёте мы оказались случайно?

– Зачем мне это? – в тон ответил Лёша, с удивительным спокойствием позволяя Никитке тыкать измусляканной яблочной долькой в свою одежду. – Я хотел лететь с вами. И спасибо твоему отцу, что сказал мне дату и рейс.

– Удивительно, – протянула я, следя за тем, чтобы сын не потащил дольку обратно в рот. – Или это у вас бартер состоялся? Ты ему деньги фонда, он тебе информацию. Не очень выгодная сделка. Мог бы просто позвонить. К этим деньгам я всё равно не прикоснусь.

– Деньги не твои, а его, – указал он на сына, а я не успела сделать замечание, как Лёша ловко забрал из ручек Никитки истыканную дольку и заменил её новой до того, как сын отправил её себе в рот. – Позвонить хотел, но как только приведу дела в порядок. Пришлось поднапрячься, чтобы успеть. Снять квартиру, наладить…

– Какую квартиру? – не дала я ему договорить. – Ты ведь не собираешься жить со мной в одном городе? Пожалуйста, скажи, что не собираешься, – попросила я, замечая, как снисходительно Стужев выгибает бровь.

– Если тебе станет легче, – пожал он плечами. – Я не собираюсь жить с тобой в одном городе, – немного помолчав, Лёша добавил: – А вот с сыном…

– И как тебя только папочка отпустил, – зло прошептала я, отворачиваясь к окну. – Хотя, он же теперь должен фанатеть от меня.

– Не знаю, – холодно произнёс Лёша. – Я с ним давно не виделся.

– Почему? – удивилась я.

– Боялся не сдержаться, – туманно произнёс он, переводя тему: – Так значит, ты теперь занимаешься рекламой?

Посмотрев на него исподлобья, я не стала ничего отвечать. Остановило ли это Стужева? Нет.

– Я рад, что ты нашла себя, – продолжил он с раздражающей меня доброжелательностью. – Я же говорил, что маркетинг действительно твоё…

– О, ты много чего говорил, – не выдержав, я повысила голос. – Вот только поступки говорят о человеке громче любых слов. Слышал такое высказывание?

– Разумеется, – спокойно отреагировал он на мой выпад. – Именно поэтому я сейчас здесь.

– В таком случае, – я демонстративно разложила кресло и достала маску для сна. – Желаю тебе приятного полёта. Разбудишь, как устанешь изображать любящего папочку.

Отвернувшись и устроившись на боку, я едва зубами не заскрипела от тихого смеха Лёши. Весело ему. Ну, ничего, посмотрим, на сколько его хватит. Нам ещё часа три лететь. Даже интересно, в какой именно момент терпение Стужева начнёт заканчиваться.

Моё вот-вот лопнет.

– Простите, можно попросить одеяло? – услышала я голос Лёши, обращённый явно не ко мне.

– Да, разумеется, – ответила ему бортпроводница. – Люльку установить для малыша? У нас предусмотрены специальные крепления…

– Одеяло для моей жены, – не дал Стужев ей договорить. – Она хочет отдохнуть, пока я слежу за сыном.

– Да, конечно, – моментально ответила стюардесса. – Сейчас принесу.

Я в это время сняла с себя маску и приняла сидячее положение, медленно поворачиваясь на Лёшу.

– Мы с тобой не женаты.

– Я в курсе, – подмигнул он мне. – Но согласись, это звучит короче и яснее, чем пространственное: «Принесите для матери моего сына».

Я была готова высказать ему всё, что думаю, но помешала вернувшаяся с пледом стюардесса.

– Пожалуйста, – передав мне аккуратно сложенное покрывало, она мило улыбнулась Стужеву. – Если ещё что-нибудь понадобится, я с удовольствием помогу.

Дождавшись, пока девушка отойдёт, Лёша посмотрел на меня.

– Можешь отдыхать. Я справлюсь.

– Как благородно с твоей стороны, – огрызнулась я, не торопясь ложиться.

И понимала, что веду себя глупо, но ничего не могла с собой поделать.

Чтобы не делал Стужев – это ужасно злило. Пропадает – плохой. Сидит рядом – плохой. Даже то, что Никитка был на удивление спокоен рядом с ним, лишь подливало масла в огонь. Хотя, казалось бы…

– Чем будешь заниматься после приземления? – видя, что я продолжаю сидеть и хмуриться, поинтересовался Лёша.

– Поеду домой, – ответила, покачав головой.

– На такси? – уточнил он, на что я лишь пожала плечами.

Как будто здесь были возможны другие варианты. Тащиться в восемь часов вечера с ребёнком и багажом на автобусе?

– Ты не против, если я вас отвезу? – спросил Лёша и судя по его взгляду, готов был до последнего спорить со мной, в случае отказа.

– Считаешь, что без твоей помощи не смогу заказать машину с автокреслом?

– Считаю, что удобнее будет поехать на моей, что будет ждать нас на парковке аэропорта, – произнёс он, тут же дополняя: – И в ней есть автокресло.

– Ты успел перевести в Новосибирск машину? – не укладывалось у меня в голове.

– Купил новую, – покачал головой Лёша, понижая голос и поудобнее перехватывая Никиту, замечая, что он начал засыпать. – Не сам, попросил друга. Оказалось, не только в Москве у меня есть люди, на которых можно положиться. Он нас встретит, передаст мне ключи и документы.

Кажется, внутри что-то оборвалось от понимания увиденного. Сын уснул на руках у Стужева. И самое ужасное… он заметил, а я нет. Я не обратила внимания на засыпающего Никитку. Кажется, я считала себя ужасной матерью? Я ошиблась. Я отвратительная мать.