Только он!

Глава 41

– Так и сказала? – Света подавилась, пытаясь сдержать смех.

– Так и сказала, – кивнула я, и наблюдая за соседкой, сама начала улыбаться.

– Ну ты мать даёшь! – спрятав лицо в ладонях, она начала откровенно хохотать.

Я её понимала. Тот театр абсурда, что сегодня развернулся у меня на кухне, мог вызвать лишь две адекватные реакции. Приступ безудержного веселья, либо неконтролируемой злости. Света, как лицо не причастное к действу, от души смеялась. Я же, как человек вовлечённый, до сих пор злилась.

Слушая рассуждения Татьяны Михайловны о том, как прекрасно Никитке будет жить с отцом, я была ещё более-менее спокойна. На речи этой замечательной женщины у меня давно выработался стойкий иммунитет. Она была чем-то похожим на болонку соседа с первого этажа. Шума много, а вреда никакого.

Но вот в тот момент, когда Стужев на полном серьёзе начал соглашаться с ней и выражать готовность не только забрать к себе сына и отказаться от притязаний на алименты с моей стороны, но и начал искать выездного нотариуса, чтобы прямо здесь и сейчас документально заверить наши договорённости… я не выдержала.

Дошла гиря до полу, – как любила поговаривать героиня одного старого фильма. Вот и у меня упало забрало.

Нет, я прекрасно понимала, что Стужев не станет вызывать никакого нотариуса. Он вообще больше развлекался, ненавязчиво извлекая из Татьяны Михайловны информацию про Антошку. И с каждым ответом соседки, его лицо всё больше светилось от самодовольствия.

«Жаль у меня нет знакомого нотариуса. Или юриста… А Антон, кем, говорите, работает? Не работает? Замечательно. Да, вы правы. Рядом с мамой лучше, чем в сомнительных конторах!»…

«Я согласен, детей нужно заводить в осознанном возрасте. Сколько, говорите, Антону? Сорок? Самое время!»…

«Я тоже считаю, что место женщины на кухне. Цветы? Подарки? Татьяна Михайловна, Антон совершенно прав. Лучшая награда для жены – это улыбка сытого мужа!»…

И таких реплик было много. Перебор, для моей расшатанной Лизой психики.

Именно поэтому в какой момент я медленно поднялась и, предварительно закрыв ушки Никитки ладонями, указала уважаемым гостям пройти в сторону выхода. Очень ёмко попросила. Отборным матом.

И самое удивительное, меня послушались.

Татьяна Михайловна с криками, что не ожидала от меня подобного неуважения. А вот Стужев с окончательно выбесившей меня улыбкой на лице. От побоев его уберегло лишь чудо. Серьёзно. Никогда в жизни я не хотела так сильно отпинать ногами кого-то живого.

Закрыв за ними дверь и подавив желание хорошенько проораться в стену, я занялась домашними делами. Прибралась, закинула вещи в стирку. Поиграла с Никиткой, потом отважилась на небольшую вечернюю прогулку (на которой, к счастью, никого не встретила).

А когда уложила сына спать, то обратила внимание на около десятка сообщений в телефоне. От кого? От Лизоньки.

На этот раз любовница Стужева пыталась меня убедить, что купить можно всё, кроме любви. Настоятельно рекомендовала мне вспомнить про гордость, и послать её Алёшеньку лесом, так как он меня не любит. Просто использует.

Поняв, что одна это всё не вывожу, я позвонила Свете. И пусть соседка сверху годилась мне в матери, с момента моего переезда мы быстро нашли общий язык, периодически забегая друг другу в гости. Да что говорить, она не раз меня выручала, оставаясь с Никиткой, прекрасно зная мою историю с его отцом. Я ей даже про то, что я хотела сделать на юбилее, рассказывала. Правда, Света изначально не одобряла мой план мести. Но и не отговаривала, уважая моё личное пространство и поддерживая в самых идиотских решениях…

И сегодня, как никогда, мне требовалась помощь друга.

– Хорошо, что я как чувствовала, – отсмеявшись, Света встала на ноги и указав мне оставаться на месте, побежала в прихожую, где оставила свою сумочку.

Вернулась она с бутылкой белого сухого вина.

– Никогда не понимала твою любовь к этой кислятине, – рассмеялась я, покосившись на радионяню.

Показалось, что Никитка проснулся. Хорошо, что действительно показалось.

– Ой, Саша, – покачала головой Света и опустив на стол бутылку уверенно направилась к шкафчику с фужерами. – Это как оливки. Нужно дорасти, чтобы оценить вкус.

– Оливки я тоже не люблю, – рассмеялась я, а Света снова исчезла в прихожей, как фокусник, доставая из своей сумки банку маслин.

– Это я тоже предвидела, – назидательно произнесла она. – Сырок есть? Давай нарежу.

– Я сама, – открыв ящик, я протянула ей штопор, и отошла к холодильнику, доставая сыр и упаковку уже нарезанной ломтиками колбасы.

Соорудив тарелку с лёгким перекусом, я взяла в руки бокал и поморщилась, сделав глоток.

– Вот ты сама морщишься, – зажевав привкус сыром, я с укором посмотрела на поедающую маслины Свету.

– Морщусь, – не стала отрицать женщина. – Меня любить сухое вино научила свекровь, пусть земля ей будет пухом. Она пила его, как воду. Не единой эмоции на лице. Однажды я у неё спросила. Говорю, Валентина Ивановна, как вы можете пить эту гадость? А она, знаешь, так посмотрела на меня, – Света выпрямила спину и гордо вскинула подбородок, изображая свою свекровь. – И говорит. Моя милая девочка, запомни, что как только ты перестанешь обращать внимание на вкус того, что пьёшь, знай – самое страшное уже произошло. А если тяготы жизни вкус пойла перебить не может – значит и проблемы, которые ты считаешь таковыми – просто тьфу. Пережуй и выплюнь. Вот и ты, Саша, бери оливку и жуй.

– Это маслины, – напомнила я, послушно натыкая её на зубочистку и отправляя в рот.

– Хрен редьки не слаще, – отмахнулась Света. – Я сколько не жую их, так и не поняла, чем кроме цвета они отличаются.

– Ценой? – предположила я.

– Вот поэтому и беру, то оливки, то маслины. Смотря на что акция!

Отсмеявшись, мы немного помолчали, думая каждая о своём.

– Ну чего нос повесила? – нарушила тишину Света. – Раз от вина морщишься, значит не всё так плохо.

– Я и не говорила, что всё плохо, – выдохнула я, крутя бокал за ножку. – Просто не думала, что Стужев за мной поедет. И не просто поедет, но и поселится в доме напротив! Ещё и хвост из бывших за собой притащит…

– Как я поняла из твоего рассказа, хвост сам притащился. Обновляем? – не дожидаясь от меня ответа, Света подлила вина в бокалы. – И вообще, посмотри на это с другой стороны. Мужик дома всё бросил, за тобой примчался. Жизнь, можно сказать, заново решил начать. И заметь, это учитывая то, что ты нос от него воротишь.

– Не беспричинно, – напомнила я.

– Это никто не отрицает, – кивнула Света, соглашаясь со мной. – И я его не оправдываю. Просто это – поступки. Нужно уметь их ценить.

– Для переезда много ума не надо, – пискнула я, сделав глоток и скривилась.

– Не скажи, – поморщившись, соседка съела несколько маслин. – У меня старший сын со своей девушкой, чуть ли не с первого класса вместе были. Сначала дружили, потом и любовь проснулась, первая, – Света брезгливо махнула рукой. – Затем оба в университет поступили. Закончили. А потом им работу предложили. Ему здесь, а ей в столице.

– И кто за кем поехал? – поинтересовалась я, смутно припоминая Сергея, о котором она сейчас рассказывала. – Она осталась, да?

– Нет, – мотнула головой соседка. – Расстались они. Никто не захотел жертвовать своим шансом. А лет через пять снова встретились, когда она к родителям в отпуск приехала. Снова решили попробовать. Катались друг другу, пока она не забеременела. И что ты думаешь?

– Раз Сергея я вижу периодически – девушка всё же переехала? – предположила я.

– Нет, – возмущённо выдохнула Света. – Ни она сюда, ни он к ней. Оба струсили бросать всё, что у них есть. У него здесь, а у неё там. Идиоты, оба.

– А как же ребёнок? Она родила?

– А то, – улыбнулась Света. – Девочку. Наташей назвали. Вот только даже ради неё не стали менять привычный уклад жизни. Я это всё к чему, Саша, – рассмеялась она. – У моего оболтуса и любовь была. И ссор масштабных, как и обид, с Настей не было. Мог бы спокойно уступить, переехать и создавать ячейку общества, а не быть телефонным папой и «отцом на отпуск и майские праздники». А твой Стужев молодец. Понимает, что ты его как мужика не примешь, а всё равно старается. Бросил всё, переехал. Квартиру нашёл рядом. Помогать во всём готов. Молодец.

– Угу, молодец, – хмуро отозвалась я и допила вино. – Делать то мне что?

– Не мешать ему, – авторитетно заявила Света. – Его бывшие – это его проблемы. Пусть сам устраняет. Если заодно Михайловну с её недоразумением отвадит от тебя – плюсик ему в карму, как сейчас говорят все.

– А потом?

– Суп с Людовиком, – рассмеялась соседка. – Ты скажи, за что на самом деле переживаешь? Что чувства к нему не угасли?

– Боюсь, что моя жизнь окончательно превратится в сериал, – ушла я от ответа. – Знаешь, те самые, что днем крутят.

– Ой, ну нет, – отмахнулась Света. – Если бы вы были в одном из этих сериалов, то Никитка, упаси боже, заболел, и спасти бы его смог только твой Стужев.

– Сплюнь, – покачала я головой.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – соседка даже кулаком по столу постучала. – Видишь, не о чем тебе переживать. А вот со своими чувствами разобраться всё же стоит.