Только он!

Глава 34

– Нет, ну ты представляешь?! – продолжала я возмущаться, хотя время давно перевалило за полночь. – Стоит. С шариками. С шариками! А что же не с ростовой куклой в виде аиста?!

Рыкнув, я громыхнула чашкой об стол, с опаской скосив глаза на радионяню. Не хватало ещё Никитку разбудить.

– Нет, ну серьёзно, – продолжила я гневным шёпотом. – Шарики, блин. Наверное, она и тест с собой притащила. Или, нет! – осенило меня догадкой. – Она в каждый шарик по тесту запихала. Бывшая девушка. Ага.

– Мя-а-а-у, – отозвался Людовик, продолжая сидеть у пустой миски и гневно бил хвостом, не сводя с меня укоризненного взгляда.

– Тебе бы только брюхо набивать, – с обидой протянула я, вставая со стула и уныло потопала к холодильнику. – У хозяйки, можно сказать, жизнь рушится, а ты…

– Мя-а-у! – повторил кот более миролюбиво и даже подбежал ко мне, начиная тереться об ноги, заметив в моих руках свой корм.

– Вот, что пакет кошачьего паштета, животворящий делает, – вздохнула я, вываливая содержимое в миску. – Но ты прав. С рухнувшей жизнью я перегнула. Мне вообще до Стужева нет никакого дела.

Людовик сосредоточенно хрумкал, больше не обращая на мой монолог никакого внимания.

– И до Лизоньки его мне тоже нет никакого дела, – заявила я, возвращаясь на стул и снова беря кружку в руки. – Просто… просто бесят. Оба.

Я и сама не могла объяснить, почему меня так разозлило увиденное. Кто мне Стужев? Никто. Отец Никиты, не более. Логично же, что однажды у него появится жена, дети и сраный золотистый ретривер!

– Да что ж такое! – снова рыкнув, я отправила кружку на стол.

Ничего не имею против собак в целом и ретриверов в частности, но сейчас меня бесили даже они. Меня злило всё, что всплывало в мыслях вместе со Стужевым. Любая картина его светлого будущего.

– Во всём виновата смена часового пояса, – уныло протянула я, бросив взгляд на часы.

Сна не было ни в одном глазу.

– Мя-а-а-у, – уведомил меня Людовик, расправившись со своим паштетом и бодро посеменил с кухни.

– Весь в хозяина, – буркнула я ему вслед, замечая зажужжавший на столешнице мобильник.

Сердце сделало кульбит в груди, когда я потянулась за телефоном, ожидая увидеть сообщение от…

– Я совсем с ума сошла, – усмехнулась я, читая смску с предложением взять кредит. – Как будто ему сейчас заняться больше нечем, как мне писать. Наверное, уже подушки для беременных в интернете мониторит…

Не успела я закончить фразу, как телефон снова ожил. И нет, не сообщением. Стужев решил мне позвонить.

– Звонишь с просьбой вернуть половину денег с трастового фонда, чтобы отдать второму ребёнку? – не удержалась я от вопроса, принимая вызов.

– Нет, – с небольшой заминкой ответил Лёша.

– Тогда что тебе от меня нужно в час ночи? – уточнила я, вновь посмотрев на часы.

– Вискаря, – хмуро отозвался Стужев. – Но я рад, что ты в хорошем настроении. Если честно, не ожидал, что ты возьмёшь трубку.

Сама не ожидала. Но вешать и притворяться спящей было уже поздно.

– А я вообще крайне эмпатичный человек. Умею радоваться за других, – на всякий случай отодвинув кружку подальше, я поинтересовалась: – Как Лизонька? Ей понравилась квартира? Если хочешь, могу дать контакты своего гинеколога. Семейным станет. Одного твоего сына она успешно приняла. А где первый, там и второй.

Стало ли мне легче? Нет.

Только хуже. Особенно, когда я услышала смех Стужева.

– Прости, – отсмеявшись произнёс он. – Номер возьму. И завтра же к ней отвезу Лизу.

– Какая удивительная забота, – отозвалась я, старательно сдерживая рвущееся из груди шипение.

– Ты хотела сказать, здравомыслие, – поправил меня Стужев. – Кажется, я перестал верить людям на слово.

– Угу, – откровенно фыркнула я. – Ещё скажи, что не спал с ней. Ты ведь на это намекаешь? Не веришь в надпись на шариках? – добавила с ужасом.

– Хочешь обсудить мою интимную жизнь? – в тон ответил Стужев.

– Хочу понять, зачем ты мне звонишь. Ночью. Зная, что можешь разбудить Никитку и имея под боком девушку, – холодно произнесла, зачем-то придвинув к себе кружку и начала крутить её за ручку по столешнице.

– Лизу я отвёз в отель, а не к себе, – спокойно сказал он в ответ. – Звук на телефоне у тебя почти всегда выключен, как я заметил. Да и свет горит. Значит, ты не спишь.

– С чего ты взял, что у меня горит свет? – уточнила, с опаской осматривая кухню.

Не камеры же он мне понатыкал, как однажды его папочка…

Да бред… мы вместе сюда летели. Не успел бы.

– У меня квартира в доме напротив, – ошарашил меня Стужев, заставив с опаской подняться и задёрнуть шторы. – Видишь, я даже просчитал правильно по номеру квартиры, где твои окна. А то, день выдался… странным. Боялся, что просчитался.

– А давай ты сразу озвучишь, в чём ещё моё семейство заложило меня? – спросила, гася свет и словно вор, начала подкрадываться к окну.

Чуть отодвинув штору, я скользила взглядам по окнам дома напротив, только сейчас обращая внимания, что стоит девятиэтажка непозволительно близко. Может жалобу в администрацию написать? Может, какие-то противопожарные нормы нарушены?..

– Заложило? – усмехнулся Стужев. – Кроме адреса, наверное, больше ничего полезного.

– Наверное?

– Твой отец намекнул, что у тебя никого нет, – услышав это я бесшумно выругалась.

– Как это, никого? – возмутилась я. – А Антон?

Взгляд сам метнулся в сторону трёх гвоздик, с которыми сосед меня встретил на лестничной площадке. С ними и с маменькой, куда же без неё. В окно увидели, как я из такси выползаю. С ребёнком, с чемоданом… Долго смотрели. Боялись пропустить момент, когда нужно выйти на лестницу и встретить меня. Лучше бы сына своего вниз отправила помочь мне, так нет же…

И хорошо, что я Светке позвонила, когда мы подъезжали к дому. Когда она вышла из лифта, держа в руках Людовика, Тоша и маман поспешили ретироваться. Оказывается, помимо прочих достоинств, у моего перспективного соседа ещё и аллергия на кошек. Тут же пришла в голову идея завести ещё несколько. А что? Почему мой кисонька один? Вдруг ему скучно…

– Мя-а-а-у! – я чуть не подскочила, услышав Людовика.

– О, кот, – Стужев явно улыбнулся. – Снова жрать просит?

– А он у тебя больше ничего не умеет, – вздохнула я, слыша писк в телефоне и убирая его от уха. – Сел.

Отличное завершение странного во всех смыслах разговора.