Только он!

Глава 53

– Не поняла, – прошептала я, нащупав рукой что-то пушистое на том месте, где должен был лежать Никитка. – Людовик…

Рыжий развалился на спине, демонстрируя внушительное пузо.

Попыталась перевернуться, но поняла, что не могу это сделать.

– Стужев, – толкнув его локтем, я попыталась убрать от себя руку обнимающего меня со спины мужчины.

И не просто обнимающего. Горячая ладонь по-хозяйски залезла под футболку, удобно устроившись на животе.

– Тихо, – сонно отозвался Лёша, прижимая меня ближе к себе и напрочь игнорируя попытки скинуть с себя его лапищу. – Никитка в кроватке. Он проснулся, температуры почти не было. Мы позавтракали, переоделись и легли досыпать.

– Что значит, температуры почти не было? – уточнила я, приподнимаясь на локте и смотря в сторону детской кроватки.

Никитка действительно спокойно спал. И как я умудрилась не услышать ничего? Хотя… учитывая почти бессонную ночь, оно и не удивительно.

– Это значит, что она была незначительной и Наташа сказала, что ему дать, – с зевком отозвался Лёша, прижавшись лбом мне в макушку. – Саш, не мешай мне самообманываться. Можешь спокойно полежать?

– Что, прости? – у меня получилось обернуться на него.

– Самообманываться, – повторил он, не открывая глаза. – Мы спим, у нас всё хорошо. Настолько хорошо, что я даже этого засыху с кровати не прогоняю. Очередные ботинки на выброс… да и плевать. Ты такая теплая…

– Я тебе что, подушка-обнимашка? – поинтересовалась, пользуясь случаем и рассматривая его лицо.

Маленький шрам над верхней губой, родинку над левой бровью…

С трудом подавила желание провести пальцами по Стужевской щетине, прекрасна зная, как она будет покалывать кожу.

– Ты любимая женщина, – я сдавленно крякнула, когда Лёша буквально подгрёб меня под себя, уткнувшись носом мне в шею.

– А ты горячий, – протянула я.

– Сочту за комплимент, – усмехнулся он, щекоча кожу дыханием.

– Нет, я серьёзно, – кое-как вытащив руки, я оттолкнула Стужева, пытаясь нормально пощупать ему лоб. – Ты температуру не хочешь померить?

В ответ он рассмеялся, приоткрывая один глаз.

– Я хорошо себя чувствую, – хмыкнул он, перекатываясь на спину и потягиваясь. – А чисто теоретически, если я вдруг заболею, ты разрешишь мне остаться? Не станешь выгонять больного человека в пустую квартиру? До которой, к слову, ему придётся идти босиком по причине недержания мочи у одного рыжего гадёныша.

– Сам ты гадёныш, – усмехнулась я, начиная подниматься и украдкой глядя на часы. – Уже почти одиннадцать и…

Договорить не смогла, так как Лёша в одно движение повалил меня обратно и перекатил на себя.

– Что ты делаешь? – попыталась я возмутиться, чувствуя ладонями, как быстро бьётся в груди его сердце.

Так же быстро, как и моё собственное.

– Продолжаю самообманываться, – прошептал Лёша и жадно впился в мои губы.

Это было настолько неожиданно, что на несколько секунд я потерялась. Растерялась, путаясь в собственных ощущениях. И зачем-то с готовностью ответила на поцелуй, окончательно теряя связь с реальностью. Чувствовала, как его щетина покалывает кожу. Совсем так, как я помнила. Как мне часто снилось.

Жадно глотала знакомый запах, наслаждалась теплом рук… которые начали задирать мне футболку, хаотично скользя по спине.

– Люблю тебя, – шептал Лёша, сминая мои губы.

В голове стоял лишь звон. Не единой связной мысли. Но…

Окончательно я пришла в себя почувствовав недвусмысленно упирающийся мне в живот стояк. Точнее, отрезвила моя реакция на него. Мысль о том, что я не хочу останавливаться. Будто не было этих двух лет и обид. Словно Стужев заразил меня своим самообманом и у нас действительно всё хорошо.

Вот только на самом деле всё было не так.

– Я всё же принесу градусник, – с трудом оторвавшись от его губ и игнорируя тяжесть внизу живота, я поспешила слезть с кровати и скрыться в прихожей, по пути не переставая тараторить: – У тебя определённо температура. И бред. Да, точно.

Правда, вместо кухни, в которой на столе стояла аптечка, я свернула в ванную и щёлкнула замком. Включила воду, пытаясь дрожащими руками ополоснуть лицо и немного прийти в себя.

– Это что было? – прошептала я, своему отражению.

Из зеркала на меня сейчас смотрела моя перепуганная копия, с припухшими от жадных поцелуев губами и растрёпанными волосами.

Расчесавшись и приведя дыхание в порядок, я вышла из своего укрытия. И тут же чуть не врезалась в поджидающего меня здесь Стужева.

– Да что же это такое, – раздражённо выдохнула я, когда он прижал меня к стене, не позволяя вырваться. – Отпусти, а?

– Не могу, – судя по интонациям, он сейчас говорил не столько про нашу позу, а про ситуацию в целом. – Саш, я не могу уйти.

– Потому что тебе ботинки обоссали? – попыталась я отшутиться.

Его близость действовала на меня слишком сильно. Губы до сих пор горели, как и низ живота продолжало тянуть.

И мысли о простой физиологии и естественных потребностях организма не помогали. Но я давно уже выяснила, что аутотренинги не моё.

– Потому что моё место рядом с тобой и сыном, – серьёзно ответил Стужев, почти касаясь своими губами моих. – Дай нам шанс.

– А если ты его просрёшь? – выдохнула я, прикрывая глаза.

Кажется, этого я действительно боялась больше всего. Что сдамся и снова окажусь с разбитым сердцем. Как там говорится?.. Обманул один раз – дурак ты, обманул второй – дурак я…

– Не просру, – усмехнулся Лёша, мягко целуя меня. – И ты должна мне свидание.

– Считай, что оно ночью состоялось, – присев, я поднырнула под его рукой и направилась на кухню. – Считай, мы вместе провели ночь. Что тебе ещё надо? – я пыталась говорить бодро и непринуждённо, но чувствовала, как голос подрагивал. – Кофе будешь?

– В этом ужине, плавно перетекающим в завтрак, мы определённо упустили какую-то важную составляющую, – наиграно вздохнул он, идя за мной следом.

– А так часто бывает в семьях, где есть дети, – назидательно произнесла я, подходя к кофемашине и ожидая, пока она включится, достала нам кружки.

– Я рад, что ты считаешь нас семьёй, – уцепился он за часть моих слов. – И даже помнишь, какой кофе я люблю, – заметил он, наблюдая за тем, что я делаю и какие программы запускаю.

– Некоторые вещи из памяти не вытравить, – прошептала я.

И говорила не про его любимый американо, с одной ложкой сахара.