Тортоделка. Истинный шедевр

16. Нужна

ВИКА

Какого цвета счастье? Яркого, светлого и в сочных красках. Моё же несло, серостью и отчаянием. Непонятное чувство неполноценности и тревоги засело глубоко в сердечной мышце и никак не отпускало. Да, я имела неосторожность выпалить слова любви этому мужчине и была честна, но только совершив этот скачок поняла, что поспешила.

Гера не лгал и чувствовала, как он благодарен судьбе за моё появление в своей жизни, но… Я всё не могла объять ту полноту, что должна присутствовать между мужчиной и женщиной.

Лика исчезла с порога его дома, и Герман благоразумно сменил замки, но в этой квартире я по-прежнему считала себя чужой. Она не было той гаванью, куда мне хотелось стремиться, возвращаясь с работы. Да, в его объятиях по ночам я забывала о всех этих глупостях, но днём всё непременно возвращалось вновь.

Мама приняла мой новый роман в штыки, совершенно не таясь, и Герману в лицо. Мужчина, сцепив челюсть, молча принял на себя её жестокую критику, а упоминание о Савве, превратило мужчину в чёрную тучу.

— У мамы роман с этим парнем, — постаралась пошутить я.

— Значит не на ту Ларионову он смотрит, — смешок, но чересчур суровый.

— Мама всегда так реагирует. Дай ей время.

— Мне нужна ты, а не твоя мама, — притянул к себе и чмокнул в лоб.

С родней Геры тоже вышел просак. К нашему ужасу, они вспомнили моё лицо и о том злосчастном вечере, поэтому сразу же заклеймили "проституткой" и гонщицей за толстым кошельком.

Герман вне себя от ярости велел всем уважать его выбор, иначе перестанет быть членом их семьи. Я, посрамленная и униженная, плакала на мужской груди под нескончаемые поток извинений от Германа. Теперь, анализируя всё происходящее, с горечью осознала, что преград для нашего союза гораздо больше, чем неспособность моего мужчины ответить любовью на любовь.

Спокойствие и полноценность чувствовались лишь на работе и на наших совместных прогулках. Пару раз собирались компанией с друзьями, во время которых неожиданно свели мою Таню и Антона, и, в отличие от нас, эта пара выглядела более счастливой.

Я же продолжала верить в то, что наша родня — это временная трудность, а мои навязчивые выводы — просто мнительность.

Поддержку получила только от моей сестры и отца Германа. Второй был просто покорен мной и от души поздравил сына, одобрив его выбор.

— Только мнение этого человека достойно внимания, — проронил горделиво Гера.

— А если бы и он… Если бы я не понравилась и ему? Ты порвал бы со мной? — молвила, в тихом страхе ожидая ответ.

— Конечно же нет, — но напряжение в его голосе говорило совсем об ином.

И вот спустя две недели, я была вынуждена взять Германа под руку и появиться на дне рождении его отца. Выйти в свет. Войти в круги его элитного и жестокого семейства. Удавка затянулась на шее, и я безнадёжно вцепилась в Геру, как в свой единственный спасательный круг.

Гости вечера не вспомнили во мне ту позорную танцовщицу и общались со мной вполне миролюбиво. Мужчины не сводили восторженных глаз, поздравляя Германа с находкой и прекрасным выбором. К окончанию приёма, большая часть гостей покинула отчий дом. В кругу стола остались лишь самые близкие. Ловила на себе презрительный взор его матери и сестры, а так же похабный братца Марата. Петля на шее затягивалась всё сильней, не давая дышать.

— Значит, вы — шеф-кондитер, верно? — голубоглазая пожилая женщина, которая оказалась крестной Германа, с интересом смотрела на меня, добродушно и вежливо улыбаясь.

— Да, — кивнула робко.

— Поразительно. Такая калорийная профессия, но вы такая худенькая и маленькая, — милейше рассмеялась.

— Это всё тренировки, теть Нин, — хохотнул Марат. — У них там ещё услуга есть — выскакивать из торта и танцевать стриптиз для заказчиков. Здесь физическая сила нужна, — мужчина нагло заржал, вызвав смешки других.

Крестная поражённо вытянулась в лице и окинула свою семью расстеряным взором. Поняв, что слезы сейчас польются рекой, поспешила вон изо стола.

— Простите, — но стальной захват руки Германа велел остановиться.

— Извинись перед моей девушкой! — слышу спиной злобный рык своего мужчины. Затравленно оглядываю свидетелей этой грязной сцены. На лицах гостей недоумение.

— А что я такого сказал?! Это же правда, — развел руками Марат.

— В последний раз требую, живо извинись перед Викой, — пробасил так, что эхо вызвало звон хрусталя.

— А если не стану?! — издевательски отчеканил Марат.

Рука Германа резко уходит, и мужчина грозно встаёт изо стола. Мне было знакомо это выражение лица.

— Гера, не надо! — вцепилась в рукав его сорочки.

— Ладно, ладно! — Марат лениво выставил руки перед собой. — Я просто шутил! Остынь! Прости меня, Вика! — неискренне и недовольно. — Всё?! Доволен?

Пользуясь секундами свободы, всё же ушла прочь от застолья, от его семьи и из его дома. Только сбежать от любимого мужчины — не так просто, Герман поймал меня возле машины.

— Прости…, — прижал спиной к себе, коснулся губами уха, нежный поцелуй в шею. — Он — придурок, и всегда был таким! Это моя семейка, которую я, увы, не выбирал. Но выбрал тебя… Я не могу больше быть среди них в одиночестве. Ты нужна мне, Вик.

Слёзы тихо лились из моих глаз. Нужна… Снова нужна. А мне нужен покой и… ОН. Как же сложно это всё связать! Тёплые пальцы вытерли дорожки с моего лица, любимые губы подарили поцелуй.

— Поехали отсюда, — произнёс он. Благодарно закивала и прижалась к груди…

— Может вам просто сгонять куда-нибудь, отдохнуть вдвоём? — участливо посоветовала Таня, зная о моих бедах.

— Работы полон рот, — мотнула головой. — Да и Гера прикован к своему отцу. Юрию Андреевичу на днях снова было плохо.

— Тебе не кажется, что мажорчик немного гонит лошадей? — подруга слегка сощурила глаза.

— Что ты имеешь в виду? — осеклась на неё, но предугадать дальнейшее совсем не сложно.

— Вы меньше двух месяцев знакомы, но стоило тебе признаться ему в своих чувствах, как он мгновенно вцепился в тебя клещами. Все бы мужики так делали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тогда это я поспешила, а не он, — буркнула обречённо. — Слово не воробей, что сделано то сделано. В любом случае мои слова были правдой, хоть и поспешной, и жалеть об этом слишком поздно. Я вижу, что нужна ему, и, если сказала, что люблю, то буду рядом до конца.

— Неужели и правда настолько полюбила? — не верила Таня, глянув сочувствующе.

Грустно улыбнулась:

— Ещё ни от какого мне так не сносило крышу. Мне плохо без него, и ради Геры я готова потерпеть. Рано или поздно всё встанет на свои места.

Подруга вдруг резко обняла меня:

— Если что, я всегда за тебя, Викусь. В любое время.

Да, произошло то, чего не ждала от себя. Если раньше я просто хотела видеть этого мужчину, чувствовать его где-то рядом, то теперь поняла, что окончательно пропала и отдала своё глупенькое сердце ему навсегда и безвозвратно. И была бы счастлива, если получила взамен либо то же самое, либо отказ. Нет ощущения полноты и завершённости, все мои мысли и мечты в подвешенном состоянии. Мы вместе, но не до конца, не полностью. Он со мной лишь телом, но не мыслями и чувствами. Гера не отвечает взаимностью, но и не отпускает, моля дать ему время и не оставлять одного.

Поэтому, сцепив зубы, гордо шла с ним рядом, терпела издевки родных и получала небольшую долю счастья, когда засыпала в его руках.

ГЕРМАН

Не один. Вика всё время рядом, как и прошу, но, чем дольше девушка пребывала в моей среде, тем несчастней становились её глаза. У меня не получалось сделать их другими, только на йоту, когда заключал в свои объятия и целовал.

Ругал себя за то, что не солгал ей в самом начале. Нужно было всего лишь сказать, что тоже влюблён, а потом как-нибудь разобрался бы со своими дурацкими чувствами. Только моя тупая голова решила на тот момент всё иначе. Не могу ей лгать, она этого не заслуживает, собственно, и того, что последовало после.

Взяв на себя ответственность за неё, думал, что поступаю верно. Но приведя Вику в дом, понял, что желание лишь досадить родным сильнее, как никогда. О девушке как-то гадко старался не думать. Ей причиняли моральную боль, но, на удивление, Вика всё стойко переносила. Нет, я не молчал, когда её оскорбляли, но их рты и усмешки угрозами при всём желании не заткнуть. Девушка храбро держалась, и за это начал ценить ещё больше.

От Тохи снова и снова получал серьёзные нагоняи.

— А мне как быть, прикажешь?! — выпалил я, окончательно взбесившись. — Да, я — дерьмо, делаю Вике больно. Но они мне прочат Лику! Для них важны только имя и мешок с деньгами. По-твоему, я должен думать так же?! Выбрать себе очередную богатенькую шалаву или вернуться к Лике?!

— Нет, — Антон мотнул головой. — Я не это хотел сказать…

— А что ты хотел сказать? Хренов советник! Что Вика любит меня, а я, ублюдок такой, пользуюсь этим?!

— А разве нет?! — теперь он повысил голом. — Не думай, что прикрываясь девушкой, поступаешь правильно. Мы оба с тобой понимаем, что ты затеял это всё для Лики…

— А вот об этом ты зря! — процедил, белея от гнева.

— Отчего же?! А какого хрена ты тогда так спешишь?! Потащил знакомить с родней? Признайся, Вика для тебя живой щит от бывшей. Гребанное противоядие, которое не помогает.

— Ты достал меня! Лика давно свалила… Чё тебе ещё надо?!

— Чтобы ты понял, что Вика — человек и что любит тебя, идиота! А не надо бы, пока ты тараканов в своей дурной башке привечаешь!

— Иди ты нахер! — фыркнул оскорбленно.

— Да с удовольствием! — Антон, психанув, поднялся и ушёл.

Твою мать! В груди тлела совесть от понимания, что в чём-то друг прав. Лики уже давно нет в моей жизни, но я всё время сравниваю бывшую со своей тортоделкой. Как бы Лика вела себя на месте Вики? Вспоминал её предпочтения, когда нынешняя девушка выбирала другие. Часто ловил себя на полуслове, чтобы не ляпнуть — "а Лика любила это вино с сыром тофу" либо "здесь бы Лика не стала ставить этот цветок". Тень бывшей навязчивой иллюзией следовала за мной по пятам, раздражая не на шутку. Порой даже злился на Вику, потому что девушке не удавалось заменить её, хотя, поведи она себя, как Лика, разъярился бы ещё больше. Не угодить.

С этим нужно что-то делать! Успокоиться. Сменить обстановку.

Поэтому, спустя месяц начала новых отношений, решился на крайние меры — предложил Вике переехать ко мне, но, предварительно, разрешил девушке сменить полностью интерьер в своей квартире, как она сама захочет.

От этого шага стало заметно лучше, да и глаза девушки загорелись азартом и счастьем, которого долго ждал. Даже от Тохи получил высший балл.

В результате вдвоём углубились в ремонтные работы, во время которых я наконец смог забыться. Эти две недели с моей тортоделкой стали настоящим отдыхом и отдушиной. Спорили, шутили, смеялись, наполняя серость моего быта новыми живыми красками и милыми картинами, которые раньше никогда не замечал на прилавках магазинов. Обособившись от нашей родни и их издевок, впервые вздохнул глубже и полнее. Но всё построенное дало трещину.

У меня был выходной, а Вика собиралась на работу. Сегодня планировал собрать новый шкаф в гостиную, который доставили пару дней назад. Позавтракав, уселся разбираться в чертежах, а Вика принимала душ. Звонок в дверь нарушил моё сосредоточенное изучение инструкции.

Кого нелегкая несёт с утра пораньше? Распахнув входную, поспешил сразу же захлопнуть. Гостья же успела проворно проскочить в обитель.

— Я предупреждал, что ждёт тебя, если вновь заявишься на порог моего дома! — брызнул гневной слюной, глядя на вновь материализовавшуюся рыжую бестию.

— Я слишком хорошо тебя знаю, Гера, — усмехнулась Лика и, не стесняясь, мигом прошествовала в гостиную. — Миленько. Решил сменить интерьер? Помнится здесь было когда-то что-то подобное при мне.

— Твоё пахло блядством и безвкусицей, — прорычал я.

— Точно, но ты был в восторге, — невинно улыбнулась и плюхнулась в кресло. Полы её длинной юбки разлетелись в стороны, представив взору ровные и шикарные ноги, от которых был раньше без ума. Тяжелый ком забытого желания протиснулся в глотку и упал на дно живота.

— Чего тебе надо? — напряженно уставился на Лику.

— Я беременна, — победно убила этой фразой.

— Что?! — а низкий голос Вики за моей спиной зарыл ещё глубже в могилу. Нет!

— Да, Викусь, наш с тобой Герочка, скоро станет папочкой, — рыжая довольно поднялась и огладила живот.

Вика покачнулась, словно от пощёчины, взгляд потерялся.

— Она врёт, — нервно вцепился в руку своей девушки. — Я не настолько глуп, чтобы обрюхатить эту дрянь.

— Мне нужно на работу, — девушка настойчиво высвободилась и, продолжая покачиваться, направилась в комнату.

— Вика, я отвезу тебя, — последовал за ней.

— Нет! — резко рявкнула, бросив презрительный взгляд. — Разберись сначала со своим потомством.

Надела платье, взяла сумочку и, прихватив туфли, буквально убегала из квартиры.

— Вика, — попробовал поймать, чтобы поцеловать, как обычно, на прощание, но тортоделка оттолкнула от себя и сердито прошипела:

— Не смей!

Отступил, провожая её несчастным взором. Как только дверь за Викой закрылась, мгновенно перевоплотился в огромную грозовую тучу и гневно двинулся на бывшую. Яростно припечатал к стене и сжал ладонь на её горле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как бы мне хотелось придушить тебя, мерзавка, — девушка испуганно забрыкалась. Лицо начало краснеть от недостатка кислорода, хрип с молебным писком наполнил комнату, ногти до крови впились мне в запястье. — Только ты того не стоишь, — разжал пальцы, и Лика осела на пол, раздаваясь жутким кашлем. Испуганно отползла на безопасное расстояние.

Наблюдал, пока девушка пыталась восстановить дыхание. Подавив кашель, она поднялась и дрожа всем телом, смело продолжила:

— Ты требовал уйти, и я дважды это сделала, но всё время возвращалась по твоему же зову. Теперь я прошу тебя — вернись ко мне, ради нашего общего ребёнка. Ребёнка, о котором мы всегда мечтали.

— Я не верю тебе, — покачал головой. — Неоткуда залетать тебе, мы предохранялись.

— Несколько раз ты был пьян, — парировала она.

Банально, но не доказать ни факт, ни его отсутствие. Обхватил голову руками и осел на диван.

— Что же тебе неймётся?! Я уже был твоим без остатка, но ты нагадила в душу. Чего тебе ещё надо?!

Её лицо приобрело виновато-жалобный вид.

— Пусть я тварь и гадина, как ты меня всё время зовёшь, но я всё так же могу оставаться твоей единственной любовью в жизни, — былая ладонь ласково прошлась по моим волосам. — Я ошиблась, Гера, и готова всю жизнь молить о прощении, ползать у тебя в ногах, потому что, только потеряв тебя так по-идиотски, смогла осознать, как сильно люблю. Родной?! Я тебя до безумия люблю…

Голос обволакивал, усыпляя бдительность. Мягкие руки проникали под одежду. Запах знакомого парфюма вновь врезался в нос. Какой же он приторный и едкий! Как мог любить это?

— Мне нужны доказательства, — резко встал, оттолкнув девушку от себя. — Подтверждение факта беременности. И никаких справок! Мы вместе идём на УЗИ. Я хочу увидеть всё своими глазами.

Тень испуга скользнула по лицу бывшей.

— Хорошо. Я сообщу тебе, как только запишусь на приём, — подняла подбородок.

— Но учти, даже если и случится несчастье, и ты окажешься беременной, то это мало что изменит.

— Порядочный Герман бросит своего ребёнка?! — щенячье выражение лица исчезло, и Лика противно усмехнулась, явно нервничая ещё больше.

— Ребёнка — нет, он не виноват, что его мать — дрянь. Теперь пошла к чёрту из моего дома!

Лика сверкнула чёрным глазом и, ухмыльнувшись, поспешила прочь.

Слушал, как входная вновь хлопнет. Оглянулся на ворох мебели в фабричной упаковке, на настенную краску в углу комнаты. Вспомнил минуты беззаботности и предвкушения чего-то нового, когда покупал это всё с Викой. Но за четверть часа эта тварь сумела всё мгновенно погубить.

— Ненавижу! Сука! — Схватил пластиковую банку акрила и со всей дури швырнул в свежевыкрашенную стену. Пластик лопнул от удара, и клякса нежно-голубого пигмента потекла по вертикальной поверхности. — Ненавижу… Мразь!

Обнял голову руками, в ужасе соображая, что делать дальше.

Вика. Нельзя её так оставлять. Быстро оделся и поспешил за ней на работу.