Тортоделка. Истинный шедевр

‌‌‍33. Сердце можно погубить

ВИКА

В этот раз из кабинета терапевта-гинеколога вышла с тяжёлыми мыслями. Прогнозы для моей будущей планируемой беременности оказались неутешительны.

Неожиданно то, о чём я редко задумывалась, стало вдруг таким желанным и проблемным. Герман хочет от меня семью, детей, а я вдруг не способна дать это на нужном женском уровне. Зато его бывшая и не устающая верить в возвращение жениха невеста благополучно вынашивает их общее чадо.

Внутренности заполнила тяжелая пустота, и я осела на скамью возле регистратуры. Амбулаторная карта кишила набором диагнозов. Стопа рекомендаций и направлений к узким специалистам. Новый скоп анализов и обследований. Черт!

Взглянула на часы. После всех новостей на работу совсем не хотелось, но нужно. Забрала из гардероба пуховик. Встала перед зеркалом и посмотрела на себя. На кой вообще уродилась? Недоделыш и вечно всё через заднее место! Ничего не способна сделать по-человечески. Родилась назло родителям, замуж без любви, ребёнок без здоровья…

Надела куртку и, выудив волосы из-под ворота пуховика, сердито взмыла ими вверх. Лишь в последнюю секунду уловила появление человека за моей спиной, которого я эффектно отшлёпала локонами по лицу.

— О, ради бога, простите, — обернулась, тут же извиняясь, но тот кого увидела, наполнил мою грудную клетку неописуемой радостью встречи.

— Пахнут ванилью, — чуть вытянув шею, рассмеялся Миша. Бросилась обнимать мужчину. — Ты меня задушишь, — задорно прохрипел он.

— Я так рада тебя видеть! — отпустила и счастливо смотрела в его серые глаза.

— А я тебя, — мужчина смахнул с моего лица выбившуюся прядь. — День заладится. Ты какими судьбами здесь?

Сказать, что готовлюсь к будущей беременности язык как-то не повернулся.

— Решила пройти диспансеризацию.

— Судя по лицу, мало приятностей, — Миша затягивал у себя на шее шарф.

— Излечимо, — отмахнулась. — А ты как тут очутился?

— Позорно говорить, — улыбнулся он и помог поправить мне вывернувшийся капюшон. — Снова интернатуру прохожу, правда в ускоренном темпе. И на том спасибо.

— Ты пять лет не касался скальпеля. Нужно немного адаптироваться.

— Такой опыт сложно забыть. Благо и ты напомнила мне, что это такое, операционная. Так сказать, восстал из пепла.

— Рада была помочь, — молвила с улыбкой, и мы дружно рассмеялись.

Пока болтали вышли на улицу, идя неспешным шагом. У шлагбаума нужно было уже прощаться, но мне абсолютно этого не хотелось. Я не видела его почти два месяца и поняла, что дико соскучилась по этому простому, доброму и иногда хмурому мужчине, который может не только выслушать и дать совет, но способен направить, задав лишь несколько наводящих вопросов.

— Ты сейчас куда? — спрашивает невзначай, и моё сердце невольно дрогнуло в надежде.

— На работу надо бы, — состроила ленивую рожицу.

— Ни минутки на кофе? — мягко улыбнулся.

— Для кофе я всегда найду время.

— Тут бомбическая кофейня недалеко. Выпечка там так себе, но за кофе можно и душу продать.

— У меня как раз завалялась одна. Идём? — продела руку в предложенный локоть и последовала за ним по улице.

Кофейня и правда оказалась довольно уютной. Тепло после мороза обдало домашним бытом, а запах выпечки и кофе защекотал в носу. Проглотила слюнку. Миша галантно помог снять верхнюю одежду и повесил на разлапистую вешалку у выбранного нами столика.

Чизкейк с матчей оказался не очень. Сырная масса с яичной больше походила по вкусу на творожную запеканку, а матча, купленная у недобросовестного производителя образовала сверху серо-зелёное болото. Ни вкуса, ни эстетики — сказала бы я своим кондитерам, если бы они осмелились подать подобное гостям. Минус вам, уважаемый владелец данного заведения. Пирог с рыбой всё же наполнил мой желудок сытостью и съела я его без опаски и излишней придирки. И даже попросила ещё. Кофе на сто баллов — тут просто без вариантов. Зрительно сфотографировала бариста и уже придумывала план по переманиванию молодого парня в своё будущее кафе.

— Ну а теперь сознавайся. Сейчас диспансеризация у других годов рождения. А я ещё помню сколько тебе полных лет, — Миша отодвинул от себя пустую чашку и облокотился о столешницу, сложив запястья.

Откусила кусок пирога побольше, демонстративно жуя. Врач улыбнулся и отобрал у меня выпечку.

— Не отдам, пока не ответишь, — озорно посмотрел на меня.

Прожевала, с трудом проглотив.

— Это наглый шантаж, — улыбнулась, глядя на пирог. — Честно, Миш, просто проверяла здоровье…

Мужчина, не веря, помотал головой и вдруг откусил плененную порцию.

— Ты беспощаден ко мне, — уже смеялась в голос, глядя на убывающий кусок и на закатывающего от удовольствия глаза Мишу.

— Вкусный, — с набитым ртом доложил мужчина.

Сделала отчаянный выпад и отобрала свой законный паёк под его хохот.

— Я правда проверяла своё здоровье, — немного успокоившись, проронила я и многозначительно посмотрела на Мишу. К счастью, пояснять жестами не пришлось.

— Хотите детей? — лицо мужчины вновь приобрело дежурную хмурость. — Здравый подход к планированию семьи. Молодцы. Что тогда тебя расстроило?

Вздохнула и робко перечислила.

— Тебе диагностировали это всё на пороге. Хорошее лечение и угроз малышу не будет, — спокойно проронил он.

Опустила глаза. Внимательно смотрит несколько секунд, а после склоняется ко мне ближе.

— Ты словно боишься разочаровать его. Он — твой муж, любит тебя… Значит будет ждать и поддерживать.

— Безусловно, — мелькнула улыбкой. — По другому быть не может.

— Ты боишься, что уступила его бывшей и в этом? — сказал так, что рану на сердце вновь свело резью. Молча начала ковырять многострадальный пирог. — Вик, не мне тебя судить и на твоём месте я пока ещё не был, но послушай совет. Постоянно быть хорошей и идеальной для него у тебя не получится. Учи его принимать тебя такой какая ты есть. Ты — живой человек. Женщина, которую муж должен баловать и любить несмотря ни на что… — осекся, оценив мою сгорбившуюся фигуру. Догадался. — Ты, так понимаю, ни разу не слышала от него слов любви, — короткий выдох негодования. — Да, он хорошо устроился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не будь категоричен, — за мужа всё же стало обидно, хотя, наверное, больше за себя. Я сейчас просто жалкая в глазах этого мужчины. — Он очень изменился. Я чувствую, что дорога ему. Это видно.

Миша смотрел исподлобья, приподняв вверх левую бровь.

— Ну да. Он понимает, что, бросив тебя, станет ослом. Это как в "Унесённые ветром". Герман — это Эшли, а ты — Мелани. Эшли хочет переспать со Скарлетт, но моральные устои ему не позволяют, ведь он — женат. Может и ты для Германа клетка, которая удерживает его от похоти и плотских утех?

— Это довольно жестокое сравнение по отношению ко мне, — внутри зажгло от этих слов, но стрела истины глубоко вонзилась в тело.

— Я — хирург. Я делаю людям больно, чтобы спасти жизнь, — спокойно пожал плечами.

Стало не по себе. Лучше не продолжать этот разговор.

— Спасибо за кофе, Миш, — поднялась и схватилась за пуховик. — Была рада тебя увидеть. Я побегу, ладно? На работе ждут.

Наклонилась к нему и благодарно чмокнула в щёку. Но, когда начала выпрямляться, Миша схватил за запястье, приостанавливая. Посмотрела на него удивленно и слегка испуганно. Приблизился ко мне и тихо произнёс:

— В конце того произведения Мелани умирает. Добро и чистое сердце можно погубить, — разжал пальцы, отпуская.

Выпрямилась, глядя немигающим взором. Стало не по себе.

— Пока, Миш, — просипела я, отойдя от него.

— Счастливо, — кивнул врач, наблюдая за моим побегом.

Запыхавшись, прибежала на работу. О моём приходе Герману конечно же доложили официанты и хостес, которые, видимо дежурили по его просьбе.

— Я уже подумал проблемы какие-то, — муж обнял и поцеловал в макушку. — Ещё немного и начал бы тебе названивать.

— Очереди в больницах неизменные, — говорить ему о встрече с Михаилом не стоило. От греха, так сказать.

— Как прошло? — смотрит участливо.

— Дали несколько назначений и рекомендаций. В целом, неплохо.

Внутри всё перевернулось, поняв, что вру человеку, которого люблю. Причём дважды за эту минуту разговора. Совесть колоколом забила в голове, но мне не хотелось его расстраивать и тем более злить.

— Я рад. Не обедал ещё. Ждал тебя.

Чёрт, где найти место в желудке теперь?

— Я сейчас проверю, что там творят мои ребята и к тебе. Дай минут пятнадцать.

— Это же четверть часа! — воскликнул шутливо. — Ладно, только не задерживайся.

— Да, шеф! — быстро поцеловала в уголок губ и поспешила от него по коридору.

Но далеко убежать мне не дали. Из-за поворота прямо на меня вылетела Лика.

— Ну-ка, иди сюда! — прошипела рыжая и, больно сжав мой локоть, буквально вытолкнула на лестничную площадку, не давая ничего сообразить. После грубо перехватила за волосы, пребольно оттягивая на себя. — Ты, сука, меня достала. Навешала Гере лапши на уши, а сама трахаешься втихаря с его братом. Но, клянусь, я выведу тебя, дрянь, на чистую воду! Он разведётся с тобой!

Возмущение, шок и непонимание отключили мой разум, а захват за волосы вызвал ярость.

— Да отвали ты от меня, бешеная! — ударила её по цепкой руке. Хватка ослабла, и я поспешила отстраниться от неё. Лёгкий толчок от себя и отступаю назад.

Лестничную площадку оглушил чудовищный крик. Лика пошатнулась на каблуках у края верхней лесенки и кубарем полетела вниз. В ужасе наблюдала, как её тело ударилось о стену лестничного пролёта и без движения осталось там.

— Лика?! — голос осел в гортани, а сердце едва не выпрыгнуло наружу. На полусогнутых ногах спустилась к ней. — Лика?! — без ответа. Присела и нащупала пульс — есть. — Господи! Помогите! — закричала в пространство, надеясь, что меня услышат. — Лика?! — похлопала её по щекам — нулевая реакция. — Черт! — запустила руки в свои волосы, беспощадно сжав в кулаках. — Помогите!

Лестничная площадка чаще всего бывает не востребована из-за наличия лифтов. Приняла решение искать помощь на кухне. Вбежала в цех, трясясь от паники и шока:

— Помогите! Скорее!

Герман, Фил и пара официантов среагировали на зов.

— На лестнице. С Ликой… Беда! Нужно в скорую…

Муж помчался вперёд, я же с трудом теперь волочила ноги за остальными.

Пострадавшая всё ещё лежала без сознания. На её светлых брюках в районе промежности выступила кровь. В тихой панике зажала рот. Гера подлетел к ней.

— Лика? Звоните в скорую! — рявкнул коллегам. — Лика?! Что произошло? — сердитый рык на меня.

— Мы… я… Я не понимаю…, — заблеяла, уходя в плач. — Она кричала на меня. Вцепилась в волосы. Я лишь хотела уйти от неё. Просто оттолкнула. Это случайно! Я не… я не думала, что она упадёт…

Гера испепелял меня жестоким взглядом, но ничего не говорил в ответ. Лучше бы закричал или ударил.

Лика зашевелилась и застонала.

— Лика?! — муж тут же отдал внимание ей.

— Ребёнок? — пострадавшая начала панически переходить на крик с плачем. Коснулась промежности, увидела кровь. — Боже… Мой ребёнок! Она убила нашего ребенка… Нет, нет…

Рыжая скукожилась на полу и завыла.

— Я случайно…, — слёзы медленно катились по моим щекам, но я понимала, что мне сейчас никто не способен верить и тем более услышать. — Я не хотела…

— Отвези меня к моему врачу… Герман! Скорее! Умоляю, спаси нашего малыша, — пострадавшая судорожно вцепилась в его руку.

Муж, уже ни о чём не думая, поднял свою бывшую на руки и поспешил с ношей вниз.

Идти… Бежать следом, чтобы помочь всё исправить? Спасти бедного малыша… Сзади обняли чьи-то руки. Обернулась. Савва. Он поймёт, услышит, что было на самом деле. Что я не виновата.

— Я не хотела… Я не знаю как…

— Всё, тихо-тихо, — прижал к себе. — Всё обойдётся. Не плачь. Идём отсюда.

Увлёк с лестничной площадки. Покорно последовала за ним в кондитерский цех. Ужас и шок от произошедшего никак не отпускали. Схватилась за телефон. Звонить Гере сейчас — безрассудно и бессмысленно. Набрала сообщение: "Как будут новости, прошу, позвони. Я очень переживаю, любимый!"

Положила телефон на столешницу, с силой укусив кулаки. Лида налила чай с ромашкой.

— Викуль, всё нормально. Этой ведьме полезно полетать… И с малышом всё в порядке будет.

В ответ лишь уронила лицо в ладони и сдавленно заплакала.

Минуло около двух часов. Телефон молчал, а я изводилась неизвестностью.

— Давай отвезу тебя домой, — предложил Савва. — Тебе нет смысла ждать ответов здесь. Герман всё равно вернётся домой и ты всё узнаешь.

Кивнула и ведомая другом направилась к выходу.

Мужа дома не оказалось и моё очередное сообщение благополучно ушло в игнор.

— Тебе лучше уйти, — посмотрела на Савву. — Спасибо.

— Звони. Я всегда приеду, — напарник кивнул мне и покинул дом.

Часы ожидания потянулись ещё медленней, доводя меня то до истерики, то до умопомешательства. Стрелка часов перевалила за десять вечера. Наконец ключ в замке повернулся.

Выбежала к мужу в прихожую. Задать вопрос о ней, узнать чем всё кончилось…

Как я могу?!

Его сутулая и удручённая фигура, говорила мне о самом жутком. Слёзы вновь потекли по щекам, пока наблюдала, как муж снимает куртку и ботинки, как проходит мимо меня. Запах алкоголя шлейфом тянулся за ним.

— Гера? — позвала едва слышно, идя за ним.

— Лика потеряла моего ребёнка, — могильно уронил он, не оглядываясь на меня, и проследовал дальше наверх.

Душа, совесть и всё, что делало меня человеком, умерло мгновенно. Ребёнок погиб. Из-за меня! Только из-за меня!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Волочилась за мужем до нашей комнаты.

— Прости меня…, — застряла у порога, не решаясь войти следом, и смотрела на него, моля услышать и понять, что искренне сожалею.

— Лучше уйди пока, — Гера покачал головой, отодвигая меня обратно в коридор, и закрыл дверь.

Через пару минут, сидя у порога комнаты, услышала, как муж в яростном крике громит нашу спальню.

С силой зажала уши и сползла по стене вниз, давая полную волю слезам.