Тортоделка. Истинный шедевр

55. Калека и непутёвый

ВИКА

Минули вторые сутки, но от мужа вестей по-прежнему не появилось. Трясла несчастного Антона, который так же ничего не знал и беспокоился не меньше моего.

— Ярослав уехал в Самару, — отвечал Белов на моё требование известить Калина о пропаже супруга. — И, мне кажется, Герыч поехал с ним.

— Господи, — уронила голову в ладони.

— Герман решил поиграть в детектива? — скривился сидящий рядом Миша.

— Скорее в глупца, — почти простонала я.

— Не стоит его недооценивать, — сдвинул брови Антон, совестливо глянув на нас обоих. — Дедукция Германа не раз играла в твою пользу, Вик.

— Увы, лишь в единичных случаях, — отрезала хриплым голосом.

Мужчина умолк, слегка набычившись. Пусть. Не тебе меня совестить уж точно.

— В конце концов кто-нибудь может связаться с Ярославом? — раздражённо хлопнула себя по коленям.

— Вик, — ладонь Миши мягко легла на мою. — Герман предупреждал, что поездка может затянуться.

— Тогда он просто издевается надо мной. Я же так с ума сойду от беспокойства!

— Вика, если он с Калиным, то тебе не о чем переживать, — встрял снова Белов. — Ярослав стоит десятка недругов вашей семьи.

— Что вы все так расхваливаете этого следака?! — раздражение подпитанное переживаниями шло прямым текстом.

— Ярослав раньше мог в одинокую уложить половину взвода террористов, — то ли защищая Калина, то ли успокаивая меня, изрёк адвокат.

— Ты говоришь в прошедшем, — бросила скептически.

— Ярослав был тяжело ранен. Едва не погиб. Почти год пролежал в коме и более пяти лет пытается прийти в норму, но такие травмы бесследно не проходят. Рука утратила чувствительность и нога часто подводит. Из-за этого Калина списали из строя. Он потому и стал следователем угрозыска, чтобы не сесть за бумажную волокиту. Калин — не тот человек, что будет просиживать штаны. И никогда не дрогнет перед лицом опасности. Если Герыч с ним, то он под надёжной защитой.

Странно, но эта горячая тирада всё же меня немного успокоила. Я даже слегка поразилась тому, как Антон гордо превозносит того мужчину. Возможно, его и правда ценят и уважают в их кругах, но, для меня, Калин — просто человек, который выполняет свою работу и, увы, не совсем качественно, раз позволил моему горе-мужу поехать с ним.

Антон пожелал спокойного отдыха и обещал позвонить, если что-то станет известно о Гере. Друг мужа ушёл, а мне предстоял ещё один разговор, который так же не хотелось обсуждать.

— Завтра выписка, — проронил Дементьев.

— Помню, — кивнула, стараясь не смотреть на мужчину.

— Я обещал твоему мужу… — аккуратно продолжил он, отчего стало вдруг тошно.

— С каких пор ты хранишь обещания моему мужу? — раздраженно метнула в него взор, оборвав. — Или это только те обещания, которые выгодны тебе?

Миша проглотил обидное замечание и продолжил как можно более спокойно.

— Вика, я понимаю, ты переживаешь, но Герман прав. Полиция считает, что тебе угрожает опасность, а в моём доме уж точно тебя никто не найдёт, потому что обо мне недругам мало, что неизвестно.

— Лике известно, — парировала я.

— Выудить тебя из квартиры гораздо сложней, чем из частного дома.

— Действительно, даже охрана не спасает, — буркнула я.

— И не буду напоминать тебе о Викторе.

Я выдохнула и устало сдалась:

— Мне нужны будут мои вещи на первую необходимость.

— Хорошо. Попроси Галину Федоровну собрать всё, что тебе понадобиться, и я после работы заеду за ними.

Обречённо кивнула.

— Вик, — Миша приблизился и заглянул в лицо. — Гера с Ярославом вернуться и обязательно сообщат нам хорошие новости. Давай, будем верить в это.

Сцепила горестно губы и закивала, окончательно сдаваясь перед происходящим. Мужчина обнял и чмокнул в лоб.

На следующее утро Михаил привёз мои вещи и даже косметичку. Господи, ну как у такого парня до сих пор нет второй половинки? Хирургия, ты — беспощадна к женщинам, раз забираешь себе такие экземпляры.

В доме его всё по-прежнему. Педантичная чистота и вазы без цветов. Аккуратно прошла в кухню, единственное место в чужих домах, где ощущаю себя намного раскованней. Присела на край стула.

— Ты не голодна? — учтиво спросил мужчина.

— Нет, — мотнула головой, слегка улыбнувшись. — Хочется кофе, но нельзя.

— У меня есть без кофеина.

— Гадость, — тут же содрогнулась от отвращения. — Нет. Нельзя так нельзя, лучше потерпеть. Потом оторвусь. Ты завезешь меня на работу?

— Ты только выписалась, а уже в кондитерскую рвешься, — покачал головой Дементьев.

— Это моё детище. Таня, конечно, умничка, но не обязана следить за моим бизнесом.

— Тебе скоро в декрет, — пожал он плечами. — Пора бы уже подумать о том, чтобы вверить ей своё дело.

Я тоскливо умолкла, опустив веки. Об этом варианте давно думала и даже говорила с подругой, но тогда я ушла от Германа, была зла на него и хотела развестись. Теперь же вновь не могу представить свою жизнь без него. Он продолжает оставаться той тенью, которую ощущаю каждую ночь в постели, засыпая одна. Герман упрямо и настойчиво держит свои позиции рядом, против чего мне больше не хотелось возражать.

То, что пришлось пережить в связи с последними событиями, давно сломало стену. Нет, я до сих пор не верила ему, как мужчине, который клялся ценить и уважать свой выбор, но смогла поверить, как мужу, который ради своей жены и ребёнка не жалел себя и не раз вставал грудью перед опасностью. Вот и сейчас, я понимала, что он уехал на поиски следа и это не невинная поездка. Сказать, что я переживаю — ничего не сказать.

— Вик, ты тут? — оказывается Миша что-то говорил.

— Прости. Я не слушала… Что ты говорил? Повтори, пожалуйста, — виновато подняла на него взор.

— Я сказал, что твоя сумка с вещами стоит возле кровати, — проронил он. — Посмотри, всё ли есть необходимое для тебя. Если нет, сходим до магазина.

— Хорошо, я сейчас посмотрю, — кивнула и поспешила скрыться от него, но мужчина мягко тормознул, коснувшись ладонью плеча.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Потом. А сейчас сядь, — прозвучало как приказ. Воспротивиться не посмела. — Ты переживаешь, и я понимаю всё, но Гера не стал бы настолько рисковать.

— Стал бы, — мотнула уверенно головой. — Он всегда движим эмоциями, потому постоянно и совершает ошибки.

— Антон заверил, что с Ярославом Герман в безопасности, — произнёс, как заученный текст.

— Ярослав — обычный человек! Пусть у него полно каких-то там заслуг за спиной, но это в прошлом. До того как он был вынужден уйти в следователи. Значит, травма — его недостаток. Откуда вам известно, подведёт ли она его в ответственный момент?

— Ты — сурова…

— Да! Я и моя семья идём по краю пропасти и пытаемся выбить у жизни ещё хоть маленькую крупицу времени для счастья. Я не могу спокойно думать о том, что это всё сейчас в руках моего непутевого мужа и подбитого прошлым калеки-следака.

Умолкла, стараясь утихомирить себя на начале.

— Вика, ты не имеешь право говорить так! — Миша сурово повысил голос. — Мы не знаем, что там происходит сейчас. Не дай бог, что-то жуткое, но эти двое — калека-сыщик и твой непутевый — в данный момент, там ради тебя. Ты просто обязана верить в них и молиться о хорошем исходе.

Конечно же, я — бессовестная. С чего думаю о себе? Потому что другого мне не дали. Либо я буду тихо дуться на них и хранить свой психологический барьер от новых угроз малышу, либо начну сходить с ума и накручивать себя, чтобы вновь очутиться на больничной койке. Я выбрала скепсис и не смогу донести это до Миши, отчего ещё горше. Веки зажгли накатившиеся слёзы. Вот теперь мне их не сдержать. В горле свело раскаленное железо, и я поспешила покинуть собеседника.

— Можно я приму ванну? — быстренько встала.

— Конечно. Только не закрывайся, — подчеркнул старое условие мужчина.

— Я в порядке. Это не обязательно.

— Я сказал, — подчеркнул более напористо. — Лучше пообещай, чтобы мне потом не пришлось проверять.

— Что дверь выломаешь? — сморщилась, не веря.

— А там и проверим, — пробуравил серым взором, в которых заплясал огонёк строгости.

— Ладно-ладно, уговорил! — Сдаться — меньшее из двух зол. — Оставлю дверь открытой.

Одарила его последним оценивающим взглядом и прошлёпала к своей сумке. От такого обращения даже слёзы ушли. Умеет же усмирять.

Душ врубила по-мощней и настроилась на воду из глаз, но не вышло. Кажется всю "малину" испортил. Ладно, нет значит и не надо.

От водных процедур стало сразу лучше, но, выключив душ, поняла, что забыла долбанное полотенце. Стёкла душевой хоть и замутнённые, но в идеале мою наготу скрыть не могли. Прикрыв руками срамные места и набравшись смелости, позвала хозяина квартиры.

Влетел так, что попятилась прямо в душевой кабинке. Замер, глядя на меня.

— Полотенце! Я забыла полотенце… — почти заорала, видя, как Миша лишился дара речи и просто пялиться на моё неглиже. В свою очередь я так же растерялась, заливаясь краской конфуза, и никак не могла правильно среагировать. — Миша! — голос ушёл в нотки отчаяния и, видимо, это наконец его отрезвило. Ойкнул и вылетел из ванной комнаты.

Панически оглядывалась. Тут кроме мочалки прикрыться абсолютно нечем. В груди снова ёкнуло, когда он вошёл. Только теперь закрыл глаза рукой, опустив голову максимально вниз. Протянул банное полотенце. Быстренько приняла и обернулась в него.

— Прости, просто испугался, когда ты так резко позвала… Думал, что тебе стало плохо, — начал оправдываться Дементьев.

— Да, но всё оказалось чересчур банально, — проворчала в ответ.

Мужчина рискнул открыть глаза и взгляд его стал опускался ниже. Вряд ли, он сейчас видит на мне махровую преграду.

— Миш, это просто анатомия. Думай об этом, — нервно поёжилась от его взора.

— Или физика… Извини.

— Ты уже извинился, — попыталась улыбнуться.

— Я сейчас не за это извиняюсь, — выпалил он и, решительно шагнув ко мне, заключил в свой крепкий кокон.

Руки пленили голову. Серые глаза завладели моими. Наши взгляды синхронно опустили друг другу на губы. Сглотнула от внезапно выросшего в разы желания, но первый шаг снова сделал он. Впился жарким поцелуем, прорвав доступ в рот. Сильные руки то нежно, то больно сжимали, порабощая в слиянии.

Я даже не успела отобразить, как он уволок меня из ванной в комнату и уложил на кровать.

ГЕРМАН

Настырный гул лез в уши. Голова кружилась в вихре бесполезных картин. Позыв рвоты мутил рассудок. Едкий трупный запах снедал всё моё нутро.

— Герман, — шипение и зов где-то рядом. — Гера! Ну же… Очухивайся!

Продрать глаза, оказалось, недостаточно. В полумраке с трудом распознавал силуэты. На полу кто-то лежит и недвижим. Вгляделся тщательней — тёмное пятно рядом с субъектом и отсутствие характерного движения, сообщали, что под ногами человеческое тело и скорей всего ему хуже, чем мне. Рядом кто-то продолжает звать. Подобие контузии с трудом даёт осознать, что я в беде. Как так? Я же должен был ждать… Кого блядь ждать?! Не могу вспомнить.

— Гера, мать твою, ну повернись ты ко мне… Давай же!

Знаю этот голос. Да, он сейчас во всём разберётся. Всё решит. Где он? Повернулся на звук. В глазах всё так же плывёт, а тело упёрлось во что-то крепкое и пленяющее. Дёрнулся. Облом!

— Тихо, не трать силы! Нас связали. Герыч, давай же! Соберись! Ты мне нужен!

Слова подобны иерихонской трубе, но я внял. Собрал картинку в кучу и напряг голову. Ярослав сидит сбоку, пленен так же как и я к стулу, смотрит на меня. На его лице кровь от разбитой губы и испарина. Тут же вспомнил, как жду его в машине, затем звон стекла сбоку от меня и удар по голове. Дело — дрянь!

— Он не связал тебе ноги, — шепчет следователь. — Попробуй переместить стул и сесть спиной к спине ко мне. В левой манжете нож. Достань его.

Послушно, преодолевая боль в голове и теле, попробовал встать. Со стулом на заднице сделать это не так просто. Впритык приблизиться не вышло, потому снова сев, начал отталкиваться ногами.

— Тише немного, — шипел Калин. Тебе просто говорить. — Левая рука. Левая…

— Понял я, — прошипел раздраженно.

Жаль на затылке нет глаз. Наконец, нащупал искомое и полез под манжету его куртки. Пальцы коснулись твердого металла. Аккуратно потянул.

— Кнопка, — подсказал следак. Исполнил. Щелчок. — Режь.

Без тебя бы не допёр. В быстром темпе принялся перерезать одну за другой. Пока не услышал взволнованное шипение.

— Сюда идут! Живо обратно. В исходную!

Сука! Сунул нож ему обратно в руку и поспешил вернуться к былому положению. Вслушался в тишь и различил звуки шагов. Кто-то поднимается по лестнице. Страх сковал мышцы. Убийца здесь со мной в одном доме. Тот кто убил Савву, перинатолога и, кажется, охранника с официанткой тоже. Твою мать! Мне ещё никогда не было так страшно.

В темноте заплясал язык пламени от свечи, который постепенно наполнил комнату светом.

— Ты?! — гнев и ещё больший ужас опалил мои рецепторы. — Она же твоя дочь. Ты — падла старая!

Договорить мне не позволили — в лицо влетел мощный удар кулака. Рот мгновенно наполнился металлической жидкостью.

— Не у всех преступников срабатывает родительский инстинкт, знаешь ли, — пропел Виктор. — Это Ягуар вот с катушек полетел, узнав что его жертва понесла. Из образцового и влиятельного главаря московского ОПГ, превратился в мусарню, — плевок Ярославу в ноги. — А я нет. Я верен своим принципам. И на дочу мне совершенно и глубоко насрать, когда такие бабки в руках.

— Кто заказчик?! — прорычал Калин.

— Тот кого вы никогда не найдёте, — оскал мелькнул в тусклом свете.

— Где Шестаковы?

— Да все здесь! — пнул ногой тело, которое до сих пор мне плохо было видно. Фигура перекатилась и в потолок устремился мёртвый взор — Рита. — А второй где-то там внизу валяется. Только не говорите, что вам их жалко. Они своё получили. Правда, парень не делал грязную работу. Мокруха всегда по моей части.

— Майорова убили ты и Рита? — тут же вцепился в его слова следователь.

— Рыжего убила только моя дочурка, — загоготал Виктор. — Яблонька от яблоньки. Увидела Ритку у него дома и приревновала. Девка с трудом ноги унесла. Она и позвонила с телефона Савки. Попыталась предупредить. Ваш исчезнувший и сломанный смартфон здесь, у неё в шкафчике.

— То есть Рита не желала смерти Майорову, но всю ночь травила? — подловил я.

— А откуда ты знаешь, что нитроглицерин не дали ему раньше? На работе, например. Твоя жена — шлюха и это факт. Смирись. Трахалась с рыжим весь вечер. Где именно — без понятия. На следующий день узнав, что ему плохо поехала к нему. А туточки телка другая, бедная Ритка.

— Если дочурка твоя и есть убийца, то зачем хвосты подчищаешь? — просипел Калин. — Зачем убил Шестаковых и перинатолога? Чтобы подставить дочь сильней? Или скрыть истинного преступника? Не вяжется, Белуга.

— Не вяжется, — улыбнулся он. — Собственно, уже и срать. Вы всё равно теперь покойники.

В руке "тестя" мелькнул пистолет, и, в этот миг, Ярослав выбросил левую руку вперёд, нанеся удар противнику обнажённым лезвием в плечо. Виктор застонал, уронив оружие на пол. Не давая Белуге опомниться от боли, Калин дополнил нападение ударом лба в переносицу, нокаутировав и дезориентировав. Пока противник приходил в себя, Ярослав мигом освободил от пут ноги и тело, но встать не успел — разъяренная туша бандита повалила следователя на пол.

Мне оставалось лишь отчаянно болеть за Калина и дёргаться в своих оковах, тщетно надеясь, что они вдруг ослабли, а я стал сильнее.

Виктор оседлал следователя и начал победно награждать кулаками по лицу. В один из замахов Ярослав смог перехватить удар и выкрутил противнику руку в болевом приёме. Слышу хруст кости. Ор "тестя" зазвенел в стеклах окон. Схватка ушла куда-то за мою спину, и весь оставшийся бой мог наблюдать только в танцевальном движении на стенах помещения.

Хрип. Шипение ненависти. Чья-то голова сходит с оси. Хруст и падение мёртвого тела на пол. Тишина. Только учащенное и тяжелое дыхание где-то под ногами.

— Яр?! — с замиранием сердца позвал я.

— Дай секунду, — счастью не было предела, услышав в ответ голос следака. Живой! Спасибо, Господи!

Наконец свободные от пут шли прочь из этого жуткого дома. Ярик вызывал наряд, а я наткнулся на тело парня. Коснулся шеи, без надежды выискивая признаки жизни. Тихий и робкий молоточек пульса ударил по подушечкам пальцев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Яр, парень ещё жив! — выпалил победно.