ВИКА
Поверила. Я никогда его таким страстным и нежным не знала. Это и правда наконец был наш мир. Его объятия и ласки уносили круговоротом. Он не владел мной, а был одним целым. Мы, словно два пазла от огромной картины мира, которые нашли друг друга в хаосе и неразберихе человеческих судеб.
У нас не осталось ни сил, ни желания говорить о произошедшем сейчас. Просто, крепко обняв друг друга, уснули. Впервые счастливые и без лишних мыслей и терзаний, как истинная доза успокоительного.
Утро было таким же приятным и умиротворяющим. Из сна вытягивали нежные касания к вискам, лбу и щекам. Чувствовала, как он бережно и почти невесомо касается губами моего плеч и рук. В блаженной неге тонула в объятиях любимого мужчины. Как же не хочу, чтобы закончились эти минуты. Словно именно здесь и в нашей постели мы в абсолютной безопасности и стоит нам выйти из комнаты, то тёмные силы тут же сломают нашу идеальную сказку.
Шершавая ладонь прошлась по щеке.
— Доброе утро, родная, — поцелуй в висок, скулу и нос.
— Доброе утро, — засмущавшись, вновь как девочка-подросток, проронила я и сильней прижалась к нему. — Давай, тут останемся.
— С удовольствием, — засмеялся он. — Ты больше никуда от меня не уйдешь. Не отпущу.
Подняла голову, чтобы увидеть своими глазами его лицо. Он абсолютно искренен и решителен. Я — его, и оспаривать это право теперь бессмысленно.
— По правде сказать, не ждала от тебя такой реакции.
— Вика, я очень хочу забыть всё, что было до сегодняшней ночи. Прошу тебя, давай попробуем. Хочу, чтобы эта ночь нас наконец переродила, сделав единым целым. Ты — моя, а я полностью твой. Так было, есть и навсегда останется…
— Снова стать твоей женой? — спросила колеблясь. Заметила в синих глазах страх. — Мы тогда с тобой поспешили. Может в этом и была наша ошибка? Я поторопилась сказать тебе "люблю", а ты — жениться на мне. Ты тогда мечтал излечиться, а я глупо верила, что стану твоим лекарством. Но оно израсходовано. Я, отныне, пустая оболочка…
— Но лекарство помогло. Вика, я причинил тебе немало боли из-за своей дурости, но очень хочу измениться ради тебя, ради нашего малыша. Мне плохо и стыдно оттого, что творил. Ты многое отдала мне, позволь наконец это всё вернуть. Заново заполнить тебя. Я очень этого хочу.
Пока слушала ни на йоту не усомнилась в его словах. Этот месяц, живя с ним под одной крышей, многое заметила в нём. Он, действительно, очень старался ради меня. Проявлял терпение, когда кавалеры крутились вокруг да около, брал на себя весь груз работы в кондитерской, был всё время рядом в минуты опасности. Не колеблясь, бросился спасать от Виктора, даже в деле об убийстве Саввы делает всё, чтобы уберечь меня от тюрьмы.
— Как насчёт первых свиданий? — мысль в голову пришла внезапно. — У нас с тобой этого не было. Неплохой способ узнать друг друга заново.
— Лучше без первых, — Герман игриво сощурился. — А то, выходит, ты переспала со мной ещё до первого свидания, развратница, — целует нежно в губы. — Ты точно не такая…
Засмеялась в ответ, уткнувшись ему в грудь.
— Это видимо тупик.
— Неправда, — в пряди волос скользнули нежные пальцы. — Я понял тебя. Не будем торопиться. Сам так же думаю. Сегодняшняя ночь просто отправная точка, согласна?
Кивнула и получила в ответ сладостный поцелуй. Раз, два… И смеясь, вновь растворилась под ним.
Выползать из постели так и не стали. Еду готовила прислуга, а ноутбук крутил любимые фильмы. Только под вечер вышли в сад, чтобы немного подышать свежим воздухом. Солнце уже почти опустилось за горизонт, оставляя за собой алый закат в небе.
Гера вёл меня вдоль аллейки, где, несколько месяцев назад, я так же прогуливалась с его отцом. На душе стало тяжело и тоскливо.
— Ты чего? — Герман сразу же уловил мою грусть.
— Мы с твоим отцом так же прогуливались здесь, — посчитала нужным напомнить ему о нём, словно проверяя. — Я скучаю по нему.
Гера двигался рядом. На лице отразилась былая боль, но в ней больше нет злобы, обвинений и обид.
— Я тоже скучаю по папе…
Муж притянул меня к себе и, остановившись, поцеловал в лоб и висок. Замер так, прижимая к себе. Слышу голос возле уха:
— Он всегда очень ждал этих прогулок. Часто рассказывал, как гордиться моим выбором. Папа чувствовал, что ему недолго оставалось, потому старался чаще быть с нами. Я повёл себя так, потому что мне было проще обвинить кого-то в его смерти. Я не хотел думать о том, что просто пришёл его срок. Что он сам решил уйти, оставить меня впервые одного. Я ведь всегда чувствовал на себе его заботу, поддержку и любовь, а тут резко всего этого не стало. В тот момент мой плот в океане потерял огонь маяка и началась паника.
Заметила блеск слезы на краю его век и сильней прильнула к широкой груди, обвила руками. Слушала размеренный стук сердца, вбирая в себя тепло любимого мужчины.
Вернувшись в дом, приняла решение проститься на ночь. Обнимал, не желая выпускать.
— У нас свидания, — улыбнувшись, напомнила, хотя самой не хотелось его оставлять.
Но снова с головой залезать в омут боялась, слишком мало на сердце осталось здоровых мест. Герман зарычал и, собравшись с силами, разомкнул объятия.
— Завтра увидимся на работе, — отступила.
— Нет. Раньше. Я отвезу тебя, — настойчиво мотнул он головой.
— Буду готова в девять, — лучезарно улыбнулась и послала воздушный поцелуй.
— Лучше уходи скорей, пока не догнал, — Гера игриво вцепился в перила лестницы. — Сладких снов.
— Спокойной ночи, — засмеялась в ответ и поспешила к себе.
Лежа, однако, в остывшей постели, снова мечтала под крыло мужа, но условие есть условие. Это нужно прежде всего мне…
Утром была готова в назначенный срок. На работе уже вовсю шёл процесс. Была немного удивлена, когда после завтрака, Герман не переоделся в рабочее.
— Ты уходишь? — чуть расстроено посмотрела на него.
— Да. Мне нужно кое-куда заехать ненадолго, — отвечает нехотя.
— Куда? — в груди вновь начало нарастать тревожное и неприятное чувство недосказанности.
— Я тебе обязательно всё расскажу, как вернусь, — сжал мою ладонь и поцеловал тыльную сторону.
Опять двадцать пять. Чмокнул в щеку и ушёл. Ладно, спокойно, Вик, может всё не так, как тебе кажется. Ты, похоже, выработала привычку тотального недоверия мужу. Отмахнулась от негативных мыслей и настроилась на рабочий процесс.
ГЕРМАН
Я очень боялся, что вновь ничего не выйдет, но шёл до конца. Вика должна ощутить насколько сильны мои чувства. В эту ночь отдал всего себя, ставя на пьедестал только её. Весь следующий день тоже с удовольствием посвятил супруге, но на следующий запланировал серьёзную и необходимую, на мой взгляд, поездку. Доставил жену на работу, а сам поехал к Романенко. Нет, видеть Лику не собирался. Чур меня! Я стремился к её родителям, чтобы побудить их вразумить дочь.
Отец девушки, как всегда, пафосно рассмеялся мне в лицо.
— Моя дочь всегда отвечает за свои действия, в отличие от тебя. Ты сам мечешься от одной бабы к другой, лишний раз раня Лику, которая любит тебя, несмотря ни на что. Ты ещё пожалеешь, что потерял такую женщину.
— Речь не о моих взаимоотношениях с вашей дочерью. Что было, то было, мы оба неидеальны, но Лика становиться угрозой для моей жены, которая ни разу не провоцировала её. Ваша дочь напала на мою беременную супругу в кондитерской и клялась убить. Это слышали другие сотрудники и так же есть записи с камер. Сейчас я лишь прошу вас повлиять на Лику для её же блага, но в следующую подобную выходку, не сомневайтесь, мы вызовем полицию.
— Ты вздумал мне угрожать, сопляк?! — лицо Романенко вмиг покраснело, и он начал походить на хищную пиранью.
— Угрозы мои обычно звучат иначе, — пронизывал его не менее убийственным взглядом. Для меня Романенко — не те люди, перед которыми я могу спасовать. — Моя семья для меня всё, и я не побоюсь схлестнуться и с вами, Алексей Петрович, если ваша дочь станет опасна для Виктории.
— Живо пошёл вон из моего дома! — рявкнул Романенко.
— Где выход знаю! — прорычал ему в ответ.
Идя к машине, вздрогнул, услышав оклик со спины. Нет, только не ты! Сука! Обернулся, но увидел мать Лики — Наталью Александровну. К ней я никогда не питал отрицательных эмоций и вообще больше считал, что в этом семействе есть папина дочка и маменькин сынок. Наталья хоть и была так же спесива, но чувств присущих человечности ещё не лишена, как и брат Лики.
— Герман, это правда? Анжелика напала на твою жену?
— Мне нет смысла лгать, — кивнул жёстко.
На глазах женщины показались слёзы отчаяния. Прикрыла рот рукой, стараясь сдержать такой унизительный в присутствии чужого порыв.
— Я ужасно боюсь за неё, Герман. Моя дочь становится неуправляема. Всё давным-давно вышло за рамки, но Лёша отмахивается. Ведь попытка суицида… Разве не тревожный признак?! Она способна покалечить саму себя! Я одна чего-то не понимаю?! В комнату Лики войти страшно, она всё время гонит меня, кроя на чём свет стоит, и всё после того, как предложила сходить вместе к психологу. Кричит, что отказывается быть дочерью такой матери, как я. Её поведение переходит все грани нормальности. Я очень боюсь за неё…
Мне стало жаль эту женщину. Мать есть мать, и она беспокоится о своих отпрысках. Не одни мы замечаем, что моей бывшей невесте требуется помощь — профессиональная. Я приобнял Наталью Александровну, утешая.
— Попытайтесь повлиять на супруга. Для Лики — отец всегда в приоритете. Она прислушается к нему. Ваша дочь становиться опасна, как для себя, так и для окружающих. Если я смогу чем-то помочь, сообщите мне…
— Нет, не стоит. Ты для неё, как красная тряпка. Чем дальше вы друг от друга, тем лучше.
— Тоже верно, — кивнул я. — Простите, мне лучше уйти от греха.
Она кивнула и проводила мою машину взглядом.
На работе всё шло своим чередом. Вика помогала коллегам в цехе. Переоделся и подключился к ним. Пообедать сели все вместе в зоне стаффового питания. Мне и Вике хотелось получше узнать наших новых кондитеров. После трапезы супруга ушла разбирать бумаги, а я остался на выпечке и сборке тортов.
Когда уже рабочий день подходил к ужину меня вызвали в зал. Велико было моё удивление, когда за столиком в углу сидел Ярослав со своей женой.
— Добро пожаловать, — я радостно улыбнулся и пожал мужчине руку. Его даме отвесил поклон.
— Не желаете с супругой присоединиться к нам? — улыбалась Ольга.
— Моя благоверная давно хочет познакомиться с Викторией, — рассмеялся Ярик.
— Дайте нам несколько минут, ладно?! Пойду позову её, — пообещал им, сам предвкушая дальнейшее общение с их четой.
Вика, безусловно, была не против поужинать с Калиными, и присоединилась к нам через десять минут.
— Как вы, Виктория? Чудно выглядите, — Ярослав широко улыбался. — Я же говорил, что загляну ещё в вашу кондитерскую.
— О да, — засмеялась Ольга. — Ярик мне все уши прожужжал о том, какие вкусные у вас десерты. Хотели с детьми приехать, но решили сначала разведать обстановку без них. Опасались, что наши бойцы разгромят вам кафе.
— У вас классные ребята, — искренне восхитился я.
— Спасибо, — поблагодарила супруга Ярика.
Ужин прошёл оживленно, после которого дамы ушли в цех, так как Ольге не терпелось увидеть, как выглядит производственная кухня. Я же с Калиным остался для разговора посерьёзней. Рассказал следователю о нападении Лики на жену, о том, что рассказала её мать.
— Может, стоит взять девушку под присмотр? Лика становится опасна.
— Герман, я не занимаюсь подобными вещами, на это есть соответствующие инстанции. Сходите, напишите заявление. Снимите побои и запротоколируйте, отдайте записи с камер, приведите свидетели. Ты же в курсе, как надо. Мне бы разобрать головоломку с убийством Майорова и Широкова с Шестаковыми.
— Да, прости. Лика для тебя — точно перебор, — виновато кивнул я, соглашаясь.
— Кстати, я передал в прокуратуру всё, что мы с тобой нарыли. Ребята, теперь меня ещё больше ненавидят. В связи с новыми уликами, слушанье дела отсроченно ещё на три месяца как минимум. Я пока опрашиваю всех родственников, друзей и коллег как Шестаковых, так и Широкова. Так же прошерстил запись с видеорегистратора Майорова. Судя по кадрам и разговорам, он отвёз твою жену с работы домой. Если что-то и было между ними, то только на работе или близ неё, в чём я почти на сто процентов сомневаюсь. У Майорова ночью и всё утро шла тотальная очистка организма от токсина и, вряд ли, следы полового акта могли сохраниться.
Камень упал с плеч.
Вечер закончился приглашением Калиных к ним в гости на следующие выходные. Жёны довольно живо болтали друг с другом, а супруга Ярослава уже успела приготовить какой-то десерт и довольная своим результатом хвасталась перед мужем. Он что-то шепнул ей на ухо, отчего супруги игриво заторопились домой.
Снова завидовал белой завистью и мечтал увидеть на их месте себя и Вику. Посмотрел на жену, кажется, она думает о том же. Когда вышли на улицу к машине, не сдержался и притянул Вику к себе.
— Они выстрадали своё счастье и теперь наслаждаются своей победой. Мы так же победим. Просто обязаны.
Поцеловал и усадил в машину. Вернулись домой уже глубоко затемно, но тишины в доме не наблюдалось. Возле ворот стояла полицейская машина.
— Что происходит? — Вика панически вцепилась в меня. — Это за мной, да?
— Не думаю, — сжал успокаивающе её руку. — Яр бы знал.
Поспешили в дом. Войдя, вконец растерялся — мама с сестрой плачут, а служба ДПС ведёт с ними беседу.
— Мам? — непонимание возросло в разы, а в груди пребольно и тревожно заныло.
— Сыночек, — мать бросилась ко мне на плечи и ещё горше зарыдала.
Нет, я не могу так. Эти бабские штучки. Отодвинул родительницу от себя и тряхнул, прокричав почти в самое лицо:
— Что случилось, мам?
Но ответ дал мужчина в форме:
— Машина вашего брата сегодня днём въехала на большой скорости в дерево. Топливный бак взорвался. Сожалеем…
— Марата больше нет с нами, сынок, — пискнула мама, завыв уже в голос.
Пошатнулся, не веря в столь жуткую новость. Ладонь Вики коснулась плеча.
Нет, это неправда!