Тридцать ночей

Глава 32

Парень, Мужчина, Бог

Я изогнула бёдра, притягивая его ближе. Он простонал. Моё платье собралось на бёдрах, и тонкого слоя трусиков было не достаточно, чтобы сдержать его. Он начал тереться об меня и медленно покачивать бёдрами. Он поднёс свои губы к моему уху. Из них полились слова. Иные слова. Не жестокие, не грязные. Любовные. Между каждым нашёптанным словом, он пощипывал, целовал, покусывал и ласкал.

— Я скучал по тебе... Я скучал по твоему запаху... по твоим стонам. Ответь, малышка... Я так люблю, как ты произносишь моё имя. Никогда больше не называй меня "мистер Хейл". Я ненавижу это... Да, вот так... Это звучит так приятно, когда ты произносишь это... Я так люблю, как ты выглядишь, когда вот-вот кончишь. Открой глаза. Посмотри на меня... Чего ты хочешь? Скажи мне... Нет, не сейчас. Это для тебя. Только для тебя... Знаю, знаю... Шшш. Я сам.

Он ускорил свой темп, потирая мои трусики. Пульсация внутри меня увеличивалась с каждым его касанием до тех пор, пока напряжение в моём теле не стало невыносимым. Каждая мышца во мне изогнулась и резко сжалась. Неистовые конвульсии заставили дрожать мои внутренности, и я воспарила от наслаждения.

Когда я спустилась на землю, я смогла описать это лишь единственным словом — необыкновенно. Он выглядел ликующим, как и всегда, но его челюсть была сжата и его пальцы впивались в мои ягодицы. Вид у него был одновременно и хищным, и загнанным. Тогда-то я и поняла, что он не позволил себе кончить. Всё это было только для меня.

— Где твоя комната? — поинтересовался он, поцелуями прослеживая линию моей челюсти.

У меня не было сил говорить, поэтому я указала на дверь позади него, прямо через гостиную комнату. Широкими шагами он направился туда, удерживая руками меня, обвившуюся вокруг него, вместо слов его язык теперь говорил поглаживающими штрихами. Моё тело, уже и так чересчур чувствительное, снова наполнилось энергией.

Войдя в мою комнату, он прислонил меня к закрытой двери и опустил на пол. Когда мои ноги коснулись пола, он отступил назад. Его взгляд был прикован исключительно ко мне. Он снял всю свою одежду, за исключением брюк. Я пристально смотрела на него, вновь "яблоко-и-Ева". Одним шагом он сократил дистанцию между нами и склонил свой рот к моему уху:

— С каждым часом ты становишься всё красивее. Даже моя память не может воздать тебе должное.

Его руки странствовали по моему телу и стелились вверх, вдоль моего позвоночника. Он нашёл молнию и медленно потянул её вниз. Ноготь его большого пальца скользил вдоль изгиба моего позвоночника, пока платье расстёгивалось. Он ласкал мою спину и спустил платье с плеч. Когда обнажилась моя кожа, он оставил на ней поцелуй. Его губы были горячими, его дыхание опаляло.

Одним движением мои бюстгальтер и трусики были сняты. Большим пальцем он провёл по моим губам и, так же, как это было, когда он сделал это впервые, у меня возникла потребность вкусить его. Я приоткрыла губы, и он ввёл свой палец в мой рот. Его вкус был ни с чем несравнимым, и, тем не менее, он ощущался абсолютно всем. Он проделал то же самое со своими указательным и средним пальцами, а затем и с пальцами другой руки. Это действие было настолько эротичным, что гул в моём теле становился осязаемым.

Будучи теперь влажными, его руки обхватили мою грудь. Поначалу он был нежным, затем стал грубоватым, и, наконец, я почувствовала восхитительный щипок, который для меня был уже прекрасно знакомым. Я прислонилась к двери, когда мой вес стал для меня чересчур тяжёлым. Его рот сомкнулся над моим соском. Медленные штрихи его языка сменились на укусы, а затем вновь переросли в изумительные узоры. Он двигался так, словно моё тело было не концом, а было лишь началом.

Понимая, что достигну своих собственных вершин очень скоро, я запустила пальцы в его волосы и сжала их в кулаки от страха, что запросто могу упасть. Мои бёдра изогнулись в момент, когда он скользнул своими пальцами внутрь меня. Его большой палец выписывал круги, жёстко надавливая и доводя до края мой клитор. Это было молниеносно. Усиление его слов, его пальцы и отголоски пережитого первого оргазма достигли вновь кульминации, и я задрожала. Он не остановился. Его рот присоединился к пальцам. Круг за кругом. Легкие удары, полизывания, дуновения, поглаживания. Внутрь меня. Из меня. Снова и снова. Я потерялась в своём собственном теле. Казалось, будто моё сердце опустилось в местечко между ног, а лёгкие поднялись до моего рта. Я могла кричать, могла плакать. Я была единым органом. Два. Три. Всё моё. Я не понимала, где находилась. Моя последняя мысль была о том, что он всё ещё не позволил себе освобождение. И затем я пропала.

Когда я восстановилась, я была удивлена, обнаружив, что всё ещё нахожусь в вертикальном положении. Отчасти. Каким-то образом, обе мои ноги оказались на его плечах, и он одаривал поцелуями внутреннюю сторону моего бедра. Моя кожа трепетала под его поцелуями. Он улыбнулся, высвободив себя из моей хватки и поставив меня на пол. Он поднялся с плавной грацией, и казался вовсе не обеспокоенным тем фактом, что на всём протяжении — как же долго мы занимались этим? — он поддерживал весь мой вес своими руками и плечами. Я с вожделением осмотрела его мускулы, которые слегка подёргивались, несомненно, причина крылась в волнении в его штанах, которое увеличилось до необыкновенных пропорций.

Он посмотрел на меня и весь юмор в его глазах испарился. Одна из его рук обхватила моё лицо, а другая, медленно поднимаясь вверх, проложила путь до моей талии и заставила меня изогнуть спину, прижимая меня к его телу до тех пор, пока мой живот не встретился с его членом.

— Думаешь, выдержишь это? — его голос был хриплым.

Его желание было настолько примитивным, настолько роковым, что оно ощущалось подобно третьему естеству, витающему вокруг нас. Какая девушка может ответить "нет" на такую постановку вопроса? Я кивнула, я была слепа и глуха по отношению ко всему остальному, кроме него. Он поцеловал меня, медленно ведя нас к моей кровати.

Он снял свои брюки и боксеры, воплощаясь в жизнь. От увиденного мой инстинкт поглотил меня. Моё тело — насытившееся уже дважды — неожиданно вновь пробудилось, становясь ещё больше настроенным на его потребности, нежели на свои собственные. Оно знало своего властителя. Больше, чем его пальцы, больше, чем его рот, больше, чем его язык, господствующим королём был его член. Он повернул фотографию моих родителей в сторону от кровати. Я рассмеялась.

— Хорошая мысль.

Его довольный смех сопровождался восхитительным звуком.

— Мне бы не хотелось сегодня получить удар молнией. Я едва пережил последние сорок восемь часов.

Он расположил подушку у изголовья кровати и опёрся об неё. Затем его пристальный взгляд остановился на мне, и он поманил меня указательным пальцем. Иди сюда. Как только я приблизилась к нему, он раскатал презерватив по своей длине, и опустил меня на свои колени так, что я села верхом на него. Настолько близко, что мои соски задевали его грудь. Его руки обхватили мои бёдра, и он очень медленно направил себя внутрь меня.

Он прикрыл глаза, и с каждым покорённым им дюймом его челюсть сжималась всё сильнее. Я простонала, когда он погрузил себя в меня гораздо глубже, чем когда-либо. Его дыхание было тяжёлым. В конечном итоге, его челюсть расслабилась, и он открыл глаза. Сапфировые глубины горели ярким пламенем. Он схватил меня за руки и обвил ими свою шею.

— Ты любишь обнимать меня, — его голос был хриплым.

— Да.

— Тогда обнимай.

Я почувствовала твердь его плеч под своими ладонями, и медленно потянулась к нему, чтобы поцеловать его шрам. Нежно подув на него, я оставила на шраме мимолётный поцелуй. Он вздохнул, поэтому я отстранилась от него, но его руки теснее сжались вокруг меня.

— Он не причиняет боли. Это всего-навсего подарок от винтовки.

Я задрожала, несмотря на его тепло, окружавшее меня, но он прижал меня сильнее. Я не знала было ли это для меня или для него, но я обняла его в ответ. Его рот впился в мои губы с ещё большей настойчивостью. Я чувствовала его в себе, твёрдого, массивного, весомого. Он простонал и медленно вышел, а затем вновь ворвался внутрь. Ещё один раз. Дважды. Я воспламенилась. Я попыталась ускорить ритм, но он сдерживал мои бёдра. Вместо своего наказывающего ритма, он начал кружить и скользить во мне, словно в танце. Некоторые толчки были медленными и глубокими. Другие же были быстрыми и неглубокими. Я держалась за его шею, мои глаза всматривались в его глаза, когда моё тело покрылось мелкой дрожью.

Сразу же его ритм ускорился. Он покачивал своими бёдрами, а мои бёдра в ответ буквально обезумели. Они толкались навстречу его бёдрами и прорвались через сдерживающие их свободу руки. Наконец освободившись, я встречала каждый его толчок и установила свой собственный темп. Круговые движение, вибрирующие колебания, вперед, назад.

— Мне нравится наблюдать, как ты танцуешь, Элиза, — прошептал он, его пальцы вонзились в мои бёдра.

Он встречал меня, но позволил мне вести. Мои ноги начали дрожать, а моё зрение затуманилось. Его имя сорвалось с моих губ. Лишь его имя было мне дорого. Айден, Айден. Айден.

От звука своего имени, он захватил власть.

Каждый толчок был жёстче предыдущего. Я услышала свои собственные выкрики, умоляющие его, о чём, правда, я не знала. Но он знал, так как на каждое произнесенное "пожалуйста", на каждое "Айден", на каждое "Боже", на каждое "нет", на каждое "да", он отвечал различными ласками, различными воздействиями. Я ощутила его руки между моих ног. Его большой палец нежно кружил по мне. Затем он решительно придавил палец к моему клитору и толкнулся в меня ещё раз, настолько жёстко, что его собственные бёдра оторвались от кровати. Я кончила с криком, который, казалось, разорвал мои лёгкие в клочья. Неудержимые импульсы, запертые внутри моего тела, с шумом разбивались о его границы. Я сдалась, и последнее что запомнила, так это руки Айдена, прижимающие меня к груди, его мощнейшее освобождение и звук кровати, царапающей пол.