Тридцать ночей

Глава 44

Истинность

Окутанный розами ярус качнулся и наклонился, словно я падала. Сильная рука схватила меня за талию, удерживая меня в вертикальном положении.

— Какая проблема? — я с трудом дышала.

— Переведи его на громкую связь, — выпалил Айден ещё до того, как у Боба возникла возможность ответить.

Я попыталась нажать на кнопку громкой связи, но мои руки тряслись настолько сильно, что Айдену пришлось взять телефон из моих рук и сделать это самому.

— Боб, ты на громкой связи. В чём дело? — он настойчиво потребовал разъяснить своим жёстким деловым тоном.

— Ну, мы только что узнали, что Департамент Юстиции начал всестороннее расследование по делу "Фейн Арт" в вопросе обмана потребителя и незаконного уклонения от уплаты налогов. Они изучают абсолютно всё, начиная с его реестра клиентов, заканчивая его личными финансовыми средствами.

— Чем это обернётся для меня? — сбивчиво заговорила я.

— Это значит, что они, вероятней всего, обнаружат твою неофициальную подработку.

— Но как они узнают моё имя? Обо мне нет упоминаний ни в каких архивных делах личного состава.

— По-видимому, были видео материалы с камеры службы безопасности, где ты была запечатлена, а также эскизы и несколько фотографий, дорогая. Департамент Юстиции проводил свою обычную операцию и сверил полученные данные с Национальной базой Службы Безопасности. Сведения о тебе там имеются, поскольку ты иностранный подданный. Так что теперь, Департамент хочет тебя допросить, чтобы выяснить, что ты знаешь о бизнесе Фейна и что ты для него делала. Наш контакт подтвердил, что ты в списке фигурантов дела.

Ярус, оплетённый розами, вновь наклонился.

— В списке фигурантов есть ещё какие-либо имена? — Только не Хавьер. Пожалуйста, только не Хавьер.

— Так, давай посмотрим, — послышался некоторый шелест перекладываемых листов бумаги. — Фейн, члены его семьи, Касия Мосс, бухгалтер, финансовый консультант, арендодатель, поставщик расходных материалов. Зачем тебе это?

Я с облегчением вздохнула. Ничего из этого не сможет вывести Департамент на Хавьера. Безмолвно я поблагодарила всевышние силы за то, что Хавьер всегда следовал правилам и пользовался исключительно потайной задней дверью.

— Просто... так, — ответила я немного погодя. — Что будет теперь?

Проследовала непродолжительная пауза.

— Ну, если вскроется тот факт, что ты работала незаконно, это может означать что угодно, вплоть до... — итак, давайте сначала встретимся завтра утром в моём офисе и обсудим все варианты.

Я понимала смысл его незаконченной фразы. Вплоть до отказа мне в грин-карте. Мои колени подкосились. Всё та же сильная рука прервала моё падение до того, как я ударилась бы лицом о кромку фонтана.

— Никаких завтра, Боб. Сейчас! — Айден прошипел сквозь стиснутые зубы.

— Я не могу, мистер Хейл. Я должен быть в суде —

Слова Боба становились несвязными, беспорядочными, пока его голос и вовсе не затих до полной тишины. Окружающий меня сад скрылся из вида. Не было ни бурлящего фонтана. Ни воздуха, пропитанного ароматом роз. Всё что осталось, так это тёмная пустота. И я.

Кислород, 15.999 –

Порыв коричного дыхания на моём лице оживил мои лёгкие. Раз вдох, второй вдох. Медленно благоухание роз просочилось в воздух. Затем тёмные глаза Айдена и тепло, исходившее от его тела, окружили меня. И, наконец, послышался его голос, который вновь приобрёл неистовый, господствующий тембр:

— И Боб?

— Да, мистер Хейл?

— Я скажу это только один раз. Англия. Не. Вариант. Я не хочу слышать об этом ни завтра, ни послезавтра или вообще когда-либо. Это понятно?

За его словами последовала минута молчания.

— Я понимаю, мистер Хейл, — наконец, прохрипел Боб. — И, Элиза, постарайся сегодня поспать. Мы сделаем абсолютно всё от нас зависящее в данном вопросе.

Потребовался ещё один порыв воздуха, наполненного запахом корицы, чтобы я смогла найти свой голос.

— Спасибо, Боб, — задыхаясь, произнесла я.

Айден закончил разговор и стянул свои руки вокруг меня.

— Эй! Шшш, шшш, — прошептал он, присев на кромку фонтана и удерживая меня на своих коленях.

Озноб, который я умудрялась сдерживать, вырвался и прошёл сквозь меня, и я начала дрожать.

— Я с тобой. Я не позволю им причинить тебе боль. Просто дыши, детка. Я тут, — он поцеловал мою щёку, висок, мои волосы.

Но его слова меня не утешали. Они лишь напоминали мне о том, что поставлено на карту. Насколько много я могу потерять.

— Шшш, детка, шшш. Водород, 1.008. Гелий, 4.003, — он медленно вслух излагал периодическую таблицу, в ритме с круговыми движениями пальцев, которыми он вырисовывал символы на моей спине.

Он прошёлся по таблице пять раз, прежде чем дрожь начала спадать. Тем не менее, его пальцы так и не прекратили ласкать мои плечи. Я сосредоточилась на их движениях, стараясь понять какие буквы, слова он выводит. Л-ю-б-о-в-ь.

— Скажи что-нибудь, — вполголоса произнёс он, приподнимая кончиками пальцев моё лицо, чтобы я посмотрела на него.

В ту секунду, как только я встретилась с ним взглядом, вопрос, который я никогда не осмеливалась ему задать, вырвался из меня:

— Что если мне придётся уехать?

Его плечи передёрнуло.

— Мы будем этому противостоять всеми имеющимися у нас силами, — неистово ответил он.

Но в этом я расслышала то, что он не мог мне пообещать, что этого не произойдёт.

— Позволь мне выяснить, что я могу найти на этого урода, хорошо? Я хочу иметь хоть что-то, что даст нам преимущество, — он презрительно усмехнулся, когда говорил о Фейне, и его ступня начала притопывать. Словно его раздирало желание начать действовать.

Я кивнула, предоставив нам некоторое облегчение.

Он вскочил на ноги, каким-то образом ухитрившись прижать меня к своему боку без единого толчка, и начал выдавать приказы Бенсону. Я даже и не заметила, как он навис над нами, даже, несмотря на то, что его тень затемняла почти половину фонтана. Его лоб изрезали морщины, точно так же, как это бывало у Хавьера.

— Найди всё, что сможешь на этого ублюдка. Дедушки и бабушки, двоюродные родственники, всех партнёров по сексу, доктора, школы, банки. Потом предоставь мне список каждого следователя, включенного в расследование — полную сводку по каждому, по их коллегам и их семьям. Полная зачистка здания. Слежка за Фейном круглые сутки, семь дней в неделю. Загрузка по линии связи 20.3 100.

— Да, сэр, — Бенсон практически отдал ему честь.

— Я свяжусь с Сартейном и конгрессменом Киршнер, и затем направлюсь в Юридическую библиотеку Боли⁵⁸. Я сам лично хочу прочитать эти грёбанные законы.

До того, как Бенсон смог вновь кивком головы подтвердить свою готовность и понимание, Айден схватил меня за руку и зашагал прочь из "Сада Роз". Выражение его лица настолько внушало ужас, что посетители и их собаки сторонились нас, держась подальше по своему собственному желанию.

— Айден? — скрипучим голосом произнесла я, пока спотыкалась и быстрым шагом пыталась поспевать за ним. — Могу я позвонить Хавьеру с твоего телефона? Я должна предупредить его.

Он передал мне свой iPhone, даже не сбившись с шага.

— Скажи ему, чтобы обходил стороной весь тот район.

Я набрала Хавьеру, молясь всевозможным высшим силам, о которых я смогла подумать, чтобы он ответил на звонок. Силы откликнулись на мою мольбу. Или может быть, я уже исчерпала всё имеющееся в мире несчастье. Я затрещала и выдала исключительно всё, пока бежала следом за Айденом.

— Так что ты должен держаться подальше от галереи, Хавьер. Просто вообще не расхаживай поблизости с галерей! Пожалуйста!

— Не буду, — пробормотал Хавьер, его голос звучал слишком отдалённо, слишком изнеможённо.

Неожиданно мне захотелось рвануть к нему, а не в библиотеку. Поддержать его так же, как все эти годы он поддерживал меня.

— Не переживай, у них нет ни твоего имени, ни каких-либо видео материалов, на которых можно увидеть тебя. Это просто мера предосторожности.

— Знаю. Мне только жаль, что этот придурок вместо того, чтобы сказать мне правду, оставил мне голосовое сообщение, рявкая о каникулах. Не говоря уже обо всей той наличности, которую мы из-за этого потеряем.

— Не думай об этом. Мы что-нибудь придумаем, — сказала я, когда мы добрались до шпалеры, и Бенсон побежал через парковку, дабы подогнать нам машину.

— Да, да. Послушай, не говори Марии, она с ума сойдёт. И будь осмотрительна с Бобом.

— Обо мне не волнуйся. Айден с головой погрузился в это дело.

Я взглянула на Айдена. Чёрные тучи опустились на его глаза, плечи были настолько напряжены, что готовы были рушить бетон. Искра надежды затеплилась в пустоте. Я не могла представить никого — ни ICE, ни даже огонь — кто был бы так отважен, чтобы связываться с ним.

— Я рад, что он есть у тебя, — сказал Хавьер тихим голосом. И я осознала, что только что нечто в его отношении к Айдену изменилось.

— Спасибо, — ответила я, слова были такими пылкими, что Айден опустил на меня взгляд, его глаза замерли в сосредоточении.

— Делайте всё, что позволит тебе остаться, дорогая. Чего бы это ни стоило.

— Мы будем стараться. Люблю тебя, Хавьер.

— Тоже тебя люблю.

Я завершила разговор и передала телефон Айдену. Он смотрел на меня, в его глазах появилось какое-то новое, странное выражение — как будто он что-то себе представлял.

— Он сказал, что рад тому, что ты у меня есть. И что мы должны сделать всё от нас зависящее.

V-образная складка углубилась, но он кивнул и потащил меня за руку, когда резко перед нами остановился "Ровер". Мы забрались внутрь машины и отъехали от обочины в тот же миг, как только щёлкнули замки ремней безопасности. Патти и Джек помахали нам на прощание через открытую дверь садового магазина.

— Мне надо присмотреть за девочками сегодня, — прошептала я, теперь опасаясь часов разлуки каждым электроном своего тела.

Если до этого Айден был напряжён, теперь же это было пустяком по сравнению с тем, как он выглядел сейчас. Его руки замкнулись вокруг меня, подобно железным прутьям.

— Элиза! — начал он протестовать сквозь стиснутые зубы. — Ты едва сознание не потеряла!

— Знаю, но у Антонио физиотерапия, а Хавьер должен работать. Со мной всё будет в порядке в доме семьи Солисов, не переживай, — я прильнула к нему, схватив его руку.

Импульсы его напряжения прокатывались по нему, подобно толчкам после землетрясения. Или, может быть, это было предвестниками землетрясения. Но он сделал глубокий вдох и обхватил руками моё лицо.

— Я не позволю тебе быть одной сегодня ночью. Ты можешь понянчиться дома, — его плечи резко подёрнулись от такой простой мысли.

— Дома? — я моргнула, мой рот приоткрылся. — Н-но... ты — что насчёт твоих... отдаленности и рефлекса Моро? — по какой-то причине последние два слова я прошептала.

— Я запру себя в библиотеке. Ты можешь использовать остальную часть дома. Кора тебе поможет. Я не хочу, чтобы ты была одна..., — он призадумался. — И к тому же я не хочу находиться вдали от тебя. Ни на минуту.

На один ослепляющий момент, страх исчез, и я стала всего лишь влюблённой девочкой. Впервые. За последнее время.

* * * * *

Семь часов спустя, во время которых Айден досконально изучил три трактата и всецело ознакомился с тремя сотнями страниц иммиграционного закона США, Бенсон припарковал "Рендж Ровер" перед домом семьи Солисов, мы с Айденом находились позади него в "Астон Мартин". План был таков: мы с девочками поедем в "Ровере" с Бенсоном, а Айден последует за нами, чтобы по ошибке, случайно, девочки не коснулись его спины.

Мария была во дворе, поливала жёлтые нарциссы, в то время как девочки учили Анамелию ездить на её розовом велосипеде, с серебристой мишурой на руле.

— ¡Ah!Amorcita (пер. с испан. — Ах! Дорогая), — выкрикнула Мария, когда увидела меня, вылезающую из машины.

Переваливаясь с ноги на ноги, она направилась в нашу сторону, вытирая руки об фартук, на котором было изображено солнце. Девочки окружили меня, Анамелия, подъезжая к нам на велосипеде, врезалась в колесо "Ровера".

— ¿Linda, estás bien? Pareces cansada. ¿Tienes frio? (пер. с испан. — Милая, ты в порядке? Ты выглядишь такой уставшей. Ты не замерзла?)

Мария потрогала мой лоб и отвела вниз моё веко, желая выяснить, почему же я выгляжу такой уставшей. Потребовалось минимум две минуты на то, чтобы убедить её, что со мной всё в порядке. И только то, что из "Астон Мартин" грациозно вылез Айден, остановило её. Во дворе воцарилось долгое молчание. Даже девочки перестали хихикать.

Широкими шагами он прошествовал к нам, выглядя самоуверенно для всего окружающего его мира. Но я уловила натяжение его плеч и незаметный взгляд, которым он обменялся с Бенсоном, который в свою очередь вкрадчиво встал между ним и девочками. Лицо Марии озарилось красивой материнской улыбкой.

— Ах, сеньор Хейл! Finalmente (пер. с испан. — Наконец-то). Рада видеть вас.

Она положила свои поцелованные солнцем руки на его лицо, встала на мыски и расцеловала его в обе щеки. Айден в изумлении смотрел на меня поверх её плеча, его широко раскрытые глаза замерли. Бенсон сдавленно усмехнулся и постарался преподнести это так, словно он закашлялся.

— Я тоже рад встречи с вами, мэм, — ответил Айден, когда Мария высвободила его лицо и начала тараторить на английском, прежде чем Айден смог выговорить хоть ещё одно слово.

— Спасибо вам за нагреватель воды. В эту субботу придут его устанавливать, так что теперь мы сможем принимать тёплый душ каждый день, — она заломила руки. — И благодаря вам, в эту пятницу девочки поедут в лагерь. Но iPadы, сеньор Хейл, нет — девочки больше со мной не разговаривают, только что и делают, так это смотрят мультики "Пиксар". Bien, bien (пер. с испан. — Ну да, ладно), пойдёмте внутрь, я приготовила суп посоле⁵⁹.

Она приподняла руку, словно собиралась похлопать его по плечу. Я встала между ними.

— Мария, ты опоздаешь на физиотерапию Антонио, а у Айдена с Бенсоном есть некая работа, которую надо ещё успеть сделать. Я подумала было забрать девочек к нему домой, и мы могли бы там поиграть. Хорошо?

Она нахмурилась так, будто не понимала моего вопроса.

— Конечно, аmorcita (пер. с испан. — дорогая), — затем она посмотрела на Айдена, вздернув подбородок, выражая солидарность. — Я доверяю вам всех своих детей, сеньор Хейл, в том числе и Изу.

— Я сделаю всё, что в моих силах со всеми ими, мэм, — Айден прочистил горло, когда, наконец, ему представился шанс заговорить.

Она кивнула с улыбкой на губах и начала загружать игрушки девочек с "дьявольскими" iPadами в багажник "Ровера". Не имея её в качестве защитного буфера, и учитывая то, как девочки смотрели на Айдена, я не была столь уверена в том, кто больше был напуган: они или он. В итоге, я решила, что Айден. Но он натянул на себя выражение лица морпеха и улыбнулся. Глаза Беллы широко распахнулись, но она так и не заговорила. Дора с Даниэлой поприветствовали его, улыбаясь так, что это заставило меня испытать чувство гордости. Анамелия, которая родилась всего лишь две недели спустя, как я познакомилась с Солисами, тут же взяла его в оборот:

— Большая машина, — категорично заявила она ему.

Он несколько раз моргнул.

— Да, — ответил он, разглядывая Анамелию так, будто она могла его съесть.

— У меня есть машина для моей Барби. Но она розовая, — она взглянула на Айдена, ожидая от него комментария по полученной информации.

Он почесал голову.

— Розовый это хорошо, — сказал он некоторое время спустя.

Три других девочки захихикали и забрались на заднее сидение "Ровера". Я пожалела, что не захватила с собой камеру.

— Почему у тебя две машины? — Анамелия продолжила свой допрос.

— Ах... потому, что вы очень особенные.

Она расплылась в улыбке.

— У тебя много волос для мальчика, — огласила она.

Она сравнивала его с Хавьером и Антонио, у которых волосы были пострижены короче, чем у Айдена. Я взяла её на руки, ущипнула за щёчку и пощекотала её. Она игриво завизжала и потянулась к Айдену, взгляд, которого уже был диким, указывающий то ли на панику, то ли на что-то ещё такое, что я не смогла разгадать.

Я усадила её на дополнительную специальную детскую подушку, пристегнула ремнями безопасности до того, как он рванет прочь отсюда, в сторону Вест Хиллс.

— Айден повезёт нас, — скомандовала Анамелия, повелительно указывая на Айдена.

Мария повернулась и посмотрела на него с улыбкой.

— Анамелия, Айден поведёт красивую машину для того, чтобы она не разбилась, — сказала я и закрыла дверь, прежде чем девчушка скажет, что поедет с ним, чтобы помочь ему всё уладить в случае поломки. Её лицо сникло, и она прижалась пухлой ручкой к стеклу, словно махала ему.

* * * * *

Как только мы вошли в двери нашего дома, Айден прямиком направился в сторону библиотеки.

— Айден, а ты куда? — Анамелия окликнула его вслед.

— Мне надо сделать звонок, Анамелия. Всё хорошо, Элиза побудет с тобой.

Её верхняя губа выступила вперёд, но она быстро оправилась.

— Погоди! У меня есть телефон, — произнесла она, вытаскивая розовый телефон Барби из своего "Хелло Китти" рюкзака.

Она щелчком открыла крышку и протянула ему телефон.

Прошёл нескончаемый миг в фойе, пока девочки с Айденом смотрели на протянутую руку Анамелии. Затем его осанка распрямилась, он сдержанно вздохнул, и шагнул назад к Анамелии, осторожно беря у неё телефон.

— Ммм, спасибо, — произнёс он.

Она широко заулыбалась и захлопала в ладоши.

— Ты должен приложить его к своему уху.

Он приложил его к своему уху ("Привет, Бенсон"), запустил руку в задний карман и передал ей свой iPhone. Она захихикала и закружилась в своих туфельках "Мэри Джейн"⁶⁰. И после этого маленького обмена, мы всей толпой поспешили в гостиную комнату, Айден замыкал колонну, в то время как я сжимала его руку, чтобы не совершить нечто глупое, типа как упасть на одно колено и сделать ему предложение руки и сердца.

Как только мы перешагнули через порог, девочки сосредоточили всё своё внимание на моей чаше с шоколадками "Бачи" и на фортепьяно Айдена. Что касается Айдена, так он промаршировал на кухню, где Кора — благослови её, начиная с кончиков её каштановых волос, заканчивая её белым фартуком — выкладывала имбирное печенье. Он прямиком направился к нему и съел сразу четыре штуки. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Он оказался "эмоциональным едоком".

К счастью, девочки решили выбежать в патио раньше, чем лейтенант Хейл поглотил бы всю целиком жареную курицу, приготовленную Корой. Они начали играть на диком лугу, перекидывая надувной мяч по кругу, тем самым сведя с ума лазурных птичек. Каждые несколько минут Анамелия прибегала к Айдену, который приставил уличный шезлонг заподлицо вплотную к стеклянной стене и соорудил баррикаду из книг по иммиграционной политике вокруг себя, и показывала ему то червя, то божью коровку, требуя чтобы он давал им имена. ("Ну, Бенсон? "Нет, это девочка" "Элиза?" "Нет!" "Анамелия?" "Урааа!")

Со временем мы оказались за обеденным столом, Айден сидел во главе, повернув спину к стене.

Возможно напряжённость дня обрушилась на меня, или дело было в том, как выглядел стол с четырьмя детьми, восседавшими за ним, с Айденом с одной стороны, и со мной с другой, но эмоция, которую я ранее никогда не испытывала, вспыхнула в моих лёгких и завладела всем моим телом. Самое приближённое к этому чувству, что я ощущала, так это счастье. Я всячески старалась подобрать слово, чтобы описать это чувство... Истинность — вот что это было! Смысл жизни пусть даже впереди ждал конец. Жизнь, о которой я всячески избегала даже помыслить, вплоть до этого момента. Моя собственная семья.

Я никогда не думала, что буду желать иметь детей спустя последние четыре года. Я никогда не хотела покинуть их, если бы со мной что-то случилось. Но теперь, видя Айдена таким уставшим, чем мне доводилось когда-либо его видеть, окружённого четырьмя маленькими ангелочками, поедающими картофельное пюре, и, чувствуя этот лютый покровительственный инстинкт внутри себя, я осознала правоту. Я хотела этого. Не фантазию. А действительность. С ним. Мощь осознания заставила мою кровь застучать в ушах. Как и всё то пробуждение, которое я испытала с Айденом, это было неожиданным, мгновенным и — у меня было ощущение — необратимым.

Я наблюдала, как Анамелия поедала горошек Айдена. Он передал им его с радостью, пытаясь сторговаться этим на возвращение печенья. Я улыбнулась. Они были так похожи, несмотря на разницу в возврате в тридцать один год. Может быть, его память вынудила его вернуться в своё собственное детство. В этот момент, у меня не было никаких сомнений, что он станет невероятным отцом. Потом я вспомнила, как он предупреждал меня, что не хочет иметь детей, поскольку папочка может изувечить их. Я задрожала, но не от страха. Я задрожала от потери. Потому что с ним, я смогла бы иметь так много детей, что можно было бы сформировать футбольную "Манчестер Юнайтед" — умм, "соккерскую" — команду.

Он поднял на меня взгляд.

— У тебя ещё есть горошек? У нас тут небольшой кризис с горошком, — сказал он, не подозревая о радикально меняющем жизнь прозрении, которое только что меня озарило.

Я передала свой горошек Анамелии. Айден пристально наблюдал за мной с той же сильной эмоцией на лице, как это уже бывало ранее. Частично паникующая, частично-что-то-нечто-такое-ещё. Я хотела поинтересоваться о том, что это было, но Бель смотрела на нас так, как Дентон наблюдал за кипящими реактивами: внимательно и чуть ли не моргая.

После ужина мы почитали девочкам "Перси Джексона". Анамелия настаивала, что Айден должен быть тем единственным, кто будет читать, поскольку она привыкла к мужскому голосу. Как только они устроились по обе стороны от нас с Айденом на кожаном диване, я, наконец, почувствовала, что мы с Айденом правильно поступили, учитывая все "за" и "против". Я поцеловала его, игнорируя их хихиканья и хлопки в ладоши.

— Спасибо, что делаешь это, — прошептала я.

Я не знала скольких лет стоил ему этот вечер. Он выглядел изнурённым. Тот ещё отпуск я ему предоставила.

Он улыбнулся и посмотрел на Анамелию, которая уютно устроилась на его коленях и уснула крепким сном, истекая слюной на его дизайнерские джинсы и сжимая в руке его iPhone. Даниэла постепенно затихла на моих коленях. Я решила устроить Марии с Антонио свободный вечер.

— Гости с ночёвкой? — беззвучно двигая губами, поинтересовалась я у Айдена.

Он пожал плечами.

— У нас есть комната.

Я позвонила Марии, которая пообещала нам испечь пирог "Трес лечес", и мы отвели девочек в одну из комнат для гостей, с бледно-голубой двуспальной кроватью размера "Кинг-сайз". Я посидела с ними, пока они одна за другой окончательно не уснули. Затем выключила свет и оставила дверь слегка приоткрытой.

С каждым сделанным прочь от девочек шагом, ужас этого дня — и его же красота — сокрушили меня. Я подумывала позвонить Реаган, но это только заставит её беспокоиться. Нет надобности расстраивать её, пока мы не разузнаем больше. Я устало поплелась в спальню, испытывая потребность лишь в одной паре рук.

Когда я вошла в спальню, Айден отключился, развалившись по диагонали на кровати и тихо похрапывая, он был полностью одет, руки раскинуты по сторонам, рот приоткрыт. Складывалось такое впечатление, будто он еле-еле дошёл до кровати. Как никогда, мне хотелось прикоснуться к нему, поцеловать его шрам, прошептать слова благодарности. Или просто раздеть его и уложить спать. Но я никогда не смогу взять и вот так просто разбудить его. Так что я сделала единственное, что могла. Наблюдала за его сном.

Его лицо расслабилось, очерченные брови были лишены глубокой V-образной складки, которая благодаря мне появлялась много раз в течение этого дня. Но даже во сне, напряжённость никогда не покидала его тело. Он спал, как воин. Всегда на страже, никогда не отдыхает. Мой страж. Буду ли я когда-нибудь способна прожить такой день без него? Смогу ли вообще дышать без него? Я покопалась в своих воспоминаниях в поисках момента, когда я чувствовала себя настолько защищённой, несмотря на всю опасность. Возник едва уловимый шёпот о монстрах и Питере Пене из детства. Если не считать реальных монстров — смерти, отдалённости, пустоты настолько тёмной, что ночи от этого становятся похожими на целые эпохи — был только Айден. Сильный, молчаливый, замкнутый..., тем не менее, чувствовала ли я себя когда-либо менее одинокой? Или более любимой?

Я нежно накинула на него одеяло. Его плечи напряглись.

— Я люблю тебя, — впервые я прошептала эти слова.

— Юблютебятоже, — пробормотал он.

Я не сводила глаз с его губ. Они двигались? Тишина вновь стала непостижимой, как будто эти слова сказаны не были. Единственным доказательством их существования было моё сердце, терзающееся в груди. Впервые после того, как часы были сняты с запястья Питера, я их остановила. 10:03 вечера. Я сняла их, как это сделал Айден целую жизнь тому назад, и положила их на прикроватную тумбочку, рядом с подаренной ему рамкой. Затем я тихонько свернулась клубком рядом с ним, оставив включённой одну из боковых ламп. Постель нагрелась от тепла его тела. Я вытянула указательный палец, прикоснулась к тыльной стороне его ладони и тут же одёрнула его назад. Незамедлительно его глаза открылись.

Я резко втянула в себя воздух.

— Эй, — пробормотал он и скользнул рукой под меня, перетягивая меня на себя.

Он целовал меня неспешно, как будто каждый поцелуй должен был длиться тысячелетия. Его пальцы сжались в кулак в моих волосах, а его губы порхая, поднимались по линии моего подбородка к моему уху.

— Я люблю тебя, — нашептал он.

Я застыла в его руках, дуновение теплилось в моём ухе.

— Айден? Ты проснулся?

Он отвёл мою голову назад, ласково скользя пальцами по моим губам. В его глазах появилась та самая сильная эмоция, которую я впервые увидела в его месте уединения. Та самая, у которой не было названия.

— Да.

Я надеялась на что-нибудь ещё нашёптанное или тихо произнесённое, но его тембр возвышался над нашим тяжёлым дыханием, бесспорно и самоуверенно.

— На самом деле, я не собирался ложиться спать, я хотел тебе признаться в этом. Я хотел, чтобы ты знала об этом, когда завтра будешь входить в офис Боба. Неважно, что они скажут, или, что это будет значить для нас, я люблю тебя.

Я погладила его щёку и нежно коснулась его шрама.

— Я люблю те —

— Шшш, не отвечай взаимностью.

— Почему нет? — попыталась я выяснить, но его губы завладели моими, не оставляя места ни для слов, ни для воздуха.

Он перекатил меня на спину, накрывая своим телом. Он прикасался ко мне без какой-либо многосложности, без какого-либо расчёта. Избавил меня от одежды, и сам разделся. Возможно, потому что мы оба думали лишь об одном, наши тела были тоже влюблены друг в друга. Его дыхание, скользящее по моим губам, было и моим дыханием. Его рука, ласкающая мою грудь, была и моей рукой. Я касалась там же, где касался он, и наши пальцы сцепились в замок. Мы ласкали друг друга, моя кожа слилась воедино с его кожей. Наши руки сплелись, когда он толкнулся внутрь меня. Его движения были степенными, подобно литании. Словно наши тела сохраняли иную жизнь в секрете. Когда кровь сгустилась, наши движения стали быстрее, интенсивней. Его пальцы намертво замкнулись между моими пальцами, и его железная хватка заставила мои руки онеметь. Я могла бы остановить его, но я не хотела этого, поскольку его потребность была моей потребностью. Моё тело создавалось заново и пылало, и мы кончили неистово, безмолвно, заглушив друг друга в поцелуе. Его зубы впились в мою нижнюю губу. Я получила незабываемое удовольствие от острой боли его укуса, поскольку это говорило мне о том, что он был настоящим. Это говорило мне о том, что только что произошедшее сном не было.

В тот же миг, как мой рот обрёл свободу, я произнесла громко и чётко:

— Я люблю тебя.