Трудности работы авантюристом

Глава 12 — Заброшенный форт

Небольшой двухэтажный дом на окраине города Ридса. Он деревянный. Он давно покосился и выцвел на солнце, не познав ни краски, ни лака. Окна его потускнели и покрылись пылью. А крыльцо окончательно прогнило, и теперь, когда поднимаешься по нему, то ступеньку по середине приходится пропускать, потому что стоит лишь наступить на неё, как она разом проваливается вниз, утаскивая человека, что решился наступить на неё, в своё затхлое плесневелое нутро.

Но если вы всё же решитесь и подниметесь по скрипучему крыльцу, не забыв перемахнуть коварную ступеньку, если откройте дверцу и войдёте внутрь дома, а ведь эта дверь никогда не бывает заперта, то вас первым делом встретит узкий коридор, и приятный запах горячей выпечки. Коридор заканчивается лестницей, что ведёт на второй этаж, по бокам два прохода, из которых льётся свет. Один ведёт в небольшую спальню. Другой на кухню.

Элрики повернул туда, где находится кухня, и стоило ему войти, как два хмурых взгляда уставились на него изо стала.

— Дай угадаю, ты снова тренировался! — выпалил Аги, с треском отставив стакан, из которого тут же горячими каплями разлетелся отвар, опалив тонкие пальцы Агифеля. Он всплеснул рукой и мрачно выругался.

— Чашки мои бить не надо, — Гишон недовольно посмотрел на бедокура, тот сразу из разгневанного и мрачного сделался смущённым.

— Прости, — он стыдливо улыбнулся, но затем вновь посмотрел недовольно на Элрики, что уже успел пройти к столу и усесться на один из четырёх стульев, он тут же протянул руку к чашке с печеньем, но цели не достиг, моментально схлопотав шлепок от Гишона.

— Это хорошее печенье, Агифель старался, раздобывая свежие ингредиенты и корпя над ними пол дня, поэтому будь благодарен и налей хотя бы для приличия отвара в стакан, а потом уже принимайся за угощение.

Элрики посмотрел на Гишона, на Аги. Отвёл в сторону руку и тихо извинился:

— Простите, что вам приходится заботиться обо мне, кормить… — Элрики посмотрел на Аги, глаза его ничего не отображали, ни радости, ни грусти, просто блестящая грань, — давать мне приют… — Элрики вновь перевёл взгляд на Гишона. — Я понимаю, что напросился к тебе жить лишь потому, что знал, что ты не откажешь…

— Да к чему ты ведёшь?! — возмутился Аги. — Я тоже попросил о приюте у Гишона, и что? Моя семья выгнала меня из дома и мне некуда было податься, и я просил о приюте точно так же, как и ты, но я хотя бы плачу за него! Ты же пропадаешь целыми днями где-то, и не приносишь в дом ни гроша!

Элрики хотел опустить голову и спрятать стыдливо взгляд, но остановил себя. Стыд сейчас ему не поможет, раскаяние тоже, ведь эти люди отплатили ему добротой, и он им должен, они ждут от него совсем не жалких извинений.

Гишон же улыбался, он отпил отвара и посмотрел на Аги, лукаво скосив глаза.

— Я не против, чтобы господин Элрики жил в моём доме, как и не против, чтобы и ты жил в нём. У меня никогда не было семьи и меня не тяготит ваше присутствие здесь, мне даже в некотором роде стало легче и спокойнее засыпать, зная, что я не один в этих стенах. Но что касается господина Элрики… — Гишон тоже посмотрел на Элрики, их взгляды встретились, и взгляд Гишона отображал в себе беспокойство, не гнев. — За последние недели, что вы поселились у меня, я узнал вас получше. Вы добрый человек и я рад, правда рад, что вы живёте здесь, но… меня тревожит ваше состояние. Вы не занимаетесь своим ремеслом, хотя в городе вы известный мастер. Вместо этого вы ищете в себе силу для того, чтобы отправиться к бандитам и забрать у них своё…

— И это же самоубийство, как ты не понимаешь чёртов идиот!? — Завопил Агифэль вскакивая с места и ударяя руками об круглую столешницу. Глиняный стакан тут же опрокинулся, заливая всё вокруг остатками отвара, благо те уже успели остыть, и миска что стояла в центре стола подпрыгнула, и несколько круглых печенке скатились с неё и увязли в лужице отвара, но Агифэлю казалось на это плевать, он пялился широко раскрыв глаза на безэмоционального сегодня Элрики. И в то же время Гишон лишь устало качал головой, наблюдая как одна из печенек беспощадно намокает.

— Я… я уйду завтра.

Из Аги тут же исчезла вся злость. Гишон перестал наблюдать за печенькой.

— Что?! — это вырвалось у Аги и Гишона разом, но они даже не заметили этого, продолжая смотреть на Элрики, у обоих слегка приподнялись брови. Щёки Агифеля тронул румянец, на его почти прозрачной белёсой коже румянец всегда был очень заметен, потому Элрики чуть засмотрелся, забыв про вопрос. Но пришёл в себя, когда губы Аги приоткрылись и он слегка потеряно добавил:

— Всмысле уходишь? Куда? — и тут же недоумение его сменилось новой вспышкой гнева. — Если ты сейчас снова про свои тренировки, то я…

— Нет. Я пойду в форт. Мне кажется, я достаточно подготовился и…

— Да что за вещь-то такая? — Аги со шлепком рухнул обратно на свой стул, руки сложил на груди.

Гишон с беспокойством посмотрел на старый стул под женственным юношей, он в этот миг наверняка думал где искать дешёвого плотника, если в его доме и дальше продолжат ломаться деревянные вещи, ведь Аги порой был весьма… опасен, а сам Гишон деревянную утварь чинить и мастерить не умел, он вообще был человеком весьма творческой натуры, ремесленником изготавливающим глиняные горшки, стаканы, плошки и вазы. Ему и раньше то с трудом хватало на жизнь, но с приходом этих двоих стало тяжкова-то, хотя вслух он в этом никогда не признается.

Засмотревшись на Гишона Элрики напрочь забыл про Аги, и тому это конечно же не понравилось…

— ЭЭЭЙ! Ты и дальше планируешь меня не замечать?! Думаешь, что если магом заделался, то я не смогу тебя на улицу вытащить и отшлёпать как следует?!

Элрики прикрыл глаза и постарался сдержать смешок, этот быдловатый парнишка порой выдавал и не такие фразочки, вводя окружающих в состояние похабного веселья и сам Аги не замечал этого… он видимо не представлял, насколько роскошно выглядит, аккуратный, изящный, с чертами лица такими, что не редко у какой красавицы встречаются…

— НЕ, ты что ещё и глазюки свою запырил, да я тебя щас! — Агифэль принялся угрожающе вставать и смотреть одновременно на Элрики, как разгневанный суслик.

— Эта вещь для меня ценнее жизни, я последний год копил на неё деньги и занял ещё немало только для того, чтобы приобрести её.

Аги замер на месте, Гишон же подметил:

— Ни одна вещь не может стоить вашей жизни, господин Элрики! И я думаю если вы примете судьбу как она есть и вернётесь в своё ремесло, то… спустя пару лет вы и долг заплатите, и купите ещё одну такую же вещь, какой бы особенной она бы ни была.

— Да, но… это дело принципа.

В кухне разом стало тихо. Лишь свечи тихо мерцали от сквозняка. Никто из сидящих здесь не ожидал от коротышки Элрики таких громких слов. Этот паренёк пусть и являлся магом, но настоящего стержня в нём не проглядывалось. Не виднелась там и сталь в характере. И силой он особой не обладал, многие видели как бандит вырубил парнишку с одного удара и даже добивать не стал, из жалости… а то, что он каждый день уходит куда-то, а по возвращению называет это подготовкой к бою, так это казалось что Аги, что Гишону, простой ребяческой наивностью, но тут Элрики заговорил о принципах, и все разом замолчали, стараясь связать в голове таких два разных полюса как Элрики и принципы.

Сам же маг воспринял тишину как шанс выговориться:

— Я не могу продолжать работать и откладывать по монете на то, чтобы купить вещь, которая у меня уже однажды была… и каждый день с горечью вспоминать, как меня обокрали. А если это повторится вновь? А если вещь, которую я купил… она ведь весьма редкая сейчас, и может так статься, что их перестанут где-либо продавать, или мне придётся копить на неё лет десять, потому что цену могут задрать жадные торгаши до небес, — на этих словах Агифэль соглашаясь кивнул, — но это не совсем та причина, по которой я отправлюсь завтра в путь… ведь эти люди забрали моё. Забрали то, что я получил честно и достойно. ОНИ. ЗАБРАЛИ. МОЁ. И Я ВСЁ ВЕРНУ! ЧЕГО БЫ МНЕ ЭТО НИ СТОИЛО!

Гишон и Аги переглянулись, они впервые увидели своего приятеля с другой стороны… за неряшливой маской слабака скрывался кое-кто серьёзный, настоящий, и сильный духом.

— Однако, одного желания мало, — подметил Гишон.

И тут Элрики гордо улыбнулся. Он задрал рукава своего пыльного утеплённого камзола, обнажая костлявые запястья и два железных браслета грубой работы, на серых гранях которых миниатюрной аккуратной вязью были начертаны магические символы, и по краям в небольшие выемки были вставлены крошечные сияющие белым светом кристаллы.

Гишон и Агифэль непонимающе перевели взгляды с браслетов на лицо Элрики, а тот вдруг взял и исчез. Совсем. Вот только что сидел на стуле перед ними, а тут оп, и нет его. Всё случилось так внезапно, что они испуганно повыскакивали изо стола, и опрокидывая стулья метнулись к противоположной стене, к окну. Там они остановили и бешенными глазами заозирались по кухне, а откуда-то из-за стола раздался визгливый захлёбывающийся смешок. И на стуле вновь возник Элрики, он вытирал уголки глаз от слёз, губы его продолжали угловато ухмыляться.

— Ну как? Думаете удастся мне проникнуть в заброшенный форт незамеченным?

Гишон схватился за грудь, и закрыв глаза глубоко дышал.

Агифэль ухватился за голову и растрепав свои русые волосы он изумлённо сказал:

— Ну ты и засранец, Элрики!

Чуть позже они оба переменили своё мнение и согласились, что у Элрики есть неплохой шанс вернуть своё добро. Все вместе они убрали со стола бардак. Вновь наполнили стаканы отваром, быстро доели остатки печенья, каждый размышлял о своём.

Аги думал для чего же Элрики нужен второй браслет, но спросить как-то стеснялся, после всего, что он наговорил магу сомнительного и злобного, он сам себя стыдился и был непривычно молчалив, а щёки его всё ярче покрывались алым румянцем.

Тишину прервал Гишон, он как-то пространственно, ни к кому особо не обращаясь, подметил:

— На днях меня просили прийти в гильдию авантюристов и рассказать о нападении на торговый караван… там были семьи и друзья убитых купцов и несколько человек из переживших с нами тот дерьмовый денёк. Я рассказал всё как есть, без утайки, хотя рассказ мой получился коротким. Они спрашивали о нападавших бандитах. Сколько их было. Как были вооружены. Как действовали и в каком именно месте они на нас напали, просили показать на карте… и мне кажется, что семьи купцов собираются нанять гильдию, чтобы авантюристы разобрались с теми бандитами… и я это к тому говорю, что вам стоит спешить, господин Элрики! Ведь не думаю, что авантюристы согласятся вернуть вашу вещь, они скорее оставят её себе… всё же народ они не менее лихой, чем те же бандиты. И очень хорошо, что вы успели подготовиться так споро, и завтра вам действительно стоит поспешить… я отдам вам свою заначку, чтобы вы приобрели себе лошадь.

— Постойте, но как я могу взять…

— Можешь! — прервал Элрики беспардонный Аги. — А я приготовлю тебе еды в дорогу и тоже дам пару медяков! А ты уж им там задай и это…

Агифэль смутился, а Элрики посмотрел на симпатягу баламута с интересом, ожидая, что тот начнёт извиняться, но тот вместо этого выдал:

— Укради у этих мерзавцев побольше деньжат для меня! Всё же красть у бандитов я считаю за благое дело, и это… проверь не помер ли мой папаша там, ведь выкуп моя семейка за него не заплатила, и… прикончили скорее всего его бандиты, но мне бы знать наверняка, уж так бы сильно хотелось, чтобы гад там и помер…

Агифэль отвёл глаза уже весь пунцовый.

Гишон вновь устало покачал головой.

Элрики сидел с отвисшей челюстью стараясь осознать всю крайнюю сволочность и наглость этого обнаглевшего баламута, для которого ничего святое похоже не существовало на свете.

***

Элрики без труда нашёл заброшенной форт, который ныне заброшенным не был. Из нескольких труб главного донжона шёл дым. Зима ныне выдалась весьма холодной, но не снежной. Потому земля вокруг продрогла и заиндевела, ветер невероятно холодный налетал порывами и каждый раз с непредсказуемой стороны, то в ухо залетит, то в нос ударит.

Элрики был одет в старый камзол, и сильно дрожал от холода. Мех внутри камзола давно свалялся и поотваливался кусками, а сама ткань истончилась. Элрики не любил покупать одежду, каждый раз стесняясь своей худобы и малого роста, он чаще всего брал одежду гораздо больше его по размеру, и выглядел в этом карикатурно, словно донашивал за старшим родственником… в частности и этот камзол ему купил ещё учитель, лет так пять назад, когда ему только-только стукнуло шестнадцать. И камзол до сих пор был для Элрики велик. Рукава он закатал, благо те были широкие и спокойно поддавались любым манипуляциям. За рукавами камзола то и дело блестели в лучах закатного солнца два железных браслета с сияющими кристаллами маны. Сам Элрики всю дорогу бросал на них взгляд, собственная работа нравилась ему. И пусть один браслет представлял из себя базовое атакующее заклинание школы земли, а второй давал мерцающую невидимость, но лишь на короткий промежуток, а затем медленно спадая превращал владельца сначала в тень, затем в размытый силуэт, а позже спадал вовсе… и не сказать, что бы все три стадии занимали много времени, а маны требовал браслет «мерцающей невидимости» безумное количество, а расходовал её за раз… благо браслет частично сам восстанавливал энергию: когда рядом находился источник маны, камни впитывали часть и в теории он мог самовосстанавливаться.

Элрики привязал коня к ближайшей ели. Непривередливое животное тут же принялось жевать еловую лапу, похрустывая на зубищах хвойными иголками. Элрики погладил коня по бурой редкой гриве. Это животное нравилось ему, хотя стоило оно аж три золотых… что весьма как дёшево для хорошего животного, только вот этот конкретный зверь был коротковат в росте и в длине, и габаритами напоминал скорее отъевшегося жеребёнка, хотя возраст имел уже пятилетний и жеребёнком не являлся. Элрики чувствовал в этом звере некую родственную душу, ведь он точно так же, как и сам Элрики, был гораздо меньше и слабее соплеменников. Элрики назвал коня «Коротышок», и животное постепенно стало отзываться на свою кличку, весело передёргивая торчащими кверху ушами каждый раз, как Элрики называл его кличку.

Элрики тяжко вздохнул. Он сейчас был готов думать о чём угодно, но только не о деле, ради которого скакал три дня от Ридса по старому тракту, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Одним скверным днём за ним с Коротышом погналась стая диких псов, жуткое зрелище и столько лая… Элрики тогда впервые воспользовался вторым браслетом и кажется раздробил черепа нескольким из псов булыжниками, хотя точно сказать попал ли он тогда и нанёс ли много урона было трудно.

Элрики поднял левую руку, браслет на руке мигнул буроватой вспышкой и тут же из мёрзлой земли, распространяя вокруг ошмётки комьев и травы, поднялся здоровенный шмат перемёрзлой почвы, он угловатый завращался перед ладонью Элрики, левитируя при этом в воздухе и не сдвигаясь с места. Маг указал на старый погнивший пень, основания которого покрылось мхом и какими-то выносливыми ядовитыми грибочками. Снаряд рассёк воздух, и с весьма внушительной скоростью, размывшись в мутную полосу, влетел в пень. Во все стороны полетели комья земли и трухлявая щепа, на треск резво повернул голову Коротышок, на миг даже перестав жевать. Элрики же повернулся к форту, боясь не слишком ли много шума он только что сотворил и не выдвинулись ли прямо сейчас по его душу бандиты?

Но никого не было видно, и ветер, вновь налетевший, призвал куда как больше шума, скрипя верхушками елей, и так мощно подув на Элрики, что у того заложило уши. Бояться, судя по всему, нечего. До форта пару сотен шагов и никто там не слышал никакого шума, кроме как от ветра.

Элрики подошёл к пню, разглядывая повреждения. В верхней части сгнившего ствола зияла округлая брешь, сила удара была не малой, и пусть пень –это такая себе преграда в плане твёрдости, но всё же… проломить кому-нибудь череп или рёбра сломать заклинание «Летающий булыжник» очень даже способно, тем более у Элрики сродство с землёй и запустить такой вот земляной снаряд ему куда как проще и менее затратно по мане, чем «Ветряное лезвие» или «Огненный шар».

Маг-коротышка вновь потряс головой. Он продолжал решительно думать о чём угодно, но только не о деле. А ведь ему нужно идти. Вот так вот стоять здесь глупо! Он же добрался до форта. Он чувствует внутри тёмную эманацию от собственного кристалла. Он точно знает, что кристалл находится там… и здорово фонит от разрушенного укрепления тёмной силой, а это значит, что его деревянная шкатулка давно осыпалась прахом, придя в полную негодность.

Элрики вдохнул воздуха побольше в грудь. Задержал дыхание. Закрыл глаза. И сделав первый шаг по направлению к форту, он больше не думал ни о чём другом, кроме как о возвращение своего чёртового кристалла!

Быстрыми перебежками он двигался от одной ели к другой, пригибаясь к стволам, прячась в редких зарослях кустов. Ветер глушил треск сухих ветвей под его ногами, отводил запах его тела и лошадиного пота в другую сторону… вблизи оказалось, что стены форта давно рухнули, тут и там каменная кладка обвалилась и в стенах появились большие дыры, но бандиты позаботились о защите. Оставили с десяток капканов на подходе, Элрики чуть не угодил в один из них, дальше следуя гораздо тише и врубя наконец браслет «мерцающей невидимости».

У мест брешей стояли свежесколоченные дозорный вышки, всего около пяти штук, меж каждой из которых были перекинуты деревянные, весьма хлипкие на вид, мостики, что, не торопясь раскачивались на ветру. Дозорные были на местах, лучники, кое-кто из них читал какие-то старые затёртые книги, кто-то сидел в компании и травил байки, до Элрики долетали отдалённые смешки, и слегка уловимый резковатый запах поила, дозорные явно не гнушались приложиться к бутылке на своём посту. И Элрики хорошо их понимал, в такую холодину он и сам бы не отказался от кубка с тёплым вином, подогретым со специями.

Элрики припал к земле посреди двора форта. Тут несколько построек, некоторые из которых свежие, недавно сооружённые, вроде лошадиных стоил, в которых сейчас пару десятков скакунов томилось в нервном ожидании… и амбара с раскрытой дверцей, Элрики увидел в его проёме охапки хвороста. Бандиты явно не так давно заняли это место, но уже хорошо обжили. Сбоку виднелась восстановленная кузница, из трубы которой шёл дымок, а коротенька дверца то и дело приоткрывалась и оттуда выскакивал вспотевший паренёк, вслед которому разносился хрипловатый мат мастера кузнеца.

Браслет на руке Элрики чуть нагрелся, это значит, что вторая фаза уже близка, и вскоре он перестанет быть невидимым, превратившись в тень… дело плохо. Благо удача улыбнулась коротышке магу, и взмыленный паренёк побежал точно к главному донжону, основному входу в старинный форт. Паренёк рванул дверь на себя, видимо собираясь быстро заскочить внутрь и взяв какую-то вещь вернуться обратно в кузницу, потому дверь широко распахнулась, и Элрики успел проскочить в дюйме от взмыленного паренька… однако нечаянно маг поддел чужую ногу, и мальчишка не устоял и опрокинулся на живот.

— Ах… да чтоб у дядьки Миркула дрын отвалился, совсем загонял, собака! — паренёк, чертыхаясь и матеря какого-то Миркула, поднялся с каменного пола, потирая ушибленную ногу. Он кинул взгляд назад, и никого не увидев, явно решил, что споткнулся о неровный пол.

Парень всё же выпрямься и припадая на ушибленную ногу подошёл к одному из столов, что стояли у входа, с одного из них он взял молот и двинулся обратно, дверь за ним захлопнулась со скрипом и лязгом железных петель.

Элрики, сидевший в тёмном углу недвижимой тенью медленно выдохнул и стёр со лба проступивший липкий пот. Чуть придя в себя, он прислушался, уловил голоса где-то за стенами в проходах, а ещё… гул от ударов, словно кто-то молотил по дереву со всей дури… и гул этот шёл откуда-то снизу, и где-то там же, Элрики ощущал свой кристалл.