Трудности работы авантюристом

Глава 20 — Доброе дело

Солнечный день. Ужасно жаркий. Так наступила весна, и Джорджи ощутил это только сейчас, возвращаясь домой к Сибилле, после заварушки в гильдии, он ощущал ненормальный жар, и всё тело чесалось под привычной меховой шкурой. В отличие от учителя его одежда не пострадала в ту ночь, ну разве что огромный прокол в брюхе. Это ведь не кажется такой важной проблемой сейчас… жара беспокоит куда как сильнее. Он распахнул своё душное одеяние, и прохладный ветер тут же окутал тело, это дало мгновение облегчения, но тут же стало холодно и он запахнул душную шкуру обратно.

Учитель же шёл по улице как ни в чём не бывало. Ни на что не обращая внимания, двигаясь не как раньше, в стремительном беге, а скорее походкой спокойной, но твёрдой. Ощущения странные, словно учителю больше некуда спешить. Посреди шумной улицы он и вовсе остановился, медленно обводя округу взглядом, он всматривался в лица ничего не выражающим взглядом.

Джорджи подошёл ближе, потянул кобольда за локоть.

— Учитель вы… в порядке? — даже спрашивать это было как-то дико. Ведь учитель всегда источал такую мощь, что сомневаться в нём было попросту невозможно. Но сейчас…

— Я не знаю, Жоржик… — учитель выдернул из хватки дозорного свой локоть, и посмотрев на рукав какое-то время, поднял его повыше и вытер со лба пот. Сзади кричал кучер гружённой повозки, он не мог проехать, потому что старый кобольд загородил ему дорогу.

Учитель потерянно обернулся, и Джорджи впервые за долгое время НЕ смог разглядеть в глазах учителя даже искры огня. Они были такие же – ярко-жёлтые, с оранжевым отливом, но… они казались обычными, и все морщины на лице проступили более отчётливо, а волосы казавшиеся до этого непокорной гривой, сейчас выглядели одичало и неряшливо.

— Да уступите вы наконец путь, или нет?! — продолжал возмущаться кучер повозки.

А старый кобольд кивнул, и молча посторонился. Повозка проехала, за ней двигались с десяток носильщиков, что тащили на своих плечах доски с различным товаром, и по краям которых сопровождали грозные на вид мужчины с короткими клинками на поясах. Один из них собрался подойти к старику-верзиле, что посмел загородить им путь. Но его товарищей не дал этого сделать, окликнув рассерженного воина и процессия прошла мимо, а за ней ещё люди и ещё.

Джорджи не сразу заметил, что учителя рядом не стало, и развернулся, пытаясь понять куда делся старик, и увидел могучую спину в сером балахоне, что свернула в один из ближайших проулков.

Джорджи последовал за учителем. Нагнал его спустя пару улочек, кобольд словно стал двигаться шустрее.

Джорджи окликнул его, но старик не отреагировал ровно никак. И до эльфийского квартала он больше ничего не говорил, шёл молча и достаточно споро, а когда он завалился в каменный порушенный дом под сенью ветвистого древа, то первым делом окликнул неловко:

— Сибилла! Подойти сюда… прошу, мне очень нужна крупица твоего внимания.

Эльфийка выдвинулась откуда-то из недр дома, одетая в кожаный фартук и перчатки по локти, Джорджи уже успел узнать, что в таком облике эльфийка готовит зелья и элексиры на продажу, и что в этот момент её лучше не отвлекать, и вид её грозный говорил о том же: глаза сощурены, нос гневно дышит, щёки полные слегка побагровели. А Отрыжка сопровождает эльфийку, и снизу лает недовольно на деда Клавдия, резонируя эмоции своей новой хозяйки.

Джорджи как-то успел этот момент пропустить… ещё недавно собакен спала в его ногах и ела с его рук, а сейчас Отрыжка не отходит от Сибиллы, и спит с ней, и ест с ней, и на обеде сидит на коленях эльфийки и ждёт когда её почешут за ушком или дадут что-нибудь погрызть… неслыханное дело, а голодная эльфийка последние медяки тратит на кости свиные для своего нового питомца, и Джорджи теперь по праву оскорблённого смотрит на всю эту идиллию ревностно и тоскливо, но впрочем он Отрыжку вполне понимает… дозорный и сам бы между шабутным авантюристом и пожилой, но всё ещё видной эльфийкой, выбрал бы конечно эльфийку! Однако, он всё же печалился о таком собачьем предательстве. Вырастил её, вскормил буквально собственными руками… и вот она, благодарность! Теперь его обнюхивают порой и бегут обратно, к своей эльфийской госпоже!

— Чего тебе? — Сибилла скрестила на груди руки, смотрит на кобольда с явным вызовом.

— Я ухожу, и хотел бы попросить тебя присмотреть за моим учеником.

После спокойного голоса кобольда в прихожей дома воцарилась неловкая тишина. Джорджи во все глаза пялился на учителя. Учитель спокойно смотрел на эльфийку. А эльфийка грозно смотрела на учителя, хотя она же эту тишину и прервала:

— Так проваливай, дядя Кадий! Я знаю, что наступила весна и время твоё пришло, просто уходи, а мы здесь сами разберёмся!

Эльфийка развернулась и ушла. Отрыжка недоумённо подёргала ушами, и скрылась вслед своей хозяйке где-то в тёмных недрах дома.

Старый кобольд наконец обратил внимание на своего ученика.

— Понимаешь, Жоржик… не люблю я эту пору. Жара летняя губительна для меня, и в это время я предпочитаю отсиживаться где-нибудь в тихом скромном местечке, подальше от живых и мёртвых, к тому же… теперь мне лучше поскорее скрыться из Гришара, ведь я точно уверен, что местная стража уже знает о парочке трупах, честно… ты зря сделал это, впервые убил сам, без моего навета, так глупо, по злости… ты знай, что я не за этого ублюдка беспокоюсь, а за тебя. Злость она… делает нас хуже, сжигает изнутри, а если выпустить её на волю через чужую кровь, то… не нужно тебе этого. Но я не могу не попросить тебя о схожей услуге, и пусть это доброе дело, но оно будет таким только если ты будешь убивать без злости, понимаешь?

Джорджи не знал, что сказать и потому просто кивнул.

— В твоей комнате я скляночку оставил под подушкой, Сибилла наверняка не знает об этом, ещё не успела понять, что чуток ингредиентов из её запаса убыло… надеюсь она мне это простит, а всё же славную дочку Аверакл вырастил, загляденье просто, и характер весьма ласковый, учитывая каков был отец! — Дед Клавдий искренне улыбнулся, в глазах его на миг вспыхнул сноп искр. — Ты помоги ей, слышишь, ученик? Помоги. Её здесь съедят, убьют постепенно, как её отца. Отравят чем-нибудь, порчу наведут, или продолжат выкрадывать родных, попутно забирая всё золото. А я этого не хочу и верю, что ты тоже не хочешь. Поэтому ты должен ей помочь, другому я это поручить просто не могу, в гильдии сам видел, что происходит и как мало там осталось от истинных авантюристов! Да будет с ними… найди главаря орков, того самого, что ты подстрелил в ту ночь. Если смажешь иглы арбалета, или метательный нож ядом, то достаточно будет и царапины, и ничто ему не поможет, если сразу не умрёт, то ночью бесята придут на запах моей крови…

Джорджи непроизвольно сглотнул, разом вспомнились ему подземелья Пашмира и гоблинский шаман, что умолял о снисхождении, при этом исторгая из себя рвоту вперемешку с кровью.

— Как разберёшься с клыкастым ублюдком, найди его дружка… наследника рода де Феасов, что городом правят, мне кажется тебе это будет сделать легче всего. Я сегодня потерял тебя под этим амулетом, работает прекрасно! Да и найти тебе ушлёпка будет просто… дворец Лорда он один такой, а уж на месте ты должен разобраться, ведь я славно учил тебя, а ты хорошо учился… ты принял всё, что я мог тебе дать, но главное в тебе было всегда — ты достойный и сильный человек, и рука твоя никогда не дрогнет. Я увидел это в тебе ещё в нашу первую встречу, и поэтому взял тебя в ученики, и я хочу сказать тебе напоследок, что учить тебя было для меня честью!

Джорджи кивнул, из уголка его левого глаза что-то скатилось по лицу. Не успел он опомниться, как могучие руки заключили его в душные объятья, что тут же прервались. Скрипнула дверь. И кобольд ушёл.

Джорджи вытер слёзы. И пошёл тихо в свою комнату, за склянкой с ядом, что должна лежать под его подушкой.

Он там её и нашёл. Пузырёк с палец длиной, восемь тоненький граней, сверху резьба и вкрученная деревянная крышечка. Склянка наполнена чуть больше половины, субстанция внутри жидкая, но тяжёлая, слегка маслянистая. На цвет почти чёрная, с бардовым отливом. Держать этот пузырёчек в руках было как-то для Джорджи сокрально, ведь яд внутри может с лёгкостью убить кого угодно, достаточно и капли. Однако, его задача заключается в том, чтобы эта капля попала внутрь своей будущей жертвы.

Первым делом он отправился в орочий квартал, на ходу спёр с телеги торговца замызганное тёмное полотно, от которого немилосердно несло лошадиным потом и на глазах дозорному попалась парочка шустрых блошек, что пробежали по тряпке, но несмотря на все неудобства, он завернулся в эту ветошь на манер плаща, слегка скрючился, постарался идти рвано, припадая на левую ногу. И вот в таком наряде он и вошёл в квартал орков. В прибрежный квартал, что за последние годы немилосердно разросся, и поражал своими широкими улицами, обилием торговых лавок, прохожего люда, и каменными свежепостроенными домами, да башнями.

Всё вмиг превратилось для Джорджи в привычную рутину, и пусть мёрзлые земли были далеко, они всегда сопровождали собой своего человека. И не испытывал дозорный никакой злости, как его и научил учитель, всё сейчас для него стало весьма грустным, и пока он выстреливал некоторых неосторожных и наглых на вид орков, в поисках того самого влиятельного господина, Джорджи в первую очередь конечно думал о деле, но во вторую очередь, почти незаметно для себя самого, он размышлял о дальнейшей жизни. О том, что будет делать дальше и куда пойдёт.

И так же невольно для себя он пришёл к выводу, что амулет авантюриста по-прежнему висит на его шее, а в королевском гномьем банке у него припасено немало золотых монет, он может позволить себе небольшой отдых, но он так не сделает, вместо этого сразу отправится в путь, в какой-нибудь город, где монстры досаждают постоянно, и поможет местным справиться с этим дерьмом. А потом… а потом он что-нибудь придумает.

***

Перед Лордом Де Феасом на столе лежал документ, часть договора, в котором прописывались условия поставки природного глаза в столицу западных земель, она же Гришар. Впервые за долгое время, а если конкретно за пять последних лет, гномы потребовали за свои услуги деньги, хотя раньше они поставляли газ для освещения городских улиц и так, задаром почти, при условии, что с них частично снимаются обязательства по налогам. И эта ситуация продолжалась последние пять лет, а до этого договор несколько раз менялся и продлевался, но суть его оставалась той же — гномы поставляют в металлических балонах природный газ, на котором работают уличные фонари Гришара, в отместку Лорд де Феас снимает с них часть налогов, но вот незадача… сегодня с подземных рудников Гришара прибыл гномий посыльный, у них там под городом есть свои шахты и рудники, и большая часть гномьего квартала располагается как раз таки под городом. Так вот посыльный не обрадовал, от слова совсем. Он сообщил, что природный газ заканчивается, а продолжать раскопки они не могут, по то причине что город может обвалиться вниз. И у гномов возникла дилемма, когда они и сами бы хотели, но больше не могут поставлять городу газ. В отместку они предложили договор, в котором было прописано, что они будут поставлять газ от ближайших гномьих племён, ведь он и им необходим для их топок, а попутно они могут, как и прежде поставлять газ Гришару, однако… в этот раз одних налогов будет недостаточно, и за топливо придётся платить. Сумма была посильна для Лорда де Феаса, казна ломилась от золота, по то причине, что Лорд не устраивал ни войн, ни балов, ни имел с десяток замков как другие герцоги, он мог позволить себе весь город затопить этим сраным природным газом, а затем подорвать. Однако это одномоментно. А поставки топлива для городского освещения будут происходить на протяжении следующих десятилетий, и каждый раз они будут требовать с Лорда де Феаса всё новых и новых вложений, которые неизвестно сколько сожрут у него золота.

В конце концов Лорд подписал договор, однако сроки ниже обозначил иные, ограничившись одним годом. Посыльный отправился обратно к своим сородичам, а Лорд де Феас со скрипом встал из роскошного кресла, и стал прохаживаться по рабочим покоям, не видя их, прибывая в расчётах и размышлениях.

Не освещать город он не мог, ведь столица запада разрослась до диких масштабов, в Гришаре обитает больше восьми рас и десятки народов, и пусть большинство из них живут уединённо, но между некоторых зачастую случаются конфликты, и нет сомнений, что с приходом ночи будут происходить разбой и грабёж, а уж этого Лорд позволить себе никак не мог.

Его братья по титулу, герцог севера и южный герцог предпочитают освещать города фонарями на тюленьем или китовом жире, но по цене им это обходится примерно так же, как теперь де Феас платит за поставки природного топлива, но другие герцоги освещают города не полностью, лишь самые дорогие и важные кварталы, трущобы же освещают себя сами, а чаще всего не освещают никак и патрули стражи там не ходят. В Гришаре же всё иначе, и если Лорд начнёт закупать масло для фонарей, то, во-первых, это встанет ему в схожую сумму, а во-вторых… пусть масло для ламп – вполне дешёвый продукт, но его на всех не хватит, прервутся поставки и другие герцоги, и дворяне начнут возмущаться. С природным газом всё проще, с ним орудуют исключительно гномы, а так как мало кто с ними сотрудничает, то…

Раздался стук в дверь, похожий на барабанные удары, очень громкие и отчётливые. Лорд де Феас от неожиданность остановился посреди покоев и испуганно посмотрел на дверь, что тут же распахнулась и в комнату влетел раскрасневшийся Зурдиас.

— Ох, это ты… — чуть успокоившись выдохнул Лорд.

— Господин… фух… — Лорд впервые за очень долгое время видел начальника своих рыцарей в запыхавшемся состоянии, Зурд согнулся пополам, руки упёр в пояс с наградным мечом, а сам пытался отдышаться и дикими глазами пялился на Лорда де Феаса, и в его взгляде Лорд видел столько мелькающих мыслей и эмоций, что ему разом стало тошно, очевидно что ему принесли какие-то тревожные вести, а это пахнет новой порцией работы… — Господин, я только что… из городского магистрата… — Зурд выпрямился, смахнул со лба влажную плёнку пота. — Поступили вести из орочьего квартала, кто-то отравил главаря орков Цвагора, и тот уже мёртв, вместе с ним отправились к праотцам и многие достойные орки, что тоже были отравлены, но убийц не смогли поймать… фуух… многие говорили, что слышали звук арбалетного выстрела, но никто не видел стреляющего… ночью я отправлю десяток из теневой сотни, а до этого времени несколько капитанов стражи отправились в орочий квартал, узнать о причинах, попытаться найти следы, но не думаю, что им что-то удастся найти, слишком мастерски действовали убийцы, но очевидно, что они были не из наших. Вы же не отдавали подобных приказов? Если отдавали, то я не буду посылать теневой десяток и…

— Я никого не посылал. — оборвал боевой трёп Зурда Лорд де Феас. Он прошёл к своему креслу, сел… посмотрел пару мгновений в окно Гришара, затем поднялся из кресла и двинулся не очень ровной походкой к двери, Зурд недоумённо сопровождал своего сюзерена взглядом, а тот на ходу обронил: — Нужно поговорить с Теобальдом, всё же Цвагор был его дружком, и он может что-нибудь знать об этом. Не сомневаюсь, что всё это время они вели тайную переписку, несколько служанок докладывали мне об этом… но как бы то ни было… — Лорд де Феас у самого выхода обернулся, и широко белозубо улыбнулся своему боевому командиру, при этом Зурд невольно вздрогнул, увидев как его уставший господин разом сбросил с себя лет тридцать, на миг вновь превратившись в умного и достойного парнишку, которым Лорд де Феас был когда во времена их общей юности. — Я рад, что главарь орков помер, это больше облегчения для меня, ведь не придётся решать эту проблему лично, однако… — улыбка на устах Лорда потухла, и перед Зурдом вновь возник очень усталый господин, что прижал одну руку к груди, и чуть пошатнулся. — Мне очень неспокойно на душе, мой бравый капитан, пойдём Зурдиас… проводишь меня до покоев отпрыска.

Зурдиас кивнул, ему ничего другого не оставалось, и он последовал за господином, хотя больше всего ему хотелось идти с ним рядом, держа Лорда за плечо, что бы тот ненароком не свалился куда-нибудь с лестничного пролёта, уж больно неуверенной была походка сюзерена, несмотря на идеальную прямоту его осанки.

У двери покоев Теобальда лежали двое стражей. Один на спине, второй упал на колено рядом и наклонился над первым. Зурду показалось, что второй стражник напал на первого, и сейчас собирается добить своего напарника. Поэтому капитан дворцовой стражи вытащил клинок, и проскочил мимо Лорда де Феаса, тут же прикладывая остриё меча к шее стражника. Но тот вздрогнул всем телом и резко повернул голову, отчего меч Зурда взрезал кожу на шее стражника, но того совсем это не смутило. Да и Зурд вскоре отставил оружие, быстро вытер меч о свои парадные штаны и убрал клинок обратно в ножны.

Со спины подошёл Лорд де Феас, лицо которого всё так же оставалось спокойным.

— Что… — Лорд не договорил, перед его глазами лежал труп стражник, один глаз которого пялился в потолок, а во второй глазнице на пол пальца торчала рукоять короткого метательного ножа. Похожая рукоять торчала и из-под мышки второго стражника, меж сочленений доспеха.

— Про… — стражник сомкнул глаза от резкой боли. — Простите Госпа…дин де Феас. Это была какая-то тень и я… я смог его ранить, но он ушёл, и молодой господин Тео…

Лорд де Феас не дослушал, тут же попытался войти в покои сына, но его бесцеремонно схватил за плечо Зурд и жёстко, но уверенно, отстранил назад, и вошёл в покои сам, при этом вновь оголив свой парадный меч. Вообще-то этот позолоченный клинок, украшенный кровавыми рубинами, был исключительно парадной вещью, и он не должен был быть острым, для боя меч не предполагался вовсе, капитан рыцарей обычно им посвящал других достойных воинов и отличившихся героев в рыцарский ранг… тем удивительней было, что Зурд послал напрочь все правила этикета, и клинок в его ножнах был идеально заточен, и без труда взрезал кожу на шее стражника. И почему-то Лорд де Феас думал об этом, именно это волновало его, а то, что ожидает его в покоях… шутка судьбы, к которой он готовился уже долгое время, и войдя в покои, даже не удивился. Разве что вновь ощутил дичайшей силы отвращение.

В комнате так же пахло прокисшим вином и тухлой едой. Но к этой омерзительной вони примешался аромат испражнений и крови.

Тео, его родной сын и единственный наследник древнего рода, что после него должен был занять трон герцогства, лежал на полу возле собственной койки, всё лицо в кровавой пене, глаза выпуклые, гримаса на лице обезображена мукой, а из груди, посреди алого цвета пятна так сильно заметного на белоснежной рубахе, торчит кончик арбалетной иглы, такие используют для пробития рыцарских лат, и обычно начиняют ядом… отсюда и пена у рта и общая гримаса мучений.

Зурд же склонился рядом с покойным, и одной рукой закрыв в отвращении нос, а второй ладонью поводя перед раскрытым лицом Тео, капитан стражи мрачно констатировал:

— Он мёртв, мессир… приношу вам искренние соболезно…

Лорд де Феас заржал как последняя пьяная тварь, что заседает с дружками до вечера в каком-нибудь трущобном трактире. Он хохотал так беззаботно, что порой из его рта вырывалось беспардонное похрюкивание, а глаза светились и блестели от слёз.

Зурд поспешил встать, и отойти как можно подальше от вонючей субстанции, при этом с лица капитана не сходило заботливое выражение, и в голове своей он в серьёз беспокоился, не свихнулся ли его величество герцог, не тронулся ли его рассудок после жестокой расправы над единственный сыном?

А Лорд де Феас тем временем закончил смеяться. Ещё раз окинул труп сына спокойным взглядом и спросил вдруг у Зурда странную вещь:

— Не сделаешь ли мне сынка, друг Зурдиас, чтобы я попытал счастье в новой попытке воспитать достойного человека… а то первый экземпляр вышел столь неудачливым, что я серьёзно начинаю предполагать, не я ли тому виной?

Капитан стражи не нашёлся с ответом. Слова из уст Герцога звучали столь дико, что Зурд на пару мгновений выпал из реальности, а Герцог де Феас в то же время продолжал:

— К тому же мне нужно отыскать убийцу, и… сказать ему большое спасибо. Я весьма благодарен ему, хотя он явно не для меня постарался.

Зурд чуть пришёл в себя и встряхнул головой.

— Вы думаете это тот же самый?

— Ну, сомнения есть, однако что-то мне подсказывает, что это был тот же человек… или существо какой другой расы, однако это наверняка был один и тот же убийца, или одна и та же организация. Уж больно хороша подготовка… дай теневой сотне приказ, я помню, что у тебя там была пара бывших волшебников, так вот пусть изготовят амулет поиска на крови с алебарды стражника, пусть найдут его и…

— Убить, или доставить к главному палачу Кастиллу?

— Не-ет, Кастилл изъявил желание отойти от дел, да и убийца скорее совершил доброе дело, нежели напакостил нам. Сделай-ка лучше вот что…

***

Джорджи лежал в своей комнате в доме Сибиллы, и не мог уснуть. Мешала невероятная усталость и зуд в перебинтованном плече.

Его планы – уехать из Гришара в этот же день вновь не оправдались. Один из ублюдков стражников сумел зацепить его своей дурацкой палкой уже в тот миг, когда действие амулета Элрики начало спадать, и Джорджи превратился в полу-размытую тень. Странное то было чувство, и тем неожиданней было получить удар по плечу от какого-то стражника, хотя ещё пару мгновений назад Джорджи считал себя неуязвимым, ведь никто из слуг не видел его, даже если сам Джорджи прошаркивал в пальце от служек и ненароком касался их краями одежды.

И всё вдруг прервалось, и завязалась короткая стычка. На самом деле Джорджи не хотел убивать стражников, надеясь пройти сквозь дверь, когда очередная служанка принесёт молодому господину поднос с едой или дорогим вином…

Но сейчас об этом казалось уже поздно, да и весьма глупо, думать. Однако не думать Джорджи не мог, плечо ненавистно зудело, а чесать свежий рубец было никак нельзя, Сибилла предостерегла об этом заранее… эта злобная эльфийка отказалась тратить на него алое зелье, сославшись на дикую цену элексира и сложности в изготовлении, она смазала ему рану непонятной жижей болотного цвета, назвав её «зелёным» низшим элексиром лечения, и пусть глубочайшая, да ещё и весьма кровоточащая рана почти тут же затянулась… из Джорджи словно разом выдернули все силы, и он упал ничком на кровать, и пролежал на ней до самого вечера, а теперь и до ночи, не в силах пошевелиться и уехать прочь из Гришара, он вспоминал дикий взгляд умирающего гандона в дорогих, но напрочь разрушенных и засранных покоях…

«Живут же люди… как короли живут, а ведут себя как последние мрази, и чего-то всё время им не хватает, так словно мир им обязан и все мы рабы перед ними. То-то он удивился! Напыщенный ублюдок...»

Джорджи больше всего на свете в этот миг жаждал уснуть.

И раздался вдруг шорох где-то у входа, сквозняк обдал его тело холодным ветерком, и боги видимо сжалились над несчастным стражем, и вместе с внезапным уколом в мочку левого уха, он отключился, отправившись в страну снов, никаких сновидений, впрочем, не видя, лишь безграничную чёрную муть… которая, впрочем, затянула его без остатка, и даровал тяжёлый сон и покой в полной мере.

***

А просыпался Джорджи тяжко, глаза совсем не хотели открываться. Из уголка рта вытекла слюна, и стоило Джорджи немного отстраниться и сесть прямо, как он обнаружил себя в мерно качающейся крытой повозке, а рядом с собой полноватого бородача, на плече которого всё так же чернело пятно от слюны Джорджи.

— Что-то вы долго спите, батенька! Никак умаялись в пути… эх… пить вам надо меньше, батенька, ваши друзья так сильно волновались за вас, что вы домой не доедите, им пришлось за вас с караванщиком договариваться, а вы ведь даже и на ногах то не стояли толком, бурчали что-то себе под нос невразумительное…

— Шт-о… — Джорджи проморгался, вытер нитку слюны, что продолжала сбегать изо рта, а губы почему-то с трудом слушались, и вялость какая-то непонятная не давала толком прийти в себя.

— Вот я и говорю, батенька, что пить вам всё же нужно помене… а друзья за вас так волновались, так переживали они, что вот даже письмо мне передали, чтобы я вам вручил, как вы проснуться изволите, вот оно…

Мужичок протянул Джорджи листочек бумаги, аккуратно свёрнутый. Джорджи, ничего не понимая развернул листок, но в полутьме повозки написанное с трудом читалось, и Джорджи пришлось немного откинуть задний полог повозки, что тут же не понравилось нескольким другим членам экипажа, которым луч солнца ненароком прошёлся по лицу и глазам. Однако Джорджи их брань совсем не волновала, он всем своим вялым существом стремился понять, что он делает здесь, ведь засыпал он вроде как в доме Сибиллы…

Дорогой убийца, я понимаю, что такое пробуждение для тебя будет несколько… неприятным, однако прошу меня за это понять и простить. Время не ждёт, а у меня есть и другие дела, помимо вашей любезной персоны. Так вот, я благодарен тебе безмерно за устранение некоторых персон, что в последнее время мне сильно мешали, и из-за которых я на многие дни лишился сна и покоя… в благодарность свою я пощадил вас, и даже помог вам сбежать из Гришара, хоть вы этого ещё и не осознали до конца. В ногах ваших лежит саквояж с кое-какими припасами, и одеждой в дорогу, а ещё на дне сумки вы отыщите плотно набитый мешочек с монетами, что наверняка в пути вам пригодится куда как больше, чем всё остальное… и ещё, это дело просто моей осторожности, но я не могу доверять вам до конца, потому ваш милый попутчик сопроводит вас до самых северных земель, откуда вы и прибыли.

С безмерным уважением и искренней к вам моей благодарностью,

Лорд де Феас.

Джорджи повернулся к бородатому мужичку и взглядом тут же наткнулся на широкую улыбку напрочь прогнивших, сильно желтушных зубов.

— Вы полог то всё-таки опустите, батенька! А то нам нужно до севера добраться без приключений… ну вы понимаете.

Конец книги.