Туманная радуга. Том 2

Персональный ад для Лены

Воскресенье Вероника целиком посвятила подготовке к предстоящей контрольной. Сначала она отметила все темы, в которых чувствовала себя неуверенно, и повторила большую часть из них, оставив кое-какие вопросы на потом. Освежив память, она приступила к решению задач. В материалах Игоря тезисно было указано, какого рода задачи нужно уметь решать, и Вероника занялась тренировкой их решения на скорость. Интернет любезно подбрасывал ей все новые и новые условия, она засекала время и пыталась дать верный ответ как можно быстрее. Подготовка давалась на удивление легко. После сложной программы факультатива, стандартный школьный уровень перестал казаться Веронике чем-то недостижимым. К концу дня она была почти уверена, что сумеет продемонстрировать достойные результаты. Теперь ей хотелось, чтобы Лена, которая как огня боялась предстоящей контрольной, тоже смогла сохранить свое место на факультативе. Вероника напечатала для нее свой план подготовки, подробно расписав, на какой странице находятся указанные в списке темы, на каком сайте можно потренироваться в решении задач и где найти все прочие нужные сведения. С такой подсказкой у Лены просто не оставалось шансов на провал. Довольная проделанной работой, Вероника провалилась в сон.

Знакомый сюжет повторялся уже в который раз: Тимур привез ее в поле, зажег передние фары и велел выходить наружу. Они встали по центру возле капота автомобиля и начали наблюдать, как яркий свет пытается пробиться сквозь густой туман. Стояла глубокая тихая ночь. Не было слышно ни шелеста трав, ни насекомых, ни ветра, ничего. Мертвую тишину нарушал лишь мерный гул двигателя позади. Сколько им обоим лет? Раз Тимур привез ее сюда, значит, вероятно, у него уже есть права. Они уже старые? Или, может, им обоим лет по двадцать?

Вероника хотела взглянуть в его лицо, но не могла повернуть головы. Она смотрела вперед, в туман, который клубился вокруг, так и норовя протянуть к ним свои мягкие, влажные щупальца и утащить в свои владения. И у него вполне могло бы это получиться, если бы не свет фар, отпугивающий его.

Тимур взял ее за руку, и она сразу почувствовала тепло. Ей было страшно находиться здесь, в этом странном туманном поле, но она слишком любила, чтобы уйти. Тимур сказал, что она должна смотреть вперед, перед собой. Зачем он привез ее сюда? Что он собирается ей показать? Она видела лишь свет и туман, больше ничего.

***

Утром следующего дня Вероника ощущала себя полностью разбитой. Она отлично выспалась и физически с ней все было в порядке, но голова трещала от тревожных мыслей. Не успела она выбросить Тимура из головы, как он начал проникать в ее сны. Это было невыносимо. Девушка помотала головой из стороны в сторону, словно собака, которая пытается стряхнуть воду после купания в пруду. Наваждение не спадало. Губы горели огнем. Неужели во сне у них был поцелуй? Она не могла этого вспомнить, но готова была поклясться, что почувствовала запах его парфюма, когда будильник вырвал ее из царства Морфея.

Пора было все это прекращать. Приняв душ, Вероника решительно распахнула шкаф. Ее выбор пал на темно-зеленое платье. Оно сидело на ней так здорово, что ей даже не верилось, что стройная и сексуальная девушка в зеркале — это она сама. Проснулась Ритка и, увидев племянницу, предложила той слегка накрутить волосы и нанести легкий макияж, как в старые-добрые времена. Вероника не стала отказываться, сегодня ей хотелось быть красивой не для какого-нибудь обворожительного подлеца вроде Тимура, а для себя самой. А ради себя она даже была готова взять в качестве сменки черные туфли-лодочки на небольшой шпильке, которые, по словам тетки, делали ноги просто роскошными.

Когда Вероника сняла верхнюю одежду и вышла в холл, нее тут же устремились десятки пар глаз. Из-за угла, где находился пост Сан Сеича, показалась румяная от мороза Зинаида.

— А я смотрю, мать, ты решила начать наступление на Старкова сразу с ядерного оружия, — оглядев подругу и заставив ту крутануться вокруг своей оси, изрекла она. — Собираешься сразить его неподготовленные чресла наповал?

— Это я для себя! — гордо сказала Вероника. — А до чресел Старкова мне и дела нет.

— Ладно, подожди меня тут, ща я быстро, — скомандовала Зинаида и скрылась в недрах гардеробной.

Что-то заставило Веронику резко посмотреть вправо. Там, привалившись спиной к стене и скрестив ноги, стоял Тимур и водил по ней взглядом. Он медленно жевал жвачку, а на его лице была заметна довольная ухмылка. Увидев, что она смотрит, Тимур резко выпрямился и направился к ней. Веронике тут же захотелось сбежать. Не дожидаясь возвращения подруги, она развернулась и поспешила к лестнице. Но куда ей на своих каблуках? Тимур быстро ее нагнал и преградил путь.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

— Мне страшно за тебя, когда ты в таком платье в таком месте. Давай я принесу из раздевалки свою олимпийку на молнии? Она черно-белая, подойдет к твоим туфлям.

— Мне и так нормально, спасибо.

— Как скажешь. Но они, — он окинул взглядом мимо проходящих учеников, взирающих на нее бешеными глазами, — уже на грани. Эти парни никогда такого не видели, только в кино. Кто знает, что может прийти им в голову. Будь аккуратнее.

— Буду.

— Что-то случилось? Ну, помимо того, что мы уже обсуждали?

Вдруг тяжелая ладонь обрушилась на плечо Вероники.

— Отвали от Каспраныча, Иуда, — раздался голос Зинаиды.

— Почему это я Иуда? — удивился Тимур.

— А это уже не к нам вопрос. Дай-ка нам дорогу.

Прежде чем очистить путь, Тимур сначала пристально посмотрел на Веронику. Видимо сумев что-то прочитать на ее лице, он хмыкнул, отошел в сторону и широким жестом пригласил девушек пройти:

— Дамы, прошу.

— Козел потасканный, — выругалась Зинаида, когда поднялись на один пролет.

На втором этаже они заметили Старкова в компании Коли Бобарыкина. Оба стояли полубоком и не смотрели в их сторону. — Гляди-ка, кто у нас прямо по курсу.

— Вижу.

— Давай я останусь здесь, типа, говорю по телефону, а ты пойдешь к кабинету и поздороваешься по пути с Бобарыкиным? Хочу проследить за реакцией Игорька.

— Зина, что за глупости? Зачем?

— Тихо ты! Это нужно для Дела! Иди давай.

Зинаида слегка подтолкнула подругу вперед, и той ничего не оставалось, кроме как последовать по заданной траектории. Коля сразу же ее заметил и приветливо помахал ей рукой. Вероника помахала в ответ и, проходя мимо, поздоровалась. Старков даже не повернулся в ее сторону.

Зайдя в кабинет истории, она стала дожидаться подругу. Та явилась крайне недовольная.

— Ну ничего, ничего, Игоречек, — причитала Зинаида, вываливая из рюкзака школьные принадлежности, — погоди немножко. Скоро ледок совсем стает, и ты поплывешь.

— Что, — усмехнулась Вероника, — план провалился, да? Я же говорила, это дохлый номер.

Ей не было грустно от осознания того, что Старкову на нее плевать. Скорее, ее даже веселила вся эта ситуация и недовольное бурчание горе-стратега по левую сторону парты.

— Ничего не дохлый. Когда Бобарыкин начал тебе махать, Игорек тоже заметил твое появление. Проблема в том, что он почти сразу отвернулся, а на его физиономии не было ничего такого, за что бы я могла зацепиться. Но ты не расстраивайся, Каспраныч. Ханину тоже сначала было все равно, зато потом он вон как запел. Как африканский соловей. И на Игорька управу найдем. — Подруга села и закусила колпачок от ручки. — Думаю, может, надо было дать тебе какую-нибудь заумную книжку по физике? Сунула бы ее подмышку и прошлась. Он бы наверняка не устоял.

— Да черт бы с ним, Зина. У нас есть проблемы посерьезнее — сегодня проверочный тест по истории.

На большой перемене Вероника встретила Лену. Та тоже игнорировала самое популярное время для обеда, потому как ее диета заключалась в том, чтобы не есть вовсе.

— Откуда у тебя план контрольной? — спросила она. — Спасибо, кстати.

— Не за что. Старков дал. Откуда он его взял, я без понятия.

— Нравишься ему значит. А если будешь ходить такая расфуфыренная почаще, он эту контрольную вообще за тебя сдаст. Везет тебе… Мне б такую фигуру…

— У тебя красивая фигура, — серьезно сказала Вероника.

— Ах, ну да, конечно. Почти как у тебя. Правда, я вешу два центнера и в купальнике буду похожа на Джаббу Хатта, но главное же — соврать, что я хороша. Я ж такая идиотка, что сразу поверю.

Вероника и не думала врать. Она давно заметила, что анатомически у Лены все в полном порядке: узкие плечи, в меру широкие бедра, ровные ноги. Даже через миллион одежек просматривалась какая-никакая талия, что выдавало хорошее строение. Лишний вес и проблемы со здоровьем, разумеется, не позволяли девушке чувствовать себя уверенно, но с этим они скоро разберутся. Вероника не стала убеждать Лену, что действительно считает ее фигуру красивой. Это было бесполезно. Вместо этого она поспешила обрадовать ту хорошей новостью:

— Я нашла врача. Это взрослый эндокринолог, очень грамотный специалист. Завтра утром едем в клинику, она не слишком далеко отсюда. И, кстати, не знала, что тебе нравятся Звездные войны. Это круто!

— Не, я просто их смотрела, но не фанатею особо. И ты что, серьезно нашла врача? Спасибо, конечно… Но я никуда не поеду, у меня денег нет.

— Я…

— За меня ты платить не будешь, ты с ума сошла??

— Это будет бесплатно, — соврала Вероника. — Врач — хорошая знакомая моей семьи. Никаких проблем!

— А, ну тогда ладно. Спасибо. — Лена выдала некое подобие улыбки. — Можно спросить? Зачем ты вообще мне помогаешь?

— Может, хочу доказать тебе, что не вру насчет твоей фигуры? Когда тебя вылечат, сама в этом убедишься.

Галина Юрьевна, врач-эндокринолог, о котором упомянула Вероника, не была знакомой ее семьи. На самом деле, ее посоветовал Олег, парень Ритки. Он же договорился о приеме. Но за сам прием и сопутствующие обследования нужно было платить. О том, что у Лены нет денег, Вероника решила никому не сообщать. Она планировала использовать свои личные накопления, не вмешивая в эти дела тетку. Чтобы посчитать, сколько удалось накопить, Вероника вывалила все имеющиеся купюры и монеты из жестяной коробочки и принялась за дело. Вскоре выяснилось, что за полгода там накопилось около пяти тысяч рублей. Этого вполне должно было хватить.

Не успела девушка все убрать, как в комнату заглянула Ритка. Узнав, для чего племяннице нужны деньги, она поцеловала ту и макушку и сунула ей в руку пятитысячную купюру, а все накопления велела убрать обратно в коробочку.

— Ты и так почти ничего не просишь, — сказала тетка. — Обходишься мне еще дешевле, чем Дюймовочка кроту. Так что если уж ты так сильно захотела помочь этой Лене, то она наверняка этого заслуживает. А монетки свои спрячь. Вдруг меня уволят, и нам с тобой придется жить на пособие?

***

Утром следующего дня девушки приехали в клинику. В школу им было не нужно, потому что вся страна отмечала День защитника Отечества. Передав Лену в руки Галины Юрьевны, Вероника вышла в коридор. До контрольной оставалось всего три дня, поэтому она захватила с собой учебник по физике, чтобы не терять время даром. Через полчаса врач повела Лену в кабинет УЗИ, а затем в процедурную, чтобы взять кровь на анализ. В это время Вероника быстро оплатила на кассе все услуги.

Когда прием был окончен, Галина Юрьевна вынесла предварительный вердикт: пока что все указывает на гипотиреоз. Подтвердить или опровергнуть этот диагноз будет возможно только после получения результатов анализа крови на уровень гормонов.

После посещения врача у Лены улучшилось настроение. Настолько, насколько это было возможно при ее заболевании, провоцирующем депрессивные состояния.

— По крайней мере, я узнала, что со мной происходит. Теперь у меня есть хоть какая-то надежда, что я смогу нормально жить.

— Еще как сможешь. Результаты анализов будут готовы уже завтра, и врач сможет сразу назначить лечение.

— Ты поедешь со мной?

— Конечно!

— Спасибо. — Вдруг Лена начала плакать, и вместе со слезами из нее вылился очередной поток откровений: — Знаешь, а я ведь уже всерьез подумывала над тем, чтобы покончить с собой. Искала в инете разные способы и нашла подходящий для себя. Не спрашивай, какой именно. Сейчас это уже неважно. Я даже придумала, что напишу в своем прощальном письме. Оно бы получилось очень злым, я не собиралась врать о том, что очень сожалею о своем решении и что никто не виноват. Еще как виноваты. Сильнее всего досталось бы моим родителям, которые после пятого класса перевели меня в эту школу, зная, что я ненавижу точные предметы. Они заставляли меня заниматься днями и ночами, чтобы я попала в «А» класс. Но им и этого было мало. Потом они захотели, чтобы я начала побеждать на олимпиадах. Тут мне повезло: учителя реально оценивали мои способности и поэтому всегда отправляли участвовать других учеников. Но родители не успокаивались. Они ждали девятого класса, чтобы я могла начать посещать факультативы по математике и физике. Когда я завалила вступительный тест по математике, они меня чуть не убили. Не буду вдаваться в подробности, но, кажется, именно в тот период я начала себя резать. Это был такой способ избавления от стресса. Иначе я бы просто сошла с ума. До этого, я просто грызла ногти и сгрызала их до мяса, но это быстро перестало помогать, так что пришлось перейти к более травмирующим методам. Молчи, я и так знаю, что ты скажешь…

Вероника и не думала перебивать. Она едва дышала, лишь бы не спугнуть подругу. Той просто необходимо было кому-то выговориться, чтобы на душе стало легче. Больше всего Веронику поражало то спокойствие, с которым Лена рассказывала о по-настоящему ужасных вещах. Девушка уже не плакала, и ее голос был ровным, как если бы она делилась впечатлениями о походе в булочную.

— Я брала лезвие, запиралась в ванной и резала себе запястья, — продолжала Лена. — Шла кровь, и я успокаивалась. Ничего серьезного — порезы были неглубокие. Правда, теперь у меня все руки до локтей в белых полосках. Видела бы ты, как многозначительно на эти шрамы пялилась медсестра, которая брала у меня кровь. Я сказала ей, что у меня родители разводят кошек. Не знаю, поверила она или нет… Так вот, после провала того теста по математике родители предупредили, что на факультатив по физике я уж точно должна попасть. Мне повезло: то, прошлое тестирование было гораздо легче нового, да еще и завуч куда-то свалила на полчаса, так что я смогла воспользоваться шпорами. Короче, я худо-бедно набрала необходимый балл и начала посещать этот факультатив, будь он трижды проклят. Единственное, что мне там нравится — это профессор. Это только кажется, что он такой наивный чудак, который ничего не замечает. На самом деле, он умнее всех, кого я когда-либо знала. А еще он добрый. Иначе я бы уже давно вылетела с его занятий. — Лена горько усмехнулась. — Стало ли мне легче после того, как я выполнила все требования родителей? Нисколько. Когда я приношу четверку, они орут на меня до самой ночи, обзывают последними словами, говорят, что с такой успеваемостью мне одна дорога — на панель. К слову, отчим еле окончил девять классов, перебивался с двойки на тройку. Но, по его словам, я самое тупое и никчемное существо на свете. Если бы мой отец был жив, он бы его убил. И я бы отметила этот день в календаре, как лучший в моей жизни.

Лена замолчала. Пауза длилась достаточно долго, чтобы Вероника осмелилась задать свой вопрос:

— Лен, отчим тебя бьет?

— Нет, только орет и замахивается. А вот мать легко может ударить по лицу и оттаскать за волосы. Но это, наверное, нормально. Все же периодически получают от родителей, верно? В общем, по серьезке меня никто не колотит, если ты об этом.

Веронику никто никогда не бил, и она не считала побои нормальным явлением. Но говорить об этом она не стала. Лене это ничем не поможет, только заставит еще больше ненавидеть свою жизнь.

— А если ты просто перестанешь идти у них на поводу? Что они сделают?

— О, это самое интересное! Думаешь, я по своему желанию сплю по пять часов, пытаясь выучить очередной бред, и унижаюсь перед учителями, чтобы они поставили мне пятерку? Да плевать я хотела на эти оценки. Будь моя воля, я бы сразу забрала документы и перевелась к чертям собачьим, лишь бы подальше от этой дебильной школы. Но я не могу. Просто не могу. Тогда они лишат меня всего, что я люблю. А без этого я не смогу жить. Пропадет весь смысл. Я люблю рисовать и мечтаю поступить на факультет изобразительного искусства. Мать считает, что это не профессия, и мне нужно выучиться на экономиста, иначе я сопьюсь, как все художники, и закончу свою никчемную жизнь в какой-нибудь придорожной канаве. Так что она не дает мне рисовать, пока я не вызубрю домашку наизусть. Знаешь, сколько задают в «А» классе? Тебе и не снилось. Это невозможно выучить, если не тратить за зубрежку все свое время. Поэтому я могу сесть порисовать только на выходных и то не всегда. Если я получаю за неделю больше двух четверок, то рисовать мне нельзя. Мать почти всегда дома, поэтому я не могу рисовать тайком. Она все равно заметит это. В общем, свои выходные я обычно провожу за учебниками, периодически отлучаясь в ванную с лезвием от бритвы, чтобы не сойти с ума. Еще я люблю аниме. Готова смотреть целыми днями. Только там, в этих мультиках, мир еще в порядке. Там — счастье, здесь — один сплошной ад. — Лена зло стиснула челюсти. Так, что Вероника могла слышать их скрип. — Также иногда я пишу стихи и короткие рассказы. С этим проще: можно делать вид, что учишь уроки, а на самом деле что-то писать для души. Знаешь, почему я до сих пор не свела счеты с жизнью? Мои увлечения — как глоток свежего воздуха. Они дают мне уверенность, что все не так уж и плохо. Жаль только, что у меня от силы пара часов в неделю на все это. Иногда я даже встаю поздно ночью, чтобы порисовать, посмотреть мультик или написать стихотворение, пока все спят. Правда, потом становится только хуже. Когда я не высыпаюсь, организм сильно сбоит, и я вообще перестаю соображать. Это сильно сказывается на моей успеваемости, и тогда, приходя домой, я получаю новую порцию унижений и запретов. Пытаюсь нагнать программу, исправить оценки, от чего депрессия только усиливается. Но, несмотря на усталость, все равно не выдерживаю и просыпаюсь ночью, чтобы заняться своими хобби, а с утра снова встаю разбитая, и весь этот ад продолжается по кругу. Мой персональный ад.

— Лен, мне никогда не понять, через что ты проходишь каждый день, и любые мои слова ты сейчас воспримешь в штыки, но я все же хотела бы высказаться.

Лена криво усмехнулась:

— Ты — как девочка из моих любимых мультиков. Такого просто не бывает в реальной жизни, но, тем не менее, ты здесь, со мной, идешь рядом, и все это мне не снится. Так что я не собиралась на тебя нападать. Хочешь высказаться? Валяй. И спасибо, что выслушала. Это для меня важно.

— Спасибо, что рассказала обо всем. Могу себе представить, как это непросто. Не переживай, я никому не проболтаюсь. Ты всегда можешь на меня положиться. Я буду помогать, чем смогу. Обещаю. И самое главное: тебе уже шестнадцать, а значит, очень скоро ты сможешь вырваться из этого ада. Поступишь, куда хочешь, поселишься в общежитии или снимешь квартиру. Правда, скорее всего, для этого придется подрабатывать, но я уверена: ты справишься. Ты обязательно станешь той, кем всегда представляла себя в мечтах. Все будет даже лучше, чем в мультиках. По-другому и быть не может!

Впервые за долгое время на лице Лены засияла широкая улыбка:

— Я тоже так думаю.

***

В среду предварительный диагноз подтвердился, и Лене наконец было назначено лечение в виде заместительной терапии. Ей прописали всего два препарата: первый служил для восполнения необходимого гормона, с выработкой которого не справлялась щитовидная железа; второй представлял собой обыкновенный витаминно-минеральный комплекс для поддержания сил. Все было проще простого, и уже завтра Лена должна была почувствовать себя лучше.

Пока Галина Юрьевна печатала заключение, Вероника отлучилась в аптеку, которая находилась в том же здании. Она собралась купить все необходимые для Лены препараты. Но та, будто что-то почуяв, нагнала ее на выходе из клиники.

— Эй, ты куда? — с подозрением спросила она. — Уж не в аптеку ли?

— Э-э, ну… подышать воздухом.

— Не надо мне ничего покупать. Ты и так уже оплатила мне вчерашний прием и все процедуры. Думаешь, я такая тупица, что сразу этого не поняла? У меня просто не было выбора. Либо болеть дальше, либо переступить через себя и позволить тебе на меня потратиться. Я благодарна тебе, правда. И никогда этого не забуду. Но лекарства пускай мне покупают те, кто довел меня до такого состояния. А врач сказала, что меня именно довели. Она уже набирает вторую страницу текста, в котором подробно написано, что со мной, и почему это нужно лечить. Я даже попросила ее написать то, что обычно не пишут в медицинских заключениях. О снижении концентрации, апатии, сонливости и плохом самочувствии, и что все это очень влияет на мою успеваемость. О поражениях сердца и развитие атеросклероза, который рано или поздно приведет к инфаркту, инсульту и всему такому. Пускай мать прочтет это и решит, оставит ли она все как есть, и будь что будет, или же таки сходит в аптеку и купит уже мне эти долбанные лекарства.

Речь подруги была до того пылкой, что Вероника не решилась спорить. Если что-то пойдет не так, она всегда может купить лекарства позже.

Ближе к вечеру Лена позвонила и радостным голосом рассказала последние новости. Заключение врача достигло нужного эффекта, и мама девушки все-таки купила лекарства.

— Знаешь, что самое печальное? — вздохнула Лена. Она говорила полушепотом, чтобы родители ее не подслушивали. — Мать фыркала, что все это Филькина грамота, пока не прочла строчку о влиянии болезни на мою успеваемость. Не зря я попросила врача об этом упомянуть. Без этого не видать мне никаких лекарств. Но это неважно. Главное, что я уже приняла первую порцию таблеток. Всего две таблетки, представляешь? Как подумаю, сколько времени упущено зря, аж в пот бросает. И, кстати, потливость у меня не из-за болезни, а от нервов. Но теперь все будет иначе. Главное — похудеть. Когда стану стройной, буду самой счастливой!

— Лен, ты только начни питаться нормально, ладно? Больше никаких диет и тем более голоданий. Тебе нужно есть, чтобы организм окреп и мог лучше справляться с болезнью. Твой вес и так начнет таять, для этого не нужно себя истязать.

— Да, да, знаю. Врач предупредила меня, что если продолжу голодать, будут серьезные последствия. Мне страшно начинать нормально есть, но я постараюсь. Спасибо, Вероника. Без тебя я бы сдохла через пару лет. В какой-нибудь канаве!

— Не сдохла бы ты! — Вероника еле сдерживала смех. — Вот же сумасшедшая, а!

— Еще как сдохла!

Девушки расхохотались.