Творя божественное зло

Последний день деревни Тертер

Как он так быстро добрался до деревни Фей не помнил. Он словно и в самом деле отрастил крылья. И всё равно не успел. Замер на окраине, наблюдая за здоровенными боевыми машинами, топчущими то, что осталось от Тертера и его жителей. Стальные ноги бронированных гигантов поднимали тучки пепла, и отчего-то Фей, лишённый памяти, точно знал, что такой вот жирный пепел бывает, когда сгорает не только дерево, но и люди.

Фей сам не понял, что упал на колени, зарывшись руками в жирный пепел. Он поднял ладони к лицу, и провёл ими по щекам, пачкая кожу…

Чёрные с золотом сапоги, рыжие краги, свободные штаны… Фей поднял взгляд. Анатомическая броня с белыми рёбрами, как будто торчащими наружу. Чёрный плащ откинут за спину. Руки чёрных доспехах, местами прикрытых рыжей кожей, такой же как на крагах, протянулись к лицу Фея. Шлем с алыми линзами склонился над ним. Прямо как в тот день, когда… Нет! Нет! Нельзя вспоминать!

Алые линзы погасли и загорелись вновь — человек в шлеме медленно моргнул.

— Ты слаб, — произнёс он густым, отдающим металлом голосом из-под забрала. — Ты никого не можешь спасти. Они все теперь прах.

Он провёл пальцем по щеке Фея, размазывая жирную грязь, в которую обратилась деревня и все её жители. Краем глаза Фей замечает знакомую фигуру — кажется, шарлях в ста — ста двадцати стоит Цитан, однако не подойти не решается. Почему? Фей знает ответ, хотя и не помнит его.

— Я дам тебе силу, мальчик.

Фей замечает, что доктор начинает отчаянно махать руками и крутить головой. И как только его маленькие очки без дужек на носу держатся? Фей понимает, что надо отказаться, но пепел жителей Тертера стучит в его сердце — он уже принял решение, и доктору его не остановить.

Человек в чёрной стали и рыжей коже опускается на колено и берёт лицо Фея в свои руки.

— Посмотри мне в глаза, мальчик. Там — правда. Там — сила.

Он заглянул в красные линзы шлема, увидел за ними глаза — и проснулся.