Тьма. Том 1 и 2

Том 1 - Глава 13

«Ишимский Вестник», 5 августа 2033 года.

«ВОЕННОЕ ОБОЗРЕНИЕ»

Сегодня по орде Тьмы был нанесён массированный ракетный удар в районе Чернозёмска. Более ста сорока ракет наземного базирования были выпущены по скоплениям противника на южном берегу озера Сайхан. В результате ракетного удара было уничтожено, предположительно, до ста тысяч отродьев Тьмы и не менее тысячи тёмных.

Напомним, ставка приняла решение использовать ракетное вооружение для предотвращения прорыва в районе Чёрного Иртыша, где войска Черногорского княжества понесли самые тяжёлые потери с начала нашествия, а Тьме почти удалось прорвать линию застав третьего ряда.

В настоящее время на место возможного прорыва стягиваются подкрепления из соседних княжеств. К середине августа уязвимость фронта обещают полностью устранить.

«ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ЛЮДЕЙ ВДОЛЬ ВСЕГО ФРОНТА»

По данным Полицейского Приказа, в городах и крупных населённых пунктах вдоль всей границы с Монгольской Тьмой продолжают пропадать молодые люди в возрасте от 16 до 30 лет. Глава Приказа, князь Иван Тимофеевич Скобелев, напомнил, что, к сожалению, это обычная картина во времена нашествий.

Как это уже неоднократно случалось, используя возникающий во время боевых действий беспорядок, активизируются преступные группировки, занимающиеся работорговлей.

Сотрудники Полицейского Приказа рекомендовали молодым людям, находящимся в группе риска, не передвигаться по улицам в одиночестве.

На нашей странице в сети можно посмотреть подборку видео из Чжунго, где на страну обрушился небывалый по своей силе тайфун.

Читайте также:

Сколько лет Агафье Симоновне Рюрикович? Воспоминания известных людей Руси о встречах с легендарным богатуром правящего рода.

Как взять займы, когда карманы пуст? Советы законников по оформлению займов в денежных домах страны под залог последнего имущества.

Зачем пускать дым ртом? Рассказ нашего осведомителя в Винланде о глупых и нелепых привычках местного населения.

СЕМЕНА БУНО (КОХВА) ИЗ ЖАРКОЙ АФРИКИ! НЕДОРОГО! 1000 рублей за 100 граммов! Спешите купить! Выращено под самым носом у Тьмы!

И в тот момент, когда бездна отчаяния готовилась меня поглотить, вдруг ожил мой телефон. Попсовая песенка разорвала густую похоронную тишину, окружавшую нас с бутылкой. И, вопреки развесёлому мотиву звонка, в моей душе зашевелились нехорошие предчувствия…

Мама!

Бездна отчаяния недовольно заворчала и отодвинулась подальше…

А я неожиданно понял, что не был на связи четыре дня.

Надо было, конечно, ещё до этого проверить пропущенные вызовы... Сразу, как вернулся в комнату… Но у меня голова была не тем забита. А теперь надо было решать, что делать. Брать иль не брать? Вот в чём вопрос!

Впрочем, кого я обманывал? Мама есть мама. Она всё равно дозвонится. Даже, наверно, во Тьму.

- Да, мам? Привет! – я со вздохом поднёс телефон к уху, но, к счастью, сообразил его не прижимать.

Вопль, который исторгла взволнованная родительница, с лёгкостью повредил бы мне барабанные перепонки… Обе… Навылет…

- ТЫ ГДЕ БЫЛ?! ТЕБЕ СОВСЕМ НЕ СТЫДНО? ДУМАЕШЬ, РАЗ СТАЛ МЕЧЕНЫМ, ТВОЯ МАМА НЕ БУДЕТ О ТЕБЕ ВОЛНОВАТЬСЯ?

- Надеялся, что не будет… – прочистив пальцем ухо, признался я. – И прекрати так кричать: я же оглохну, мам.

- Да хоть на оба уха, всё равно не слушаешься! Я себе места не находила! Ты вообще чем там занимаешься?! – снова возопила мама, но уже чуть потише.

Успокаивается, значит… Это хорошо. В предыдущие звонки её на куда большее «криковремя» хватало…

- Я был занят, мам! – как можно нейтральнее ответил я.

- И что у тебя там за дела? Тёмные, небось?

Хорошо, что мама не видела, как меня передёрнуло от слова «тёмные».

- …Как и у все твоей меченой братии?! Вот говорила я тебе, держись от них подальше! Ты не слушал! А мама плохого не посоветует! Сколько раз я просила тебя хорошо учиться?..

- Ни разу… – буркнул я, но был проигнорирован.

Монолог, который раздавался у меняв телефоне, не требовал особого вмешательства. Маме просто надо было выговориться. Тем более, мелкие наверняка уже отбыли на дачу. Вместе со своими ушами. А значит, дома осталась только София, и та всегда может сбежать в парк или к подруге.

А мне надо было серьёзно подумать, как жить дальше. Всё-таки пока ещё только утро наступило, а пить до завтрака подаренный с барского плеча Марии… Что это, кстати?

- …И я ни за что не поверю, что ты даже перезвонить не мог! Это что, так сложно, набрать меня и сказать, что с тобой всё хорошо, что руки-ноги целы? Что ты не простудился?..

О! Сакский «Uisge beatha», креплёный. Живая вода! Кучеряво живут проректоры! Сто рублей за бутылку, между прочим. А я в том состоянии, в котором пребывал у Марии Михайловны в кабинете, даже не опознал, что пью: не чувствовал вкуса и запаха.

Ну, значит, сегодня шикую.

- …Как я должна понять, что у тебя там всего хватает? Может, тебе деньги нужны, а я не знаю! Но ты же молчишь! Ты постоянно молчишь, Федя! Ты и о своих школьных проблемах молчал! Что у тебя за привычка сообщать всё только опосля?!..

- Чтобы не выслушивать твои причитания в процессе, мам! – на автомате ответил я.

- Да ты их вообще никогда не слушаешь! Что, так сложно уделить матери пять минут?! Я же не чужой тебе человек! Нельзя так себя вести по отношению к той, кто тебя родила!

- Нет, мама. Несложно, – ответил я, ставя бутылку обратно. – Вот прямо сейчас и уделяю!

- Уделяет он! Да ты там в этом своём Покровске даже трубку не берёшь! А я тут совсем одна! Даже София куда-то укатила на поезде! С кем мне поговорить?! Совсем забросили свою мать! Как вам не стыдно-то?..

- Что?.. В смысле, София укатила на поезде? – внутри меня заскреблось недоброе предчувствие.

- Да откуда я знаю, куда она намылилась? Уже на месте, только что ей звонила! Но она же не говорит, где! Вы оба очень неблагодарные дети!..

- Мам, я тебе перезвоню! – я поспешно нажал отбой и открыл «пропущенные», игнорируя повторные вызовы матери.

Оказалось, София звонила уже дважды. В очередной раз поспешно «отбив» маму, я набрал сестру.

- Привет, пропащий. А я тебе звоню-звоню… Думала сюрприз устроить! – тут же засмеялась в трубку София. – Куда пропал-то?

- Привет! Занят был… – признался я. – Вот только освободился от дел. И даже успел пообщаться с мамой.

- О-о-о-о! Мой брат стал занятым человеком! Какая прелесть!.. – не удержалась от подколки София.

- Язва! – прокомментировал я её нападки. – И что там за сюрприз?

- Самый лучший! Я стою на станции «Покровск-на-Карамысе Центральная»! Та-дам!

София помолчала, видимо, давая мне время подобрать челюсть, и продолжила:

- И где моя автобричка, неблагодарный? Тебе же мама сегодня уже говорила, что ты неблагодарный, да?

- Ага… И про тебя тоже! Так… Ты вообще как сюда приехала? – наконец, возмутился я.

- Надо сказать, что приехать к тебе гораздо легче, чем уехать от тебя, Федь! – чрезвычайно серьёзным голосом объяснила София. – Потому что билетов сюда – миллион, а отсюда – нет ваще! Все уезжают из вашего Коромысла. Но я молодец, я нашла билет у перекупов!

- Так!.. Стой!.. Подожди!.. Дай мне пару секунд!.. – попросил я.

Итак, моя сестра умудрилась каким-то образом пробраться в город, закрытый на военное положение. Оставим за скобками, как она это сделала. Если при этом не пришлось ни с кем переспать – значит, честь семьи не пострадала, а она просто очень сообразительная девушка.

И всё-таки…

Вопрос первый: как она смогла?

Вопрос второй: куды бечь?

Вопрос третий… Вот третий вопрос и был самым важным!

- Ты насколько сюда? – тоном делового и крайне занятого человека спросил я.

Мне же через два дня проходить очередной этап смертельных испытаний, ё-моё…

- На сутки! – порадовала меня сестра – У меня временное разрешение. А его больше, чем на сутки, не дают. Так и что?.. Где тебя искать, пропащий?

- Жди меня в зале ожидания! – потребовал я. – Никуда не уходи! И одна не оставайся!

- Как там у вас всё серьёзно!.. – восхитилась сестра.

- Серьёзней некуда! – отрезал я. – Ты меня услышала? Я не шучу, кстати.

- Услышала… И долго мне тут куковать? – поинтересовалась София.

- До моего приезда! – приказал я. – Уже выехал!..

- Как говорят италийцы, арриведерчи! Звони, как подъедешь! – сестрёнка отключилась сама.

Видимо, решила не мешать мне собираться на встречу с ней-любимой.

Собственно, мне и собираться-то особо не нужно было. Одет, помыт и даже побрит… Оставалось только взять разрешение на перемещение по городу. И, как гласило объявление на дверях административного корпуса, этот вопрос можно было решить в приёмной «Васильков».

Кинув телефон в карман, я спрятал бутылку в кухонный шкафчик (прости, мой драгоценный виски, мы воссоединимся!). А затем быстро прополоскал рот, одновременно вызывая в приложении бричку, и рванул за разрешением. Что от меня слегонца пахнет виски, Софию не должно было смутить. А всё остальное решается.

Я думал, что могут возникнуть проблемы с пропуском – но тоже нет. Всего через несколько минут я уже сидел в бричке, катившей в сторону железнодорожного вокзала.

Любуясь видами города одним глазом, другим я в это время пытался искать в сети, где бы с сестрой позавтракать. А, найдя пару вариантов, сосредоточился на репетиции беззаботной и радостной улыбки. Софии знать о том, что она может вот-вот остаться без брата, вовсе необязательно. Узнает, когда останется.

Если останется.

Мимо проносились залитые солнцем улицы. Пустые улицы. Картина была не слишком жизнерадостная. Но даже в ней было много положительных моментов. Например, никто не будет пялиться на мою щёку, если мы решим с Софией прогуляться по улице. Разве что будут документы проверять то и дело – ну и что такого?

Вокзал оказался зданием века, эдак, девятнадцатого, ещё и в старорусском стиле. Выскочив из машины перед его главным входом, я сразу же набрал сестру. Пока шёл вызов, полюбовался вычурной крышей под черепицу, мощными арками главного входа и окованными железом дубовыми дверьми. Правда, окна у вокзала были огромные, хоть и стрельчатые. Но так уж сложилось: здешняя Русь тоже любила перенимать зарубежные новшества.

София не ответила, и я набрал повторно…

Предчувствие беды крепко вцепилось теперь уже в оба моих сердца. И я почти не удивился, когда сестра не ответила снова.

Вбежав в здание вокзала, я тут же наткнулся на дозор, затребовавший документы. Пока городовые сверяли базы, успел расспросить и про зал ожидания, и про то, не выходила ли из здания симпатичная девушка такой-то внешности.

- Не, такой не было, – уверенно ответил молоденький городовой, пока остальные неуверенно пожимали плечами. – Я бы запомнил, вашбродь!

- А зал ожидания – это туда! – указал мне старший смены, кивком разрешая идти дальше.

Но в зал ожидания я не дошёл. Добравшись до помещения, откуда вели выходы на перроны, остановился и внимательно осмотрелся. Параллельно ещё раз набрал сестру. Людей вокруг было мало. Пожилая пара о чём-то беседовала на скамейке в углу. Пара семей, обвешанных поклажей, торговались с носильщиком. Молодая девушка что-то покупала в вокзальной лавке под бдительным присмотром пожилой гарпии. Всё не то...

Вот! Буквально слившись с одной из колонн, стоял мужчина и со скучающим видом поигрывал ключами автомобиля. В обоих известных мне мирах были два типа таксистов. Те, которые возят клиентов, и те, кто стоят и ждут крупную рыбу.

И этот явно принадлежал ко второму типу.

Чувствуя, как утекает сквозь пальцы драгоценное время, я быстрым шагом подошёл к нему.

- Поезд из Ишима застали? – спросил я, доставая пятирублёвую монету из кармана.

Денег было жалко, если честно… Но сестра продолжала игнорировать мои звонки, а внутри буквально тревожная сирена выла.

- Ага, – протянув руку, таксист вцепился в монету пальцами, но я не отпускал.

- Девушка с поезда сошла? Светлые медовые волосы, глаза карие, нос, как у меня! – быстро перечислил я.

- Сходила, – кивнул извозчик. – От брички отказалась, купила себе газету в лавке и пошла в зал ожидания…

Мужик явно недоговаривал, но говорить больше не собирался. А я не мог даже ему пригрозить, чтобы под суд невзначай не пойти.

Пришлось расставаться с пятью рублями и доставать ещё пять.

- Что ещё видел? – потребовал я. – Теперь всё…

- К ней мужик подошёл какой-то. Что-то сказал, она обрадовалась. Он её к трактиру повёл. Это вон по тому проходу! – расщедрился на информацию извозчик. – Дальше я не видел.

- Как мужик выглядел? – спросил я.

- Лет сорок, залысина. Бежевый костюм. Нос прямой, лоб высокий. Брови, как лесопосадка между полями: густые и лохматые. Ещё пять рубликов, вашблагородь, и тебе скажу, кто он такой!.. – самодовольно заявил этот наглец.

- Держи… – времени было жалко больше, чем пяти рублей.

- Это торгаш местный, лавку держит кондитерскую. Мутный тип. Лавка вниз по улице, Привокзальная 14. Не пропустишь: там ещё на вывеске петушок на палочке! – просветил меня извозчик.

- Спасибо! – я расстался с третьей пятирублёвой монетой, и впору было задуматься, где дальше брать наличность.

Ну а подлец-извозчик, выходит, всё-таки дождался свою большую рыбу. Дневной заработок я ему обеспечил…

Но сейчас было не до раздумий о том, в каком яйце и утке этот подлец прячет свою совесть. Надо было со всех ног мчаться к трактиру.

И как я и подозревал, в заведении имелся второй выход: на улицу. Местные вообще не знают, что такое меры безопасности! Безобразие!

- Здравствуйте! Будете?.. – ко мне подскочила девушка-управляющая, но я остановил её жестом.

- Сюда зашла молодая девушка, медовые волосы, нос как у меня, глаза карие, на вид лет двадцать. С ней был мужчина. Бежевый костюм, высокий лоб, залысина, брови кустистые. Они просто вышли, не стали ничего брать?

Если честно, девушку я мог и прогнорировать. Пока бежал к ресторану, успел потянуться к чёрному сердцу, и мир для меня преобразился. Так что я отлично видел свежие следы двух человек, пересекавшие зал прямо от входа. Энергия развеивалась быстро, ещё минута – и я бы не отличил их от других следов.

Но лучше было уточнить, конечно. Что, если это не они, а совсем другая парочка?

- Да, ваше благородие! Налево ушли… – опешила от моего напора управляющая.

- Спасибо! Обязательно к вам зайду! – пообещал я, устремляясь в погоню и моля Всевышнего, чтобы не нарваться сейчас на дозор.

Выскочив под палящее солнце, я посмотрел налево и, наконец, увидел сестру. Улица уходила в этом месте вниз, к набережной, и была прямой, как стрела. Три полосы в одну сторону, три полосы в другую. И широкая пешеходная часть, огороженная высоким поребриком.

До мужчины в бежевом костюме и сестры, одетой в лёгкий голубой сарафан и соломенную шляпку, было метров восемьсот. Шли они, не торопясь. Мужчина разливался соловьём. А сестра шагала как-то… В общем, моя сестра так прямо спину никогда не держала. И походка у неё никогда не была деревянной, тем более – настолько.

Сестра у меня язва, но просто ужас какая вертихвостка. Даже если предположить невозможное – например, что кондитер ей так понравился, что она вдруг перестала отвечать на мои звонки – то сейчас она должна была шагать от такого бедра, что прямо ууух!.. А она шла, как аристократка через трущобы. Голову держала ровно, спина прямая…

В общем, неладное я почувствовал аж отсюда.

И вниз по улице рванул с такой скоростью, какой от себя не ожидал. Летел буквально! Только и успевал на лету поражаться. И тому, что почти бесшумно несусь в выданных мне в училище летних туфлях… И тому, что куда-то исчезли дозоры…

Наверно, кто-то сказал бы:

- Ну Фёдор! Ну всё же подметил! И как не догадался-то?

Но в том-то и дело, что догадки мне обычно подкидывала память Андрея. А меня в этот момент волновало только одно: что случилось с моей сестрой? А ещё я молился, чтобы догнать их с кондитером до того, как они успеют свернуть. И даже не подумал, что буду делать, когда их всё-таки настигну.

В общем, повёл себя, как настоящий девятнадцатилетний пацан.

Естественно, меня заметили! Рано или поздно это должно было произойти. Когда до кондитера и Софии мне оставалось шагов пятьдесят, он обернулся. Увидев меня, этот нехороший человек скривился, схватил сестру за руку и ломанулся в ближайший проулок.

Когда я влетел следом, то увидел, как София лежит на земле, а мужик давит ей на грудь рукой. Из-под ладони у него вырывалось что-то чёрное, похожее на дымок от горящей резины.

А я даже не додумался потянуться к чёрному сердцу.

И о другом не подумал: если мужик – обыкновенный, то я его даже тронуть пока не имею права.

В конце концов, сестра могла просто устать, прилечь, а он проверял сердцебиение – чем не отговорка, да?

Я просто пробил с ноги в голову, несильно заботясь о том, выживет урод или нет. Похоже, мужик от меня такой прыти не ожидал, потому что даже не попытался защититься. Он покатился по асфальту кубарем, а я догнал и снова ударил с ноги, но уже в печень.

У меня будто красная шторка на глаза упала: вообще не соображал, что творю…

- София! – я метнулся к сестре, которая в этот момент зашлась кашлем, пытаясь привстать с земли.

- Говнюк! – прошипел мужик, который, по моему мнению, должен был валяться пластом.

Я успел обернуться… Взглянуть в сплошные чёрные глаза… Ощутить исходившую от мужика угрозу… Конечно, кондитер только поднимался с земли, злобно тыча в мою сторону пальцем. Но, кажется, умереть я должен был ещё до того, как он утвердится на ногах.

Я застыл между мужиком и сестрой всего на миг, выбирая, что делать…

А потом метнулся обратно к мужику. Даже понимая, что не успеваю, я остро хотел помешать ему сделать то, что он собирался. Тёмный он? Преобразованная куколка? Неважно, потому что атаковал я голыми руками. А значит, шансов всё равно не было. Но, как и с Марией Михайловной, уйти я не мог, потому что сестра была прямо за мной. Мне оставалось только переть в лоб.

Я, наконец, потянулся к чёрному сердцу и увидел, как скапливается под ладонями кондитера «тенька». Увидел и понял, что не успею, потому что движение заклятия в мою сторону уже началось…

Я успел только выставить руки вперёд и заорать.

Заклятие, видевшееся мною, как вычурный узор, столкнулось с чем-то, что я выпустил из ладоней. Это была сырая энергия, рвавшаяся хлопьями к мужику и его заклятью. И, столкнувшись с узором, энергия впиталась в него, отчего узор нестерпимо, до рези в глазах, засиял темнотой, а потом – лопнул.

И мир вокруг тоже лопнул. Время будто остановилось, как в замедленной съёмке. Я успел зафиксировать летящего по воздуху себя… Удивлённого, но тоже летящего кондитера… Катящуюся по асфальту сестру… И два мусорных контейнера…

Тоже летящих… И раскидывающих во все стороны бумажные пакеты с мусором…

А ещё Костю – а он что тут делает?..

Марию Михайловну за его спиной…

Урядника со знакомыми городовыми, столпившихся у входа в переулок с оружием в руках…

Брызнувшие стёкла стрельчатых окон, выводивших в переулок…

Жизнерадостное голубое небо…

Белые барашки облаков…

Асфальт…

Небо с облаками…

Асфальт…

Небо…

Мусор…

Удар об стену…

Я попытался сгруппироваться…

Удар об асфальт…

То ли помогло то, что я сгруппировался, то ли просто повезло, но я даже ничего не сломал. Мою тушку протащило по земле, снова несколько раз показав мне небо и асфальт… А потом инерция движения закончилась, и я на секунду замер, пытаясь прийти в себя.

Хлопки выстрелов били по ушам. Выл кондитер, в которого, видимо, и попадали пули. А я, пересиливая себя, встал на четвереньки и поспешил к сестре. Прямо вот так, на четвереньках.

- Федя! – меня развернуло, и я уставился на Марию Михайловну, за которой появился Костя:

- А я тебе говорил, купи ствол! – заявил он.

- Федя, ты в порядке?! – Мария Михайловна чуть отстранилась, осматривая меня с ног до головы.

- Вроде живой же! – мелькнул на заднем плане урядник.

- Ты зачем в это влез?! – возмутился Костя, чуть тряхнув меня за плечо.

- София… – вспомнил я и повернулся к сестре, на которой уже склонились два городовых. – Сестрёнка…

Я вырвался и снова драпанул к ней.

- Федя, только не сейчас!!! – взвыла за спиной госпожа проректор.

Я ещё успел подумать: «А что не сейчас?». А через секунду понял, что не чувствую своего тела. Вот совсем. Хотя оно ещё двигалось, и глаза вроде были открыты, но…

Сознание уплывало. Его несло… Как на тройке с бубенцами!.. Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи…

«Почему из памяти Андрея вечно лезет всякая дичь?» – подумал я, глядя на медленно, но неотвратимо приближающийся к моему лицу асфальт.