Тьма. Том 1 и 2

Том 1 - Интерлюдия II

- Нет! Нет… Только не сейчас… – Мария Михайловна бухнулась на колени рядом с учеником. – Только не сейчас…

- Маша, да что с тобой?.. – Костя обхватил её за плечи, чтобы поднять с земли, но, увидев льющиеся из глаз слёзы, сразу смутился и убрал руки.

- Мы же не успели… Не успели сломать… – тихо прошептала Мария Михайловна, спрятав лицо в ладонях. – Мы не успели… Два дня…

Урядник присел рядом с Фёдором, прощупал пульс, сощурился… И, тяжело вздохнув, глянул на Костю:

- Константин Петрович, это кризис… Перенапрягся парень…

- Не успели… Два дня надо было… – прошептала Мария Михайловна.

- Так… Что с девочкой? – строго прокашлялся Костя, посмотрев на городовых.

- Константин Петрович, ничего непонятно! – старший городовой Смолянинов оторвался от осмотра лежащей девушки и развёл руками. – То ли подсадил, то ли не подсадил…

- Да что там неясного-то может быть?! – возмутился Костя. – Где этот… Как его… Сладкий петушок?!

- Сдох, вашбродь! – бодро отозвались из конца переулка.

- Два дня… – прошептала снизу Мария.

- Да как сдох-то?! Мы ж его обычными пулями!!! – Костя вцепился в волосы и уставился на городовых, возившихся с трупом кондитера.

- Так сырой «тенькой» накрыло! – отозвался второй старший городовой Филимонов. – Парень на двадцать килокапель саданул. Тут бы и я сдох!

- Маша! Что он вообще тут делал?! – взвыл Костя, уставившись на проректора. – Зачем он… Маша!..

- Я не знаю… – Мария Михайловна стремительно приходила в себя. – К Феде сестра приехала… Он пропуск взял… Мне Лиза звонила и предупредила…

Они с Костей посмотрели на лежащую девчонку одновременно. Но силы задать вопрос нашлись только у следователя:

- Смолянинов! Личность установили?

- Так точно… Седова София Андреевна, вашбродь, – отрапортовал старший городовой.

- А-а-а-а-а! – нервы у Кости были не железные, и, сделав шаг к лежащему на боку мусорному баку, он от души его пнул. – Да что ж за день-то такой? Одного в кризис раньше времени вогнали, другую вообще…

Сделав паузу, он лично подошёл к лежащей девочке и прищурился.

- А другую чуть куколкой не сделали… – выдохнул он.

- Как это, Константин Петрович? – удивился урядник. – Либо сделали, либо нет.

- А вот так! – мрачно объяснил Константин. – Росток есть… А будет ли она преображаться…

- Вызывайте возок, – тихо подала голос Мария Михайловна, вытерев слёзы. – Два возка…

- Зачем два, Мария Михайловна?! – снова удивился урядник.

- Обоих в камеры, – резко проговорила проректор. – Её на обособление, Федю – под… Надзор…

Голос у женщины на последнем слове дрогнул. Старший городовой вытащил рацию и принялся за дело:

- Вызов. Красный. Привокзальная 14 тире 16. Два возка. Цель первая. Обычная… Седова София Андреевна… Подозрение на куколку… Обособление… Двусердый… Как полное имя?

- Филимонов, ты дебил? – спросил Костя. – Седов Фёдор Андреевич он!

- Седов Фёдор Андреевич… – поспешно продиктовал старший городовой. – Кризис… Под надзор… Кто со стороны училища ответственный, Мария Михайловна?

- Я, Малая Мария Михайловна… – мёртвым голосом подтвердила проректор.

- Маш! – попытался было прервать её Костя, но быстро сник под тяжёлым взглядом и бросил Филимонову: – С телом тоже разберись. Знаешь сам, что делать…

Чуть пошатываясь на каблуках, Мария вышла из темноты переулка на светлую Привокзальную. И уселась прямо на поребрик, спиной к проезжей части. Несколько секунд она заторможено смотрела в пустоту перед собой, лишь изредка моргая. А затем облокотилась руками о колени и, обхватив пальцами лоб, тихо застонала.

Рядом сел Костя, наплевав на чистоту костюма. Он подумал о том, что иногда несчастные пять минут решают очень многое. На эти пять минут они опоздали по следу. Когда вошли в кондитерскую лавку, владелец как раз отошёл, и только наёмный работник суетился в торговом зале. Устроили засаду, называется…

Пять минут и две махом сломанные судьбы. И надо было проклятому кондитеру выбрать своей целью именно сестру Фёдора? Почему так получилось-то?

И почему Фёдя выплеснул такую прорву «теньки», какой не бывает у отроков третьего ранга? Какая роковая цепочка случайностей привела к такому результату?

- Я с тобой поеду, – проговорил Костя.

- Не надо… – Маша покачала головой. – Тебе работать надо…

- Да хватит уже спорить! – буркнул мужчина почти беззлобно. – Поеду, и не спорь… Без тебя всё равно мы тут не справимся.

Ниже по улице из-за поворота, воя сиренами и бросая на стены синие блики проблесковых маяков, вырулили два возка с кошками на бортах. От здания Тёмного Приказа до места происшествия было совсем недалеко.

- Константин Петрович, проверили квартиры, где стекла повыбило: жильцов нет! – доложил урядник.

- Ну хоть что-то сегодня не через жопу! – кивнул Костя. – Спасибо!

- Рад стараться! Да не переживайте вы так, Мария Михайловна. Фёдор – парень серьёзный, не сплохует! – урядник, прошедший всего два кризиса и достигший своего потолка, просто не понимал, в чём беда.

Вот и пытался, как умел, утешить расстроенную женщину.

- Спасибо… Надеюсь… – Маша нашла в себе силы кивнуть и благодарно улыбнуться.

А Костя подумал, каких усилий ей стоило не сорваться в этот момент. Он бы не смог. Наорал бы, а потом стыдился бы этой осечки.

- Виктор Леонидыч! – Костя привлёк внимание урядника. – Я поеду с Марией. И постарайтесь до конца дня выяснить, как обычная гражданская попала в город, закрытый на военное положение.

- Так точно, Константин Петрович… Сделаем в лучшем виде!

- Ну всё, иди тогда… – кивнул Константин, поднимаясь с земли навстречу возкам, как называли в народе маленькие автомобили автобусного типа.

Всё то время, пока Фёдора и его сестру грузили, пока ехали до Тёмного Приказа, пока ждали в приёмной – Мария молчала. Лишь благодарно кивнула девочке, притащившей им стаканчики с чаем.

Но, когда их позвали в комнатушку врачей, внутрь вошла уверенная в себе, собранная и готовая к любым неприятностям проректор Мария Михайловна. И Костя не мог не любоваться этой женщиной.

- Добрый день, господа! – бодро поздоровалась Мария, закрывая за собой дверь в комнату, защищённую от «теньки» и набитую аппаратурой.

Лишь крохи энергии внутри самой комнаты могли помешать проходящим здесь исследованиям. Мерно пиликали графики, жужжали лопастями вентиляторы в серверной. Старый мужчина и два его молодых помощника вежливо кивнули.

- Добры день, Маш! – старый улыбнулся. – Не думал, что так скоро тебя увижу.

- Нашествие внесло свои правки, Владимир Евсеньевич, – Мария грустно улыбнулась.

- Что делать, Маша… Что делать… – вздохнул тот. – Значит, у нас два объекта, да? Оба Седовы… Родственники?

- Брат и сестра, – кивнула Мария. – Брат двусердый, а сестру пытались сделать куколкой.

- Но, слава Богу, что-то пошло не так… – буркнул Константин.

- А-а-а-а! – только заметил его Владимир Евсеньевич. – Константин Петрович, рад вас видеть! Вы пока устраивайтесь оба за столом, а я чайничек поставлю.

Костя посмотрел вслед старику и подумал, что это не то место, где хочется, чтоб тебя радушно принимали и ждали в гости. Грустное место для двусердых, плохое... Но врачи в этом были не виноваты. Они лишь занимались научными изысканиями. Ну и старательно помогали Тёмному Приказу по мере сил.

На стене, рядом со столом, где врачи пили чай и иногда работали, висели экраны, на которые транслировалось изображение из шести комнат обособления. Костя довольно быстро нашел те из них, где показывали Фёдора и его сестру.

Над Софией сейчас суетились лекари и один из врачей. Вся эта компания пыталась определить, в какой стадии прервано формирование куколки, и можно ли выпускать девушку из обособления. Или, как модно было сейчас называть, из карантина.

Фёдор просто спал. И рядом никого не было. А на терминале поблизости выводились графики его жизненной и энергетической активности. Кризис начинал входить в острую стадию. Графики плясали, энергетическая структура менялась. И даже Константин понимал: всё идёт по плохому сценарию…

Он видел такое не раз и не два. Энергетическая структура, повторявшая контуры человеческого тела, медленно наливалась красным. И это был не ритуальный круг символов Тьмы, а человеческая аппаратура. Значит, Фёдор становился тёмным. И обратного пути у этого процесса не было.

Опытный менталист мог бы, конечно, «протащить» мальчишку через кризис, удержав на стороне людей... Но затем ещё полгода-год структура была бы настолько нестабильной, что любое давление Тьмы переметнуло бы парня на её сторону. Так что подобная помощь была законодательно запрещена. Любое вмешательство в кризис каралось пожизненной каторгой в Сибири.

Правда, Константин, в отличие от Марии, знал: древние аристократические рода, если с проращиванием чёрного сердца что-то пошло не так, «протаскивают» своих отпрысков через такие кризисы. Лишь бы дотянуть молодняк до витязя. И да, речь не обо всех аристократах, а о тех родах, которые могли позволить себе личные камеры обособления, ратников в артефактной броне и вассальных менталистов.

И царь, само собой, об этом догадывался. Но пока факты нарушений не выплывали наружу, все закрывали глаза.

Руси требовались сильные двусердые, а не очередные бояре. И если род готов был рисковать и взращивать таковых, то власть не возражала на минутку отвернуться.

Федя был обычным. Да, потомком Седовых, но род-то давно угас. Прадедушка и прабабушка Фёдора были последними аристократами в фамильном древе… А значит, некому было его спрятать и продержать год в карантине.

- Мда… Мария, боюсь, не получилось… – грустно вздохнул Владимир Евсеньевич, едва только бросив взгляд на экраны.

- Вижу, – глухо согласилась Мария.

Запиликал телефон Константина. Он посмотрел на контакт и ответил:

- Слушаю вас, Виктор Леонидович! Удалось что-то выяснить?

- Да, Константин Петрович! Ей выписали суточный пропуск через ставку княжества! – бодро отчитался урядник.

- Через ставку? – не поверил Константин. – Серьёзно?

- Серьёзней некуда! Мы пробили: всё чисто. Более того, подписано самим Безумковым! И в приёмной у него подтвердили, – сообщила трубка.

- А-а-ахренеть! – удивлённо выдохнул Костя. – Но как?..

- Без понятия, Константин Петрович! Они перед нами не отчитываются! – не удержался от ехидства урядник.

- Что там? – оживившись, подняла взгляд Маша.

- Одну секунду, Виктор Ленидович! – Костя оторвался от трубки. – У девочки был суточный пропуск. Подписан самим Безумковым. Как она его уговорила?.. Да как её вообще к нему пустили?

- О Господи! Мужчины! – Мария закатила глаза и кивнула на экран, где показывали Софию. – Ты на неё посмотри, давай! Что видишь?

- Симпатичную молодую девочку… – пожал плечами Константин.

- А я вижу красивую девушку с медовым цветом волос и паршивым характером! И вот как в такую какому-нибудь бедолаге не влюбиться-то? – Мария хмыкнула. – Она учится?

- Виктор Леонидович, София учится где-то? – поинтересовался Костя.

- Да, в Ишимском Царском Пандидактионе на специальности «экономика», – ответил в трубку урядник.

А Костя кивнул Марии.

- Проверьте её год обучения, или старше на той же специальности! – фыркнула проректор. – Наверняка там родственники Безумкова!

- Виктор Леонидович, запросите списки учащихся на её специальности из пандидактиона. Проверьте, нет ли родственников Безумкова! – попросил Костя.

- Так не надо проверять! Я сам помню: в прошлом году брат жены его племянника поступал на экономику, – сразу же ответил урядник. – Ещё скандал был, помните, что он сам не сказал, чей родственник, а ему две ошибки на вступительных вписали? Потом ещё головы в Образовательном Приказе полетели…

- Дело раскрыто! – Мария выпрямилась и щёлкнула пальцами.

- Всё, отбой, Виктор Леонидович. Мария нас уделала! – посмеялся Костя.

- Ну как всегда! – шутливо протянул урядник. – Как там?

- Так себе… – сразу помрачнев, не стал вдаваться в подробности Костя. – Ладно, держите в курсе. И опросите работников кондитерской.

- Уже допрашиваем, Константин Петрович. Как буду результаты, я скажу! Всего хорошего!

- И вам… – Костя нажал отбой.

- Не получилось опять поломать? Да, Маша? – покосившись на мониторы Фёдора, с сочувствием покачал головой Владимир Евсеньевич.

- Да мы и не успели всё до конца… – горько вздохнула Мария. – Прокачали через него «теньку»… Хотели попробовать, как вы предлагали… И согласие он дал. А тут вот…

- Да, жаль парня… – Владимир Евсеньевич присел на стул, а потом хлопнул себя по лбу. – Боже мой! Забыл… Чайник-то уже вскипел, небось.

- Я вам помогу! – Мария решительно встала со стула.

А Костя остался, понимая: она хочет что-то обсудить со стариком без лишних ушей. И ему, конечно, было обидно быть лишними ушами, но… Всё-таки он признавал за Марией Михайловной право на собственные тайны.

Заскучав, он невольно кинул взгляд на показания Фёдора и, вместо того, чтоб поморщиться – внезапно нахмурился.

Энергетическая структура никак не могла позеленеть. Часть линий становилась зелёной, часть – оставалась красной, а затем они снова меняли цвет.

Такого на памяти Константина ещё не было.

Вот и молодой врач, помощник Владимира Евсеньевича, обеспокоенно уставился на экран. Структура мигала, как сломанный светофор на перекрёстке. Графики бились в крайние значения. Происходило что-то странное. Вот только никто не понимал, что…

А потом структура взяла и разделилась! Одна фигура, зелёная, сместилась в сторону, а красная оказалась будто бы за ней. И тут уже не надо было рыться в справочниках: в ход кризиса кто-то вмешался.

- Владимир Евсеньевич! У нас тут вмешательство в кризис! – нервно крикнул молодой.

С маленькой кухни раздался грохот, а потом оттуда выскочили старый врач и Мария. Бросив короткий взгляд на показания, Владимир Евсеньевич тут же начал раздавать приказы:

- Проверьте целостность структуры защиты. Проверьте сферу отрицания! – он подхватил трубку висящего на стене старого телефона и заорал, не набирая номера: – У нас вмешательство в кризис! Пришлите двусердых в третью камеру обособления! Проверьте защиты!

- Всё чисто! – отозвался один из помощников. – Структура защиты не нарушена. Сфера отрицания работает. Ни попыток взлома, ни попыток вскрытия.

- И никого в пределах камеры нет, кроме ратников! – подтвердил второй врач. – Ментальное взаимодействие не обнаружено. Всплесков «теньки» не зафикисровано.

На экране было видно, как дверь в камеру Феди открылась, и на пороге возникли двое двусердых в чёрных костюмах и с именными карточками на груди. Они быстро обошли всю камеру, затем вышли и закрыли дверь.

- Они тоже ничего не нашли… – растерянно заметил Константин. – И система ваша молчит, Владимир Евсеньевич. Она же при вмешательстве реветь начинает, так?

- Да, так…

Телефон на стене тренькнул. Подняв трубку, Владимир Евсеньевич выслушал и коротко бросил: «Спасибо».

Повесив трубку, он задумчиво посмотрел на экран:

- Не нашли…

- И что это значит? – кусая губы, уточнила Мария Михайловна.

- А то и значит… – Владимир Евсеньевич задумался.

- Но ведь чёткая картина вмешательства! – возмутился молодой врач.

- Картина чёткая, а вмешательства нет! – отрезал Владимир Евсеньевич. – Когда это началось?

- Минуты три-четыре назад… Заскакали показатели, перерождение структуры стало нестабильным, а потом – вот… – развёл руками молодой помощник.

- Вторая структура, которая зелёная… Она туда как бы подселилась? Появилась сама по себе? – уточнил Владимир Евсеньевич.

- Я видел этот момент, – признался Константин. – Нет, вторая структура вышла из первой.

- Значит, не внешнее вмешательство, – ответил Владимир Евсеньевич. – Значит, это что-то внутреннее…

- Но что? – тихо спросила Мария Михайловна.

- Скажите, а у Седова никогда не фиксировалась диссоциативное расстройство личности? Я слышал, были похожие случаи с этим нарушением психики. Только я вам так скажу… Если это оно, значит, ему всё равно конец! Проснётся овощ!

- А если не оно? – осторожно спросил молодой врач.

- А если не оно, то у нас в журнале наблюдения уже должна быть описана полная картина! – сказал Владимир Евсеньевич, и глаза его алчно блеснули. – И, считайте, царская премия за научные достижения у нас в кармане!..