Тьма. Том 1 и 2

Том 1 - Глава 14

Тело было однозначно моё.

Ну или моё, но такое, каким оно было года три-четыре назад.

А значит, внутри этого тела определённо должен был сидеть я. И управлять им – тоже я.

Но вот незадача: я только сидел внутри. А управлял телом кто-то другой. И мысли у этого другого были тупые-тупые…

«Где это я?»

«Странное место»

«Хочу домой…»

Я, который не совсем я, осмотрелся по сторонам. До этого аж целых пять минут стоял и пялился на кусок полуразрушенной стены, а тут, наконец, сподобился оглядеться…

Я и тот, кто управлял моим телом, находились в руинах какого-то города. Некогда красивого, между прочим, но сейчас пребывавшего в разрухе. Почти везде крыши провалились внутрь, стены были покрыты трещинами, а местами в них зияли дыры.

А ещё эти здания выглядели не очень современно – во всяком случае, на первый взгляд. В двадцать первом веке даже в Федином мире не принято было слишком уж заниматься украшательством. Скорее уж, всё чаще попадались новостройки с минималистичным дизайном. А тут даже сквозь мусор и паутину трещин проглядывала былая красота.

Кто бы ни строил этот город, или поселение, или комплекс – понять, где же я нахожусь, было невозможно, потому что водитель моего тела этим не озаботился – строил он его так, чтобы всё выглядело богато и нарядно.

«Холодно-то как! – долетали до меня обрывки чужих мыслей. – Но красиво!».

Или мысли были не чужие? Я ведь тоже думал о красоте города. И тоже испытывал холод.

А ещё в городе не было растений. Вот вообще. Хотя места под посадку явно имелись: клумбы, земля с гнилыми обрубками пней. Но жизнь в городе умерла давно и, похоже, надолго.

«Интересно, почему здесь ничего не растёт?»

Вот, о чём я и говорил: неизвестный гад, захвативший моё тело, и думал со мной практически в унисон.

Хотелось покричать, но я подумал, что лучше бы такая мысль не приходила в голову тому, кто управляет телом. Всё-таки место незнакомое, и мало ли что тут опасного водится?

К слову, я отлично помнил, что совсем недавно бежал за Софией, а потом дрался с кондитером. А значит, чисто логически никак не мог оказаться в этих руинах.

Но тот, кто управлял моим телом, всего этого не помнил. Хуже того, он даже не задавался вопросом, как перенёсся из Покровска-на-Карамысе в неизвестные руины. Тот, кто управлял телом, вообще ничего не понимал, пребывая в дичайшей растерянности.

И тут мне в голову пришла одна мысль… Конечно, она звучала бредово, зато объясняла все странности с каким-то идиотом в моём теле. Что если я сейчас подглядывал за оригинальным Федей? Ну а что? Мы думали одинаково, действовали одинаково… Хотя, если честно, тупил он совершенно безбожно – ну нельзя так!..

- Эй! Есть тут кто-нибудь? – всё-таки крикнул Федя, а я выдал себе мысленный фейспалм.

Ему опять пришла в голову та же мысль, что и мне, но… В отличие от меня, он утруждать себя соображениями безопасности не стал. Не, ну а чо? Захотел поорать – и поорал. Я попытался хоть как-то достучаться до него: громко думал, выразительно покашливал, орал в полный голос внутри его башки, чтобы заставить его услышать меня и замолчать…

Нет, бесполезно.

- Э-ге-гей! Люди!!! – Федя драл глотку самозабвенно, не считаясь с возможными последствиями.

А мне оставалось только испытывать за него, как это называлось в мире Андрея, испанский стыд. Вроде тупит он, а стыдно – мне. Не знаю, кстати, почему стыд назывался испанским, но у меня есть оправдание: этого не знал и сам Андрей.

Слушая вопли молодого идиота, я решил, раз уж всё равно делать больше нечего, обдумать свою теорию. И мысленно зацепился как раз за молодость тела! Примерно в этом возрасте я, наконец, определился, кто я есть, категорически отринув и Андрея, и Федю. Что если Федя, которым я был до того, так и застыл тогда, перестав развиваться как личность?

И тогда получалось, что я нахожусь… Да нигде! Этого места не существует! Я потерял сознание и сейчас где-то валяюсь без чувств. Ну а Федя грустно обшаривает руины моей больной фантазии. И орёт, потерявшись в них, как оглашенный.

Теория была шита из белых пятен и белыми нитками. Но что ещё мне оставалось делать, когда я был в состоянии только смотреть? Сам Федя не спешил подкинуть мне новой информации для размышлений. Он разглядывал близлежащие дома, взывая к неизвестным людям и почему-то искренне веря в то, что они обязательно будут хорошими.

«Ладно… Это полезно… – подумал я. – Смотри, каким придурком ты был без памяти Андрея!».

А Федя наконец-то устал вопить и снова начал крутить башкой. Да, давай! Вот сюда, левее! Как жаль, что ты меня не слышишь… Ага, есть!.. Бинго!

Итак, я узнал, где мы находились.

Это была широкая улица, которая вела к огромному зданию, возвышавшемуся над руинами где-то в полукилометре от нас. И, пожалуй, это было единственное здание в зоне видимости, сохранившее крышу. Огромный купол каким-то чудом держался на месте, и даже позолота с него далеко не везде слезла.

Будь моя воля, я бы подумал немного – и в жизни туда не пошёл. Подозрительное какое-то местечко… Но моей воли тут не было, и Федя уверенно двинулся туда, где прямо-таки большими буквами было написано: «Не надо сюда ходить, идиот!».

Ну а мне оставалось лишь идти вместе с Федей, время от времени предпринимая попытки вернуть контроль над телом.

Тщетные попытки.

Тишина вокруг просто завораживала. Единственный звук, который раздавался в этих руинах – громкие шаги Феди. И ему бы топать потише, но разве же этому прекраснодушному идиоту могло такое прийти в голову? Нет, конечно. Шёл по улице, как в родном Ишиме, блин…

Хорошо ещё, по сторонам глазел. Ну а я вместе с ним, не теряя бдительности. Близкое небо было затянуто низким облачным покровом. Погода стояла почти безветренная, но облака над головой двигались довольно быстро. Жаль, плотность у них была такая, что, где находится солнце, я так и не определил. И даже светящееся пятно, на него намекающее, не удалось рассмотреть.

Зато по дороге мне удалось подметить, что все дома, стоявшие вокруг, стали жертвой не людей, а времени. То есть город, даже если он был плодом моей фантазии, не был уничтожен врагами. Его просто покинули, а каменные постройки обветшали и разрушились.

Дома, к слову, были довольно высокие. Некоторые возносились к небу метров на пятнадцать. Это если не считать отсутствующих крыш. И если судить по использованным материалам – а, в основном, это был кирпич – возведение такого дома требовало немалых затрат.

Почему-то в тот момент я был уверен, что нужно как можно больше понять про этот город и его историю. Это было важно, даже если он всего лишь плод моей фантазии. Но почему именно, ответить я не мог. Ну просто такое вот внутреннее ощущение…

А Федя тем временем добрался до здания с куполом и начал его осматривать. Сначала обошёл по кругу, разглядывая стены и тёмные провалы окон… Затем остановился перед входом… А я мысленно возопил, требуя от него вспомнить, что нельзя заходить в старые здания. Иначе на голову может прилететь какой-нибудь твёрдый и тяжёлый сюрприз.

А в голове я, между прочим…

Но, само собой, Федя и не думал откладывать изучение столь внушительной местной достопримечательности только потому, что где-то умные люди написали пару инструкций по безопасности. Правда, сразу соваться в тёмный провал высоких дверей он всё же не стал.

«Темно и страшно. Может быть, поискать какое-нибудь освещение?»

Федя огляделся, но ничего подходящего не нашёл. Затем принялся хлопать по льняной рубашке и брюкам в поисках источника света. И, само собой, опять-таки ничего не нашёл. Это в моих брюках был телефон. А в его карманах – пусто, и фига с маслом.

Постояв ещё с минуту и поуговаривав себя не бояться – в самом деле, ну что такого страшного в том, чтобы сунуться в незнакомом месте в тёмное незнакомое здание?! – он всё-таки двинулся к дверям.

Вопреки всем опасениям, внутри не было совсем уж кромешной тьмы. Через многочисленные прорехи в стенах сюда всё-таки проникал свет. И даже такого тусклого освещения хватало, чтобы подмечать подробности.

Здание было чем-то вроде античного храма. Когда-то давно, само собой. Больше всего оно напоминало римский пантеон. В огромном круглом помещении было пусто и тихо. Вдоль всей окружности стен стояли постаменты, на которых виднелись остатки скульптур – а точнее, их ноги. Ну а рядом с каждым постаментом лежали кучи камней.

Какой-то вандал прошёл по всем внутренним помещениям, безжалостно разрушив изваяния богов и барельефы на стенах. Этот акт агрессии пережила только статуя в противоположном конце зала.

Впрочем, возможно, эту статую поставили позже. Тем более, стена храма перед ней была разрушена, а за ней виднелась скальная поверхность. И этой скале зияло ромбовидное отверстие куда-то ведущего прохода.

А статуя стояла прямо в нём!

Вот что подумает здравомыслящий человек, столкнувшись с подобным? Как минимум, что пора валить отсюда как можно быстрее. И, желательно, спиной вперёд, чтобы видеть, что происходит в зале в момент его ухода.

Но где здравомыслие, а где шестнадцать лет? Федя прямым ходом попёр к провалу, даже не глядя наверх. А ведь там, на секундочку, древний купол, который может обвалиться в самый ненужный момент!

«Какая необычная… Красивая!..»

Мысли Феди я понять мог. Высеченная из камня дама и вправду была красива, но той роковой красотой, которая не даёт жизнь, а убивает. Во всяком случае, память Андрея подсказывала, что добра от таких дамочек ждать не стоит. Они не умеют быть милыми и заботливыми, они не будут готовить на кухне ужин для двоих, они не обнимут тебя, отпуская на службу. Плоский живот никогда не округлится беременностью, а тяжёлая грудь не наполнится молоком.

А если это всё же случится, такая женщина станет глубоко несчастна. Её внешность – это её оружие. Этим оружием она сражает мужские сердца, чтобы с побеждённых неудачников взять контрибуцию – власть, положение в обществе, деньги. В своём доме такая женщина будет устраивать приёмы, на которые придут её друзья-декаденты, и там не будет места семейным ценностям и тихой жизни.

И тебе там места не будет. Особенно если ты имел глупость ей поверить.

Короче, от таких женщин надо бежать…

Если ты, конечно, не пубертатный шестнадцатилетний мальчик. Такой не убежит. Такой с радостью вляпается в сети и будет счастливо повизгивать, пока его заживо жрут.

Вот и Федя, как завороженный, разглядывал статую женщины… И подходил к ней всё ближе и ближе.

«Нельзя её трогать… Нельзя… – умные мысли иногда приходили в глупую голову Феди, но я видел, как его непреодолимо тянет к каменной красавице. – Надо отойти…».

И даже на кусок камня у этого озабоченного придурка кровь к чреслам прихлынула! От очередного приступа испанского стыда меня спасло лишь одно…

То, что начался весь тот ужас, который любой здравомыслящий человек на месте Феди предположил бы, ещё стоя у входа.

Статуя вдруг пошевелилась… Её то ли хитон, то ли очень свободное платье зашелестело, как настоящая ткань, а серые глаза оценивающе уставились на пришельца. Из темноты вынырнула рука с сигаретой и мундштуком, приблизившись к прекрасному лицу. Женщина затянулась и задумчиво посмотрела на Федю, скрестив две других руки на пышной груди.

- А ты молод, – заметила статуя. – Я думала, ты будешь постарше…

Федя, наконец, испугался и отпрянул. И от чёрного провала, и от той, что стояла на его пороге.

- Ну что ты! – женщина улыбнулась. – Не надо бояться…

С каждой секундой, с каждым мгновением, с каждым её движением – она становилась всё более и более живой. Струились по плечам серые волосы, вздымалась при дыхании грудь. Из темноты вдруг показалась ещё одна серая рука с гребнем, который начал поправлять ей причёску.

А бывшая статуя протянула к Феде ладонь и глубоким бархатным голосом произнесла:

- Я совсем не страшная, Федя… Иди ко мне…

- Спасибо, что-то нет желания! – признался Федя, отступая ещё на шаг.

- Ах, и это мужчины?! – женщина чуть запрокинула голову, и ещё одна серая рука, показавшись из темноты, придержала ей затылок.

Возникало ощущение, что статуя сама манерно коснулась головы, но её-то руки были на виду! Тут даже дебил бы давно понял: дело нечисто, и надо бежать. Но Федя застыл и не двигался ни на шаг! Он, будто заворожённый, смотрел, как ещё одна рука прошлась по тяжёлой женской груди, чуть сжав её, отчего статуя томно выдохнула, приоткрыв серые губы…

А рука спустилась ей на серый живот, ниже, ниже… Сквозь ткань прошлась по изгибу бедра, огладила стройную ногу и снова скрылась во тьме...

- Нравится? – спросила женщина, посмотрев на Федю.

Тот не ответил, только сглотнул. Но я-то хоть и не мог управлять телом, всё отлично чувствовал. Парень поплыл головой и стал твёрд совсем другим местом. И понять я его, конечно, мог… Ожившая статуя была прекрасна той распутной и страшной красотой, которой очень тяжело противостоять. Но голову-то зачем с концами терять?

Уже своей левой рукой статуя сжала грудь, а правой скользнула по животу и забралась под платье, принявшись оглаживать себя там. При этом она тяжело дышала, кусала губу и, не отрываясь, смотрела на Федю, которого трясло, как в лихорадке.

- Ты получишь от меня всё-о-о… – выдала сомнительное обещание статуя.

«Федя! Там под платьем, может, вообще необработанный кусок камня! – хотелось крикнуть мне. – Копьё сломаешь, дурак! Остановись!».

- Всё, что пожелаешь… Иди сюда!.. Я горю!.. Я чувствую твоё желание!.. Твою страсть!.. – а оживший кусок скалы всё продолжал сеанс гипноза.

И Федя сделал первый осторожный шаг. Я слышал его мысли, его сомнения, его страхи… Но сделать ничего не мог. Чем больше распалялась статуя, тем больше несло Федю. И момент, когда он просто зарычит и кинется в объятия этой каменной твари, был уже недалёк.

- Поцелуй меня!.. Ну же! – подхлестнула его статуя полным страдания голосом, и тот шагнул снова.

А я вдруг понял, что это – конец. Стоит ей коснуться Феди, и его жизнь закончится. Как, впрочем, и моя тоже. Даже если тут у Феди тело ненастоящее – отдаст-то он то, которое осталось в реальном мире. Отдаст без сожалений и раздумий.

И я предпринял отчаянную попытку взять Федю под контроль… Но потерпел сокрушительное поражение. Парень даже не почувствовал моих титанических потуг.

Он подходил всё ближе, ближе… Я уже мог рассмотреть серые, но очень живые глаза каменной суки, её идеально гладкую кожу, совсем не похожую на камень. Я чувствовал исходивший от неё аромат страсти и вожделения, круживший голову хуже вина...

- Позвольте! – раздался сзади голос.

И прямо в каменный нос статуи прилетел кулак.

Женщина всплеснула своими и дополнительными руками, тянувшимися из тьмы, пошатнулась и с криком упала в мрак каменного провала, скрывшись из виду. А меня и Федю развернуло на девяносто градусов… И мы оказались нос к носу с мужчиной лет пятидесяти, который с нескрываемой брезгливостью глядел на Федю, потряхивая правой рукой.

Узнали мы его одновременно. Вот только я обрадовался, что на сцене появился хоть один трезвомыслящий человек. А Федя ощерился и ткнул мужчину пальцем в грудь:

- Ты!!!

- Слушай, малой, я так-то баб не бью, ты не думай. Не дело это… – признался мужик, а затем с праведным негодованием указал на провал. – Но это же вообще не человек! Ты бы головой подумал, а не головкой, куда лезешь!

- Ты!!! Ты мне, гад, всю жизнь сломал! – дал возмущённого петуха Федя.

- Ну, знаешь ли… Не надо на меня всё валить! – не согласился Андрей. – И вообще, не будь в твоей голове так много пустого места, ещё, может, и обошлось бы.

- Зачем ты вообще появился в моей жизни?! Зачем?!

- Малой, ну как будто меня кто-то спрашивал, хочу я в твою голову или нет… – устало бросил Андрей, а затем покосился на провал и как-то резко побледнел. – Вот лять!..

- Я не помешала вашему общению, мальчики? – статуя опять была на месте.

Вот только выглядела теперь, как бешеная фурия.

Причёска растрепалась, а от возбуждения не осталось и следа. Как, впрочем, и от удара Андрея. Из темноты за её спиной, скребя длинными ногтями камень по краям провала, к Феде и Андрею тянулись пять или шесть рук.

А женщина, тяжело дыша, скрючила пальцы, как будто дирижируя этими руками из темноты.

- Мне, собственно, плевать, кого я сегодня поцелую… – явно пребывая в бешенстве, сообщила она. – Но, признаю, раньше с таким я не сталкивалась! Так что это даже интересно!..

Фыркнув и поправив причёску, она неожиданно рванула вперёд, буквально слетев со своего места. Федя и Андрей бросились ей навстречу одновременно… Вот только мужчина оказался быстрее. Отпихнув парня в сторону, он распахнул женщине объятия… А потом врезал ей по губам лбом, отчего каменная стерва с визгом улетела обратно во тьму.

- Ну натурально же, бесноватая! – заметил Андрей, потирая лоб и указывая на провал. – Уфф… Малой… Слушай, понимаю, у тебя есть ко мне претензии. Но давай выясним отношения где-нибудь подальше отсюда, а?

- Да пошёл ты! – буркнул Федя, поднимаясь с земли. – Зачем ты её бьёшь?

- А ты зачем к ней лезешь? – поинтересовался Андрей.

- Может, хочу закончить всё это дерьмо в своей жизни… – раздражённо пробурчал парень. – Что, нельзя?

- Не в мою смену! – усмехнулся Андрей. – Пошли, суицидник долбаный... Не даст она тебе, так и помрёшь девственником.

- Стоять!!! – статуя вынырнула из темноты с перекошенным от злости лицом.

И столько ненависти было у неё в глазах, что даже я, невольный наблюдатель, ужаснулся. Что уж говорить об Андрее и Феде… А у неё, к тому же, и голос изменился, став каким-то хищным, голодным, страшным…

Не сговариваясь, обе части моей личности рванули к выходу из храма.

- Я сказала: СТОЯТЬ!!! – крик статуи, как гром, прокатился под сводами древнего здания.

И ветхое сооружение не выдержала этого издевательства.

Свод пошёл трещинами, сверху посыпалась пыль и куски камня. И поскольку Федя бежал, не разбирая дороги – следить за небом пришлось Андрею. Четырежды он выдёргивал мальчишку из-под падающих обломков – но каждый раз успевал.

Андрей и Федя вырвались из-под рушащихся сводов в последний момент. Но не остановились, а со всех ног драпанули дальше по улице. Правда, куда эти двое бегут, я не понимал. Впрочем, на их месте я бы делал то же самое.

Позади с грохотом обвалились своды храма, и верхняя часть стены просела внутрь. Но, когда Федя оглянулся, из обломков уже вылезала серая женская фигура, упорно шагавшая за убегающими людьми.

А за её спиной, будто из прорехи в ткани мироздания, растекалась, накрывая город, плотная тьма.

- Она жива ещё! Андрей, она жива! – в ужасе заорал парень.

- Да не ори ты! Дыхание собьёшь! – рявкнул Андрей. – Вон там сворачиваем!

Они завернули направо с прямой, как струна, улицы, пробежали между двумя домами, снова свернули в какой-то двор, пересекли его… Перескочили через невысокое ограждение и…

Снова оказались на центральной улице.

- От меня нельзя сбежать! – свистом ветра растёкся вокруг них голос статуи. – Отсюда нет выхода!

- Брешет, поди! – недоверчиво заметил Андрей и бросил Феде: – Раз так, бежим по прямой.

Они помчались через город, а позади них медленно шла серая женская фигура, топя мир за спиной во тьме. И как-то я уже не сомневался, с чем нам пришлось столкнуться. Обидно было только то, что я сам здесь ничего не решаю. Если сглупит Андрей, если Федя где-то сорвётся или затупит – всё, конец.

А мне останется только наблюдать за тем, как меня убивают. Потому что убивать будут меня! Не Федю, блин! Не Андрея – он и так мёртвый! А меня!

А ещё мне казалось, что эти двое бегут слишком медленно… Надо было бежать быстрее. Хотелось крикнуть:

- Бегите!!! Спасайте мою жизнь!!!

Но, конечно, они бы меня не послушали. Так бежать, как мне хотелось, мог только я. А вот что Андрей, что Федя успели запыхаться и перешли на шаг.

- Вам не уйти! – сообщила статуя, которую они обогнали метров на четыреста. – Никто не может уйти от меня…

- А мы уйдём! – буркнул Федя, нервно глянув через плечо.

- Лучше, конечно, убежать! – заметил Андрей, потирая грудь в районе сердца. – Но я что-то староват для таких гонок…

- Да ты вообще помер! – нашёл Федя время поязвить. – Да ещё и глупо!

- А ты даже собственной жизнью не распоряжаешься, – парировал Андрей. – Ну подавился я этим блином… С кем не бывает-то? Он недопрожаренный был, липкий!..

- Ага-ага… Первый блин комом, сказал он, засовывая в рот почти сырое тесто! – Федя передразнил Андрея, который именно так и сделал перед смертью. – Умнее ничего придумать не мог, а?

- Зато я прожил пятьдесят долгих лет! И не остался вечным девственником! – Андрей показал парню язык, а тот ответил оттопыренным средним пальцем.

- Бегите!!! Бегите!!! – завыла за спиной статуя.

- Кстати, да… Давай-ка пробежимся! – согласился Андрей, указав подбородком вперёд.

- Давай… – без особого энтузиазма кивнул Федя.

Мужчина и юноша перешли на трусцу, всё больше удаляясь от ожившей статуи. Ну а та, заметив это возмутительное поведение, сразу же потребовала прекратить:

- Куда побежали?! Стоять!!!

- Совершенно непоследовательная дамочка… – заметил Андрей.

- Зато сиськи большие! – одобрил подросток.

- Откуда такая уверенность, что у неё под одеждой вообще что-то есть? – ехидно поинтересовался мужчина.

- А почему там может чего-то не быть? – удивился Федя.

- Да ты бы только дотронулся до неё, и всё… Продолжения бы не было! – хохотнул Андрей. – А зачем стараться и растить, если не надо показывать?

- Об этом я не подумал, – хмуро ответил парень.

- Ну да, это же твой девиз по жизни!.. – снова хохотнул Андрей.

- Лучше такой, чем первый блин комом! – парировал Федя.

- Туше! – признал мужчина.

Дальше бежали молча, экономя дыхание. Статуя неторопливо шла за ними, постепенно разрывая дистанцию, а из тьмы за её спиной тянулись тысячи серых рук, иногда обгоняя свою властительницу.

Улица, как и город, закончились внезапно. Вот ещё по сторонам идут дома, а вот – под ногами каменистая почва и бесконечный простор вокруг.

Только какие-то скальные выступы маячат впереди.

- И куда бежать? – кисло поинтересовался Федя.

- Побежали дальше! – предложил Андрей. – Всё равно вечно бегать мы не сможем. Эта каменная сука, мне кажется, вообще не устаёт.

- Лучше буду вечно бегать, чем к ней… – оглянувшись, юноша содрогнулся, но дальше двинулся шагом.

- А как же закончить всё дерьмо в своей жизни? – удивился Андрей.

- Передумал, – буркнул в ответ Федя.

Так они и продолжали тактическое отступление: то бежали, то шли. Мёртвый город постепенно удалялся. А вот статуя начала беглецов нагонять. Равно, как и тьма, клубившая у неё за спиной, словно бесконечный плащ.

- Дверь! – радостно заявил Андрей, указывая вперёд.

Федя повернул голову за его пальцем, и вместе с ним я действительно увидел каменную дверь. Она была то ли высечена, то ли вставлена в скальный массив, возвышавшийся впереди. Федя с сомнением оглянулся на преследовательницу и заметил:

- Можем, конечно, подойти… Но если дверь – просто рисунок или не открывается, нам конец!

- Давай всё-таки соберёмся с силами, малой, и пробежимся, как в последний раз! – предложил Андрей. – Тут место такое странное, что даже нарисованная дверь может открыться.

- Бред! – не оценил мысль Федя.

- Скорее, сюрреализм, – отозвался Андрей. – Но да, звучит не очень…

- Ладно, побежали! Кто последний, тот показывает статуе голую жопу! – юноша рванул вперёд так, будто крылья отрастил.

- Вот придурок! – одобрил Андрей, бросившись следом.

Выглядело это, наверно, и вправду сюрреалистично. По серой бесплодной равнине, под серым тяжёлым небом, бежит юноша в белой льняной рубашке и таких же штанах не по размеру, потому что-размер-то был мой, а не его. А рядом с ним несётся со всех ног мужчина лет пятидесяти в спортивных шортах и майке-алкоголичке – в той одежде, в которой Андрей и умер.

А за ними идёт ожившая каменная статуя, наполняя мир тьмой, из которой лезут серые руки.

Пока они бежали, я даже успел подумать, что первоначальная версия о том, что всё вокруг – плод моей больной фантазии, несостоятельна. Фантазия у меня, конечно, богатая. И немного больная… Но не настолько же!

Зато я наконец-то понял, кто гонится за моими внутренними личностями. Это была Тьма. И, похоже, собственной персоной.

Мария Михайловна ведь говорила, что из-за перенапряжения может случиться кризис, да? А если вспомнить моё столкновение с тёмным в переулке… И крик госпожи проректора… В общем-то, всё сразу встаёт на свои места.

Вот так вот я со своей идеальной энергетической структурой прохожу первый кризис. И единственное, почему я ещё жив – так это благодаря Андрею. Федя, точнее, наше с ним тело и сознание, заражены тьмой. В нашей с ним груди бьётся чёрное сердце. А вот Андрей, лишённый тела, никакой тьмой не заражён.

Ему, прямо скажем, плевать на её посулы. Даже если она примет вид настоящей голой женщины или чемодана с деньгами – он не поддастся. Он мёртв, и всё это его больше не трогает. Возможно, единственный интерес Андрея в этой жизни – посмотреть чужую жизнь. И он не собирается выключать это шоу так быстро.

И да, в реальном мире что Андрей, что Федя – просто два куска моей памяти. Но именно здесь, в кризисе, они умудрились каким-то образом разделиться. Правда, я не был до конца уверен, что всё, что я вижу – не является плодом фантазии. Может, это просто моё сознание облекает то, что со мной происходит, в какие-то видения… Вот только Тьма. Её образ…

Ну не мог же я себе такую противную женщину представить! Скорей уж, вспомнил бы медсестричку из лекарни!

Что это? Выверты моего подсознания? Или всё-таки не просто видение?..

- Хорошая попытка! – раздалось совсем рядом, когда Федя и Андрей одновременно добежали до двери.

Они резко развернулись и уставились на ожившую статую, стоявшую всего в десятке шагов от них. Роковая красавица уже успокоилась. И теперь просто рассматривала их с нескрываемым интересом. Как удивительных и до этого невиданных зверушек.

- Да что ж ты шустрая-то такая! – возмутился Андрей, хватаясь за ручку каменной двери.

- Не смей! – делая шаг вперёд, рявкнула Тьма. – Даже не думай!

- А то что? – удивился Андрей, покосившись на Федю. – Малой, я первый успел, так что покажи ей жопу. Пускай слюни пускает, каменюка похотливая!

Федя повернулся к двери, схватился за пояс штанов и… Лихим движением их спустил, даже не расстёгивая. Всё-таки я слега подрос и заматерел со своих пятнадцати-шестнадцати лет… А Федя гордо оттопырил тощий филей и, засмущавшись, торопливо натянул штаны назад. После чего с молодцеватым видом повернулся к Тьме.

- Очень мило! – оценила та, выгнув бровь.

- Точно! – улыбнулся Андрей и дёрнул дверь.

Та – удивительное дело! – легко открылась, а за ней показался проход, заполненный кружащимся серым водоворотом. Завыл ветер мёртвого города, который затягивало в это странное явление. А Тьма взвыла, потянувшись в сторону Андрея и Феди.

- Шебурши теперь под юбкой ручонками, вспоминая! – пожелал ей Андрей, хватая Федю за плечо и подталкивая к проходу.

- Не! Не! Я туда не полезу! – возмутился тот. – Первым иди! Если всё нормально, крикни мне!

- Малой, не тупи! – морща лоб, попросил Андрей.

- Стоять!!! СТОЯТЬ!!! – статуя закричала, широко распахивая рот…

И тот всё рос, рос, увеличиваясь в размерах и приближаясь…

А вслед за ним к Андрею и Феде потянулись тысячи рук. Но мужик в майке и шортах резко схватил тощего мальчишку за шкирку, с натугой оторвал от земли – и зашвырнул в серый водоворот раньше, чем парень успел возмутиться.

Уже бултыхаясь внутри серой массы, я успел увидеть, как Андрей и сам прыгает следом, крестясь и вопя, как резаный.

А потом я падал! И кричал! И это был именно я, а не Федя! А вокруг меня шелестел бархатный голос:

- Уже уходишь?..

- Жаль!..

- Но мы с тобой не закончили!..

- Кто бы ты ни был!..

- Странный!..

- Необычный!..

- Ты нужен мне!..

- Возвращайся!..

- Когда придёт время!..

Распахнув глаза, я закричал. А потом умолк.

Я сидел на жёсткой кровати-лежанке, в комнате с голыми бетонными стенам. А из пола вокруг меня росла металлическая решётка. И только увидев её и вспомнив видео Марии Михайловны, я понял, что всё наконец-то закончилось.

- Вот же сука тёмная! – проговорил я от избытка переполнявших меня эмоций. – Чуть не достала…