Убийца великанов - 1

Глава 54 - Пора очищения

Длинная галерея наполнилась звуками хрустально-чистого нежного голоса, выводящего сложнейшую мелодию. Тихие переливы перешли в исключительное вибрато длинной ноты на крещендо. Внезапно в игру вступил второй голос — сильный мужской баритон легко подхватил партию дуэта.

Релдон замедлил темп, а через несколько шагов замер заслушавшись.

Женский голос вернулся, и оба исполнителя начали петь, казалось бы, совершенно разные мелодии, которые страстно сливались воедино и образовывали совершенную гармонию.

По телу пошли мурашки, но как бы ни была прекрасна музыка, Релдон прошел в следующий зал и принялся ждать.

Тот появился через пару мгновений. На толстых щеках — румянец, глаза возбужденно блестят, а на лице — блаженство. Конечно же почувствовал.

— Рад тебя видеть. Чего не решился присоединиться к нам? — проговорил Свен с добродушной улыбкой.

— Не хотел срывать вам все веселье, — отозвался он довольно прохладно, хотя отголоски удовольствия все еще прошивали тело насквозь.

— Понятно, ты по делу, — вздохнул толстяк и махнул рукой. — Тогда я не рад.

— Мне магия голоса дается хуже, чем твоим ученикам, — попытался смягчить тон Релдон, следуя за Свеном в его кабинет.

— Она не ученица, а ты просто мало тренируешься.

— Я ее уже раньше слышал, вот и подумал, что она одна из твоих птичек.

Слуги проворно распахивали двери перед прокураторами.

Кабинет менее всего походил на рабочее помещение. В центре огромной комнаты находилось круглое углубление, засыпанное подушками, а с краю и на стеклянном трехэтажном крутящемся столе в центре прислуга выставляла многочисленные закуски и напитки.

Свен спустился по ступенькам и приземлился на обитую бархатной тканью мягкую поверхность и начал раскладывать разноцветные подушки с кисточками, устраиваясь удобней. Релдон сел напротив, наоборот, отодвинув подушки подальше.

— Это несравненная прима Винной Сцены, чье невероятное колоратурное сопрано известно на весь Риу, — проворковал толстяк и покрутил стол, добираясь до любимой толмы из виноградных листьев. — Но тебе все равно. Помню, ты был на выступлении один раз и ушел с середины, оставив вместо себя Ингера, которым я кстати воспользовался, чтобы передать Аделаиде цветы.

— Сваха, — бросил Релдон.

— Мальчик был расстроен смертью жены, ему нужно было отвлечься. Так я вас познакомлю?

— Я не расстроен, меня отвлекать не надо.

— А по тебе не скажешь. Мне беспокоиться? Хотя я уже начал.

Лакей в набедренной повязке и с сеточкой из золотых цепочек наполнил бокалы прокураторов фиолетовым вином и отошел на два шага назад за звуконепроницаемый барьер.

Можно было начать серьезный разговор, но Релдон медлил, с наслаждением вдыхая чуть терпкий с легкой горчинкой аромат лавандового вина.

— Как давно ты был в городе? — спросил он после первого глотка. — По-настоящему, я имею в виду. Бродил по его улицам и просто наблюдал за его жизнью?

Свен задумался и почесал нос, а потом ухо. Взял еще один рулетик и обмакнул в тутовый биекмес, прежде чем закинуть его в рот.

— Не помню. Возможно, никогда, — наконец, признался толстяк и слизнул капли густого сиропа с пальцев.

Релдону кусок в горло не лез. Он возил еду по тарелке с отсутствующим видом. Свен жалобно на него поглядывал, уплетая все, до чего мог дотянуться, пока не выдержал:

— Релдон!

Собеседник продолжал измываться над пастиллой. Сняв очередной слой полупрозрачного теста, которых должна быть ровно сотня над начинкой из нежного голубиного пате, Релдон тихо заговорил:

— Когда я был ребенком, и отец приезжал в Риу, то он всегда брал меня с собой. На верфи, в рабочие кварталы, торговые ряды и один раз даже к мусорщикам в Яму. Я восторгался энергией и силой столицы. Я впитывал городской ритм, мечтая слиться с его дыханием. Наш Вимер хоть и считался производственным центром, а также в два раза больше, но он не идет ни в какое сравнение с величием и мощью Риу — истинным сердцем Империи. Ее душой. Здесь строили самые красивые дворцы и дома, создавали самые невероятные темпорали и механизмы, машины и гигантские корабли. Так когда все успело так обмельчать?

Свен перестал жевать, во все глаза уставившись на Релдона.

— Главным богатством Риу всегда были люди, — продолжал тот. — Великие люди, сообща строящие великий мир. Будущее для всех. Они охотно отдавали всю свою энергию, заряжали ею все вокруг, а город забирал, возвращая обратно. У них была душа, которой они делились c городом, наполняя его жизнью и придавая смысл всему вокруг. Их глаза и сердца горели. У них были стремления, цели и идеалы. Мне хотелось за ними идти, быть частью нашей всеобщей идеи и помогать реализовывать наши общие цели. Даже последний нищий гордился тем, что является частью чего-то большего. Теперь же глаза людей пусты, а намеренья алчны. Они не готовы давать. Они хотят только брать, причем за счет других. От их былого величия не осталось и следа. И эта пустота ведет только к уничтожению.

— С взрослением мир болезненно усыхает, — вкрадчиво отозвался Свен, больше не притронувшийся ни к одному блюду. — А в старости превращается в труху.

— Сентория утопает в грязи все глубже. Ее необходимо очистить, но это невозможно сделать в одиночку. Понимаешь?

— Понятно, что ничего не понятно, что я тут могу поделать.

Релдон схватил свою тарелку и запустил ею в стену.

— Потому что ты уже почти мертв!

Свен сидел не смея шелохнуться или вымолвить и слова.

А Релдон взял соседнюю тарелку и положил в нее овощей и мяса как ни в чем ни бывало. За туманной пеленой звукового полога слуги наводили порядок.

Он вздохнул и повернулся к замершему толстяку.

— У нас гниет вся Империя. А ты решил бессмысленно тратить время на музыку.

— Релдон, я провел больше половины жизни в Запретном Городе и устал от власти. Мы добились, наконец, чего хотели. У тебя моя полная поддержка, и вскоре ты введешь новых прокураторов, которые, наконец, займутся серьезным делом. А я просто уйду на покой, как полагается мне по возрасту. Я проведу остаток дней в окружении прекрасных вещей и людей моей коллекции и умру счастливым человеком.

Релдон расхохотался.

— Ты чего? — Свен растерянно хлопал маленькими глазками, не ожидая такой странной реакции от него.

— Нельзя быть счастливым в хаосе, переполненном ненавистью и жаждой разрушения. Обычным людям давно наплевать на Императора, на прокураторов и магов. Их сотни тысяч, миллионы. Вскоре они набросятся друг на друга, и даже мы не остановим эту бушующую массу. Аристократы избавляются от давних соперников и вспоминают былые обиды. Банды со своими главарями делят территории, нищие просто бьют всех, чтобы выжить и поживиться, ремесленники и рабочие бунтуют, и к этому раскладу скоро присоединятся мусорщики.

— Это отребье и людьми-то нельзя считать.

— Болезнь быстрей всего распространяется именно в их рядах. Мусорщикам больше нечего терять, так что они выползают на улицы, игнорируя приказы и карантин. Пока мы возились с магами и механиками, были убиты Роклены и Торпы, разграблен и сожжен Птичий Вал. Никто не убирает город, за несколько дней мы буквально тонем в отходах и нечистотах. Улицы в грязи, везде полчища крыс и тараканов. Нищие и мусорщики бесчинствуют. Они грабят, насилуют, требуют прав и привилегий, при этом мрут прямо на улицах Риу. Они обрушили дальний акведук, подающий воду в Двор Чудес и еще несколько кварталов Не-Города. Мы уже никого не хватаем и не сажаем в темницу — убиваем на месте. Но на место одного приходят двое. И ожидаемо, что нам не хватает людей.

— Они совсем забыли свое место? — возмутился толстяк.

— Наоборот, они поняли, что могут требовать, и что нам придется с ними считаться, — невесело хмыкнул Релдон. — Мне придется утопить Риу в крови. Иначе Восток и Юг воспользуются любым предлогом и уничтожат Империю. Ты действительно думаешь, что сможешь просто довольствоваться заслуженным отдыхом?

Некоторое время они сидели в тишине, и конце концов Свен нарушил молчание:

— Полагаю, выбора у меня не остается.

Через несколько дней толстяк вернулся в Запретный Город. Ремонтные работы шли полным ходом, но не везде.

В клумбах императорского сада мерцали осколки зеркал, белели мраморные лица, руки и ноги некогда прекрасных статуй, кирпичи раздавили большую часть хрупких растений. Кругом был разбросан мусор и остатки внутренних темпоралей. Арка второго этажа скалилась ступеньками частично уцелевшей винтовой лестницы, а крыша провалилась внутрь.

Темная дверь осталась нетронутой в своем совершенстве. Фигуры лошадей и людей даже не покрылись пылью, как и стена, за которой находился Кабинет Императора. Пробраться в него не получилось ни с этой стороны, ни через купол на Главной Площади.

Два прокуратора медленно прогуливались по изуродованному саду, не обращая внимания на безобразную обстановку. Новости из Вертиса были куда хуже разгромленного внутреннего двора.

Релдон был облачен в форму с легкими доспехами и накидкой, вышитой серебром, в отличие от Свена в привычных длинных одеяниях прокуратора. В шелковой мантии всегда есть риск наступить на полы или рукава, а сегодня ничто не должно мешать движению.

— Император жив. Он присоединился к Сугу, — пересказывал он толстяку последние известия от северных информаторов. — Раненый Леонис сдался с условиями, что война будет прекращена и его подданные будут в безопасности в качестве граждан Сентории, а не рабов. Но Меч никто не видел.

— Дейон не воспользовался Вибрантом, когда ему представилась такая возможность. Я уверен, что с собой они его тоже не взяли, — высказался Свен. — Он разумней, чем ты думал.

— Мы говорим об одном и том же Людоеде? О том самом чудовище, которое мы сдерживали почти десять лет?

— Он не всегда был таким. Когда ты появился в Запретном Городе, Дейон уже получил силу и никак не мог с ней справиться.

— Зато успел поубивать своих наставников.

— Кроме меня, — будничным тоном сказал толстяк и сдвинул кустистые брови домиком, глядя на любимые розы под обрушившейся стеной.

— Ты его учил? — удивился Релдон. — Я не знал.

— Ну да. Ему преподавали лучшие маги и механики. Дейона все обожали, но со смертью отца его как подменили. Я уже и не надеялся, что это безумие когда-либо отступит. А буквально за пару недель, после приезда Кираны, он обратился ко мне, чтобы я научил его вертийскому.

— В смысле?

— Дейон феноменально быстро освоил невербальное общение. Он оказался очень способным в акустической магии. Вот я и подумал, что из этого может что-то получиться хорошее,

Релдон сжал кулаки до хруста.

— Релдон, тебе плохо? — выдал Свен, как только заметил, что его чуть ли не трясет от бешенства.

— Экселант Вим! — отвлек прокураторов Келтон Драх в сопровождении красных. — Гвардия готова выступать.

В Яме царил хаос. Из-за магического воздействия люди метались в панике, полностью дезориентировавшись в пространстве. Мастера Звука при помощи маятников с глухими треугольными темпоралями посылали короткие виброудары, которые добавляясь к имеющимся двум частотам установок, добивали попадающихся на пути мусорщиков на месте. Остальные маги искали детей.

Релдон послал импульс в очередную акустическую установку, полностью замкнув периметр. Теперь из Ямы никому не выбраться, кроме магов. Гвардейцы остались для охраны темпоралей, представляющих собой шестиугольные щиты, подвешенные на подвижной стойке. Они издавали резкий свист и шелест, который вызывает резкую головную боль, потерю слуха и зрения, а также чувство необъяснимого неконтролируемого страха.

Верещалки редко использовали в военных действиях, так как их нужно попарно выстраивать друг напротив друга, чтобы направить две безобидных волны из разных установок, которые при пересечении дают лиловый свет и становятся опасными для человека. Радиус действия у них ограничен для боя, но в городе они отлично себя зарекомендовали против демонстрантов, обращая их в бегство и заменяя баррикады.

— Первая группа, за мной. Мидс, ты ведешь вторую. Драх, прикрываешь с третьей, — Релдон раскрутил маятник и пересек лиловую стену света. Остальные последовали за ним.

К вечеру обыск Ямы был завершен. Группа гвардейцев сопровождала вереницу маленьких пёстрых фигурок. Кто-то из детей шел спокойно, а кто-то пытался вырваться. Чумазые, растрепанные. Смрад стоял невыносимый.

— Ай! — вскричал один из солдат, так как его укусил тощий темнокожий пацаненок, который тут же бросился бежать и свистеть в пастуший свисток. Его поймал Келтон, спрыгнув с коня, дал несильный подзатыльник и толкнул обратно в группу.

— За сопротивление пощады не ждите, — холодно пригрозил он маленьким мусорщикам и запрыгнул обратно в седло.

Чуть в стороне за ними наблюдали расправщики и прокуратор.

— Экселант Вим, что делать со всеми этим мусором? — отнял от лица надушенный платок и поинтересовался Ингер.

— Это дети, канцлер Мидс, а не мусор. Грязные, вонючие, но дети.

— Какое наказание запланировано для целого выводка мусорщиков, эксенлант Вим? — задал вопрос подъехавший к ним Келтон.

Это можно было бы счесть наглостью с его стороны, если бы не столь пресное выражение лица Драха, которому зловоние будто не доставляло никаких неудобств, в отличие от скуки.

— Дети не в ответе за проступки отцов, командант Драх. Иначе бы вы тоже остались рядовым гвардейцем.

— А вы не опасаетесь, что они захотят отомстить за этих самых отцов, экселант Вим? — спросил новоиспеченный канцлер Расправы.

— Мы избавляем их от позорной судьбы и клейма мусорщика. Хотя желающие отомстить всегда найдутся, — Релдон очень старался держать лицо и не морщиться в отвращении, хотя от вони даже глаза слезились. — Вы всех внимательно осмотрели?

— Да, экселант Вим. У этих детей нет признаков болезни.

— Позволите спросить? — не унимался Ингер.

— Позволяю, командант Мидс.

— Если они не займут место, полагающееся им по рождению, то что вы собираетесь с ними делать?

Это было уже дерзостью, но Релдон сам позволил задать вопрос.

— Для начала помыть, а потом отдать на воспитание тех, кто не болен. Запретному Городу, например, давно нужна подходящая прислуга.

— А остальные?

— Их все равно погубит болезнь. Если бы они сидели и не разносили Черный Мор, то я бы еще подумал. Но они не заслуживают спасения.

Келтон же равнодушно слушал беседу бывшего начальника и прокуратора и наблюдал за красными, загружающими детей в повозки. Лошади медленно их везли прочь от врат, которые прозвали Голубиными. Птицы, как и мусорщики, были хозяевами этого места. Но больше здесь не будет ни тех, ни других.

— Пора окончательно избавиться от Ямы, командант Драх. Можете выжигать.