Училка и Чемпион (СИ)

16

— Слушай, ну и денёк сегодня, — жалуюсь по телефону подруге, пока закрываю кабинет. — Забыла в школе методички, а в электронке у меня их нет. Пришлось бежать вечером, а то как к урокам готовиться?

— Да как, — Наташка что-то с аппетитом жуёт, — с вечера забиваешь, а утром приходишь на урок и говоришь: ребята, взяли двойные листочки, подписали вверху фамилию и класс, а теперь конспектируем на оценку параграф.

— Да конечно, — смеюсь, — а потом эти листочки ещё проверять.

— Зачем? — ржёт Наташка. — Берёшь и выбрасываешь, а потом говоришь: ребята, листочки остались дома, но оценки я выписала.

— Наташа! Ты учишь меня плохому, — тоже хихикаю, понимая, что она несерьёзно.

— Ну кто-то же должен научить тебя плохому, Любаша. Ты уж слишком правильная девочка. Вот Мистер Идеальный Пресс пытался, но ты в отказ пошла.

Закатываю глаза, сдавая ключ от кабинета сторожу на вахте. Снова она за своё. Сколько можно меня эти Мистером Прессом уже стращать? Три дня прошло после его извинений в кафе, до сих пор отойти от этой незамутнённой наглости не могу.

— Так, Наташ, давай, я уже выхожу из школы.

Прощаюсь с подругой и отключаю звонок. Вместе со мной на порог выходит сторож, намереваясь выкурить сигарету.

— До свидания, Пётр Викторович, — прощаюсь с ним.

— До свидания, Любовь Андреевна. А вас что, никто не встречает? Уже поздно, одной не страшно ходить?

— Да всё же освещено, — улыбаюсь на его заботу. — Мне тут через сквер, там фонари горят, молодежь гуляет, и через десять минут буду дома.

— Ну счастливенько вам, — кивает пожилой сторож, махнув мне рукой.

Я сбегаю по ступенькам и выхожу за калитку школы, и десятка шагов не делаю, как улица внезапно погружается во тьму.

Ни окна домов не светятся, ни фонари. Небо хмурое, тяжёлое. Ни луны, ни звёзд. Вокруг ложится такая мгла, что не по себе становится.

— Блин…. — озираюсь растеряно. — И что теперь?

Утром писали, что на одной из подстанций авария, мощности перебросили на вторую, но, видимо, вечером, когда все вернулись домой и включили электроприборы, она не справилась.

Неуютно. Глаза к темноте привыкают медленно, да и всё равно это не особо помогает, потому что источников света просто нет.

Я достаю мобильный телефон и включаю фонарик, свечу себе им под ноги, чтобы хотя бы видеть, куда ступать.

Иду по привычному пути, но внутри тревога медленно разрастается — будто что-то в воздухе подсказывает, что нужно быть осторожнее. Пустынный сквер, по которому я решила пройти, казался идеальным коротким путём до дома. Но сейчас я уже сомневаюсь, стоило ли через него идти.

Каждый шорох, каждый хруст ветки под ногой вызывает у меня нервное напряжение. Я сжимаю сумку покрепче и стараюсь идти быстрее, но чувство опасности только усиливается.

И вот за спиной раздаются шаги. Сначала тихие, словно кто-то нарочно идёт медленно, затем — быстрее. Сердце начинает бешено стучать.

Я бросаю взгляд через плечо — двое мужчин идут за мной. Шаги становятся всё громче. Паника начинает подниматься к горлу, затрудняя дыхание.

У меня нет времени думать, что делать, я просто ускоряюсь, пытаясь не бежать, чтобы не привлечь внимания, но они тоже начинают двигаться быстрее.

— Эй, девочка, стой! — доносится голос одного из них, и я замираю от страха. — Ты чего убегаешь? Давай пообщаемся!

— Не трогайте меня! — выкрикиваю я, вцепившись в сумку так, что побелели костяшки пальцев. Продолжаю двигаться, дыхание стынет.

— Да ладно тебе, что ты такая нервная? — смеётся другой, и в этом смехе слышится что-то угрожающее.

Я бросаюсь наутёк, сердце колотится в груди так, что кажется, я сейчас просто рухну. Пытаюсь бежать быстрее, но ноги заплетаются, а шаги позади всё ближе.

Боже, что делать?! Они почти догнали!

Мой взгляд мечется по сторонам в поисках выхода, но народу в парке, как на зло нет. Наверное, тьма разогнала даже шумную молодёжь. Только я и эти два придурка за мною.

Луна на несколько мгновений выходит из-за облаков, и я замечаю в стороне спортивную площадку. Без раздумий сворачиваю туда, ноги сами несут меня вперёд, хотя дыхание уже сбивается.

Я вбегаю на площадку, не видя, кто там. В отчаянии смотрю вперёд и едва ли не врезаюсь в чью-то крепкую фигуру. Пахнет потом и чем-то свежим, знакомым. Я в панике хватаюсь за эту незнакомую спину, не соображая, кто передо мной.

— Помогите! — мой голос дрожит, а руки цепляются за плечо мужчины. — Пожалуйста, они… они преследуют меня!

Только спустя мгновение до меня доходит, что я знаю этот запах. Я поднимаю взгляд и вижу знакомое лицо, на которое падает свет экрана моего смартфона.

— Дорофеев? — выдыхаю я, не веря своим глазам.

Он резко разворачивается ко мне, нахмурившись, явно не ожидая увидеть меня в таком состоянии.

— Кошка? — его голос удивлённый, но в нём сразу звучит беспокойство. — Что случилось?

Я не успеваю ответить — позади нас слышатся голоса тех самых парней.

— Ты чего, мужик, встаёшь у нас на пути? Девочка наша, иди сюда, не бойся!

Я зажмуриваюсь, пытаясь унять дрожь, но Мирон уже стоит передо мной как стена. Он шагает вперёд, заслоняя меня своим телом, и его фигура мгновенно становится угрожающей. Плечи напряжены, руки сжаты в кулаки.

— Какое у вас дело к неё? — его голос звучит низко, почти рычаще. — Валите, пока ноги целы.

Парни замолкают на секунду, явно оценивая ситуацию, и один из них, видимо, решает, что силы неравны.

— Ладно, мужик, не кипятись. Мы просто пошутили. — Один из них пятится назад, а второй кивает, не сводя глаз с Мирона. — Пошли отсюда.

Они разворачиваются и исчезают в темноте, оставляя меня с Дорофеевым посреди площадки. Я сглатываю и только сейчас понимаю, что всё ещё дрожу. Мои ноги словно ватные, я едва держусь на них.

— Ты в норме? — Мирон поворачивается ко мне, и я чувствую, как его рука мягко ложится мне на плечо. Это прикосновение внезапно не раздражает, а кажется таким… таким надёжным и желанным сейчас.

— Я… да…. — шепчу я, но голос предательски дрожит.

Рядом слышится мягкое рычание, и я резко поворачиваю голову. Из тени появляется Линда — огромная колли, которую я уже видела у Дорофеева дома. Она останавливается рядом. Настороженно принюхивается в ту сторону, в которую ушли парни, и снова глухо и угрожающе рычит.

— Так вот чего ты занервничала, Линда, — кивает Дорофеев. — Испуганной Кошкой запахло? Умница.

Мирон усмехается, видимо, уловив мою реакцию.

— Она тоже тебя защитит, если что, — говорит он с улыбкой, но в его голосе всё ещё остаётся лёгкое напряжение. — Если раз признала за свою, то всё, теперь ты её человек. А она редко к кому так с дружбой бросается.

Я наконец делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Его присутствие, этот сильный, уверенный человек рядом, да ещё и собака, которая так преданно стоит около хозяина, помогают вернуть контроль над собой.

— Спасибо, — выдыхаю я, понимая, что мои ноги всё ещё дрожат, но уже не так сильно. Смотрю на собаку и понимаю, что к ней тоже испытываю признательность. — Я… не знаю, что бы я сделала, если бы не ты.

Он качает головой.

— Не нужно благодарить. Просто не ходи одна в таких местах. — Он внимательно смотрит на меня, и его голос смягчается. — Давай я провожу тебя домой.

Я киваю, осознавая, что не хочу сейчас идти одна.

До моего дома совсем недалеко, поэтому доходим мы быстро. Разговариваем немного, просто перебрасываемся парой фраз про успехи Игоря в школе, о том, как у него складывается в классе с ребятами и с на уроках с учителями. Линда плетётся рядом с моей стороны, и я даже, прости меня Кася, несколько раз глажу её по длинной, шелковистой шерсти.

Когда подходим к моему подъезду, я останавливаюсь и поворачиваюсь к Дорофееву.

— Мирон, спасибо большое, — закусываю губы, чувствуя себя смущённой. — Я правда не знаю, что было бы, если бы не вы с Линдой. И.… там в кафе я была слишком груба. За это тоже извини, ладно?

— Угу, — кивает он и идёт в подъезд, кивнув мне.

— Эмм.… — хлопаю глазами растеряно. — А ты куда?

— Проведу до квартиры, — пожимает плечами и смотрит так, будто не понимает, чему я удивляюсь. — Вдруг с тобой ещё что-то случится. Надо проверить, насколько у вас тут безопасно вообще в подъезде.

Внезапно мне совсем не хочется спорить. Я послушно иду за ним в свой подъезд, ощущая, как лицо начинает заливаться жаром смущения.